Пальмы в снегу
Часть 31 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вас назвали Фернандо в честь острова?
– О, я думаю, в каждой испанской семье, как-то связанной с Гвинеей, хоть один Фернандо да есть! – засмеялся он.
Кларенс это не вдохновило.
– Как и в вашей? – осведомился он, неверно истолковав ее гримаску.
– Нет, что вы! У нас в семье одни женщины, и ни одной Фернанды. – Она сделала паузу, потом осторожно спросила: – Скажите, а у вас случайно не сохранилось архивов с пятидесятых годов?
– Кажется, что-то было. Прежде чем уехать, отец сложил все документы в шкаф. Когда я вернулся сюда, весь офис был перевернут, однако ничего не сожгли, как ни странно.
– Ваш отец больше не возвращался сюда?
– Как же, как же! – воскликнул Фернандо. – Он бы долго не протянул вдали от острова. Знаете, я пообещал похоронить его под сейбой и сдержал слово. Отец до самой смерти мечтал вернуть плантации былую славу… – Он повернулся к окну, взгляд его стал грустным. – В этих местах есть что-то заразительное. И я все еще верю, что можно возродить сбор какао в Сампаке в прежних объемах.
– Фернандо, раз уж я здесь… – решилась Кларенс, – не будет ли с моей стороны слишком бестактно попросить у вас разрешения заглянуть в архив? Глупо, конечно, но вдруг я там найду что-то об отце или деде?
– Без проблем. – Мужчина легко поднялся. – Вот только бумаги не сортировали, когда убирали в шкаф. – Он взял в углу зонт и направился к дверям. – Идемте, старый офис как раз напротив.
Они пересекли двор по скользкой красной глине и подошли к одноэтажному белому домику с маленьким крыльцом. В просторной комнате стоял большой стол, а у стены – шкаф с решетчатыми дверцами. Когда Фернандо распахнул их, Кларенс вздохнула: полки были завалены стопками бумаг. Придется потратить не один час, чтобы все это разобрать!
– Вот, пожалуйста, перед вами история Сампаки. В каком году, говорите, ваш отец тут был?
– Дедушка – еще в двадцатых, отец приехал в сороковых, а дядя – в начале пятидесятых.
Кларенс вытащила лист наугад. Это был список имен, датированный 1946-м напротив каждого имени стояли отпечатки пальце. Она взяла другой. Там было то же самое, но год – 1949-й.
– Позвольте взглянуть, – подошел к ней Фернандо. – Да, точно, это еженедельные списки довольствия. Ну, мне кажется, частью этих бумаг можно и пренебречь… – Он взглянул на часы. – Мне нужно попасть в город после трех, ехать где-то полчаса по такой погоде. У вас есть время. Вы сами здесь справитесь?
– Конечно! – Кларенс была рада остаться в одиночестве, чтобы спокойно поискать сведения о детях, родившихся на плантации примерно в то же время, что и она. – Заодно я тут немного приберусь. Знаете, я умею работать с бумагами.
– Отлично! Если вам что-то потребуется, я буду рядом, в соседнем доме. Не заблудитесь? – пошутил он.
Кларенс кивнула, и как только он ушел, начала вынимать охапки листов из шкафа, бегло просматривать и раскладывать на столе. Затем достала блокнот и набросала критерии сортировки: контракты по годам, рабочие списки, личные дела, медицинские карты, расселение, зарплатные списки и списки довольствия, заявки на заказ материалов, счета и чеки и, наконец, бумаги, не подпадающие ни под одну из категорий. После этого она начала с уверенность раскладывать документы по стопкам.
Примерно через час она добралась до папок с личными делами. В них обнаружились выцветшие фотографии, прикрепленные к контрактам, медицинские карты и зарплатные квитанции. Когда в руки попалась папка отца, а потом деда, перехватило дух. Кларенс погладила пальцами старые фотографии. Какими они были молодыми и красивыми! И какими храбрыми! Решились покинуть Пиренеи отправиться в Африку, где все совсем по-другому.
