Перелом

Такой сговорчивости весьма способствовало присутствие на той встрече чинов из жандармского управления с какими-то важными документами, которые были предоставлены для ознакомления в узком кругу вместе с краткими выдержками из уложения о наказании за государственную измену и все того же высочайше утвержденного чрезвычайного дополнения к нему в частях, касающихся разграничения коммерческого интереса и спекуляции с последующим приведением некоторых бухгалтерских книг. Однако широкой огласки этот факт ни тогда, ни после не получил.



Кстати говоря, все долги флота будут полностью погашены в самое ближайшее время. На экстренном совещании кабинета министров, состоявшемся в Царском Селе полтора месяца назад, было принято решение о значительном увеличении прямого финансирования театра военных действий.

Вместе с тем введен ряд мер по ужесточению финансовой дисциплины, особенно на высшем уровне, а также по вытеснению иностранного капитала из стратегических отраслей промышленности и добычи ископаемых. Теперь его присутствие станет возможно только с долевым участием, не превышающим таковое по акциям от российских промышленников и при обязательном сохранении контрольного пакета за государством. А господам Ротшильдам и их интересам отныне вообще нет места ни возле бакинских нефтяных полей, ни где-либо еще в пределах империи.

По статьям расходов Морского ведомства «Плавание судов», «Заводы и адмиралтейства», «Ремонт судов и портовые запасы» и некоторым другим, касающимся личного состава и связи, выделены дополнительные кредиты более чем на 50 миллионов рублей. А отдельно на «Морскую артиллерию и минное дело (Заготовление новой артиллерии, минных аппаратов и электрического освещения)» – еще тридцать пять, что почти удваивает исходные суммы по ним. Основная часть этих денег идет целевым назначением на нужды Дальнего Востока.

Далее Вышнеградский дал необходимые пояснения по поводу приезда высочайшей ревизионной комиссии, отметив, что главной причиной ее появления на самых дальних окраинах державы является отнюдь не деятельность штаба наместника и Тихоокеанского флота, все финансовые издержки которых считаются чрезвычайными военными расходами и, безусловно, покрываются казной, а исключительно финансовые злоупотребления, допущенные со стороны прежнего руководства Маньчжурской армии и наших представителей в Корее, а теперь в Шанхае.

Это вызвало недоумение у многих. Сразу прозвучали возражения в духе «не знаем, как там в столице, но здесь, на Дальнем Востоке, широко известно, что с момента прихода эскадры действительный статский советник Павлов достаточно успешно справлялся со своими обязанностями». Одно только недопущение интернирования отправленных к нему в Шанхай транспортов второй эскадры чего стоило. Кроме того, от него все время поступало кое-какое снабжение, причем не только в Николаевск, но даже один раз и на Цусиму, и более-менее достоверная оперативная информация. А еще раньше ему удавалось доставлять припасы даже в осажденный Порт-Артур.

Однако Александр Иванович обстоятельно, по пунктам обосновал законность данного интереса. Начав как раз с транспортов эскадры. Оказалось, что они не были интернированы только потому, что их начальник, капитан первого ранга Радлов дал командирам четкие инструкции, в рамках которых все суда, придя в порт, были уже вовсе не транспортами второй эскадры. Относительно них велись переговоры о продаже ДОБРОФЛОТу, о чем немедля отправили шифрованную телеграмму в Главное Управление торговли и мореплавания.

Там быстро сориентировались и действительно задним числом организовали фиктивную сделку, превратив их в обычные коммерческие суда, якобы не принадлежащие флоту еще за десять дней до его прихода. Подробностей этой небольшой махинации, по вполне естественным причинам, нигде не разглашали, оттого и во Владивостоке до сих пор об этом известно не было.

Относительно информации, тут Павлов тоже оказался не на высоте. Изначально он должен был согласовывать все свои действия с агентами в Пекине, Тянцзыне и с наместником Алексеевым. Однако ограничился только несколькими самостоятельными операциями, косвенно подставив других и развалив этим общий подготовленный план совместных мероприятий правительственных агентов. Итогом стало случайное и бессистемное снабжение крепости Порт-Артур, далеко не всегда соответствовавшее действительным потребностям осажденных.

