Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Превосходно! Вот к чему вели все намеки!

— Какие намеки? Я прямо сказал, что вас продал родной отец. И это до сих пор не укладывается в голове.

— Вы даже не взяли на себя труд разобраться в его мотивах. Зато осудили! Еще и насмехаетесь! Так вот, я разденусь, и пускай вам будет стыдно!

— Начинайте. Когда мне будет стыдно, я вам скажу.

— Вы ужасный человек! Вы самый ужасный человек! Из всех мужчин…

— Я уяснил вашу мысль — вы не встречали никого ужаснее.

— Так и есть. И прежде я не знала большего унижения!

— Мне казалось, расписка в достаточной степени вас унизила и хуже быть не может.

— Худшим явилась встреча с вами!

Алисия развернулась и выскочила за дверь. В свою комнату она ворвалась разъяренным ураганом.

— Чего хотел? — мгновенно проявился Шуш.

— А ты не подслушал? — горько усмехнулась леди.

— Не-э-э, уж больно лорд был раздражен.

— Все-таки боишься его!

— Никого я не боюсь. Так чего хотел?

— Он хотел донести до меня мысль, в каком дурацком положении очутился, вынужденный принять девушку в качестве оплаты чужого карточного долга! А когда я спросила, раздеваться ли прямо сейчас, чтобы вернуть долг, он и не подумал возразить.

— О! Жаркий разговорчик вышел. Он, стало быть, — тебе, ты — ему, слово за слово. Ни в чем не разобрались, но до раздевания дошло.

— Шуш, ты меня слышишь? Здесь речь о другом! Даниар теперь владеет распиской отца, а я стою, как особняк, причем, наверное, уже по той цене, по которой он был продан. И выходит, что все должники, средства которых ушли на университет, долг погасили, а я нет. Ведь только у моего отца обязательным условием была прописана собственная дочь, и это — помимо дома.

— Не понял.

— Меня планировали отдать замуж с приданым, а вышло, что продали!

— О-о-о, понял! То есть вон отчего лорд зол. Он голову ломает, как быть, поскольку ты ему в рученьки упала. Денег на оплату себя любимой у тебя тоже нет, только натурой и брать.

— Шуш!

— Да я в том смысле, что зря теряешься, дева. Бери мужика в оборот, пускай без приданого женится, раз твой отец енто в виду имел, когда расписку давал.

— Да ты его лица не видел! Он, наверное, так и рассудил, когда уточнял, почему о важном нюансе ему не сообщили. Может, решил, будто это хитрая уловка, чтобы заставить его жениться? Знаешь, как он потрясен поступком отца? Неужто всерьез предлагаешь мне настаивать на женитьбе? Только взгляни на дамочек, которые каждый день осаждают его кабинет, на их родню, положение в обществе и проведи сравнение. Дуэнья из варьете, воспитавшая леди, кузен, промотавший состояние, и отец, поставивший дочь на кон в карточной игре. Замечаешь разницу?

— Ну так хоть расписку забрала бы. Или мог не отдать?

— Может, отдал бы, у нас до этого не дошло. Я так разволновалась! Весь свет перед глазами перевернулся, и я не понимала даже, что сказать, как объяснить. Мне казалось, долг погашен и все в прошлом, а тут — это дурацкое условие! Однако просить его ни о чем не стану. Даже если вернет расписку, я буду помнить о долге. Буду знать, что обязана возвратить, поскольку для моей семьи это дело чести.

— А лорд так думает?

— Не знаю, что он думает.

— Да будто впервой, когда дамочку продают за кого побогаче. Женитьба, не женитьба, а продажа и есть. Все ваши приданые, доходы годовые и прочее, итог один: то за старика отдадут, то за чванливого, то за зануду, а дева майся потом. Вся женитьба ледей и лордов на том и построена, кому кого побогаче урвать. Было б из-за чего слезы лить.

— Не из-за этого, Шуш. Что теперь осталось от моей репутации, о которой я так пеклась и даже лорда на дуэль вызвала?

— Так, может, не будут болтать? Кто там знает?

Алис промолчала и уткнулась лицом в колени.

— Ну погоди, не реви. Вон как мага нашего боятся все, небось смолчат, чтобы боком не вышло.