Папок на испанцев было с полсотни. Кларенс выписала в блокнот имена тех, кто работал на плантации в пятидесятых и шестидесятых годах. Надо бы спросить Хакобо и Килиана, знают ли они Грегорио, Марсиала, Матео, Сантьяго…
Она внимательно изучила информацию, касающуюся ее семьи. В медицинской карте отца и дяди говорилось, что они перенесли малярию. Девушка нахмурилась. Она не знала об этом. Оба говорили, что регулярно принимали хинин и резохин с целью профилактики. Малярия – ужасная вещь, высокая температура долго держится, а озноб выматывает. И еще одна запись – отец снова попал в лазарет. Надо бы расспросить его по возвращении в Пасолобино…
Кларенс бросила взгляд на часы. Уже час дня! Такими темпами она никогда не закончит – удалось рассортировать чуть больше половины бумаг. Она потянулась и потерла глаза. Было непонятно, как найти что-то внятное по рождению неведомого ей Фернандо. В медицинских карточках женщин иногда встречались записи о рождении детей, даже указывался пол младенцев, но никаких имен там не было. В Сампаке была лишь одна молодая семейная пара – Мануэль и Хулия, о других Кларенс не знала. Ее охватило отчаяние, но она решила продолжить поиски. Если кто-то еще из потомков испанцев, работавших здесь, приедет на плантацию с ностальгической целью, так пусть хоть архив будет в порядке!
Она так увлеклась, раскладывая бумаги, что, услышав за спиной шаги, едва не подскочила от неожиданности. А когда повернулась, испугалась еще больше: черный как ночь гигант разглядывал ее, будто она была неведомой зверушкой в зоопарке. Хоть она и была высокой, ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.
– Вы меня напугали, – произнесла она и покосилась на дверь, прикидывая, как выскочить.
– Я искал Фернандо, – произнес мужчина гулким голосом.
«Я тоже», – подумала девушка.
– Как видите, его тут нет. Может, он в доме напротив?
Гигант кивнул и, указав на стол, спросил:
– Вы теперь секретарь?
– Нет, нет… я приехала по делам… и… – Она снова взглянула на часы; скоро должен появиться Фернандо. – Я искала документы отца. Он когда-то работал здесь.
– Вы – дочь колониста?
Вопрос показался девушке оскорбительным.
– Работника плантации, – поправила она. – Это не одно и то же.
– Да.
Повисла неловкая пауза. Мужчина – он был примерно ее возраста – продолжал ее разглядывать, и Кларенс не знала, как поступить: вернуться к работе или пойти поискать управляющего. Она склонялась ко второму.
– Если вы не против, я пойду в другое здание.
Она прошмыгнула мимо незнакомца и пересекла двор. Дождь не закончился. Зашла в дом, но Фернандо не нашла. У крыльца стоял внедорожник, и ни души вокруг. А где же десятки рабочих? Она попала на плантацию-призрак! Самое лучшее – вернуться в офис, но… что, если гигант все еще там?
Ну что за глупости – бояться! Она спустилась с крыльца и тут заметила невысокого мужчину, совершенно седого, направляющегося к ней. Он размахивал руками и выкрикивал что-то на непонятном языке. Приблизившись, мужчина стал внимательно разглядывать ее, бормоча и качая головой. О господи, еще один…
– Простите, но я вас не понимаю, – нервно произнесла Кларенс, сердце готово было выскочить из груди.
Она быстрым шагом стала пересекать двор, и мужчина пошел следом, потрясая искалеченными артритом руками. Казалось, что он ругается на нее за что-то.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое! Фернандо Гарус ждет меня в офисе! – соврала она. – Вон там, видите?
Взбежав на крыльцо и заскочив в комнату, она оглянулась посмотреть, не преследует ли и ее странный человек, а когда повернула голову, влетела носом в чью-то грудь.
– Где твои глаза?! – Пара сильных рук отодвинула ее в сторону; она ощутила, как по губам стекает что-то теплое. – У тебя кровь из носу!
Кларенс провела рукой по лицу – так и есть. Потянулась к сумке, чтобы достать упаковку носовых платков.
– Я думала, вы уже ушли, – сказала она темнокожему парню, прикладывая платок к носу.
– А я никуда не тороплюсь.
– Зато я тороплюсь. Мне нужно все это убрать к тому моменту, как Фернандо придет.
Парень опустился на стул, и сиденье жалобно скрипнуло под его весом. Она начала убирать стопки бумаг в шкаф под его пристальным взглядом. Взгляд нервировал. К тому же он даже не предложил ей помощь.
