Озерные страсти

– Умх, – вздохнула сыто-лениво Аня и посетовала: – Жаль, что Ромки нет, вот бы кто сейчас лопал и стонал от счастья. Я так по нему соскучилась, прямо ужас как.

– Ничего, послезавтра увидитесь, – напомнила Александра Юрьевна.

– Ум-м-м, – снова вздохнула Аня и решила: – Ладно, схожу. Угощу старушку и побеседую. Ради тебя, тетушка, я и не на такие подвиги способна.

– Мерси, – улыбнулась ей ласково Александра Юрьевна.

Дождь все дрожал в пространстве, как коллоидная смесь, заметно охладив температуру окружающей среды, размачивая все вокруг какой-то особой въедливой сыростью, в которой расплывались, тонули очертания домов и приглушались звуки. На улицах никого не было: ни встречных, ни поперечных – никаких, даже заблудших. Оно и понятно: жители сидели по домам, не высовывая носа за двери в такую-то погоду.

В этом замершем, остановившемся времени, в промокшей тишине Анне казалось совершенно инородным звуком шуршание ее дождевика и слишком громкими ее шаги, шлепавшие по лужам резиновыми сапогами. А зонтик, который она держала над специальной пекарской корзиночкой с пирожками, прикрытой полиэтиленовым пакетом поверх льняного полотенца, висевшей на сгибе ее руки, что она прижимала к себе, выполнял функцию какого-то нелепого девайса, имевшего непонятное предназначение, ну уж точно не защиты от дождя.

Идти из самого конца, где располагался их участок, к началу улицы, сворачивать, проходить по перпендикулярной улице мимо еще одной линии и идти до середины третьей улицы к нужному дому Анне было лень и совершенно не хотелось. Поэтому она пошла по тем сократам, которые хорошо знала, – узкий, чуть больше метра проход между заборами двух участков, который выводил с их линии на параллельную улицу, а на той надо было пройти три дома вверх и нырнуть в следующий проход между заборами, выходивший к задней стене магазина, стоявшего на центральной улице, и выйти, можно сказать, на главную площадь «Озерного».

Хорошо, что Анна была в сапогах: затея с сократами оказалась не самым идеальным решением, потому как первый проулок превратился в одну сплошную длинную лужу. Во втором дела обстояли чуть получше, вернее, посуше: лужи имелись, как же без них, но не сплошным венецианским каналом, а перемежавшимися озерцами.

Анна шагнула в сумеречную затемненность проулка и, внимательно глядя под ноги, чтобы не ступить в глубину какой-нибудь непредсказуемой лужи и не набрать воды за голенища, уже добралась до середины прохода, когда услышала чей-то властно-недовольный раздраженный голос. Говоривший явно старался сдерживать и приглушать рвущееся из него возмущение, с трудом справляясь с этой задачей, настолько его переполняли эмоции.

– Его нашли! – отчитывал кого-то человек раздраженно. – Я предупреждала, что его нельзя там оставлять, говорила, что его обязательно найдут! Нет, вы засунули его в эту дыру, толком не спрятав! – переходила на громкий шепот теперь понятно, что женщина.

Анна замерла статуей, когда вдруг осмыслила, о чем именно говорила эта женщина. Та же помолчала, видимо, выслушав абонента, с которым, очевидно, разговаривала по телефону, и снова, не сумев управиться с негодованием, рвущимся из нее, резко выговорила собеседнику:

– Ты хоть представляешь, какие будут последствия? Мне не интересно слушать твои оправдания. Вы сделали непростительную глупость, оставив его там. Теперь придется заметать следы и срочно что-то предпринимать. Ладно, – выдохнула громко женщина, – я придумаю что-нибудь, чтобы исправить ваш идиотизм. Все, – отрезала она повелительно. – Сама позвоню, когда надо будет.

Аня стояла остолбеневшим изваянием, боясь пошевелиться и выдать свое присутствие неловким движением, от которого непременно зашуршит дождевик, чувствуя, как мурашки бегают по спине, и пыталась судорожно соображать.

