Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Тебе лишь бы посмеяться. Я про защиту тоже написала, про силу и то, что нельзя вступать в контакт. Начальная речь частично законспектирована.

— Да, да, ха-ха! Там все законспектировано, только расконспектировать осталось. Все, что дельного сказал, от прочих полезных словечек отделить. Хи-хи.

— Все, — Алисия захлопнула блокнот, из которого переписывала первую лекцию для лорда, — довольно хохотать. Лучше по делу скажи, отчего его светлость заявил, будто во мне есть фиолетовая магия?

— А как он сказал?

— Если дословно, то: «На мой взгляд, у вас определенно есть предрасположенность».

— Так понятно же! Ведьмой обозвал. Я при первой встрече также подумал.

— Шуга! Я серьезно.

— Ну, допустим, не о самой магии речь, а о твоем умении с разными сущностями общаться. Вот погляди.

— На что поглядеть?

— С посторонними магическими существами и духами договариваться умеешь? Со мной вот, с Шишем, со зверушкой?

— Хвостик совсем не посторонний!

— Он из магии созданный. Но суть не в том. Лорд точно заподозрил, что ты не сама с его задачками справлялась. Только разница между вами в чем? Он ведьмак, как есть ведьмак. А ты ведунья. Ведическая наука любой женщине близка. Дом, защита очага своего, охрана семейства да близких — это ли не женская суть? Вот лорд твой…

— Не мой он.

— Вот лорд не твой сущностями силой управляет, подчиняет, стало быть. А ты не магией, ты уговорами. Договориться умеешь, а потому отличается ваша магия, как белый от фиолетового, вот и все дела.

— По твоим словам, любая девушка — ведунья.

— Не любая, а та, кто знаниями пользоваться умеет, не смеется над древними заветами, от предков доставшимися.

— Шуш, а отчего ты лорда опасаешься?

— Где это опасаюсь?

— Я заметила, ты стараешься не показываться, когда он рядом.

— Ну так, сторонюсь чутка. А кому охота в подчинении ходить? Его не пересилишь, коли чего не понравится, а я свободный домовой, вольный. Сам это место выбрал, сам его берегу, нечего мне указывать.

— Никто и не указывает.

— Вот и я говорю, — нахохлившийся домовичок пригладил вздыбившиеся вихры и попросил: — Дай еще блокнотик почитать.

— Начитался уже, — отмахнулась Алисия, рассудив, что лорд не только подчинять, но наверняка изгнать и развеять может, а потому опасения Шуша были понятны.

Она потянулась к дремавшему под боком Хвостику, взяла его на ладони и покачала пушистое тельце. Удивительно, но зверек выучился урчать. Самым натуральным образом вибрировал в руках, точно кот, которого гладят за ухом, причем делать это начинал до того, как его принимались гладить.

— Вот кому все лучшее от лорда досталось, — вздохнул Шушик и предпочел исчезнуть, оставив леди грустить на пару с муфтенышем.

Алис еще раз вздохнула и хотела переложить зверька на колени, когда в голове зазвучал голос:

— Я думал, ты заперся в своей комнате и до завтра не выйдешь.

— Что это? — воскликнула леди.

— Что ты сказал? — уточнил голос.

Алисия широко раскрыла глаза и посмотрела на навострившего уши Хвостика.

— Ничего? Нет, голоса в голове не беспокоили с того прошлого раза, когда весь кабинет министров сошел с ума. Не помню, что-то вроде «хорошенький лапочка». Это определенно ненормальные голоса, кто в здравом уме назовет меня лапочкой? Конечно, я в порядке, но с нашим секретарем это ненадолго.

— Это ты? — беззвучно прошептала Алисия и осторожно переложила Хвостика на покрывало. Шум в голове тотчас стих.

— Я слышу его, лишь когда держу тебя? — воскликнула она. — И он меня — тоже? Мамочка! А я только его могу услышать? — тут же заинтересовалась она и вновь подхватила звереныша на ладони.

Малыш вдруг распушился, став похожим на ершик, хвостик и лапки задрожали, а голоса в голове Алисии разделились:

— Глаза не подводят меня, Даниар? Это досье на нашу леди Алисию? Ты меня удивляешь.

— В каком смысле?

Голоса звучали одинаково, это был некий гул, в котором отчетливо раздавались слова, но интонации и модуляции терялись в безликости звука.


— Ты ступил на опасный путь, мой друг, начал интересоваться женщиной. Зачем тебе информация о ней? Понимаю, когда собирались материалы по финансовым задолженностям, но в чем смысл теперь?