– Прошу прощения за задержку, Кларенс! – В комнату зашел Фернандо и поздоровался с парнем. – А я думал, в такую погоду ты не приедешь. Давно ждешь?
Кларенс убрала со стола последнюю стопку.
– Боже, что с вами?
– Ничего страшного. На дверь налетела.
Фернандо заглянул в шкаф.
– Небо и земля! Да, вы времени зря не теряли. Нашли что-то интересное?
– Осталось совсем немного. Мне бы хотелось разыскать информацию о детях, родившихся на плантации. Но там только имена матерей, рожавших в больнице. Я думала, в Сампаке было много детей…
– Так и есть, – Фернандо кивнул и повернулся к парню. – Ты ведь был одним из них, разве нет?
Любопытство Кларенс вновь пробудилось. На вид незнакомцу было около сорока, а значит, он попадает в круг тех, кого она ищет.
– Не знаю, есть ли об этом записи, – продолжил Фернандо. – Может быть, в школе что-то сохранилось, хотя я не уверен. Как думаешь, Инико?
«Инико, – повторила про себя Кларенс. – Что за странное имя?»
– Нас было много. – Без видимого интереса ответил парень. – Я больше времени проводил в деревни матери, чем на плантации. Обычно дети буби рождались в деревнях, а у нигерийцев – в семейный бараках. Матерей отвозили в больницу, только если случались какие-то сложности. Про белых мне и сказать нечего, белые у нас не рожали.
– А почему вас это интересует, Кларенс? – поинтересовался Фернандо.
– Ну… – Она попыталась быстро выдумать подходящую ложь. – Мне для научной работы нужно изучить имена детей, родившихся в колониальный период…
– Какие имена? – резко перебил Инико. – Родители давали нам одни имена, а в школе заставляли менять на другие.
«Что только усложняет дело», – подумала Кларенс.
– Непростой вопросец… – покачал головой Фернандо.
– Да, непростой, – подтвердила Кларенс, и, чтобы не вызвать подозрений, добавила: – Ничего нового я из бумаг пока что не выудила. – «Кроме того, что отец и дядя болели…» – добавила она про себя. – Но если бы вы мне позволили, я бы еще приехала покопаться…
– Конечно, обязательно приезжайте! И дело не только в бумагах – вы же ничего у нас не видели! – воскликнул Фернандо и обратился к Инико: – Ты в Малабо едешь? – Тот кивнул. – Подбросишь Кларенс до города? – Вопрос прозвучал скорее как утверждение. – Простите, Кларенс, я обещал вам, но возникла одна проблема. Генераторную затопило, и я вынужден задержаться. – Он достал из кармана маленький ключ. – Если вы не против, я на минутку задержу вашего потенциального водителя.
Фернандо подошел к столу и открыл ящик ключом, Кларенс забрала свою сумку. Она ощущала на с себе пристальный взгляд Инико. Похоже, ему было не в радость ехать в город в ее кампании. Но выбора не было – ни у нее, ни у него.
Девушка посмотрела на внедорожник – теперь понятно, кому он принадлежит, но не спешила пересекать двор, чтобы не столкнуться с еще одним сумасшедшим. Стоя на крыльце, она слышала, как мужчины обсуждают счета, и на мгновение ей показалось, что они о чем-то спорят: Инико повысил голос, Фернандо его успокаивал.
Вскоре оба вышли. Гарус сказал, чтобы Кларенс приезжала в Сампаку, когда захочет, передал ей листок с номером телефона и предложил звонить, если вдруг что-то понадобится. Инико уже пересек двор и стоял у машины; не дожидаясь девушки, он сел за руль, завел мотор и развернулся.
«Так он что, не собирается подвозить меня?» – мелькнула мысль.
Но Инико спустил стекло и бросил не слишком вежливо:
– Ну, чего ждете?
Уже сев в машину, она заметила, что все брюки у нее заляпаны кровью. Она зачем-то попыталась затереть, но сделала только хуже.
В салоне висела напряженная тишина. Кларенс смотрела в окно. Дождь наконец закончился, но вдоль дороги тянулся туман. Внедорожник ехал быстро, и вскоре можно было различить первые дома на окраине. Инико посмотрел на часы.
