Перевёртыш

Натяжение шнура в его груди стало более настойчивым. Тинн начал задумываться, будет ли так в течение всей вечности, когда отталкивание и притяжение противодействуют друг другу. Но теперь это было не просто натяжение – что-то изменилось. Он чувствовал, как что-то тащит всё его тело вперёд. Тинн открыл глаза.

Рука, настоящая рука, держала его за ворот рубашки. Туман рассеялся, и прямо на него в упор смотрела пара ярко-карих глаз. Фэйбл улыбнулась, её рука сжалась ещё сильнее, и она дёрнула мальчика к себе. Тинн чувствовал, как магическое течение удвоило свои усилия и невидимый шнур сдавил его рёбра с такой силой, что он подумал: они сейчас сломаются. Фэйбл всё тянула.

Тонкий слой дрогнул.

Лицо Тинна перекосилось от боли. Казалось, его кости начали трещать и рассыпаться. Он крепко уцепился обеими своими гоблинскими руками за руку девочки. Фэйбл снова потянула.

И тут с хлопком, похожим на гром, неестественный туман исчез, и оба они кубарем вывалились на гоблинскую платформу, задыхаясь и отплёвываясь.

Скала взорвалась криками сотен гоблинов, которые радовались, гикали и бросали в воздух всякие предметы. Фэйбл убрала тёмные кудри с глаз.

– Вот тебе, вселенная, получай! – засмеялась она. – Привет, Тинн!

– Привет, – засмеялся в ответ Тинн. – Ты… ты спасла меня!

– Конечно, спасла.

Тинн едва успел подняться на ноги, когда на него накинулся Коул, и в следующее мгновение их обоих схватила в охапку их мама. Слёзы снова покатились из глаз Тинна, и, когда он поднял руку, чтобы вытереть их, то замер, уставившись на неё.

– Эй! Ты выглядишь как ты! – ахнул Коул.

– Я выгляжу как… – Тинн продолжал вертеть руками и двигать пальцами. С них уже сошёл блёкло-серый цвет, и они снова были грязно-розовыми, как обычно.

– Я выгляжу как я! То есть… я выгляжу как ты!

– Мы выглядим как мы, – заключил Коул.

Тинн взглянул снизу вверх на гоблинского предводителя.

– Как это? – ошарашенно спросил он.

Надд озадаченно покачал головой.

Кулл захлопал в ладоши.

– Род и племя! Сказано же! Свиток говорит, что перевёртыш вернётся назад, к роду и племени, когда магия сделает своё дело. На говорит к гоблинскому роду. Выходит, эт вы. Вы…

Он остановился. Его глаза встретились с глазами Тинна и опустились вниз.

– Вы и есть настоящая семья эт парня, – выдавил Кулл.

Тинн стоял в замешательстве.

– Значит, я могу… я могу пойти домой?

Предводитель Надд положил руку на плечо мальчика.

– Ну да, парень. Я думаю, именно так.

– Ну вот что. – Кулл улыбнулся кривой, зубастой улыбкой, к которой, при всех её ужасающих особенностях, Тинн начинал относиться как к довольно располагающей. – Однажды в полночь я уже проделал эт путешествие, очень давно, когда я затеял всю эт путаницу. Давай я снова пойду туда с тобой, в последний раз, и завершу эт дело?





Глава 36





Наверное, дело было в предрассветном сиянии, которое только начинало проглядывать сквозь деревья, но, когда все они шли через лес назад, по направлению к городу, Дикая Чаща не казалась такой уж угрожающей. Кулл прокладывал путь, на этот раз строго придерживаясь старых гоблинских тропинок. По дороге он почти не говорил, только время от времени решался оглянуться. И хотя каждый раз гоблин улыбался, его глаза были красными.

Гоблинский мост представлял собой узкую извилистую полоску земли. Когда они переходили по нему, в тумане замигали огоньки, отражаясь в мутных водах Кривотопи. Водяные держались в отдалении, но что-то подсказывало Коулу, что они по-своему прощались с ними. Свечебородый отделился от процессии, низко поклонился и запрыгал через воду, чтобы присоединиться к ним.

– До свидания! – крикнул Коул ему вслед.

Пока они шли через Дикую Чащу, стали замечать, что за их передвижениями наблюдало множество глаз. Грациозная лиса взобралась на бревно и замерла там у всех на виду, когда они проходили мимо. Серебристо-белый олень поднял голову, чтобы посмотреть на них из кустов. Везде вокруг лесные создания приходили, чтобы понаблюдать за их путешествием. Фэйбл в возбуждении показала на пару мерцающих существ с крылышками, похожими на стрекозиные, которые смотрели на них из ветвей.