Из-за ухудшения условий связи с сентября 1904 года Алексеев вынужден был предоставить Павлову самые широкие полномочия. Это немедленно сказалось на расходах. По предварительным оценкам, только при закупке провизии он нанес ущерб казне в полмиллиона рублей. А потом еще были мутные делишки с наймом пароходов для нужд разведки на пути второй эскадры через контору Циммермана и с закупкой железа для нужд армии, которое оказалось никому не нужно. А при эвакуации из Порт-Артура стоимость вывозки каждого пассажира оказалась едва ли не вдвое выше положенного.

На это обратил внимание высший государственный контролер генерал-адъютант Лобко, собственно, и давший ход делу, за что едва не поплатился карьерой при прежнем премьер-министре[22]. Только тогда обратили внимание и на другие явные несоответствия в ведомостях и инструкциях.

Из прочих заслуг Павлова наиболее известна организация рейса парохода «Кинг Артур» в Порт-Артур. Этот английский транспорт оказался последним прорвавшим блокаду. Но, как выяснилось, прорыв состоялся исключительно потому, что телеграмма, задерживающая выход судна, уже не застала его в Сайгоне, что снова ничуть не помешало то ли самому действительному статскому советнику, то ли людям, его контролировавшим, записать и это ему в заслуги. В общем и целом действия Павлова по снабжению Порт-Артура и его последующей эвакуации признаны неудовлетворительными, и по этому вопросу еще будет серьезное разбирательство[23].

В конце уже никто не встревал с ехидными замечаниями и комментариями. Слухи о том, что уходят былые времена глупейших, необъяснимых неувязок и непомерной экономии на всем, чаще всего в ущерб делу, конечно, витали в «высших сферах» Владивостока уже недели две, но им особо не доверяли. Однако столь основательный доклад вселил в участников совещания законную уверенность, что добивать врага буквально «за Христа ради» все же не придется. Пусть без новых долгов на государственном уровне не обойтись, но у флота и армии будет все, что нужно.

Закончили заседание уже традиционно бурным обсуждением сроков ремонта боевых кораблей. Возглавивший флот контр-адмирал Йессен еще с самого первого дня после возвращения во Владивосток требовал обязательного и срочного введения в строй основных сил, всех трех «комплектных» броненосцев типа «Бородино». Согласившись тогда с доводами инженеров, тем не менее, от своих убеждений он не отказался и через несколько дней уже предложил компромисный вариант и продолжал настаивать на использовании всех современных кораблей линии с башенной артиллерией, пусть даже один из них останется в неполностью боеспособном состоянии.

Технические возможности порта и прочие сдерживающие факторы так и не позволили приступить к реализации его идей. Теперь же, воодушевленный открывающимися перспективами, он категорично заявил, что все прежние решения относительно приоритетов ремонта и планов списания под склад запчастей «Александра III» следует пересмотреть. Он считал, что проведенная на нем доработка систем управления огнем позволяет достаточно эффективно использовать его, даже вооружив изношенными двенадцатидюймовыми стволами, оставшимися с «Бородино». Сегментные боеприпасы для главного калибра, фугасы для среднего и шрапнель для трехдюймовок обеспечат достаточную опасность с его стороны для любых современных береговых батарей, а других серьезных противников в предстоящем деле не предвидится. Зато для достижения нужного морального эффекта ничего лучше лишнего здоровенного броненосца в боевом строю не придумаешь.

При этом контр-адмирал имел уже предварительный проект, составленный бывшим старшим механиком «Суворова» капитаном Вернандером. В целях радикального сокращении времени докового ремонта предлагалось вовсе снять раскачанные и лишившиеся надежной опоры из-за деформации шпангоутов броневые плиты главного пояса «Александра» в носу, просто зашив весь вмятый участок борта деревом, даже без стальной рубашки поверху. Это восстановит обводы корпуса и позволит избежать риска появления течей под ударами мощных океанских волн.

Проект, безусловно, был спорным и позволял экстренно решить только проблемы с мореходностью. Но Иессен упирал на то, что за той броней, что сейчас едва держится и только раскачивает швы, ничего жизненно важного нет. В случае попадания снаряда максимум неприятностей – это затопление небольшого объема помещений в носовой оконечности. Но шансов нарваться на такое попадание немного. К тому же в бою с батареями его можно будет поставить в середину колонны, где вероятность поражения снарядом противника всегда меньше. Зато наш огонь будет сильнее. Да и пушкарям с фортов в этом случае будет целей перед глазами на одну больше. Причем целей, постоянно изрыгающих смерть на их головы.