– О, я думаю, в каждой испанской семье, как-то связанной с Гвинеей, хоть один Фернандо да есть! – засмеялся он.
Кларенс это не вдохновило.
– Как и в вашей? – осведомился он, неверно истолковав ее гримаску.
– Нет, что вы! У нас в семье одни женщины, и ни одной Фернанды. – Она сделала паузу, потом осторожно спросила: – Скажите, а у вас случайно не сохранилось архивов с пятидесятых годов?
– Кажется, что-то было. Прежде чем уехать, отец сложил все документы в шкаф. Когда я вернулся сюда, весь офис был перевернут, однако ничего не сожгли, как ни странно.
– Ваш отец больше не возвращался сюда?
– Как же, как же! – воскликнул Фернандо. – Он бы долго не протянул вдали от острова. Знаете, я пообещал похоронить его под сейбой и сдержал слово. Отец до самой смерти мечтал вернуть плантации былую славу… – Он повернулся к окну, взгляд его стал грустным. – В этих местах есть что-то заразительное. И я все еще верю, что можно возродить сбор какао в Сампаке в прежних объемах.
– Фернандо, раз уж я здесь… – решилась Кларенс, – не будет ли с моей стороны слишком бестактно попросить у вас разрешения заглянуть в архив? Глупо, конечно, но вдруг я там найду что-то об отце или деде?
– Без проблем. – Мужчина легко поднялся. – Вот только бумаги не сортировали, когда убирали в шкаф. – Он взял в углу зонт и направился к дверям. – Идемте, старый офис как раз напротив.
Они пересекли двор по скользкой красной глине и подошли к одноэтажному белому домику с маленьким крыльцом. В просторной комнате стоял большой стол, а у стены – шкаф с решетчатыми дверцами. Когда Фернандо распахнул их, Кларенс вздохнула: полки были завалены стопками бумаг. Придется потратить не один час, чтобы все это разобрать!
– Вот, пожалуйста, перед вами история Сампаки. В каком году, говорите, ваш отец тут был?
– Дедушка – еще в двадцатых, отец приехал в сороковых, а дядя – в начале пятидесятых.
Кларенс вытащила лист наугад. Это был список имен, датированный 1946-м напротив каждого имени стояли отпечатки пальце. Она взяла другой. Там было то же самое, но год – 1949-й.
– Позвольте взглянуть, – подошел к ней Фернандо. – Да, точно, это еженедельные списки довольствия. Ну, мне кажется, частью этих бумаг можно и пренебречь… – Он взглянул на часы. – Мне нужно попасть в город после трех, ехать где-то полчаса по такой погоде. У вас есть время. Вы сами здесь справитесь?
– Конечно! – Кларенс была рада остаться в одиночестве, чтобы спокойно поискать сведения о детях, родившихся на плантации примерно в то же время, что и она. – Заодно я тут немного приберусь. Знаете, я умею работать с бумагами.
– Отлично! Если вам что-то потребуется, я буду рядом, в соседнем доме. Не заблудитесь? – пошутил он.
Кларенс кивнула, и как только он ушел, начала вынимать охапки листов из шкафа, бегло просматривать и раскладывать на столе. Затем достала блокнот и набросала критерии сортировки: контракты по годам, рабочие списки, личные дела, медицинские карты, расселение, зарплатные списки и списки довольствия, заявки на заказ материалов, счета и чеки и, наконец, бумаги, не подпадающие ни под одну из категорий. После этого она начала с уверенность раскладывать документы по стопкам.
Примерно через час она добралась до папок с личными делами. В них обнаружились выцветшие фотографии, прикрепленные к контрактам, медицинские карты и зарплатные квитанции. Когда в руки попалась папка отца, а потом деда, перехватило дух. Кларенс погладила пальцами старые фотографии. Какими они были молодыми и красивыми! И какими храбрыми! Решились покинуть Пиренеи отправиться в Африку, где все совсем по-другому.
