Пальмы в снегу

– А вот это уже не твое дело. Ты ведь не моя девушка!

Хакобо резко поднялся и ушел. Воцарилось молчание, Килиану хотелось провалиться. Он взглянул на Хулию, у девушки дрожал подбородок. В этот момент оркестр заиграл пасадобль, вызвав волну аплодисментов. Килиан встал и протянул девушке руку.

– Пойдем, потанцуем.

Хулия приняла приглашение, благодарная, что брат Хакобо выручил ее из неловкой ситуации. На танцполе Килиан приобнял ее за талию, и они медленно закружились.

– Хочу тебя сразу предупредить: я отвратительный танцор. Так что прости, если наступлю тебе на ногу… и за тот день тоже прости. Мне правда очень жаль.

Хулия подняла на него глаза, в которых все еще блестели слезы.

– Кажется, я выбрала не того брата, – кивнула она, попытавшись выдавить улыбку.

– Хакобо – неплохой человек. Просто так вышло…

– Он просто не хочет связывать себя… во всяком случае, со мной.

– Может, еще не время?

Килиану было жалко ее.

– Да ладно, Килиан, я уже не ребенок! – воскликнула девушка. – Мы в Африке. Думаешь, я не знаю, как развлекается твой брат? Что меня бесит в таких, как он, так это то, что они считают нас, белых женщин, полными дурами. Что его мининги, – она скривилась, – могут дать ему то, чего не могу дать я. Как думаешь, что он скажет, если я предложу ему себя, как это делают они?

– Хулия, не говори так! Не сравнивай себя с ними! Ты злишься, и неспроста, но…

– Это так обидно, Килиан! – перебила девушка. – Все смотрят сквозь пальцы на ваши шашни с черными женщинами, а белые обязаны ждать, пока вы не нагуляетесь и не обратите взор в нашу сторону в поисках хорошей жены! А что, если бы все было наоборот? Если бы я загуляла с черным мужчиной?

– Хулия, я… – Килиан нервно сглотнул. – Для меня это тоже в новинку. Все сложно…

– Ты не ответил.

Килиан медлил. Он не привык говорить с девушками на подобные темы.

– У мужчин все по-другому… и… не думаю, что это подходящая тема для разговора.

– Верно, – раздраженно заключила она. – Для женщины неподходящая.

К радости Килиана, пасадобль закончился, оркестр заиграл свинг.

Они ушли с площадки, к которой уже направлялись Марсиал и Матео с девушками. За их столиком сидел Мануэль.

– Наконец-то добрался до вас, – сказал он. – Кучу тем обсудил со старыми знакомыми.

– Мануэль, познакомься, это Хулия Рибарос, дочь друзей нашей семьи.

Мануэль поднялся и галантно приветствовал девушку. Хулия улыбнулась и протянула руку.

– Он врач у нас на плантации, – продолжил Килиан, – а раньше работал в Санта-Исабель.

– Мы с вами не встречались? – поинтересовалась девушка, внимательно разглядывая Мануэля. – Вы ведь бывали в казино?

– Да. Я иногда приходил сюда поплавать, а по воскресеньям играл в карты или выпивал со знакомыми.

– Я тоже прихожу сюда каждое воскресенье, по утрам или после обеда. Странно, что мы не пересекались раньше.

– С тех пор как я переехал в Сампаку, я редко выбираюсь в город.

– Извините меня, я пойду что-нибудь выпью, – Килиану хотелось побыть одному, чтобы переварить все сказанное девушкой.

В бильярдной он наткнулся на Хакобо. Брат взглянул на него сквозь облако табачного дыма, но сам не окликнул.

– А, вот ты где! – произнес он, когда Килиан подошел. – Знакомься, это мои друзья, Дик и Пао. Они из Баты, мы познакомились во время моей первой поездки сюда.