– Эй! Вы вернулись! – закричала она, прыгнув за ними в кусты. – Вы вернулись и остались! Стойте! Можно я потрогаю ваши крылышки? У меня очень хорошо получается быть осторожной.

Королева покачала головой. Мягко улыбаясь, она повернулась к близнецам.


– Лес благодарен за то, что вы сделали. Дикая Чаща привыкла к тому, что здесь есть магия. Кулл был прав. Без неё в этом лесу что-то было не так.

– Нужно было совсем немного, – пробормотал Кулл. – Просто чтоб хватало.

Королева кивнула.

– Я многим тебе обязана за то, что ты сделал, перевёртыш. Мы всегда будем рады видеть тебя в Дикой Чаще, – произнесла она.

– Спасибо. Это хорошо, что я смогу здесь быть в безопасности.

– В безопасности? Это даже отдалённо не то, что я сказала. Но мы будем очень рады тебя видеть. А сейчас, боюсь, нам пора оставить вас. У нас много дел. Заросли мертвы, но их надо вырвать с корнем, чтобы они уже никогда не вернулись. И это Существо…

– Я позволил ему убежать, – пробормотал Тинн. – Мне очень жаль.

– Не стоит, – покачала головой королева. – Всё не так просто. Ты сделал доброе дело чудовищу. Такому Существу, как оно, нелегко будет освободиться от этого жеста.

Она оглянулась через плечо на зелёный лес позади.

– Но если оно снова появится в моём лесу, я не могу обещать, что буду такой же милосердной, – проговорила королева.

Фэйбл, задыхаясь, выскочила обратно на тропинку.

– Я потрогала волосы пикси! И зубы! Ну, и он укусил меня. Он укусил меня из-за того, что я потрогала его волосы. Они были такие мягкие, а зубки – острые. Теперь мой палец как-то странно щиплет.

– Пойдём, Фэйбл, – окликнула девочку королева. Она сошла с гоблинской тропинки, даже не остановившись посмотреть, идёт ли за ней дочь. – Время.

– А-а-а… – простонала Фэйбл.

– Одну минуту, – прервала их Энни, выпустив мальчиков впервые с самого начала их путешествия домой. Она опустилась на колени и положила руку на плечо Фэйбл.

– Спасибо, юная леди. Ты вернула мне моих сыновей. Я не могу даже выразить, что это для меня значит.

– А ты правда забрала бы меня к себе, если бы моя мама не была моей мамой? – спросила Фэйбл.

Энни улыбнулась.

– С удовольствием. Но я не думаю, что на свете есть какая-нибудь другая мама, которая смотрела бы за тобой лучше, чем твоя. Она – совершенно особенная мама. А ты – совершенно особенная девочка. Ты можешь в любое время прийти и побыть с нами, если хочешь.

Фэйбл просияла.

– О! Можно, мама? Можно мне будет ходить в человечий город иногда, хотя бы на немножко?

Королева напряглась.

– Это очень плохая идея.

Фэйбл почти подпрыгивала от возбуждения.

– Значит, да?

– Даже близко не да.

– Но получается, что и не нет!

Королева вздохнула.

Фэйбл повернулась и заключила Энни Бёртон в медвежьи объятья, от которых та почти потеряла равновесие, а потом прыгнула к близнецам и по очереди обняла каждого из них.

– Так теперь мы взаправдашние, настоящие друзья, навсегда-навсегда-навсегда, верно? – спросила она, и её брови поднялись так высоко, что затерялись среди кудряшек.

– Друзья, – подтвердил Тинн, – навсегда-навсегда-навсегда.

– И мы можем всё говорить друг другу вслух человечьими словами? И, может быть, поиграть во что-нибудь или заняться каким-нибудь спортом вместе?

– Конечно, – рассмеялся Коул. – Мы бы очень хотели когда-нибудь поиграть вместе.

– Да-а-а!

Фэйбл повернулась кругом и запрыгала вслед за своей матерью.

– Пока, друзья! Увидимся завтра! – крикнула она.

– Ни при каких обстоятельствах. У нас много дел, Фэйбл, – говорила королева, скользя между деревьями. – А что я тебе говорила про пикси?

– Не тыкать в них пальцем, когда они этого не хотят.