Перемирие с мажором
Часть 8 из 30 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Трындец. На собеседовании другая администратор сказала, что униформы нет, единственное требование — одежда должна быть чёрной. Предыдущие два дня ведь никто не жаловался. Я вижу, что у девочек одежда гораздо откровеннее, но и мне до бабушки далеко. Зауженные джинсы сидят, как вторая кожа, вырез футболки демонстрирует ложбинку между грудей до середины, куда больше-то? Мне не обидно, скорее смешно, что коктейли по залу, оказывается, надо в набедренной повязке разносить. Дичайший восторг.
Уважаемый кто бы там ни был, может, на сегодня хватит?!
16. Спецуслуги
Постепенно клуб оживает, прибывают первые посетители, атмосфера наполняется парами алкоголя и весёлыми выкриками. Нарастающая суета помогает настроиться на рабочий ритм и отложить все проблемы до завтра. К середине вечера я чувствую невероятную усталость и двигаюсь скорее по инерции. Ещё немного и перерыв.
Подхожу к столику, за которым расположились четыре парня и две девушки. Рука одного из парней ложится на моё запястье, пока я раскладываю меню перед ним. Полностью разглядеть человека невозможно при данном освещении, подмечаю только большие карие глаза и лукавую улыбку.
— Привет, а я тебя знаю. Мы в одном универе учимся, — от приторно-весёлого голоса парня и поглаживания руки большим пальцем становится не по себе. Мягко пытаюсь высвободиться, от чего улыбка у посетителя становится шире.
— Привет, извини, у меня плохая память на лица, — самый нейтральный ответ из возможных.
— А у меня хорошая. Я Андрей, а ты Катя, верно?
— Да. Извини ещё раз, мне работать надо. Как определитесь с заказом, маякнёте, я подойду.
Парень убирает руку, подмигивает и иронично произносит:
— обязательно.
Надо держаться подальше от этой компании и по возможности передать столик кому-нибудь. С другой стороны, когда Девятов меня за руку таскал, молчала и не дёргалась. Правда, неприятных ощущений не прилагалось.
— Катарин, я возьму этот столик, — официантка Аня спасает меня, сама того не подозревая. В первый день мне разъяснили, что официантки, работающие постоянно, могут забирать определённые столики. Что-то насчет постоянных клиентов и уровня обслуживания. Сейчас я мысленно шлю миллион "спасибо" автору абсурдного правила.
Оставшееся до перерыва время я обхожу столик этого парня по широкой дуге несмотря на то, что интереса в мою сторону никто не проявляет. Прихожу к выводу, что, скорее всего, он человек общительный и для него такая манера общения нормальна.
Отдых встречаю с распростёртыми объятиями, еле передвигая ногами. В комнате для персонала первым делом скидываю туфли и делаю небольшую разминку. Внезапно дверь распахивается, на пороге стоит Андрей. Это нехорошо. Меньше всего на свете я хочу оказаться с пьяным парнем наедине. Он мертвецки пьян. Его глаза кажутся больше, чем были около часа назад, руки хаотично двигаются. При виде меня он расплывается в мерзкой ухмылке.
- Катенька, ты куда пропала? — делая шаг в мою сторону, чрезмерно бодро интересуется парень.
Я не могу пошевелиться. Стою как примороженная, боясь выдавить из себя хоть слово. Он стоит, осматривается, как ни в чём не бывало, а у меня внутри всё переворачивается.
- уйди, пожалуйста, это комната для сотрудников, — еле шевеля губами, делаю тщетную попытку вразумить парня.
- Плохо обещать подойти и спихивать свою работу на других. Мы ведь даже телефончиками не обменялись, — он не злится, скорее разочарован.
Безотчётный страх от его слов льдом растекается по венам. Происходящее ни к чему хорошему не ведёт. Он сюда не номерок спросить пришёл. У меня нет иллюзий на этот счёт, это лишь вопрос времени, через сколько он перейдёт к цели своего появления.