Килиан ответил на рукопожатие. Дик оказался англичанином, сперва он работал в Дауале, в Камеруне, а потом занялся лесозаготовками в Бате вместе с Пао. Время от времени они наведывались в Санта-Исабель. Дик был высоким и крепким, с бледной кожей, обгоревшей на солнце, и ясными голубыми глазами. Его друг, португалец Пао, был полной его противоположностью – тощий остроносый мулат. Они изрядно выпили, много смеялись и настояли, чтобы Хакобо рассказал Килиану историю их последней встречи.

– Это было в Камеруне, мы охотились на слонов, – неохотно начал брат. – Взяли дробовики и отправились в джунгли. Гид вел нас по следу из поломанных деревьев – животные редко ходят по дорогам. Вдруг земля затряслась, и мы поняли, что добыча близко…

– Ты перепугался до чертиков! – перебил его Дик, хихикая. – Побелел, как скатерть!

– Ну да, слон выскочил прямо на меня! Проводник, опытный охотник, выстрелил и попал куда-то в ухо, слон разъярился… Мы все бросились бежать…

– Мы думали, что такой огромной туше трудно будет развернуться, – продолжил Пао, подавившись смешком. – А он несся за нами по пятам, и кровь хлестала у него из уха!


Килиану все меньше и меньше нравились эти люди. Было в них нечто подозрительное. Дик никогда не смотрел прямо в глаза, а смех Пао звучал зло.

– Наконец зверюга сбавил шаг. Мы несколько раз выстрелили, и он… – Хакобо поднял руки, – исчез! Пропал из виду! Я так и не увидел его падения.

– Эти черти такие живучие! – Дик затянулся и медленно выдохнув дым.

– Да, но этот все-таки испустил дух, – уточнил Пао. – Мы с проводником нашли его, когда тело еще не остыло.

– Разделывать его собралась куча народу, в конце остались одни кости, – Хакобо глотнул из стакана. – А бивни были высотой вот с эту дверь.

Килиану история показалась жестокой. Он, конечно, охотился на горных коз в Пиренеях, но и представить не мог подобной сцены. Со времен Адама меткий выстрел был призван прервать страдания животного, и он не знал ни одного человека у себя на родине, кто бы наслаждался долгой агонией.

– Это опасно, – покачав головой, произнес он.

– Да уж! – Дик смерил его холодным взглядом. – Однажды на охоте я видел, как слон схватил хоботом одного из черных и со всей дури шмякнул о землю.

– Этого черного потом бы и мать родная не узнала, – загоготал Пао, обнажив кривые зубы.

С Килиана было достаточно. Что за ночь сегодня! После этой ярмарки тщеславия, после взрыва эмоций Хулии, да еще после этих рассказов о жестокости на охоте его первый визит сюда точно станет последним. Спиртное ударило в голову, и он распустил узел галстука.

– Что с тобой? – тихо спросил Хакобо.

– Похоже, на плантации мне уютнее, – пробормотал Килиан, поджигая новую сигарету от окурка.

– Что ты сказал?

– Ничего. Сказал, что пора возвращаться. Ты еще остаешься?

– Хочу переместиться в местечко поживее, – честно ответил Хакобо. – А ты можешь вернуться на плантацию с остальными.

– Да, конечно, – кивнул Килиан, добавив про себя: «Если не буду их раздражать».

Оставшись один, он какое-то время наблюдал за молодыми людьми, играющими в бильярд, пока его внимание не привлекли громкие голоса. Обернувшись, он заметил Эмилио, который о чем-то спорил с грузным чернокожим мужчиной в элегантном костюме. Дженероса пыталась оттащить мужа, но тот не реагировал. Голоса становились громче, и Килиан решил подойти посмотреть, что происходит.

– Какое право имеешь ты говорить такое мне, Густаво?! – орал Эмилио. – Мы много лет дружили с твоим отцом. Я тебя хоть раз обидел?! Я даже живу здесь дольше тебя!

– Ты не понимаешь, Эмилио, – прошипел Густаво; две капли пота скатились с его кустистых бровей по вискам вдоль оправы квадратных очков. – Вы, белые, слишком долго нас использовали! Рано или поздно вам придется уйти!

