Перевернутый город

Ильза мысленно составила список людей, которых знала. Другие девушки из ее пансиона. Артисты варьете. Если оракулы посмотрят на ее жизнь, найдут ли они человека, которым Ильза бы дорожила не меньше Билла? Ответ был слишком очевиден.

– У меня больше никого не осталось.

– О… – Кассия замолчала, и Ильза не могла ее за это винить. Что можно было сказать человеку, который потерял своего последнего друга? Ильза сильнее прижала колени к груди и положила на них голову, борясь со слезами.

– Ты останешься с нами? – спросила Кассия.

Ильза подняла голову. Чародейка нерешительно наблюдала за ней.

– Ты не пленница, Ильза. Никто не хочет держать тебя здесь против воли. Мы просто хотим защитить тебя и сделаем все возможное, чтобы ты была в безопасности, если останешься здесь. К тому же похоже…

Она замолчала, но Ильза знала, что она хотела сказать.

– К тому же мне незачем возвращаться.

И нечего терять. Желание сбежать и забыть все, что она узнала, терзало Ильзу. Теперь она поняла, почему ей хотелось вернуться в обычный Лондон. Она боялась оказаться здесь белой вороной. В этом мире она не могла быть самой умной и быстрой. Она совсем ничего не знала об Уизерворде.

Ей нужно учиться. И быстро.

– Я останусь, – сказала Ильза, – но у меня есть условие.

Кассия нахмурилась, но кивнула.

– Я хочу узнать все о фортунатах.

– Хорошо.

– Прямо сейчас.

– Но… – на лице Кассии промелькнуло беспокойство. – Я думала, что после всего, чем мы тебя огорошили… Новостями про Гедеона, про оракулов, про нашу историю…

– Вы уже пытались обращаться со мной, как с нежным цветком, и теперь мистер Блюм мертв, – сказала Ильза, глядя в глаза другой девушке. – Как я могу оставаться в безопасности, не владея всей информацией?

Кассия опустила взгляд. Какое-то мгновение она, казалось, обдумывала ее слова, потом встала и, взяв халат, распахнула его.

– Ну, раз ты так считаешь, мне, наверное, следует попросить принести нам чай.





* * *


Кассия, должно быть, помнила, что Ильза пропустила завтрак, потому что, когда чай принесли в ее комнату, к нему также подали булочки и джем. Не имея привычки отказываться от еды, Ильза намазала булочку джемом. Однако от одной мысли, что ей придется есть, у нее свело живот еще до того, как она поднесла булочку ко рту. Вместо этого Ильза сделала глоток чая. Ей не было холодно, учитывая только что принятую ванну и летнее солнце, палящее снаружи, но когда горячий чай промочил ей горло, она почувствовала, как дрожь в ее теле утихла. Ее желудок был рад напитку, как и ее сердце. Ильза сделала еще один глоток.

Они сидели в обитых шелком креслах в комнате Ильзы. По-прежнему закутанная в халат, она накинула на плечи плед. Кассия тоже переоделась и смыла кровь. Она выглядела усталой, но не такой потрясенной, как Ильза. Возможно, сражение было для нее обычным делом.

– История метаморфов в Лондоне долгая, – предостерегающе произнесла Кассия. – И сложная.

Ильза поняла, что ей давали последний шанс отказаться. Учитывая то, что она уже знала об Уизерворде, и о том, что случилось с Биллом, Ильза не питала надежд услышать веселую сказку. Однако знать наверняка было лучше, чем теряться в догадках. Она кивнула.

Кассия помешала свой чай ложечкой.