— Пожалуй, можно и здесь пообщаться, — намёк в его словах превращает страх в самый настоящий ужас.
Мои крики никто не услышит. Убежать шанс есть, но мизерный. Невообразимая паника подступает вместе с тошнотой. Пульсация в голове вторит барабанной дроби сердца, сглатываю подступающий комок и стараюсь унять дрожь в голосе:
— Андрей, пожалуйста, уйди.
Заставляю себя сделать несколько шагов в сторону, разделяя нас креслом. Эта преграда между нами придаёт немного надежды. Ложной надежды. Моё движение не остаётся незамеченным и через секунду его руки стальным кольцом удерживают мои. Я даже понять не успела, как оказалась в ловушке. Всё как будто в тумане и происходит не со мной. Парализованная страхом стою и пытаюсь хоть что-то сообразить. От него разит перегаром и табаком. Смотрю прямо перед собой. Он впивается пальцами во внутреннюю сторону запястья, нажимая на вены, тем самым вынуждая поднять голову. Зловонное дыхание обдаёт меня:
— не бойся, милая, я не сделаю больно. Поиграем немного и разойдёмся, — приторный шёпот скручивает все внутренности в тугой узел.
Водит носом по щеке, вызывая рвотные позывы. Пусть меня стошнит, появится вероятность вырваться. Пользуясь моей заторможенностью, он освобождает свою левую руку, удерживая мои руки перед собой второй рукой. Указательным пальцем он скользит по моему лицу, очерчивает рот, пытаясь пропихнуть мерзкий палец между плотно сжатых губ.
— Или ты только богатеньких предпочитаешь? Нехорошо лишать обычных парней возможности насладиться таким замечательным ротиком.
Момент недавней, но такой далёкой попытки отобрать шоколадку всплывает в голове. Пропускаю настойчивый палец в рот только для того, чтобы укусить его со всей силы. Почти до крови. Это срабатывает. Он скулит, отпускает меня и сжимает пострадавший палец второй рукой. Пользуюсь заминкой, толкаю его и выбегаю за дверь, где наталкиваюсь на Настю.
— Ты чего?
— Тварь, блять, тебе хана, — раздаётся злобное шипение.
— Что происходит? — девушка оттесняет меня и проходит в помещение.
Андрей с отвращением плюёт мне под ноги и молча выходит.
— Вижу ты решила заработать больше чаевых. Для спецуслуг у нас есть отдельное помещение, сюда клиентов не таскай. Поняла? — рычанием Настя выплёскивает своё негодование.
— Что? — тихий всхлип вырывается вместе с вопросом.
Словно не услышав меня, моя коллега вальяжно устраивается в кресле и достаёт телефон.
— Почти каждая девочка оказывает услуги, не включённые в меню. Подойди к администратору скажи, что хочешь дополнительный заработок, тогда таких ситуаций не будет. Будешь отдавать половину денег клубу, зато охрана всегда будет поблизости. В тяжёлых случаях помогут и оплату вытрясти. Кстати, на перерывы сможешь ходить сколько потребуется, — равнодушно произнесённое объяснение меня шокирует. Возникшее ощущение нереальности происходящего оглушает. Это проверка для новеньких такая?!
— Какие услуги? — звук собственного голоса кажется чужим и далёким.
— Ты ж не маленькая. За особо изощрённые позы можешь брать дополнительную плату, — устало объясняет мне, как надоедливому ребёнку, закатывая глаза. Пока стою и вспоминаю как дышать, она берёт сигареты из сумочки и выходит.
Я не знаю, что поражает меня больше её будничный тон или факт оказания сексуальных услуг за деньги под покровительством администрации. Продолжать работать в этом, с позволения сказать, клубе мне противно. Девочек, может, всё устраивает, а я просто по залу циркулировать нанималась. До сих пор ощущение пальца во рту вызывает острое желание выпить антисептика.