Кроме того, он требовал минимум два-три дня до общего выхода, чтобы успеть испытать отремонтированные корабли в море. Но в этом пункте ему сразу и безоговорочно отказали. Продолжать сдвигать сроки начала операции дальше было уже нельзя. И так рисковали нарваться на свирепые шторма в Тихом океане. А это означало, что приступать к постепенным ходовым пробам необходимо уже сейчас, чтобы избежать завала в случае выявления серьезных огрехов или новых дефектов. Однако в данный момент вывести на испытания было возможно лишь «Дмитрия Донского», малые броненосцы и «Сисоя Великого», работы на которых уже закончили. Все остальные не могли завершить ремонт ранее 24 октября, так как выявившиеся в ходе переборки неисправности потребовали гораздо больше времени для их устранения. Причем контр-адмирала Греве в этом вопросе полностью поддерживал флагманский механик Политовский, сказавший, что и так уже сделано невозможное. До войны с этим не меньше двух месяцев провозились бы.

Вопрос с «Александром» так и оставался объектом горячих споров до последнего момента. Но в итоге и он оказался включен в состав ударной группировки флота, при этом после окончания работ должен был нести всего пару двенадцатидюймовых пушек. Имея в действии только кормовую башню главного калибра и шестидюймовки, да залатанную деревом скулу, без брони вдоль ватерлинии на протяжении примерно девяти метров он выводился во второстепенные корабли линии. Его плапировали включить в состав самого последнего догоняющего конвоя, если, конечно, все же успеют доделать.

Уложенный в его носовые бомбовые погреба и крюйт-камеры штатный боезапас мог обеспечить способность стрельбы усеченного главного калибра вдвое дольше либо становился резервным запасом эскадры. А на полубаке перед неподвижной башней, которую предполагалось «украсить» муляжами орудий, и на ней самой разместили дополнительно шесть трехдюймовок. Их шрапнель должна была хотя бы частично компенсировать облегченный бортовой залп.

«Бородино» также опаздывал к началу развертывания. Выпустить его в море планировалось немедленно по завершении установки двенадцатидюймовых орудий с «Александра». Обе вынутые из его обгоревшей носовой башни пушки после ремонта монтировали в носовую башню «Бородино», обеспечивая третьему новейшему броненосцу, ветерану Тихого океана, хотя бы пару достаточно точно бьющих «колотушек». Перевооружить таким же образом и кормовую уже не успевали. И так, судя по всему, его индивидуальный маршрут, состав группы попутчиков и точки рандеву с флотом предстояло спланировать индивидуально.

На этом совещание закончили, но многочисленные организационные моменты согласовывались все оставшееся время до отправки первых охраняемых караванов и даже уже позже. Предусмотреть все, особенно появившиеся, вследствие стечения некоторых обстоятельств, обязательные для исполнения капризы просто не возможно. Хотя, конечно, стремиться к этому было нужно.

Дело в том, что немалую долю в общую сумятицу внесла и концентрация августейших особ на территории крепости Владивосток, стремительно начавшая возрастать после середины октября. Еще не улеглись страсти после приезда Николая Николаевича, как на германском пароходе «Босния», доставившем кроме 120-миллиметровых гаубиц и снарядов к ним еще и груз телеграфного провода, электрических машин, аккумуляторных батарей для подлодок и прочих хитроумных изделий, необходимых для ведения современной войны, производства фирмы «Сименс и Гальске» и нескольких других, прибыл еще и великий князь Кирилл Владимирович.

Заканчивая лечение в Германии после вынужденного купания в холодной мартовской воде, приключившегося с ним во время гибели броненосца «Петропавловск» еще в прошлом году, он лично занимался закупкой всей этой техники и ее сопровождением на театр военных действий. Попутно контролировал проведение подготовительных работ к вооружению этого парохода, уже выкупленного у его владельца компании «NDL», на доставленные им же береговые шестидюймовки с батарей Либавы. Высочайшим указом предписывалось закончить все работы по сборке фундаментов, а также монтаж газоделательного завода и грузового лифта в кормовом трюме для подъема-опускания оболочек аэростатов в сложенном неснаряженном виде, еще на переходе. А по приходе во Владивосток поставить и опробовать пушки, протянуть дополнительные линии связи, собрать изготовленный и уложенный в трюмы каркас и натянуть обвес парусинового ангара на юте сразу за грот-мачтой. После этого перекрестить «Боснию» во вспомогательный крейсер-аэростатоносец «Цусима».