– В этом городе все сражаются, – сказала она. – Если дело не в территориальных границах, деньгах, власти, нарушении какого-то условного кодекса и причин для нападения нет, мы их выдумываем. Так что понятно, почему мы не можем верить всему, что обитатели Доклендса говорят о Гедеоне. Каждый народ может отследить свое происхождение до момента, когда небесное явление дало им жизнь или наделило уникальной магией. Первородные оракулы, например, были свидетелями Слепящего Света – солнечного затмения, которое имело место много тысячелетий назад. Призраки упали на Землю вместе с метеоритным дождем. – Кассия оглянулась на Ильзу, и тень улыбки скользнула по ее губам. – Мои предки произошли от старейшин – магов, получивших возможность управлять стихиями после того, как они соприкоснулись с северным сиянием. Мы стали первыми современными людьми. А вот метаморфы появились под красной луной в день весеннего равноденствия. Мы называем это явление Сдвигом. Они трансформировались из животных по всему евразийскому континенту, но эпицентром превращений стал Лондон.

Ильзу захватили мысли о небесной магии и древних народах, но, когда Кассия замолчала, она вспомнила, о чем они должны поговорить.

– И как это все связано с фортунатами?

Кассия жестом велела Ильзе переходить к делу.

– Пять магических народов основали Лондон. Изначально они поселились в разных кварталах и никогда не доверяли друг другу. Потом произошел Сдвиг. Представь себе: все животные в городе – лошади, собаки, кошки, птицы, домашний скот – стали метаморфами. В одно мгновение популяция города стала, возможно, в десять раз больше, чем раньше. Это был настоящий катаклизм, который положил конец иллюзии мира между фракциями и правлению чародеев. То время называют веком кровавой расправы, а иногда – столетней чумой. Достаточно сказать то, что через несколько десятилетий численность населения стала прежней. Говорят, что три вещи спасли Лондон от последствий Сдвига: убийства, болезни… и Моргана Рейвенсвуд.

Ты, конечно, уже слышала о ней. Она вела кровавую войну, чтобы отнять Камден, в основном у чародеев и телепатов. Ты можешь себе представить, какая слава ходила о ней за пределами Камдена. После Сдвига Лондон так и не обрел даже иллюзии мира, хотя создание собственного квартала метаморфов принесло некоторое подобие порядка. Однако какой ценой! У других фракций были все основания ненавидеть метаморфов так же, как они ненавидели друг друга. После десятилетий кровопролития кто вообще имел моральное право указывать людям, которые не выбирали, где им родиться, а просто хотели жить там, где появились на свет? – Обычно прямая спина Кассии несколько ссутулилась. Печальные глаза девушки пристально разглядывали край чашки. – Фортунаты хотели одного: найти оправдание своей ненависти. Это тайное общество, основанное в небольшом колледже в Уайтчепеле – квартале телепатов, – сразу после того, как Моргана Рейвенсвуд стала лидером метаморфов и сделала Камден своей территорией. Изначально в этом обществе состояло четырнадцать членов, все из которых – радикальные мыслители пяти фракций – считали, что происхождение метаморфов поднимает важный вопрос, – она подняла глаза. – Вы люди, которые могут превращаться в животных… Или животные, которые иногда становятся людьми?

Ильза застыла. Ей было дико слышать такое мнение о своей магии. Она могла принять как животную, так и человеческую форму, но внутри она всегда знала, кем является. Лишь тот, кто ничего в этом не понимает, мог считать, что подобный вопрос вообще имел место быть.

– Фортунаты не уважают тебе подобных, Ильза, – тихо сказала Кассия. – Но на протяжении веков они были обществом интеллектуалов, озабоченных теорией; философами, а не активистами. Затем, примерно за десять лет до установления Принципов, они решили выйти из тени. Место их главы занял некто, кого они нарекли Звездочетом. У него были… новые идеи и планы действий, – Кассия судорожно вздохнула. – Когда Принципы были утверждены в письменном виде и подтвердили, что Камден по праву принадлежит метаморфам, Звездочет жаждал хаоса и мятежа. Он манипулировал установленными соглашениями таким образом, чтобы это играло на руку фортунатам.