Трясущимися руками вызываю такси через приложение и переодеваюсь. Подходить и объяснять причины своего экстренного ухода мне страшно, поэтому выхожу через дверь для поставщиков. Сейчас я подвожу людей и веду себя не как взрослый человек. Плевать. Я безответственная трусиха. Из данных обо мне у них только номер телефона. Вряд ли они станут настаивать на продолжении моей работы.
17. Утренний кофе
" В среду первых двух пар не будет".
С некоторых пор такое сообщение в групповом чате приносит облегчение. Решение отоспаться и прийти в себя, пропустив единственную оставшуюся пару, вызывает бурный протест. Но стоит только вспомнить напряжение последних дней и внутренняя борьба прекращается.
Поездка домой из клуба и большая часть понедельника прошли в тумане. Я не хочу, не могу и не буду забивать на учёбу из-за пьяного урода, возомнившего себя мачо, несмотря на страх встретить его в стенах университета. Два дня я провела в режиме максимальной осторожности: держалась поближе к одногруппницам и постоянно крутилась на триста шестьдесят градусов, опасаясь неприятной встречи.
Отсылка парня к слуху, пущенному Девятовым, не даёт покоя. Работать в клубе меня никто не заставлял, да и воскресный припадок Ромы видится своеобразным предупреждением, но мысль, что именно слова мажора послужили зелёным светом для пьяного парня, постоянно крутится в голове. Каждое слово университетского божества принимается за чистую монету, почти все стремятся выделиться перед ним, обратить его внимание на себя. А он или не понимает своего влияния или настолько гнилой, что забавляется этим.
Итогом часа имитации морской звезды в кровати становится твёрдое намерение разгрести свалку, в которую превратилась за последнее время моя жизнь. Да страшно, да мерзко, да хочется спрятаться, но жить как мышь-параноик в подполье — не вариант. Сегодня ещё пообтекаю, а завтра начну возвращение к привычному состоянию.
Переодеваюсь и собираю волосы в нечто похожее на французскую косу. Запихиваю в карманы три шоколадки и пакетик мармеладных мишек, поправляю наушники, беру кружку и шлёпаю на кухню. Стрессовать крайне невыгодно, от запаса вкусняшек из посылки осталось меньше половины.
Даже ухом не веду при виде Девятова на кухне. Я его с воскресенья не видела. Придумал ли он что-то в обмен на документы мне не интересно, слишком устала тратить из-за него нервы. Обхожу табурет-стремянку и начинаю готовить кофе. Эта лестница с запиской " Хватит пытаться свернуть себе шею" стоит посреди кухни с понедельника.
— Доброе утро, — надо же! Роман Кириллович может быть вежливым.
Самое время начать следовать рекомендации, которую он сам дал. Делаю музыку максимально громко и продолжаю заниматься своими делами. Чувствую, как тяжёлый взгляд прожигает спину. Не реагирую.
Устраиваюсь в двух стульях от него, выкладываю сладости из карманов и приступаю к завтраку. Эх. ещё один шаг навстречу гастриту.
Гад! Ниндзя что б его! Расслабилась на свою голову! Стащил телефон из кармана толстовки! Я даже не почувствовала!
— Я спрашиваю, что с руками? — судя по приказному тону и скрещенным рукам сейчас последует допрос с пристрастием. Издаю стон, посвященный собственной глупости. Рукава толстовки задрались, выставляя на обозрение следы внимания назойливого парня, а я даже не заметила. Девятов теперь не отстанет. Не удивлюсь, если лампу из спальни притащит, для убедительности.
— Ты телефон не сломай, — буду оттягивать время всеми возможными способами.
Кладёт телефон только для того, чтобы взять мою руку для пристального изучения. Мягко проводит пальцами по синякам, поворачивает руку, рассматривает. Ни грамма резкости. Очень близко к нежности. О неприятных ощущениях даже речи нет, наоборот, хорошо, спокойно. А что делать с таким Девятовым?! Я с огнедышащей версией ещё не разобралась. Ладно, постою, глазами похлопаю, его отпустит, наорёт и разойдёмся.
