Паучья вдова 2
Часть 16 из 54 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
То, о чём говорил Охотник, подтвердилось: преступник не стал бы оставлять трупы на всеобщее обозрение, если изначально собирался их сжечь.
Ловлю на себе тяжелый взгляд мужчины и киваю.
Я поняла. Мы ищем не одного убийцу; мы ищем культиватора, запугивающего моих подданных байкой о черном колдуне, и человека, который за ним подчищает. Одному необходимо, чтобы все увидели дело его рук… А второй либо помогает первому, либо желает стереть его деяния с лица земли.
Но одно совершенно очевидно:
— Они знают друг друга. Убийца и поджигатель, — произношу негромко, — найдём одного — выйдем и на другого.
— Я сделала такое же предположение, — кивает вдова, — и как только получила ваше письмо, дала задание своим людям узнать, кто из исполнителей черных заказов мог поджигать дома с убитыми.
— И? — поторапливаю её.
— И тут расследование зашло в тупик, — разводит руками вдова, — потому что никого из свободных исполнителей в то время не было в этом округе.
Да. Здесь был только мой телохранитель.
…
Что же ты за человек такой, Ха Ру? Ты присоединился ко мне, пытаясь понять, что стало со старой знакомой, которая вдруг перестала тебя узнавать? Или по какой-то другой причине?
…
Перевожу взгляд на Охотника и слегка прикусываю губу.
Должна ли я извиниться за все свои нападки на систему правосудия? Теперь очевидно, что вынесенное наказание, — с учетом всех секретов и недомолвок, — мягчайшая мера.
Откидываюсь на спинку кресла, складывая руки на груди… и задаю себе второй по значимости вопрос: значит ли всё это, что я должна выдохнуть с облегчением? Ведь появление последней жертвы доказало невиновность графини.
Она не убивала своих подданных в попытке раскачать свой дар!
Это делал кто-то совершенно другой.
— А почему тела пролежали в домах больше суток? — спрашиваю после долгой паузы.
— Их не трогали, — осторожно произносит женщина, косясь на моего спутника, — боялись навлечь на себя беду…
Ясно… Если вспомнить тех работяг, что встретились мне первыми в этом мире, то никто из них не хотел находиться в доме с трупами: им было проще создавать видимость поиска убийцы на улице — вне его стен.
— Так, когда происходили поджоги? — спрашиваю, постукивая по подлокотнику.
— Это может прозвучать странно, — вновь покосившись на Охотника, произносит вдова управляющего, — но в основном дома с телами поджигались после того, как на них взглянул господин Охотник. Буквально через час после его ухода.
То есть, это происходило прямо под носом у тех, кто занимался похоронами?.. Поджог целого дома — дело не простое. Насколько слепыми надо быть, чтобы при свете дня не заметить злоумышленника?
Альтернатива «слепоте» мне нравится намного меньше: это значит, что на местах работал профессионал.
— Прошу прощения, ваша светлость, — склоняет голову женщина, — если бы мой муж был жив, подобного бы не случилось.
Прикрываю глаза и рукой показываю, чтобы она успокоилась. Естественно, что это не её вина. У этого округа уже есть новый управляющий. И это ему я должна предъявлять претензию за безответственность.
— Так, говоришь, никого из исполнителей черных заказов и близко не было, когда тут горели дома? — перевожу тему, не имея другого варианта.
Обсуждать с этой женщиной очевидную проблему, название которой — «для кого-то было принципиально, чтобы Охотник увидел трупы», я не могу.
Хоть и хочу…
— Из тех, что мне известны, — кивает вдова.
Плохо. Никакого крючка, никакой зацепки.
— Есть, правда, одно место, в котором можно задать подобный вопрос — и даже ожидать, что тебе ответят, — осторожно протягивает женщина, — однако, мне и моим людям туда ход закрыт.
— Что за место? — нахмурившись, уточняю.
— Там собираются самые отбросы, — поджав губы, отвечает вдова, — а местные власти делают вид, что этого трактира и нет вообще…
Смещу всех. К чертовой матери.
— Но вам не следует там появляться, ваша светлость, — поспешно произносит женщина.
— Туда пойду я, — подаёт голос Охотник, поднимаясь на ноги.