— Или раструбят на весь свет, что он получил меняло расписке, тогда как? Ему спасать мою репутацию женитьбой? Он от этих уз бежит, а теперь? Брать в жены неподходящую женщину, защищая ее честь? Я не соглашусь! Мне не нужны его подачки. Я просто уеду, мы поселимся с Атильдой и Робином где-нибудь подальше, в деревеньке. Может, смогу найти себе несколько учениц, начну преподавать им то, чему научилась в пансионе. Проживем как-нибудь вместе.

— Она уже и уезжать навострилась! Ты вон лорду обещала дамочек отвадить, до конца третьего месяца собиралась продержаться и в университет поступить. Нос выше держи. Может, не так он и возражает против твоего спасения. Главное, теперь ласковей глядеть, а не ерепениться. В комнатку ведь зашла.

— Что?

— Чары на двери, позабыла, что ли? Кого лорд в постели видеть не желает, та порога не переступит.


— Ты их не снял?!

— Увлекся немного, больно любопытно оказалось, чего он тебе записку послал.

— Вот именно, записка! Он пригласил!

— Войти не приглашал, сама ж говоришь, его в комнате не было, а ты зашла. Понимаешь, да, ситуацию?

— Нет!

— Хех, не понимает она. Тебя, стало быть, желает. Вон и возражать не стал. Чего, думает, время терять, пущай сейчас раздевается, коли пришла. Долг, опять же, платежом красен.

— Шуш! Прекрати!

— Ну что за дева? Прекрати! А кто выводы делать будет? У тебя все козыри на руках.

— Даже не упоминай при мне о козырях, ты это нарочно!

— Хватай мужика, пока горяченький.

— Исчезни, Шуш! Пускай его хватают те, кто для этих целей ночью в университет пробирается. Мне достаточно унижений.

— А тебя небось не выставит? Зато потом как потребуешь, как заявишь ему…

— Нет! Испарись уже!

— Ладно, ладно, ухожу. А ты тут обмозгуй, подумай. Ведь, считай, при умелом подходе какие веревочки вить можно.

Алис запустила подушкой, и домовичок с громким хмыканьем исчез.



Господин ректор озадаченно смотрел на полную решимости девушку. От растерянности он едва не перепутал чашку с чаем и кружку с минеральной подпиткой для цветов, стоявших в горшках и кадках по всему кабинету. Благо леди вовремя заметила подмену и успела оттолкнуть руку мужчины на подлете ко рту. Теперь Карен любовался пятном на рубашке и старательно обдумывал, какое дело он может дать собственному секретарю.

— Разве нет бумаг для сортировки?

— У нас полный порядок в документах, вы в прошлый раз хорошо разобрали.

— Написать какой-нибудь план, речь, составить список?

— О нет, нет, речей не нужно, а списки… у меня нет такой привычки, обычно я делаю все, что называется, по ходу.

— Новое расписание?

— Но с этим отлично справляются сами преподаватели.

— Ну хоть какое-то задание у вас для меня будет?

— Право же, поручения всегда можно найти, но, дорогая леди, ведь вы можете понадобиться Даниару…

— Я повторюсь, господин Ивэйло, что согласно штатному расписанию являюсь секретарем и ректора тоже и даже в большей степени, потому собираюсь помочь вашей работе. Считаю, монополизировать секретарей — это дурной тон.

— Считаете?

— Даже уверена. Кстати, я уже присутствовала на уроке министра. Вы ведь тоже проводите лекции, могу помочь вам с записями.

— О, вы готовы прийти ко мне на урок? Знаете, это было бы хорошо! — искренне обрадовался Карен. — Я все думал, правильно ли организую учебный процесс, достаточно ли точно доношу информацию до студентов, мне не помешает взгляд со стороны.

— С удовольствием выскажу мнение.

— А как проходят уроки у Даниара?

— Весьма, эм, познавательно и… бодренько так.

— Бодренько?

— Именно.

— Ну, у меня, возможно, все не столь увлекательно. А как студенты реагируют на подачу Даниаром материала?

— Они весьма впечатлены.

— Правда? То есть на его уроках никто, как бы это сформулировать, не спит?

— У некоторых случаются обмороки, но так нет, не спят.