— Катарина, откуда синяки? — серьёзный и спокойный голос сбивает с толку.
— Ром, всё нормально, честно.
— Ответь, пожалуйста, на один вопрос. Тебя…
Договорить ему не даю. Стыдно, обидно и противно. Никому не рассказала. Странная обречённость в его голосе и беспокойство во взгляде перевернули что-то. Именно сейчас, я могу ему довериться. Он действительно подумал самое худшее. Играть с такими вещами я не могу.
Начинаю медленно, неуверенно, к концу рассказа обретаю уверенность и даже пытаюсь пошутить на счёт укуса. Рассказала только ситуацию с этим уродом, события до и после его не касаются. Атмосфера в комнате изменилась вместе с Девятовым. Рома внимательно слушает, не прерывает. Злится. Выражение лица серьёзное, зелёные глаза темнеют и приобретают незнакомый мне блеск.
— Умница, — одно слово содержит столько гордости.
— На что ума хватило…
— Как клуб называется?
— "БарBOSS".
— Тебе настолько противно жить здесь, что ты устроилась ТУДА ублажать на перерывах посетителей? — лучше бы наорал, чем столько разочарования в голосе.
— Я думала обычный клуб… — тут до меня дошло, — а ты откуда знаешь?
— Да все знают что в этой шараге творится! — воскресный Рома вернулся. Убирает руку, кладёт телефон передо мной и шипит, — увольняйся!
— Как узнала, сразу ушла. Точнее сказать сбежала, — жмурюсь при воспоминании о своём позорном бегстве.
— Блять, она не знала! Спросила бы у меня, — запускает руки в волосы и тянет. — С этого момента всякий раз, как решишь по притонам погулять или на работу устроиться, подходи ко мне! Пробью что и как. Поняла? Что у тебя с телефоном? — жёсткость в его голосе режет слух, но, почему-то, не пугает.
- Нормально всё, — разблокирую телефон и показываю.
— Номер свой говори.
— Нет. Второй раз за два месяца менять номер не собираюсь!
— Воронова, ты серьёзно думаешь, что я стоял, раздавал твой номер и просил тебе фотки присылать? — я — неразумное дитя по мнению некоторых. Чудесно!
Уважаемый кто бы там ни был, может, на сегодня хватит?!
16. Спецуслуги
Постепенно клуб оживает, прибывают первые посетители, атмосфера наполняется парами алкоголя и весёлыми выкриками. Нарастающая суета помогает настроиться на рабочий ритм и отложить все проблемы до завтра. К середине вечера я чувствую невероятную усталость и двигаюсь скорее по инерции. Ещё немного и перерыв.
Подхожу к столику, за которым расположились четыре парня и две девушки. Рука одного из парней ложится на моё запястье, пока я раскладываю меню перед ним. Полностью разглядеть человека невозможно при данном освещении, подмечаю только большие карие глаза и лукавую улыбку.
— Привет, а я тебя знаю. Мы в одном универе учимся, — от приторно-весёлого голоса парня и поглаживания руки большим пальцем становится не по себе. Мягко пытаюсь высвободиться, от чего улыбка у посетителя становится шире.
— Привет, извини, у меня плохая память на лица, — самый нейтральный ответ из возможных.
— А у меня хорошая. Я Андрей, а ты Катя, верно?
— Да. Извини ещё раз, мне работать надо. Как определитесь с заказом, маякнёте, я подойду.
Парень убирает руку, подмигивает и иронично произносит:
— обязательно.
Надо держаться подальше от этой компании и по возможности передать столик кому-нибудь. С другой стороны, когда Девятов меня за руку таскал, молчала и не дёргалась. Правда, неприятных ощущений не прилагалось.
— Катарин, я возьму этот столик, — официантка Аня спасает меня, сама того не подозревая. В первый день мне разъяснили, что официантки, работающие постоянно, могут забирать определённые столики. Что-то насчет постоянных клиентов и уровня обслуживания. Сейчас я мысленно шлю миллион "спасибо" автору абсурдного правила.