– Понимаю, это как раз то, о чем мечтает половина здесь присутствующих! Что мы уйдем и оставим вам все, в том числе мой бизнес! Но ты его не получишь, Густаво! Я жизнь положил на то, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. И я никому не позволю себе угрожать!

Дженероса не знала, что делать. Она умоляла мужа уйти и очень обрадовалась, когда подошли Хулия с Мануэлем.

– Никто тебе не угрожает, Эмилио. Но я думал, что ты умнее. Ты никогда не брал в расчет наше положение! – не отступал Густаво.

– Ваше положение?! – проревел Эмилио. – Мне никто никогда не оказывал никаких услуг! Я все сам!

– Папа, хватит! – Хулия схватила отца за руку и наградила обоих спорщиков хлесткими взглядами. – Других и за меньшее наказывали. Что вообще происходит? Ты хочешь, чтобы чертова политика разрушила вашу дружбу? Если так, это пустая трата времени. Ничего здесь не изменится еще многие годы.

Мужчины замолчали, но не извинились; Эмилио наконец позволил жене себя увести.

Мануэль и Килиан проводили Рибаросов до дверей.

– Все хорошо, Хулия? – мягко спросил Мануэль.

– Да, не волнуйся, спасибо. – Она с улыбкой протянула ему руку. – Я отлично провела время в твоем обществе, это была единственная приятная часть вечера. – Заметив гримасу Килиана, она поспешно добавила: – Танцевать с тобой тоже было весьма неплохо. Но лучше мы все-таки пойдем. Боже, как неловко! Мне лучше в казино не появляться несколько ближайших недель.

– Прости, дочка, – повинился Эмилио, – я не смог сдержаться. Дженероса, – повернулся он к жене, – Густаво меня просто взбесил.

– Успокойся, Эмилио, – Дженероса нервно натягивала перчатки. – Я сама постоянно боюсь, что когда-нибудь придется сносить нападки этих неблагодарных!

– Мама, хватит! – оборвала Хулия и повернулась к молодым людям. – Увидимся.

– Надеюсь, что скоро, – ответил Мануэль с грустью. – Доброй ночи, Хулия.

– Какая прелестная девушка, – пробормотал он, протирая стекла очков платком, когда семейство скрылось из виду.



Несколько дней спустя Хулия получила записку из Сампаки. Она гласила: «Хулия, мне очень жаль, что я себя так повел. Надеюсь, ты меня простишь. Больше этого не повторится. Хакобо».

Строчки крутились в голове девушки несколько дней. Она не могла забыть искристые зеленые глаза Хакобо, черные волосы, мускулистую фигуру… она до сих пор испытывала влечение к нему. В конце концов она убедила себя в том, что эти слова что-то да значат, и ее поведение в казино заставило парня понять, что у них еще может быть будущее.

Так продолжалось недели две, на третью ее терпение лопнуло: Хулия мечтала увидеть Хакобо, услышать его голос. Она придумала несколько способов, как с ним встретиться, но ни один не подходил. Пригласить еще раз на ужин? Это могло вызвать подозрения матери. Не было также гарантии, что Хакобо согласится сходить в кино или куда-нибудь выпить, а огорчаться из-за очередного отказа не хотелось. Поход в казино отметался после истории с отцом, о которой до сих пор судачили. В этом был весь Санта-Исабель: в таком маленьком городке пересуды долго не утихают.

И тут в голову Хулии взбрела отчаянная идея: приехать на плантацию как-нибудь после ужина. Она уже бывала там дважды с отцом и прекрасно все запомнила. Почему бы не попробовать тайком проникнуть в комнату Хакобо? Они поговорят, а может, и… Девушка прикусила губу, все больше склоняясь к такому варианту. Если кто-то заметит ее в коридоре, ведущим к спальням, она всегда может сказать, что пришла с весточкой от отца Антону – и никто не догадается!