— Что за опасность ты углядел в желании выяснить, какие еще вредные для жизни умения кроются за невинным обликом страшного создания? Сегодня она травит меня мясом, завтра стреляет из револьвера. Я должен подготовиться к послезавтра.

— Ты преувеличиваешь и наделяешь дивный цветок совершенно немыслимыми недостатками.

— Правда? Вспомни свою речь.

— Ну, может, не совсем немыслимыми.

— Пойму, кто и как растил этот дивный цветок, и смогу предвидеть дальнейшие выходки.

— Как друг, предостерегаю тебя из лучших побуждений. В последний раз, когда я интересовался женщиной, все привело к тому, что я сделал ей предложение.

— Прекрасно помню: она отказала, потому что на тот момент ты был не слишком богат и не занимал сегодняшнего положения.

— Его я занял благодаря тебе.

— Ты этого более чем достоин. Но девушка рассудила, что без солидного состояния ты недостаточно хорош для нее, и разбила тебе сердце.

— Позже она изменила свое мнение.

— Когда ты стал более состоятельным, заметь. Но к тому моменту ты сам передумал жениться. Я привык учиться на чужих ошибках, Карен.

— Но ты ведь можешь сам не заметить опасности. Раз уж она заинтересовала тебя… я понял объяснения, просто хочу предложить взгляд со стороны. Понимаешь, произошло столкновение характеров. Она первая, кто тебя не испугался и не… как бы лучше сказать, кого ты не подави;! своей волей и характером. Честно, я полагал, что однажды ты напорешься на кого-то, подобного тебе, но не ожидал, что это будет женщина. Скорее видел в этой роли мужчину, равного по положению, воспитанию.

— Действительно. Наверное, ты испытал чистейший восторг, когда леди наставила на меня револьвер.

— О, мне кажется, это ты оценил ее в тот момент. Смотрелось эффектно.

— И эффект оказался… эффектным.

— Нет, просто она молодец, правда. Оказаться в таком положении, но не опустить рук, начать бороться. Приехать в университет, а, обнаружив тебя здесь…

— Отрастить мне хвост. Карен, ты впечатлен больше меня. Может, стоит тебя предостеречь об опасности?

— О, вряд ли! При таком характере я буду больше бояться собственной избранницы, чем любить ее. Но ты — другое дело. Однако все ждут от тебя совершенно иного выбора, опять же король не раз намекал на определенных леди из благородных и богатых семей.

— На сей счет можешь быть спокоен: леди уже отказалась выходить за меня замуж.

— Ты делал ей предложение? Или так шутишь?

— Я примерялся к роли будущего жениха и всерьез изобретал ласковое прозвище.

— Все-таки шутка?

— Друг мой, ты сам сказал: положение обязывает. По-твоему, в случае добровольного выбора я могу сделать предложение женщине, чей отец был заядлым картежником, кузен проиграл последние крохи попавшего в руки наследства, а дуэнья до замужества была известна в определенных кругах под именем блистательной танцовщицы Жизель? По крайней мере, теперь ясно, кто воспитал юное создание, превратив в мегеру. Бывших девочек из варьете не существует, все они выносят в большой мир бульдожью хватку и здоровый цинизм. Даже при моем характере взять в жены леди Аксэн-Байо-Гота можно, лишь совершенно потеряв голову.

Хвостеныш встрепенулся, спрыгнул с ладоней девушки и вскарабкался к ней на плечо. Он принялся ласково утирать бежавшие по лицу слезы пушистой кисточкой.

— Я не верю, Хвостик, не верю, что Атильда работала в варьете. Она всегда наставляла меня, учила правильным вещам. А кузен Робин! Он не мог, как папа… И этот ужасный лорд, он просто… — Но девушка не смогла договорить и разрыдалась.



В окно стукнул камешек, за ним еще один, а следом прилетел и третий. Когда стекло содрогнулось, зазвенело и с трудом выдержало удар вполне увесистого булыжника, Алисия нехотя сползла с кровати и выглянула наружу.

— Бен, что тебе?

Студент стоял внизу и подкидывал на ладони совсем уж приличный обломок скалы, не меньше.

— Приглядеть.

— За кем?

— За мной. Я тут на вечеринку собрался, а ты требовала сообщать. Ну вот, сообщил.

— Нет желания сегодня приглядывать за тобой, лучше завтра накажу. Пока.

— Эй, погоди. Чего кислая такая?

— Ничего.

— Сама на себя не похожа. Даже выговор не сделаешь? И где твои ледевские замашки? Не станешь меня воспитывать?

— Уйди! Вас для одной меня слишком много.