Оставшееся до перерыва время я обхожу столик этого парня по широкой дуге несмотря на то, что интереса в мою сторону никто не проявляет. Прихожу к выводу, что, скорее всего, он человек общительный и для него такая манера общения нормальна.
Отдых встречаю с распростёртыми объятиями, еле передвигая ногами. В комнате для персонала первым делом скидываю туфли и делаю небольшую разминку. Внезапно дверь распахивается, на пороге стоит Андрей. Это нехорошо. Меньше всего на свете я хочу оказаться с пьяным парнем наедине. Он мертвецки пьян. Его глаза кажутся больше, чем были около часа назад, руки хаотично двигаются. При виде меня он расплывается в мерзкой ухмылке.
- Катенька, ты куда пропала? — делая шаг в мою сторону, чрезмерно бодро интересуется парень.
Я не могу пошевелиться. Стою как примороженная, боясь выдавить из себя хоть слово. Он стоит, осматривается, как ни в чём не бывало, а у меня внутри всё переворачивается.
- уйди, пожалуйста, это комната для сотрудников, — еле шевеля губами, делаю тщетную попытку вразумить парня.
- Плохо обещать подойти и спихивать свою работу на других. Мы ведь даже телефончиками не обменялись, — он не злится, скорее разочарован.
Безотчётный страх от его слов льдом растекается по венам. Происходящее ни к чему хорошему не ведёт. Он сюда не номерок спросить пришёл. У меня нет иллюзий на этот счёт, это лишь вопрос времени, через сколько он перейдёт к цели своего появления.
— Пожалуй, можно и здесь пообщаться, — намёк в его словах превращает страх в самый настоящий ужас.
Мои крики никто не услышит. Убежать шанс есть, но мизерный. Невообразимая паника подступает вместе с тошнотой. Пульсация в голове вторит барабанной дроби сердца, сглатываю подступающий комок и стараюсь унять дрожь в голосе:
— Андрей, пожалуйста, уйди.
Заставляю себя сделать несколько шагов в сторону, разделяя нас креслом. Эта преграда между нами придаёт немного надежды. Ложной надежды. Моё движение не остаётся незамеченным и через секунду его руки стальным кольцом удерживают мои. Я даже понять не успела, как оказалась в ловушке. Всё как будто в тумане и происходит не со мной. Парализованная страхом стою и пытаюсь хоть что-то сообразить. От него разит перегаром и табаком. Смотрю прямо перед собой. Он впивается пальцами во внутреннюю сторону запястья, нажимая на вены, тем самым вынуждая поднять голову. Зловонное дыхание обдаёт меня:
— не бойся, милая, я не сделаю больно. Поиграем немного и разойдёмся, — приторный шёпот скручивает все внутренности в тугой узел.
Водит носом по щеке, вызывая рвотные позывы. Пусть меня стошнит, появится вероятность вырваться. Пользуясь моей заторможенностью, он освобождает свою левую руку, удерживая мои руки перед собой второй рукой. Указательным пальцем он скользит по моему лицу, очерчивает рот, пытаясь пропихнуть мерзкий палец между плотно сжатых губ.
— Или ты только богатеньких предпочитаешь? Нехорошо лишать обычных парней возможности насладиться таким замечательным ротиком.
Момент недавней, но такой далёкой попытки отобрать шоколадку всплывает в голове. Пропускаю настойчивый палец в рот только для того, чтобы укусить его со всей силы. Почти до крови. Это срабатывает. Он скулит, отпускает меня и сжимает пострадавший палец второй рукой. Пользуюсь заминкой, толкаю его и выбегаю за дверь, где наталкиваюсь на Настю.
— Ты чего?
— Тварь, блять, тебе хана, — раздаётся злобное шипение.
— Что происходит? — девушка оттесняет меня и проходит в помещение.