Это что сейчас было?… Человек говорил о найденном трупе? Ну конечно, о трупе, поняла она, о чем же еще можно говорить, что его нашли, «сунув в дыру, толком не спрятав», и об ужасных последствиях, которые надо заметать?

Или заметать надо следы, а не последствия?

«А кстати, где эта женщина?» – вдруг сообразила Анна, посмотрела по сторонам, как будто что-то можно было рассмотреть за высокими сплошными заборами, стоявшими стенами с двух сторон. Этот проулок был необычным, в нем сходились задние заборы трех участков: двух по четной стороне, как бы углами, и одного по нечетной.

Но это совершенно не значило, что говорившая находилась на одном из этих участков, прогуливаясь под дождем, она с такой же вероятностью могла оказаться и впереди, зайдя за магазин, прячась от посторонних глаз. С того места, где замерла Анюта, застигнутая властным голосом женщины, задняя стенка магазина не просматривалась, находясь как бы за углом, зато очень хорошо было слышно все, что там происходило.

В этом Анна имела возможность как-то убедиться. Вот так однажды она была вынуждена пережидать горячий разговор двух людей, укрывшихся от любопытных глаз за магазином, договаривавшихся о свидании в перерывах между жаркими поцелуями. Она тогда, помнится, переживала, что они нацелуются вдоволь, договорятся, пойдут вперед по проулку и обнаружат ее и всем станет ужасно конфузно. Не пошли, слава богу.

А чей это был голос? Женский точно. Какой-то очень знакомый…

– Вы тут прячетесь или задумались? – спросил кто-то прямо над ухом Анны.

– А-а-а-а! – заорала она, подскочив на месте, дернувшись всем телом от страха и обнаружив, что это всего лишь Антон Валерьевич, накинулась на него, выговаривая: – Вы что творите! – от переизбытка эмоций и облегчения вдруг принявшись колотить его мокрой ладошкой по предплечью. – Вы испугали меня до смерти!

– Я не хотел, Анечка, извините, – с искренним раскаянием извинился мужчина, – не ожидал, что вы так испугаетесь.

– Вы совершенно неслышно подошли, – смутилась столь неконтролируемой вспышке своего негодования с непозволительными элементами рукоприкладства Анюта.

– Да нет, я шлепал по лужам, подходя к вам, – пожал он недоуменно плечами и предположил: – Вы, наверное, задумались?

– Да, я задумалась, – пробурчала она, стушевавшись окончательно.

– Что несете? – переключил внимание девушки Северов, указав подбородком на корзину, висящую на сгибе ее руки.

– Пирожки, – рассеянно ответила Анюта.

– Пиррожки-и-и… – заинтригованно протянул Антон Валерьевич.

И тут же сунулся к корзине, приподнял пакет и шумно втянул в себя воздух, принюхиваясь.

– Ум-м-м-м… – показательно прикрыл глаза, демонстрируя, какое восхищение произвел на него аромат.

И с какой-то молниеносной быстротой, так, что Анюта и моргнуть пару раз не успела, приподнял полотенчико, выхватил из корзины пирожок и снова старательно прикрыл полотенцем и пакетом содержимое корзинки, распрямился, изобразив старательно невинное выражение лица.

– С чем пирожки? – спросил мужчина, с необычайным удовольствием и радостным предвкушением рассматривая пирожок в руке, понюхал его, едва не замурчав.

– Этот с яйцом, зеленым луком, соленым огурчиком, взбитым сливочным маслом и укропом, – улыбнулась Аня.

А он вдруг посмотрел на нее каким-то непонятным, задумчивым взглядом, растянувшимся на пару мгновений, и откусил чуть не с половину пирожка. И прикрыл глаза… Жевал, мычал и покачивал головой, выражая полный восторг и абсолютную благость.

– Вкусно? – спросила заинтересованно Анюта.