Пропагандисты. Именно так их называл Элиот. Теперь Ильза понимала, что настроить членов каждой фракции против народа, из-за которого начался век кровавой расправы, было очень легко.

– Раньше они уже предпринимали попытку бунта и разожгли огонь революции в Харте. Сейчас им нужно то же самое, что и семнадцать лет назад: пять кварталов, пять фракций. Лондон, где нет места метаморфам.


Ильза вздрогнула. Она поняла, чего Кассия не хотела произносить вслух. Когда девушка выдавила из себя эти слова, они прозвучали едва слышно.

– Они убили моих родителей.

Чародейка покачала головой.

– Не только твоих родителей. Звездочет верил, что, если положить конец правлению Рейвенсвудов, Камден и его люди падут. Они подняли такой мятеж против Камдена, что ваша семья была вынуждена покинуть Зоопарк. Они прятались от мятежников в Сохо, в погребе торговца вином, когда у твоей матери начались роды. Орен в то время был всего лишь молодым волком, но твоя мать выбрала именно его, чтобы переправить тебя через портал. Он успел вовремя тебя унести.

Взгляд Кассии был опустошенным. Ильза не смогла заставить себя поторопить чародейку с рассказом. Ей оставалось только ждать.

– В тот день они убили семнадцать человек. Твоих родителей. Младшую сестру твоей матери и ее мужа. Твоего деда. Его брата, который также был отцом Эстер. Двоих из трех лейтенантов твоей матери и девять волков.

Настоящая бойня. Ильза почувствовала ком в горле и попыталась прогнать лезшие в голову образы. Ей пришлось поставить чашку на стол, поскольку руки дрожали так сильно, что она не могла ее держать.

Кассия достала кинжал, которым убили Блюма, и положила его на свою ладонь. Она указала на надпись, идущую по рукоятке. Поначалу Ильза этого не заметила, но за иностранными буквами следовал какой-то другой символ, более замысловатый и живописный. Он был похож на шестеренку или звезду, внутри которой располагался головной мозг в поперечном сечении.

– Это печать Звездочета. Его личность так и остается неизвестной. Не буду вдаваться в подробности, но Эстер оттащила Камден от края пропасти, и Звездочет исчез в скором времени после твоего рождения. С течением лет все стали полагать, что Звездочет лишился своей силы. Только вот… Этот клинок сделан недавно. Кому бы он ни принадлежал, этот человек все еще предан убийце твоей семьи.

Хоть кинжал и отмыли от крови Билла, его лезвие теперь таило в себе новый ужас. Оно принадлежало кому-то, кто желал зла не только Ильзе и фокуснику, но и целому народу и их союзникам.

Всем метаморфам.

Кассия покачала головой.

– Я не знаю, откуда им стало известно о твоем друге Билле или о том, что ты до сих пор жива. Но выбранное время… Это не может быть простым совпадением. Возможно, если бы мы знали, кто отправил сообщение из Доклендса…

Казалось странным, что кто-то из их врагов захотел предупредить Зоопарк о попытке покушения, но Кассия была права в одном: это не выглядело совпадением. Билл погиб из-за того, что Ильза осталась в живых. Девушка зажмурилась, но из ее глаз все равно полились слезы.

Кассия смотрела на Ильзу, и ее обычно холодный взгляд был полон нежности.

– Я должна поблагодарить тебя, Ильза. Ты спасла мне жизнь, когда тот оракул набросился на меня.

– Ты тоже спасла мою, – сказала Ильза, вспомнив о мужестве Кассии, когда та держала пистолет. Затем она вспомнила, как беспорядочно и бездумно билась и как Кассия молниеносно выкрикивала защитные и атакующие заклинания. – Наверное, даже не один раз.