Андрей с отвращением плюёт мне под ноги и молча выходит.
— Вижу ты решила заработать больше чаевых. Для спецуслуг у нас есть отдельное помещение, сюда клиентов не таскай. Поняла? — рычанием Настя выплёскивает своё негодование.
— Что? — тихий всхлип вырывается вместе с вопросом.
Словно не услышав меня, моя коллега вальяжно устраивается в кресле и достаёт телефон.
— Почти каждая девочка оказывает услуги, не включённые в меню. Подойди к администратору скажи, что хочешь дополнительный заработок, тогда таких ситуаций не будет. Будешь отдавать половину денег клубу, зато охрана всегда будет поблизости. В тяжёлых случаях помогут и оплату вытрясти. Кстати, на перерывы сможешь ходить сколько потребуется, — равнодушно произнесённое объяснение меня шокирует. Возникшее ощущение нереальности происходящего оглушает. Это проверка для новеньких такая?!
— Какие услуги? — звук собственного голоса кажется чужим и далёким.
— Ты ж не маленькая. За особо изощрённые позы можешь брать дополнительную плату, — устало объясняет мне, как надоедливому ребёнку, закатывая глаза. Пока стою и вспоминаю как дышать, она берёт сигареты из сумочки и выходит.
Я не знаю, что поражает меня больше её будничный тон или факт оказания сексуальных услуг за деньги под покровительством администрации. Продолжать работать в этом, с позволения сказать, клубе мне противно. Девочек, может, всё устраивает, а я просто по залу циркулировать нанималась. До сих пор ощущение пальца во рту вызывает острое желание выпить антисептика.
Трясущимися руками вызываю такси через приложение и переодеваюсь. Подходить и объяснять причины своего экстренного ухода мне страшно, поэтому выхожу через дверь для поставщиков. Сейчас я подвожу людей и веду себя не как взрослый человек. Плевать. Я безответственная трусиха. Из данных обо мне у них только номер телефона. Вряд ли они станут настаивать на продолжении моей работы.
17. Утренний кофе
" В среду первых двух пар не будет".
С некоторых пор такое сообщение в групповом чате приносит облегчение. Решение отоспаться и прийти в себя, пропустив единственную оставшуюся пару, вызывает бурный протест. Но стоит только вспомнить напряжение последних дней и внутренняя борьба прекращается.
Поездка домой из клуба и большая часть понедельника прошли в тумане. Я не хочу, не могу и не буду забивать на учёбу из-за пьяного урода, возомнившего себя мачо, несмотря на страх встретить его в стенах университета. Два дня я провела в режиме максимальной осторожности: держалась поближе к одногруппницам и постоянно крутилась на триста шестьдесят градусов, опасаясь неприятной встречи.
Отсылка парня к слуху, пущенному Девятовым, не даёт покоя. Работать в клубе меня никто не заставлял, да и воскресный припадок Ромы видится своеобразным предупреждением, но мысль, что именно слова мажора послужили зелёным светом для пьяного парня, постоянно крутится в голове. Каждое слово университетского божества принимается за чистую монету, почти все стремятся выделиться перед ним, обратить его внимание на себя. А он или не понимает своего влияния или настолько гнилой, что забавляется этим.
Итогом часа имитации морской звезды в кровати становится твёрдое намерение разгрести свалку, в которую превратилась за последнее время моя жизнь. Да страшно, да мерзко, да хочется спрятаться, но жить как мышь-параноик в подполье — не вариант. Сегодня ещё пообтекаю, а завтра начну возвращение к привычному состоянию.
Переодеваюсь и собираю волосы в нечто похожее на французскую косу. Запихиваю в карманы три шоколадки и пакетик мармеладных мишек, поправляю наушники, беру кружку и шлёпаю на кухню. Стрессовать крайне невыгодно, от запаса вкусняшек из посылки осталось меньше половины.