– Волшебно, – произнес он в восхищении, проглотил и откусил еще кусочек. – Ум-м-м, потрясающе. Просто сказка.

Он жевал, а она стояла и смотрела во все глаза, как мужчина поедает пирожок, излучая полное эстетическое наслаждение самим процессом дегустации.


– Вы пекли? – спросил Северов, покончив с лакомством.

– Я, – кивнула, разулыбавшись, Анюта.

– Я на вас женюсь, – самым серьезным тоном пригрозил мужчина.

– За пирожки, что ли? – уточнила Анна.

– И за них в числе прочего, – кивнул он и поинтересовался: – И куда вы эту красоту несете?

– Олимпиаде Власовне для поддержания тетушкиных связей на должном высоком уровне, – принялась объяснять Анна. – Вы знаете Олимпиаду Власовну? – спросила она и, получив отрицательный ответ, принялась объяснять: – Она в свое время занимала очень высокий правительственный пост, а ее сын сейчас начальник департамента предпринимательства и инновационного развития. Тетушка Александра утверждает, что Олимпиада Власовна хоть и старая змея, давно пережившая свой яд, но не потерявшая железной хватки ни на йоту, которой и держит сына и все его семейство в своих руках и имеет на Константина Игоревича большое влияние. У них там все очень непросто, у чиновников. Связи-расчеты, интриги, свои дела непонятные. А я вот поддерживаю на должном уровне, – качнула она корзиной. И вздохнула: – Как-то так.

– Понятно, – кивнул Северов и поинтересовался: – А что вы в переулке застряли?

– Ой! – вскинулась, чуть не подскочив, Анна, вспомнив о подслушанном разговоре. – Антон Валерьевич! Тут такое дело… – И, посмотрев по сторонам, но не обнаружив ни одного свидетеля, придвинулась поближе к Северову и перешла на заговорщицкий жаркий шепот: – Я шла и вдруг услышала, как женщина разговаривает по телефону. Она сказала: «Они его нашли… Я говорила, что нельзя его там оставлять, что его найдут, а вы его там бросили. Засунули в эту дыру и толком не спрятали». Ругала того, кто сделал такую глупость. И еще сказала, что теперь придется «заметать следы», – и посмотрела вопросительно-выжидательно на Северова. Но, не дождавшись никакой реакции, пояснила: – Вы понимаете, что эта женщина говорила о трупе, который мы с вами нашли?

– Или обсуждала с подружкой сериал, – не впечатлился мужчина.

– Да нет, что вы. Она так отчитывала человека по телефону, очень строго. Говорила, что это было идиотизмом и теперь придется придумывать, как ликвидировать последствия и заметать эти самые следы. Это точно было не о сериале.

– Анюта, это мог быть разговор о чем угодно, – пояснил Антон. – О коте Борисе, нагадившем у соседки, которой того оставили на передержку, о краже батончика в магазине. Вариантов множество.

– Послушайте, – очень серьезно произнесла Анна. – Это совершенно определенно был разговор не о коте, батончике и сериале, а о преступлении. Вы не слышали, каким тоном она разговаривала, а я слышала, – и поделилась: – Тетушка сказала, что никто ничего расследовать не станет и все спишут на каких-то чужих людей.

– Александра Юрьевна – мудрая, проницательная и очень дальновидная женщина, – согласился с выводами тетушки Александры Северов.

– А вам самому не хочется разобраться и найти убийцу? – поинтересовалась Анна.

– Нет, – однозначно отрезал Антон. – И вам не советую увлекаться этим детективом.

– Но полицейские подозревают нас с вами, – убеждала его Анна, приводя следующий аргумент.

– На то они и полиция, чтобы подозревать, – пожал он равнодушно плечами.

– И вас нисколько не тревожит, что преступник на свободе?

– Нет, – уверил он ее. – Сейчас меня тревожит только то, что вы собираетесь отнести эти волшебные пирожки какой-то старой даме в целях укрепления деловых связей, а мне, увы, не удастся насладиться их великолепием и попробовать те, что с другими начинками.