И то верно. Хоть какая-то польза будет.
— В таком случае я хочу знать обо всём, что вы там услышите, — произношу, взглянув на него; не понимаю значения ответного взгляда, но упускать возможность овладеть информацией не собираюсь!
— Мой слуга объяснит вам, где находится это место, — вдова тоже поднимается на ноги и подзывает своего подчиненного.
Пока тот разговаривает с Охотником, я замечаю напряженный взгляд своей союзницы.
— Говори, — мягко произношу, подходя к ней.
— Я сомневаюсь, что господин Охотник сможет получить ответы: своим приходом он скорее спугнёт нужных людей.
— И что мне делать? — спрашиваю у неё.
— Как я и сказала, вам нельзя появляться в подобных местах, — негромко отзывается та, — однако, вы можете вызвать любого своего подданного в столицу графства.
Внимательно смотрю на неё, а затем незаметно усмехаюсь.
Люблю я свой Совет Вдов и всех его участниц.
Эти женщины знают, как действовать исподтишка.
— И кого мне следует тайно вызвать в свой замок? — уточняю у неё, следя взглядом за Охотником.
— Одну из постоянных посетительниц того места. Говорят, в отличие от остальных, с ней можно вести разговор, — тихо произносит женщина, и по её лицу я вижу — мне предлагают присмотреться к той девице…
Она настолько хороша?
И другой, не менее важный вопрос: пригодятся ли мне её услуги, в принципе?.. У меня уже есть Мора — на такой случай.
— Ты можешь с ней связаться? — негромко спрашиваю.
— Я могу связаться с людьми, которые передадут ей ваш приказ.
— Пусть сообщат, что я буду её ждать. В ближайшее время, — едва слышно произношу и отхожу в сторону. — Нам пора! — объявляю громко, приковывая к себе внимание.
Охотник кивает и выходит из дома вслед за мной.
— Подать вам лошадей? — спохватившись, спрашивает хозяйка дома, — Я не заметила вашего экипажа и предположила…
— Да, — киваю.
— Нет, — одновременно произносит Охотник и встречается со мной взглядом, — я открою портал. Вы не готовились к длительной поездке в экипаже.
— Ваша правда, — соглашаюсь.
И, попрощавшись со своей союзницей, позволяю переправить себя в покои замка. Затем жду, когда мужчина вернётся, оставив меня одну, — но этого не происходит.
— Вы хотите что-то сказать? — приподнимаю брови, удивленная происходящим.
— Я должен объяснить… свои слова, — медленно проговаривает Рэн, глядя в пол.
Свои слова… свои слова… о чём он?
— Я позволил себе задеть вас. И вашу гордость.
О! Эти слова…
— Рэн, — останавливаю его, приподняв ладонь, — прошу, больше ничего не говорите.
— Но…
— Давайте остановимся на этом; меня устраивает, что наши отношения носят чисто деловой характер. Усложнять их было бы ошибкой, — произношу спокойно.
— Вы не даёте мне…
— Господин Рэн, — вновь позволяю себе перебить его, а затем жду, когда на меня посмотрят, — я достаточно людей повидала, — продолжаю, не заботясь о том, что юная Мино вряд ли обладала моим опытом; но я должна сказать это вслух, — и пришла к однозначному выводу: от мужчин, не признающих своих чувств, больше всего проблем. А мне и своих проблем хватает… Так что, повторюсь, давайте на этом закончим.
— Судя по всему, вы уверены, что я к вам что-то испытываю, — спустя некоторое время произносит мужчина.
О… а этот случай — запущенный… Придется открыть ему глаза на то, чего он в упор не видит:
— Я не знаю, что произошло между нами в те два дня, что вы забрали из моей памяти, но после этого именно вы начали появляться в моей спальне. Вы в моей. А не я в вашей, — уточняю ровным голосом, чтоб лучше дошло, — И вы же, оказавшись рядом со мной в очередной раз, первым поцеловали меня. Я лишь ответила и прошу прощения, что не испытываю за это стыда. Обещаю, в будущем я буду работать над своим поведением, — опускаю голову, каясь, — поэтому, простите, но, да, я уверена — вы ко мне что-то испытываете.