Даже ухом не веду при виде Девятова на кухне. Я его с воскресенья не видела. Придумал ли он что-то в обмен на документы мне не интересно, слишком устала тратить из-за него нервы. Обхожу табурет-стремянку и начинаю готовить кофе. Эта лестница с запиской " Хватит пытаться свернуть себе шею" стоит посреди кухни с понедельника.
— Доброе утро, — надо же! Роман Кириллович может быть вежливым.
Самое время начать следовать рекомендации, которую он сам дал. Делаю музыку максимально громко и продолжаю заниматься своими делами. Чувствую, как тяжёлый взгляд прожигает спину. Не реагирую.
Устраиваюсь в двух стульях от него, выкладываю сладости из карманов и приступаю к завтраку. Эх. ещё один шаг навстречу гастриту.
Гад! Ниндзя что б его! Расслабилась на свою голову! Стащил телефон из кармана толстовки! Я даже не почувствовала!
— Я спрашиваю, что с руками? — судя по приказному тону и скрещенным рукам сейчас последует допрос с пристрастием. Издаю стон, посвященный собственной глупости. Рукава толстовки задрались, выставляя на обозрение следы внимания назойливого парня, а я даже не заметила. Девятов теперь не отстанет. Не удивлюсь, если лампу из спальни притащит, для убедительности.
— Ты телефон не сломай, — буду оттягивать время всеми возможными способами.
Кладёт телефон только для того, чтобы взять мою руку для пристального изучения. Мягко проводит пальцами по синякам, поворачивает руку, рассматривает. Ни грамма резкости. Очень близко к нежности. О неприятных ощущениях даже речи нет, наоборот, хорошо, спокойно. А что делать с таким Девятовым?! Я с огнедышащей версией ещё не разобралась. Ладно, постою, глазами похлопаю, его отпустит, наорёт и разойдёмся.
— Катарина, откуда синяки? — серьёзный и спокойный голос сбивает с толку.
— Ром, всё нормально, честно.
— Ответь, пожалуйста, на один вопрос. Тебя…
Договорить ему не даю. Стыдно, обидно и противно. Никому не рассказала. Странная обречённость в его голосе и беспокойство во взгляде перевернули что-то. Именно сейчас, я могу ему довериться. Он действительно подумал самое худшее. Играть с такими вещами я не могу.
Начинаю медленно, неуверенно, к концу рассказа обретаю уверенность и даже пытаюсь пошутить на счёт укуса. Рассказала только ситуацию с этим уродом, события до и после его не касаются. Атмосфера в комнате изменилась вместе с Девятовым. Рома внимательно слушает, не прерывает. Злится. Выражение лица серьёзное, зелёные глаза темнеют и приобретают незнакомый мне блеск.
— Умница, — одно слово содержит столько гордости.
— На что ума хватило…
— Как клуб называется?
— "БарBOSS".
— Тебе настолько противно жить здесь, что ты устроилась ТУДА ублажать на перерывах посетителей? — лучше бы наорал, чем столько разочарования в голосе.
— Я думала обычный клуб… — тут до меня дошло, — а ты откуда знаешь?
— Да все знают что в этой шараге творится! — воскресный Рома вернулся. Убирает руку, кладёт телефон передо мной и шипит, — увольняйся!
— Как узнала, сразу ушла. Точнее сказать сбежала, — жмурюсь при воспоминании о своём позорном бегстве.
— Блять, она не знала! Спросила бы у меня, — запускает руки в волосы и тянет. — С этого момента всякий раз, как решишь по притонам погулять или на работу устроиться, подходи ко мне! Пробью что и как. Поняла? Что у тебя с телефоном? — жёсткость в его голосе режет слух, но, почему-то, не пугает.
- Нормально всё, — разблокирую телефон и показываю.
— Номер свой говори.
— Нет. Второй раз за два месяца менять номер не собираюсь!
— Воронова, ты серьёзно думаешь, что я стоял, раздавал твой номер и просил тебе фотки присылать? — я — неразумное дитя по мнению некоторых. Чудесно!