Папок на испанцев было с полсотни. Кларенс выписала в блокнот имена тех, кто работал на плантации в пятидесятых и шестидесятых годах. Надо бы спросить Хакобо и Килиана, знают ли они Грегорио, Марсиала, Матео, Сантьяго…
Она внимательно изучила информацию, касающуюся ее семьи. В медицинской карте отца и дяди говорилось, что они перенесли малярию. Девушка нахмурилась. Она не знала об этом. Оба говорили, что регулярно принимали хинин и резохин с целью профилактики. Малярия – ужасная вещь, высокая температура долго держится, а озноб выматывает. И еще одна запись – отец снова попал в лазарет. Надо бы расспросить его по возвращении в Пасолобино…
Кларенс бросила взгляд на часы. Уже час дня! Такими темпами она никогда не закончит – удалось рассортировать чуть больше половины бумаг. Она потянулась и потерла глаза. Было непонятно, как найти что-то внятное по рождению неведомого ей Фернандо. В медицинских карточках женщин иногда встречались записи о рождении детей, даже указывался пол младенцев, но никаких имен там не было. В Сампаке была лишь одна молодая семейная пара – Мануэль и Хулия, о других Кларенс не знала. Ее охватило отчаяние, но она решила продолжить поиски. Если кто-то еще из потомков испанцев, работавших здесь, приедет на плантацию с ностальгической целью, так пусть хоть архив будет в порядке!
Она так увлеклась, раскладывая бумаги, что, услышав за спиной шаги, едва не подскочила от неожиданности. А когда повернулась, испугалась еще больше: черный как ночь гигант разглядывал ее, будто она была неведомой зверушкой в зоопарке. Хоть она и была высокой, ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.
– Вы меня напугали, – произнесла она и покосилась на дверь, прикидывая, как выскочить.
– Я искал Фернандо, – произнес мужчина гулким голосом.
«Я тоже», – подумала девушка.
– Как видите, его тут нет. Может, он в доме напротив?
Гигант кивнул и, указав на стол, спросил:
– Вы теперь секретарь?
– Нет, нет… я приехала по делам… и… – Она снова взглянула на часы; скоро должен появиться Фернандо. – Я искала документы отца. Он когда-то работал здесь.
– Вы – дочь колониста?
Вопрос показался девушке оскорбительным.
– Работника плантации, – поправила она. – Это не одно и то же.
– Да.
Повисла неловкая пауза. Мужчина – он был примерно ее возраста – продолжал ее разглядывать, и Кларенс не знала, как поступить: вернуться к работе или пойти поискать управляющего. Она склонялась ко второму.
– Если вы не против, я пойду в другое здание.
Она прошмыгнула мимо незнакомца и пересекла двор. Дождь не закончился. Зашла в дом, но Фернандо не нашла. У крыльца стоял внедорожник, и ни души вокруг. А где же десятки рабочих? Она попала на плантацию-призрак! Самое лучшее – вернуться в офис, но… что, если гигант все еще там?
Ну что за глупости – бояться! Она спустилась с крыльца и тут заметила невысокого мужчину, совершенно седого, направляющегося к ней. Он размахивал руками и выкрикивал что-то на непонятном языке. Приблизившись, мужчина стал внимательно разглядывать ее, бормоча и качая головой. О господи, еще один…
– Простите, но я вас не понимаю, – нервно произнесла Кларенс, сердце готово было выскочить из груди.
Она быстрым шагом стала пересекать двор, и мужчина пошел следом, потрясая искалеченными артритом руками. Казалось, что он ругается на нее за что-то.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое! Фернандо Гарус ждет меня в офисе! – соврала она. – Вон там, видите?
Взбежав на крыльцо и заскочив в комнату, она оглянулась посмотреть, не преследует ли и ее странный человек, а когда повернула голову, влетела носом в чью-то грудь.
– Где твои глаза?! – Пара сильных рук отодвинула ее в сторону; она ощутила, как по губам стекает что-то теплое. – У тебя кровь из носу!
Кларенс провела рукой по лицу – так и есть. Потянулась к сумке, чтобы достать упаковку носовых платков.
– Я думала, вы уже ушли, – сказала она темнокожему парню, прикладывая платок к носу.
– А я никуда не тороплюсь.
– Зато я тороплюсь. Мне нужно все это убрать к тому моменту, как Фернандо придет.
Парень опустился на стул, и сиденье жалобно скрипнуло под его весом. Она начала убирать стопки бумаг в шкаф под его пристальным взглядом. Взгляд нервировал. К тому же он даже не предложил ей помощь.