Анюта посмотрела на него долгим задумчивым взглядом и предложила:

– А вы пригласите меня на чай.

Теперь пришла очередь Северова какое-то затянувшееся мгновение изучающе рассматривать выражение ее лица. Посмотрел-посмотрел странным, нечитаемым взглядом и произнес, придав тону особой торжественности:

– Анна Александровна, могу ли я быть удостоен чести пригласить вас на чай?

– Я принимаю ваше приглашение, Антон Валерьевич, – исполнив чинный, плавный поклон головой, ответила Анна. И тут же испортила всю разыгрываемую церемониальность, поделившись радостным предчувствием: – Мне ужасно хочется посмотреть ваш дом вблизи и внутри. Он меня просто завораживает. У вас потрясающий дом, сказочный просто. И ваш участок, вы его так преобразили.

Северов, усмехнувшись ее почти детской непосредственной горячности, галантно предложил:

– Тогда разрешите? – протянул он руку к корзине.

– Да, с удовольствием, – отдала она ему свою ношу вместе с зонтиком. – Спасибо, тяжеловато оказалось таскать ее на сгибе локтя.

– Прошу, – забрав у нее корзину, повел рукой Антон приглашающим двигаться вперед жестом и спросил, когда девушка пошла назад по проулку: – Александра Юрьевна не сильно будет сетовать, что вы так и не добрались до Олимпиады Власовны?

– Ничуть. Единственное, надо поставить ее в известность об изменении моих планов, – уверила Аня и спросила, в свою очередь: – Но вы ведь тоже, Антон Валерьевич, шли куда-то по своим делам?

– Я просто гулял, заметил вас и решил поздороваться.

Не стал объяснять ей Северов, что «гулял» он вполне целенаправленно в сторону дома ее тетушки, решив нанести дамам визит под предлогом обсуждения вчерашнего происшествия, якобы узнать, как прошел опрос Анны следователем, представиться лично Александре Юрьевне – в общем, наладить дружеские добрососедские отношения.

Вот так шел и вдруг увидел Анну, выходящую из калитки, не заметившую его, и последовал за девушкой, только разговора той тетки, о котором она так живо рассказывала, не слышал, чуть задержавшись, пропуская ехавшее по дороге VIP-такси, водитель которого, притормозив возле Антона, уточнил расположение интересующего его номера дома.

Когда они вошли на его участок, Анна закрутила головой, торопливо, но очень внимательно рассматривая дом, да и сам участок в пределах видимости, пока они шли по дорожке. Антон отметил, как изменилось выражение ее лица, да и сама она стала сосредоточенной, погруженной в свои мысли, цепким взглядом художника присматриваясь к деталям. И подивился: надо же, ей и на самом деле захватывающе интересно.

Но, оказавшись в теплом пространстве дома, Аня вдруг почувствовала, что успела даже не замерзнуть, а скорее отсыреть, что ли, и Северов, заметив, как девушка, сняв свой дождевик, непроизвольно ежится, поспешил провести ее в большую комнату, служившую кухней-столовой-гостиной, интересно разделенную на зоны разными дизайнерскими приемами; усадил в низкое уютное кресло возле камина, в котором тлели дрова багровым жаром, а сам занялся завариванием чая и накрытием стола.

Анюта, погрев руки у огня, достала смартфон и позвонила тетушке, коротко оповестив, что зашла в гости не совсем чтобы к Олимпиаде Власовне, вернее, совсем не к ней и даже в противоположном направлении.

– К кому? – спросила дотошная Александра Юрьевна.

– Я потом тебе все объясню, – стрельнув взглядом в сторону хлопотавшего в кухне хозяина, прикрыв ладошкой микрофон, горячим шепотом пообещала Анюта.

– Да ладно, – усмехнулась тетка, сразу же сообразив, почему это племянница секретничать взялась. – Угодила к Антону Валерьевичу в гости, да еще и с пирожками?