При этом сам великий князь, как морской офицер в чине капитана первого ранга, по прямому приказу императора должен был возглавить один из конвоев, в который будут включены транспорты гвардии. Ибо негоже в столь грозный час разбрасываться офицерами столь высокого ранга, пусть и не имеющими опыта командования корабельными соединениями.

Официально это делалось для того, чтобы сохранить управляемость гвардейского конвоя в рамках общей диспозиции флота и десантных сил. Зная норов Николая Николаевича Младшего, считалось, что в этом случае в сложной ситуации не придется «мериться титулами», поскольку один великий князь командует транспортами, везущими другого великого князя. Один главный в море, другой – на суше. Но среди офицеров сразу пошли разговоры, что таким способом Николай II просто пытается расстроить его уже вполне сложившиеся амурные отношения с Викторией Мелитой, бывшей женой великого герцога Гессенского Эрнста Людвига. Разрешения на брак с ней не давали ни русский, ни английский монархи, чьими близкими родственниками являлись обе половины этой пары. Вполне естественно, что это просочилось и до женской половины света Владивостока, вызвав томные вздохи и ахи.

Для максимального соблюдения секретности в городе и его окрестностях снова провели основательную зачистку подозрительного элемента. На постоянном дежурстве находилось не менее двух «Телефункенов», чтобы иметь возможность перебивать чужие передачи, если они будут замечены. А отпуск всех гражданских депеш с владивостокского телеграфа прекратили еще за два дня до начала движения, то есть начиная с 22 октября. Окончательные маршруты и графики переходов конвоев предстояло детально проработать штабу флота в ближайшее время.

Поэтапная погрузка войск на транспорты во Владивостоке, заливе Посьет и Николаевске-на-Амуре якобы для усиления гарнизона острова Хоккайдо с задачей его полной оккупации была спланирована максимально плотно, так же как и график перевозок всего этого контингента в пункты сосредоточения. Отправлять их на восток предполагалось только после окончания ремонта основных сил, чтобы обеспечить мощный эскорт.

Для прикрытия предстоящей переброски войск отряд Небогатова еще в середине сентября получил приказ проводить как можно чаще разведку вражеского побережья к югу от пролива Цугару Причем для выявления и уничтожения возможных передовых пунктов базирования легких сил противника, а при случае и самих этих сил, предписывалось делать это как в Японском море, так и в Тихом океане и желательно одновременно.

Главной целью таких активных превентивных действий контр-адмирала Небогатова становилось теперь обеспечение безопасности запланированной крупномасштабной перевозки армейского контингента проливами Лаперуза и Цугару, а также через контролируемые нами проливы южных Курильских островов.

Основная часть транспортов вместе с главными силами флота должна была проследовать севернее Хоккайдо по самому безопасному и скрытному маршруту. Но в предстоящем деле предполагалось активно использовать и части, уже получившие опыт боевых действий на японской территории.

Для посадки войск, привлекаемых к Токийской экспедиции из состава только что сформированных гарнизонов Хакодате, Саппоро и Мурорана, выделялись шесть больших пароходов, которые надо было протащить Цугарским проливом в порты южного Хоккайдо и обеспечить их безопасную погрузку буквально под носом у японцев.

То ли противнику что-то стало известно об этом, то ли в Токио просто решили снова попытаться прикончить незваных гостей, засевших в их портах, и это так совпало, но прежде чем приступили к реализации этих планов, наши базы в проливе Цугару снова подверглись мощной атаке. Несмотря на агрессивную разведку и постоянное совершенствование береговой обороны, эта атака оказалась неожиданной и потому вполне успешной. Избежать ощутимых потерь русскому флоту снова не удалось. Хоть на общих планах это никоим образом не отразилось, но в итоге всех коллизий в назначенные ранее сроки удалось начать выдвижение только первых эшелонов армейских конвоев с полками из 9-го армейского корпуса, уже посаженными на пароходы. Все остальные должны будут уйти следом в течение четырех суток.

После поэтапного выдвижения, сосредоточения и объединения всех войсковых конвоев уже в Тихом океане первый и второй боевые отряды флота должны будут сопроводить их к точке рандеву с третьей эскадрой адмирала Дубасова и отрядом капитана первого ранга Егорьева. Ею были назначены острова Бонин, примерно в пятистах милях к югу от Токийского залива.