– Прошу прощения за задержку, Кларенс! – В комнату зашел Фернандо и поздоровался с парнем. – А я думал, в такую погоду ты не приедешь. Давно ждешь?
Кларенс убрала со стола последнюю стопку.
– Боже, что с вами?
– Ничего страшного. На дверь налетела.
Фернандо заглянул в шкаф.
– Небо и земля! Да, вы времени зря не теряли. Нашли что-то интересное?
– Осталось совсем немного. Мне бы хотелось разыскать информацию о детях, родившихся на плантации. Но там только имена матерей, рожавших в больнице. Я думала, в Сампаке было много детей…
– Так и есть, – Фернандо кивнул и повернулся к парню. – Ты ведь был одним из них, разве нет?
Любопытство Кларенс вновь пробудилось. На вид незнакомцу было около сорока, а значит, он попадает в круг тех, кого она ищет.
– Не знаю, есть ли об этом записи, – продолжил Фернандо. – Может быть, в школе что-то сохранилось, хотя я не уверен. Как думаешь, Инико?
«Инико, – повторила про себя Кларенс. – Что за странное имя?»
– Нас было много. – Без видимого интереса ответил парень. – Я больше времени проводил в деревни матери, чем на плантации. Обычно дети буби рождались в деревнях, а у нигерийцев – в семейный бараках. Матерей отвозили в больницу, только если случались какие-то сложности. Про белых мне и сказать нечего, белые у нас не рожали.
– А почему вас это интересует, Кларенс? – поинтересовался Фернандо.
– Ну… – Она попыталась быстро выдумать подходящую ложь. – Мне для научной работы нужно изучить имена детей, родившихся в колониальный период…
– Какие имена? – резко перебил Инико. – Родители давали нам одни имена, а в школе заставляли менять на другие.
«Что только усложняет дело», – подумала Кларенс.
– Непростой вопросец… – покачал головой Фернандо.
– Да, непростой, – подтвердила Кларенс, и, чтобы не вызвать подозрений, добавила: – Ничего нового я из бумаг пока что не выудила. – «Кроме того, что отец и дядя болели…» – добавила она про себя. – Но если бы вы мне позволили, я бы еще приехала покопаться…
– Конечно, обязательно приезжайте! И дело не только в бумагах – вы же ничего у нас не видели! – воскликнул Фернандо и обратился к Инико: – Ты в Малабо едешь? – Тот кивнул. – Подбросишь Кларенс до города? – Вопрос прозвучал скорее как утверждение. – Простите, Кларенс, я обещал вам, но возникла одна проблема. Генераторную затопило, и я вынужден задержаться. – Он достал из кармана маленький ключ. – Если вы не против, я на минутку задержу вашего потенциального водителя.
Фернандо подошел к столу и открыл ящик ключом, Кларенс забрала свою сумку. Она ощущала на с себе пристальный взгляд Инико. Похоже, ему было не в радость ехать в город в ее кампании. Но выбора не было – ни у нее, ни у него.
Девушка посмотрела на внедорожник – теперь понятно, кому он принадлежит, но не спешила пересекать двор, чтобы не столкнуться с еще одним сумасшедшим. Стоя на крыльце, она слышала, как мужчины обсуждают счета, и на мгновение ей показалось, что они о чем-то спорят: Инико повысил голос, Фернандо его успокаивал.
Вскоре оба вышли. Гарус сказал, чтобы Кларенс приезжала в Сампаку, когда захочет, передал ей листок с номером телефона и предложил звонить, если вдруг что-то понадобится. Инико уже пересек двор и стоял у машины; не дожидаясь девушки, он сел за руль, завел мотор и развернулся.
«Так он что, не собирается подвозить меня?» – мелькнула мысль.
Но Инико спустил стекло и бросил не слишком вежливо:
– Ну, чего ждете?
Уже сев в машину, она заметила, что все брюки у нее заляпаны кровью. Она зачем-то попыталась затереть, но сделала только хуже.
В салоне висела напряженная тишина. Кларенс смотрела в окно. Дождь наконец закончился, но вдоль дороги тянулся туман. Внедорожник ехал быстро, и вскоре можно было различить первые дома на окраине. Инико посмотрел на часы.