— А вы? Что вы можете сказать о своих чувствах? — глядя мне в глаза, спрашивает Охотник.
Ловлю на себе тяжелый взгляд мужчины и киваю.
Я поняла. Мы ищем не одного убийцу; мы ищем культиватора, запугивающего моих подданных байкой о черном колдуне, и человека, который за ним подчищает. Одному необходимо, чтобы все увидели дело его рук… А второй либо помогает первому, либо желает стереть его деяния с лица земли.
Но одно совершенно очевидно:
— Они знают друг друга. Убийца и поджигатель, — произношу негромко, — найдём одного — выйдем и на другого.
— Я сделала такое же предположение, — кивает вдова, — и как только получила ваше письмо, дала задание своим людям узнать, кто из исполнителей черных заказов мог поджигать дома с убитыми.
— И? — поторапливаю её.
— И тут расследование зашло в тупик, — разводит руками вдова, — потому что никого из свободных исполнителей в то время не было в этом округе.
Да. Здесь был только мой телохранитель.
…
Что же ты за человек такой, Ха Ру? Ты присоединился ко мне, пытаясь понять, что стало со старой знакомой, которая вдруг перестала тебя узнавать? Или по какой-то другой причине?
…
Перевожу взгляд на Охотника и слегка прикусываю губу.
Должна ли я извиниться за все свои нападки на систему правосудия? Теперь очевидно, что вынесенное наказание, — с учетом всех секретов и недомолвок, — мягчайшая мера.
Откидываюсь на спинку кресла, складывая руки на груди… и задаю себе второй по значимости вопрос: значит ли всё это, что я должна выдохнуть с облегчением? Ведь появление последней жертвы доказало невиновность графини.
Она не убивала своих подданных в попытке раскачать свой дар!
Это делал кто-то совершенно другой.
— А почему тела пролежали в домах больше суток? — спрашиваю после долгой паузы.
— Их не трогали, — осторожно произносит женщина, косясь на моего спутника, — боялись навлечь на себя беду…
Ясно… Если вспомнить тех работяг, что встретились мне первыми в этом мире, то никто из них не хотел находиться в доме с трупами: им было проще создавать видимость поиска убийцы на улице — вне его стен.
— Так, когда происходили поджоги? — спрашиваю, постукивая по подлокотнику.
— Это может прозвучать странно, — вновь покосившись на Охотника, произносит вдова управляющего, — но в основном дома с телами поджигались после того, как на них взглянул господин Охотник. Буквально через час после его ухода.
То есть, это происходило прямо под носом у тех, кто занимался похоронами?.. Поджог целого дома — дело не простое. Насколько слепыми надо быть, чтобы при свете дня не заметить злоумышленника?
Альтернатива «слепоте» мне нравится намного меньше: это значит, что на местах работал профессионал.
— Прошу прощения, ваша светлость, — склоняет голову женщина, — если бы мой муж был жив, подобного бы не случилось.
Прикрываю глаза и рукой показываю, чтобы она успокоилась. Естественно, что это не её вина. У этого округа уже есть новый управляющий. И это ему я должна предъявлять претензию за безответственность.
— Так, говоришь, никого из исполнителей черных заказов и близко не было, когда тут горели дома? — перевожу тему, не имея другого варианта.
Обсуждать с этой женщиной очевидную проблему, название которой — «для кого-то было принципиально, чтобы Охотник увидел трупы», я не могу.
Хоть и хочу…
— Из тех, что мне известны, — кивает вдова.
Плохо. Никакого крючка, никакой зацепки.
— Есть, правда, одно место, в котором можно задать подобный вопрос — и даже ожидать, что тебе ответят, — осторожно протягивает женщина, — однако, мне и моим людям туда ход закрыт.
— Что за место? — нахмурившись, уточняю.
— Там собираются самые отбросы, — поджав губы, отвечает вдова, — а местные власти делают вид, что этого трактира и нет вообще…
Смещу всех. К чертовой матери.
— Но вам не следует там появляться, ваша светлость, — поспешно произносит женщина.
— Туда пойду я, — подаёт голос Охотник, поднимаясь на ноги.
И то верно. Хоть какая-то польза будет.