Имевшаяся там обширная бухта, именуемая Порт Лойда, вполне подходила для того, чтобы после океанских переходов привести корабли в порядок и дать передышку насидевшимся в тесных трюмах штурмовым полкам перед последним решительным броском к японской столице. Там же предполагалось провести дооборудование судов, назначаемых на роль прорывателей заграждений.


Наверняка найдутся и подходящие для учебных стрельб и маневров места. Несмотря на острый дефицит времени, идти требовать коллективной внеочередной аудиенции у микадо без предварительной записи, да еще и не проведя минимально необходимого курса совместной общей боевой подготовки, считалось по меньшей мере неприличным. Да и войска познакомить хотя бы с некоторыми полезными нововведениями, уже оправдавшими себя в Маньчжурии, тоже было не лишним. К тому же имелись и кое-какие новые наработки, которые также стоило примерить к реальности в спокойных условиях. Раньше для этого времени не нашлось.

Добиться всего за неделю-полторы пребывания на Бонине хоть какой-то сплаванности столь разношерстного соединения, конечно, никто не рассчитывал. Но как минимум, научиться понимать друг друга ветеранам Тихого океана и их пополнению все же требовалось. А пехота, гренадеры и гвардейцы, еще не имевшие практики высадки на необорудованный берег и не нюхавшие пороха, должны были набить первые шишки в столь непростом деле без осложняющего все и всегда вражеского обстрела. Да и привыкнуть к плотной опеке с моря и понять, как этим правильно пользоваться, им тоже не мешало.

Своевременно известить Дубасова о дате и месте встречи удалось через немцев. С объединением пробиравшихся разными маршрутами отрядов и конвоев с его эскадрой и прибытием барона Розена из Америки сосредоточение сил должно было закончиться. Далее флоту в полном составе предстояло, ни много ни мало, взять штурмом Токийский залив, где великий князь Михаил от лица его брата императора Николая II без вмешательства третьих стран сможет спокойно подписать мирный договор с императором Японии.





* * *





notes


Примечания




1




Полноценные разработки залежей Сучанского угля были начаты в 1901 году. Тогда во Владивостоке создали «Временное управление по оборудованию Сучанского каменноугольного предприятия». Возглавил его горный инженер А. М. Павлов. На место отправились 70 опытных работников-горняков из Екатеринославской губернии (Донбасса) с инженерами. В конце года заложили шахту № 1 на бездымном угле, осветив все уже имевшиеся к тому времени строения рудника. К февралю 1904 года глубина шахты была 65 м, а дневная добыча – 128 т. К этому времени руководил всем В. Н. Френц, заложивший шахту № 2 с наклонным стволом. Общая выдача обеих шахт за 1904 год составила 1 644 376 пудов, а в 1905-м уже 3 062 531 пуд (49 000 т). Железная дорога достроена не была, и уголь возили на повозках до судоходной части реки Сучана у села Владимиро-Александровского, а дальше на баржах или китайских шаландах. Летом 1905 года из-за опасности захвата рудников работы были остановлены.





2




В реальной истории во время перехода на Дальний Восток на броненосец «Суворов» установили станцию «Маркони» с парохода «Китай».





3




Из-за плотной компоновки на броненосном крейсере «Якумо» были оборудованы погреба-накопители выше броневой палубы (по два с каждого борта) для обеспечения соответствующей скорости подачи снарядов к казематным и палубным орудиям и приемлемого для немцев уровня безопасности.





4




На японских броненосных крейсерах английской постройки, имевших на две шестидюймовки больше и, соответственно, еще плотнее скомпонованных, вопрос с боепитанием растянутых вдоль борта орудий решили предельно просто. Носовую и кормовую группы погребов, жавшихся к отсекам силовой установки, соединили боевыми коридорами, шедшими под броневой палубой вдоль обоих бортов сквозь угольные ямы. По ним в специальных тележках, передвигавшихся по рельсу, закрепленному под подволоком, мускульной силой матросов перемещались боеприпасы к элеваторам, подававшим их в казематы и на палубу. Степень пожарной «безопасности» этой системы вполне очевидна.





5




Во времена Русско-японской войны оборонительными минными заграждениями ведали крепостные минные роты, из-за чего порой случалось, что моряки не знали, где стоят наши же мины.