Овсянка, мэм!

– Тетя, не надо, – попросила она очень тихо, коснувшись моей руки. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

Я лишь кивнула. И сказала – не слишком громко, но так, чтобы леди ХХХ расслышала:

– Дорогая, будь добра, принеси мне шаль. Хочу при свете дня взглянуть на хваленый горошек леди Хэлкетт-Хьюз.

– Думаешь, он стоит прогулки, тетя? – Улыбка Роуз была почти естественной.

– Сомневаюсь, но случаются в жизни неожиданности.

И отвернулась, пока возмущенная леди ХХХ хватала воздух ртом.

Роуз, виновато мне улыбнувшись, выскользнула из столовой. Следом откланялись викарий с сестрой.

Почти тут же появились полковник Хьюз с сыном и леди Присцилла. Леди ХХХ отпустила еще несколько колкостей в наш адрес, но леди Присцилла ее осадила.

– Решительно не понимаю, Хелен, что тебе не нравится в этой девушке, – заметила она, попивая кофе. – Мисс Карпентер – милая девочка, компетентная и исполнительная. А также молодая и очень красивая. Правда, милый Родди?

– Да-да, тетя Присцилла, – натянуто улыбнулся он. – Я нахожу мисс Карпентер очаровательной.

И с вызовом посмотрел на вытянувшееся лицо матери.

– Я желаю мисс Карпентер только добра, – поджала губы леди ХХХ. – В конце концов, она впервые оказалась в избранном обществе и должна ему соответствовать!

– С каких это пор тебя, Хелен, волнует какая-то медсестра? – поинтересовалась леди Присцилла иронично.

Полковник Хьюз сосредоточенно жевал, а леди Сибил смотрела на заклятую подругу с плохо скрываемой насмешкой.

Не найдя поддержки, леди ХХХ поджала губы и взялась за ложку. Проглотила немного овсянки, сказала с досадой:

– Остыла!

– Позволь, я за тобой поухаживаю, – с готовностью предложил полковник Хьюз.

Леди ХХХ кивнула… и вдруг, захрипев, схватилась за грудь.

Тарелка выскользнула из ее рук, овсянка уродливыми кляксами запятнала ковер.

Лицо леди ХХХ побагровело, глаза выпучились, изо рта вырывалось странное сипение.

– Нет! Нет! – закричала она, глядя в одну точку, и повалилась на ковер.

– Мама! – Родерик Хьюз упал рядом с ней на колени.

Полковник Хьюз подавился и натужно закашлялся.

Леди Сибил, разом лишившись своей томности, прижала руку к губам и сильно побледнела. Только мистер Гилмор и леди Присцилла сохранили присутствие духа.

– Позволь я взгляну. – Леди Присцилла с неожиданной силой отстранила племянника и взяла леди ХХХ за руку.

А мистер Гилмор сообщил негромко:

– Я позову доктора Пэйна.

Я же, оцепенев, смотрела, как на губах леди ХХХ пузырится радужная пена. Словно леди проглотила кусок мыла и теперь давится пузырями. Не может быть!..

Она забилась в удерживающих ее руках, но быстро затихла. Только лицо стало совсем темным, страшным.

Доктор примчался почти сразу. Очевидно, мистер Гилмор поймал его на пути к столовой. Громко хлопнула дверь, доктор присел на корточки, заглянул в глаза леди ХХХ, прижал пальцы к ее шее.

Мгновения, как удары сердца.

Он поднял голову. На бледном лице доктора веснушки походили на брызги грязи.

– Все кончено, она мертва. Нужно вызвать полицию.





Глава 2





– Полицию?! – В лице Родерика Хьюза не было ни кровинки. – С какой стати – полицию? Что вы несете?!

– Боюсь, это был яд, – ответил доктор тихо, но твердо.

Леди Сибил вздрогнула, взгляд ее панически заметался. Леди Присцилла, напротив, прищурилась.

– Что за ерунда! – басил полковник Хьюз, потрясая вилкой, словно мечом. – Банальное пищевое отравление…

– Ни одно пищевое отравление не вызывает почти мгновенную смерть, – сухо ответил доктор, поднимаясь и отряхивая брюки.

Хьюзы – старший и младший – растерянно переглянулись.

– Сердце? – кашлянув, предположил Родерик.

Бедная, бедная леди ХХХ! Мне вдруг стало ее жаль. Она еще не успела остыть, а муж и сын уже думают лишь о том, как замять скандал.

– Поверьте моему опыту, – чуть повысил голос доктор, – это не сердечный приступ.

– «Пыльца фэйри», – тяжело проронила леди Присцилла, растирая виски. – Ведь так, доктор?

– Раз вы сами догадались, не стану отрицать. Возможно, конечно, что она сама приняла яд…

– Вы что, намекаете, что моя жена могла бы!.. – схватился за грудь полковник Хьюз.

– Несчастный случай? – предположил Родерик Хьюз с надеждой.

– Глупости! – рассердилась леди Присцилла. – Я смотрела на бедную Хелен, когда она это съела. Она ничего не подсыпала в тарелку, могу в этом поклясться.

– Вы готовы повторить свои слова перед судом, леди Присцилла? – Инспектор Баррет стоял на пороге, склонив голову к плечу.

Старая леди с легкостью выдержала его взгляд.

– Хоть перед самим Господом.

– Могу подтвердить, – подал голос мистер Гилмор. – Разве что она добавила яд заблаговременно.

– В тарелку? – Инспектор покачал головой. – Сомнительно. Возможно, яд был в общем блюде?

– Исключается. Мы все ели овсянку. – Мистер Гилмор кивком указал на стопку грязных тарелок. – Кроме разве что полковника Хьюза, который предпочел тушеные почки и фасоль.

И меня, хотя я не торопилась в этом сознаваться.

– Я собираюсь на охоту! – Полковник Хьюз пригладил волосы. – Кролики расплодились. Поэтому решил позавтракать поплотнее.

– Понятно, – рассеянно откликнулся инспектор, зачем-то понюхал остатки в общем блюде, хмыкнул и заключил: – Есть основания считать, что речь идет об убийстве.

Родерик шепотом выругался, а полковник Хьюз поморщился.

– Проклятая ищейка! – пробормотал он таким тоном, чтобы полицейский расслышал.

Я даже головой покачала. Злить полицию – не лучшая идея.

И куда, хотела бы я знать, запропастилась Роуз? Лучше бы ей, конечно, этого не видеть, но столь долгое ее отсутствие заставляло меня тревожиться.

Инспектор Баррет кивнул и закрыл за собой дверь.

– Что скажете, доктор?

Ступал он мягко, почти бесшумно. Совсем не похоже на всегда грохочущих сапогами констеблей.

– Точный диагноз будет известен после вскрытия. – Доктор Пэйн нахмурился.

– Вскрытия?! – охнул полковник Хьюз, но на него не обратили внимания.

– Однако могу поручиться: речь о большой дозе «пыльцы фэйри», – закончил доктор, понизив голос.

– Я так понимаю, все присутствующие в курсе, о чем речь? – Инспектор обвел взглядом обступивших его людей.

Полковник Хьюз подергал воротничок, словно тот стал его душить, и промямлил:

– Ну, более или менее…

Вся его громогласная уверенность куда-то испарилась.