— В таком случае я хочу знать обо всём, что вы там услышите, — произношу, взглянув на него; не понимаю значения ответного взгляда, но упускать возможность овладеть информацией не собираюсь!
— Мой слуга объяснит вам, где находится это место, — вдова тоже поднимается на ноги и подзывает своего подчиненного.
Пока тот разговаривает с Охотником, я замечаю напряженный взгляд своей союзницы.
— Говори, — мягко произношу, подходя к ней.
— Я сомневаюсь, что господин Охотник сможет получить ответы: своим приходом он скорее спугнёт нужных людей.
— И что мне делать? — спрашиваю у неё.
— Как я и сказала, вам нельзя появляться в подобных местах, — негромко отзывается та, — однако, вы можете вызвать любого своего подданного в столицу графства.
Внимательно смотрю на неё, а затем незаметно усмехаюсь.
Люблю я свой Совет Вдов и всех его участниц.
Эти женщины знают, как действовать исподтишка.
— И кого мне следует тайно вызвать в свой замок? — уточняю у неё, следя взглядом за Охотником.
— Одну из постоянных посетительниц того места. Говорят, в отличие от остальных, с ней можно вести разговор, — тихо произносит женщина, и по её лицу я вижу — мне предлагают присмотреться к той девице…
Она настолько хороша?
И другой, не менее важный вопрос: пригодятся ли мне её услуги, в принципе?.. У меня уже есть Мора — на такой случай.
— Ты можешь с ней связаться? — негромко спрашиваю.
— Я могу связаться с людьми, которые передадут ей ваш приказ.
— Пусть сообщат, что я буду её ждать. В ближайшее время, — едва слышно произношу и отхожу в сторону. — Нам пора! — объявляю громко, приковывая к себе внимание.
Охотник кивает и выходит из дома вслед за мной.
— Подать вам лошадей? — спохватившись, спрашивает хозяйка дома, — Я не заметила вашего экипажа и предположила…
— Да, — киваю.
— Нет, — одновременно произносит Охотник и встречается со мной взглядом, — я открою портал. Вы не готовились к длительной поездке в экипаже.
— Ваша правда, — соглашаюсь.
И, попрощавшись со своей союзницей, позволяю переправить себя в покои замка. Затем жду, когда мужчина вернётся, оставив меня одну, — но этого не происходит.
— Вы хотите что-то сказать? — приподнимаю брови, удивленная происходящим.
— Я должен объяснить… свои слова, — медленно проговаривает Рэн, глядя в пол.
Свои слова… свои слова… о чём он?
— Я позволил себе задеть вас. И вашу гордость.
О! Эти слова…
— Рэн, — останавливаю его, приподняв ладонь, — прошу, больше ничего не говорите.
— Но…
— Давайте остановимся на этом; меня устраивает, что наши отношения носят чисто деловой характер. Усложнять их было бы ошибкой, — произношу спокойно.
— Вы не даёте мне…
— Господин Рэн, — вновь позволяю себе перебить его, а затем жду, когда на меня посмотрят, — я достаточно людей повидала, — продолжаю, не заботясь о том, что юная Мино вряд ли обладала моим опытом; но я должна сказать это вслух, — и пришла к однозначному выводу: от мужчин, не признающих своих чувств, больше всего проблем. А мне и своих проблем хватает… Так что, повторюсь, давайте на этом закончим.
— Судя по всему, вы уверены, что я к вам что-то испытываю, — спустя некоторое время произносит мужчина.
О… а этот случай — запущенный… Придется открыть ему глаза на то, чего он в упор не видит:
— Я не знаю, что произошло между нами в те два дня, что вы забрали из моей памяти, но после этого именно вы начали появляться в моей спальне. Вы в моей. А не я в вашей, — уточняю ровным голосом, чтоб лучше дошло, — И вы же, оказавшись рядом со мной в очередной раз, первым поцеловали меня. Я лишь ответила и прошу прощения, что не испытываю за это стыда. Обещаю, в будущем я буду работать над своим поведением, — опускаю голову, каясь, — поэтому, простите, но, да, я уверена — вы ко мне что-то испытываете.
— А вы? Что вы можете сказать о своих чувствах? — глядя мне в глаза, спрашивает Охотник.