Пальмы в снегу

– Я отведу тебя в больницу.

«Если повезет, Бисила тоже будет там», – подумал он.



Килиан был уверен, что Хакобо подхватил малярию. Брат постоянно забывал принимать хинин, а вечерами, особенно когда возвращался из города в подпитии, неплотно закрывал москитную сетку над кроватью. Разбитость, головные и мышечные боли, озноб, сменяющийся жаром, боль в горле и потерял аппетита – разве это не явные признаки болезни? Он проведет пару недель в больнице, что подарил самому Килиану лишний повод почаще там появляться и понаблюдать за Бисилой – вдруг узнает, что случилось.

– Сифилис?! – Килиан расширил глаза. – Как… такое возможно?

Мануэль иронично заметил:

– Могу накидать пару-другую способов, как его подхватить. Три недели твой брат проведет здесь, а затем ему придется несколько месяцев принимать лекарства. И вообще, стоит быть осторожнее.

Килиан долго стоял перед палатой, не в силах войти. Наконец он пригладил волосы, вздохнул и решился. Хакобо спал. Сразу всплыли воспоминания об отце. Сколько долгих часов он провел у постели Антона! Целая вечность прошла с тех пор. Он посмеялся про себя, припомнив, как колдун из Бисаппо раскладывал амулеты на теле отца. И как же тогда злился Хакобо! «Может, стоит послать за тем же колдуном?» – подумал Килиан злорадно.

Кто-то постучал в дверь, нежный голос попросил разрешения зайти. Увидев Бисилу, Килиан вскочил. Она взглянула на него удивленно, потом перевела взгляд на кровать, узнала Хакобо, вскрикнула и выронила маленький поднос, который держала в руках. Килиан собрал раскатившиеся инструменты, закрыл дверь и подошел к ней. Бисила, тяжело дыша, не могла вымолвить ни слова. Он обнял ее и погладил по голове.

– Что случилось? Что тревожит мою маурана муэмуэ?

Бисила дрожала в его объятьях. Смогла лишь жестом показать на Хакобо и спросить:

– Что с твоим братом?

Килиан отстранился, чтобы взглянуть в ее лицо.

– Ничего, что бы он не заслужил. У него сифилис.

Бисила сжала губы, ее подбородок задрожал, глаза наполнились слезами.

– Сифилис! – В ее голосе слышался гнев. – Над а пао буаа!

– Что ты сказала?

Бисила не ответила: она разрыдалась и выскочила из палаты. Килиан ничего не мог понять. В ее голосе ненависть соединилась с печалью. А потом он слышал, как кто-то громко зовет врача. Что-то с Бисилой? – толкнула тревога.

Килиан быстро направился в приемный покой. Мануэль стоял на коленях, осматривая мужчину на носилках. Толпа не позволяла увидеть, кто жертва, хотя, кажется, мужчина был белым. Он огляделся, узнал нигерийца из бригады Моей и подошел к нему спросить, в чем дело. Тот был очень раздосадован, бубнил на смеси пиджина и испанского. Потом в разговор вмешался другой, третий – и наконец Килиан услышал всю историю.

Бригада Моей, как обычно, расчищала джунгли. Они двигались рядами по десять человек, работая мачете, и вдруг кто-то закричал, показывая на дерево. На толстом суку висели, раскачиваясь на ветру, двое обнаженных белых мужчин со связанными руками, к их ногам были привязаны камни. Когда их сняли, один уже испустил дух, но второй еще дышал.

Килиан протолкался вперед. Тело мужчины было синим от побоев, на лодыжках и запястьях – глубокие раны, из груди вырывались хрипы. Он присмотрелся – так это же…

– Ты его знаешь? – спросил Мануэль.

– И ты знаешь. Это Дик, один из приятелей моего брата. Раньше он жил на острове, но потом переехал на материк, в Бату.

– Понятно, почему он показался мне знакомым…

Мануэля грызли сомнения. Он встал и распорядился отнести Дика в операционную, хотя, судя по выражению лица, не надеялся на успех. Только сейчас Килиан заметил в углу мертвое тело второго. Он приподнял простыню, закрывавшую лицо, и убедился в своих подозрениях.

– Пао. Кто бы мог такое сотворить?

По толпе ползли шепотки, Килиан различал слова: «месть», «белые» и «духи».

Мануэль взял друга за руку и заговорил приглушенным голосом:

– Не самое лучшее время для такого инцидента. Для нас, европейцев, наступают тяжелые времена. Если это продолжится, многим придется уехать. Не боишься, Килиан? Местные скажут, что это сотворили духи!..

– Ничего не понимаю, – перебил Килиан. – При чем тут духи?