– Я до этого никогда не стреляла, – призналась Кассия почти с удивлением. – Какие жестокие вещи! – Она прочитала немой вопрос на лице Ильзы. – Моя магия… другая. Она не зарождается в душе, но такое ощущение появляется при ее использовании. Мы, чародеи, на самом деле служим проводниками. Мы обладаем способностью улавливать и видоизменять чистую энергию. Наши тела любят магию, и магия любит нас. По природе своей она отзывчива и полна сочувствия. Можно даже сказать, что она дружелюбная, даже когда кому-то вредит. Но порох и металл не такие… Держа в руках пистолет, я чувствовала, что владею силой другого рода. Не думаю, что кто-либо из чародеев способен совладать с такой жестокой магией. Мы можем только мечтать о подобном.

Ильза предположила, что это какая-то шутка, но лицо чародейки продолжало оставаться печальным, как и всегда.

Кассия позволила тишине заполнить пространство на некоторое время, прежде чем поднялась из кресла, чтобы уйти.

– Будет непросто, Ильза, но, похоже, твоя жизнь и до этого не была простой. Теперь у тебя есть мы, и мы поможем, – Кассия вздохнула. – Но я бы хотела, чтобы у нас это получалось лучше.

Ильза видела, как прекрасное лицо Кассии исказилось от презрения к себе, и почувствовала прилив нежности. Так или иначе, теперь Ильзе было нечего терять. Она не знала, что ее ждет, если она вернется в Иной мир сейчас, когда Блюма не стало. Ее секреты, а значит, и сценическая карьера погибли вместе с ним. Внезапно мрачное прошлое ее семьи оказалось не тем, от чего Ильза хотела сбежать. Она увидела впереди путь, ведущий прочь от лжи и страданий, которые отравляли ее жизнь в Ином мире. Этот же путь вел прочь от кровавого наследия, которое ей досталось в Уизерворде.

Кассия была уже почти у двери, когда Ильза встала, привлекая ее внимание.

– Я хочу помочь найти своего брата.

Кассия открыла рот от удивления, и в ее глазах вспыхнул огонек. Он погас так же быстро, как и появился.

– Это замечательно, Ильза, но… Как?

– Гедеон считает, что я мертва, так ведь?

Кассия кивнула.

– У него никогда не было причин сомневаться в этом, – сказала она с грустной улыбкой.

– И… Звездочет, и фортунаты, и мятежники тоже не знают, что я здесь?

– Мы очень на это надеемся. Большая часть этого города не должна знать даже о твоем существовании.

– Тогда позволь мне найти его, – умоляюще сказала Ильза. – Неважно, что задумал Гедеон, но он полагает, что ему нечего терять. Однако многое изменилось с тех пор, как он исчез. Только вот он об этом не знает. Если бы знал, что я здесь и хочу ему помочь… Возможно, я могла бы его переубедить и тем самым что-то изменить.

По правде говоря, она понятия не имела, как собирается выполнять свое обещание, но притворная уверенность вселила в нее надежду. Ильза не думала, что верит в звезды Файфа, которые задают ее судьбе определенный курс. Однако если это так, то во всем есть какой-то смысл, и она оказалась здесь не просто так.

Кассия взяла Ильзу за руки.

– Я тоже думала о том, что ты можешь все изменить, – прошептала она. – Каждый день я запрещаю себе надеяться. Мы пытались так много раз, но, может, есть смысл в том, что сестра должна стать той, кто его отыщет.

Ильза улыбнулась Кассии, и та улыбнулась в ответ, хоть и слабой и неуверенной улыбкой. По ее глазам было понятно, что огонек надежды быстро угасал.

– Гедеон придет в ярость, когда узнает, что из-за меня тебя сегодня чуть не убили, – тихо сказала Кассия, оставив Ильзу гадать, какой именно эмоции она не позволила прозвучать в своем голосе. – Он всегда был таким, честное слово. Именно поэтому он ушел, никому ничего не сказав. Он всегда предпочитает рисковать сам, а не подвергать опасности тех, кто ему дорог.

Эти слова должны были звучать, как что-то благородное и достойное гордости, но в устах Кассии они таковыми не казались.