– А вот при чем: белые мужчины убиты по древнему обычаю. Начнут говорить, что духам не нужны белые люди. Грядет буря!

Килиан не ответил, а только взглянул на тело Пао.

– Они сказали брату, что проведут с ним выходные, но не пришли. И он счел это странным.

– Пусть твой брат ходит с оглядкой.

– Что ты такое говоришь? Нам всем теперь ходить с оглядкой?

Мануэль всплеснул руками и воскликнул:

– Думаю, что так!


Он распорядился положить тело в ледник при больнице, пока управляющий плантацией не решит, что с ним делать, а сам отправился в операционную.

Килиан провожал взглядом, как несут тело, и тут появилась Бисила. Она подошла, приподняла край простыни, прижала руки к груди и закрыла глаза; Килиана она не заметила.

Рядом пара медсестер шептались на буби, и он обратился к ним:

– Что значит: над а пао буаа?

Девушки посмотрела на него изумленно:

– «Надеюсь, он умрет», – сказала одна.

Килиан нахмурился. Один человек уже мертв, второй – вот-вот умрет, а Бисила желает смерти третьему?



Килиан нашел Хосе и Симона на складе. Новость разлетелась по плантации, как пожар. Килиан сразу перешел к делу:

– Итак, что вы оба думаете? Это работа живых или мертвых?

Хосе промолчал. Видя, что Килиан вот-вот потеряет терпение, Симон выступил вперед.

– А ты что думаешь, масса? Что это сделали мирные буби? Или сюда приехала развлечься банда? Или нигерийцы практикуют черную магию? Тебе не приходило в голову, что их могли убить другие белые?

Хосе жестом велел ему помолчать, а Килиана смерил тяжелым взглядом.

– Белые, – сказал он, – не привязывают жертвы к деревьям и не цепляют камни к ногам!

– Конечно нет! – не успокоился Симон. – У них другие методы.

И тут Килиан взорвался. Он сжимал и разжимал кулаки, глаза его пылали.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Симон? А ты, – он повернулся к Хосе, – что ты скрываешь? – Он принялся ходить туда-сюда, размахивая руками. – Я с вами с ума сойду. Здесь что-то произошло, и это связано с Пао, Диком… – Он сделал паузу и добавил: – И с моим братом.

Хосе бросил гневный взгляд на Симона. Тот отвернулся. Килиан подошел к нему вплотную.

– Что они сделали, Симон? Кто жаждет мести? – Он поймал парня за руку и развернул к себе. – Что такого сделал мой брат? Вы его тоже подвесите на дереве?

Хосе открыл было рот, потом снова закрыл и наконец произнес:

– Мы ничего тебе не скажем.

– Если вы не скажете, то кто? – проревел Килиан, поднял глаза к небу и спросил наугад: – Бисила?

– Да, – достаточно отчетливо произнес Симон.

Килиан почувствовал, что силы оставляют его. Он вспомнил ее синяки, ее перевязанную руку, и его чуть не вырвало. Над а пао буаа… Бисила желала смерти его брату. Что эти трое сделали? Он прислонился к стене, чтобы не упасть. Не может быть! Только не его брат! Потом он припомнил, что брат болен сифилисом, и пришел в бешенство. Он сам убьет его, убьет голыми руками!

Хосе приблизился, коснулся его плеча, но Килиан вывернулся. Внутри бушевала ненависть.

– У меня лишь два вопроса, и я жду от вас ответа. Моей знает?

– Я ему сказал, – признался Симон.

– И второй: он придет и за Хакобо?

Хосе кивнул.

– Пусть выполнит свой долг, – произнес он тихо. – Это не наше с тобой дело.

– Не говори мне, что мое дело, а что – нет! – закричал Килиан.

– Если ты его остановишь… – Симон вскинул на него глаза. – Если ты его остановишь, он узнает про ваши отношения, и вы с Бисилой оба будете висеть на дереве.

Килиан снова прислонился к стене, зная, что Симон прав.

– В этом случае, – пояснил Хосе, – законы белых не действуют. Я понимаю и принимаю ваши отношения с Бисилой, но ее могут обвинить в неверности. Если любишь ее – не будешь вмешиваться. Рано или поздно все вернется к тому, как должно быть.

Килиан вытер лоб и выпрямился.

– Теперь ничто уже не будет прежним, – сказал он тихо. Ему нужно было подумать.



Килиан не видел брата две недели. Ему было наплевать, что Хакобо сочтет это странным, и еще больше наплевать, что тот думает, узнав о смерти приятелей. Все его мысли крутились вокруг желания причинить брату боль… и слов Симона о мести Моей. За себя он не боялся – боялся за Бисилу, и на краю сознания мелькали мысли о Хакобо. Не мелькали – разгорались все больше: как, как он мог совершить это?