Овсянка, мэм!

И она тихо заплакала.

Она все твердила сбивчиво, что не хотела дурного. Что собирает каждую монетку на приданое, чтобы они с Сэмом могли пожениться. Что всегда готова угодить.

– Скажи, Энн, – осторожно спросила я, когда она выпила две чашки чаю и немного успокоилась. – Леди Сибил попросила чистый мед?

Она моргнула и пролепетала немного в нос, который от долгих рыданий заложило:

– Нет, мисс. Еще сметану, и желток, и оливковое масло.

– Ты принесла леди готовую смесь? – допытывалась я.

Она моргнула.

– Д-да, мисс.

– Спасибо, Энн. Ты очень помогла.

Она зарумянилась и бросила быстрый взгляд на Сисси.

– Я должна была, мисс. Как иначе? Ведь хотели отравить сына хозяев! Мы все любим мистера Родерика.

А я – нет!

Хотя сознаваться в этом благоразумно не стала.



Первейшее достоинство леди – всегда и везде выглядеть уместно. Но как, скажите на милость, уместно выглядеть на рыбалке?! Что надеть? Удобное старое платье и галоши? Ничего не скажешь, соблазнительнее некуда. Очаровательный шифоновый наряд и изящные туфли? Не хватало только поминутно увязать каблуками в песке и глине! Повседневный костюм, даже облагороженный скромной брошью, тоже решительно не годился.

Я перебрала весь свой нехитрый гардероб. М-да, задал мне Этан задачку…

Когда Сисси постучала ко мне в комнату, я все еще рассматривала себя в зеркале.

– Мисс, там вас… – начала Сисси бойко, осеклась и вытаращила глаза. – Мисс!

Вовсе незачем так пугаться. Короткий жакет и свободные брюки скрывали куда больше, чем позволяли себе вечером многие леди.

Женщинам неприлично носить штаны? Ерунда! Зато двигаться в них – одно удовольствие. Леди Присцилла наверняка бы одобрила, но она отправилась на обед к Хьюзам, а Роуз упорхнула к профессору.

Я покрутилась, рассматривая себя с разных сторон. Опасение, что пуговицы не сойдутся, оказалось зряшным. Костюм сидел так же хорошо, как и пять лет назад.

Что же, надеюсь, инспектор не лишится чувств!

Этан нетерпеливо расхаживал перед домом. В своем поношенном твидовом костюме и клетчатом джемпере он не походил на полицейского даже отдаленно. У ворот дожидался старенький автомобиль.

– Мэри, добрый… – У него сделался такой вид, будто ему хотелось себя ущипнуть, да воспитание не позволяло. Наконец инспектор убедился, что глаза его не обманывают, и громко прочистил горло. – Кхе-кхе. Отлично выглядите.

– Отлично – от других? – хмыкнула я.

Могу поспорить, в части оригинальности у меня не было конкуренток на добрых сто миль. Если даже в столице женщина в брюках вызывала ажиотаж, то что говорить о замшелой провинции?

Надеюсь, мы не попадемся на глаза викарию, иначе меня предадут анафеме на веки вечные. Оставаться в Дорсвуде я не планировала – что мне тут делать после отъезда Роуз? – но лишние проблемы ни к чему.

Этан вновь откашлялся, не без труда отвел взгляд от моих, скажем так, ног и поправился:

– Превосходно. Вам очень… э-э-э… к лицу.

Смущенный инспектор выглядел так забавно, что я с трудом сдержала смех.

– В колониях более свободные нравы, – объяснила я и взяла его под руку. – Надеюсь, вы не слишком шокированы?

Этан скосил на меня глаза. Теперь, когда ему не видны были мои ноги, он вздохнул с явным облегчением.

– Как полицейский, я должен бы вас арестовать за нарушение общественного порядка.

– За чем же дело стало?

Этан распахнул передо мной дверцу авто.

– Знаете, я не должен был вас приглашать. Формально вы все еще одна из подозреваемых.

Я молчала, и он добавил со вздохом:


– Но, видит бог, я не смог удержаться.

Давно мне не приходилось так теряться. Я отвела взгляд и сказала с принужденным смешком:

– Надеюсь, вам не грозят неприятности?

– Серьезные – нет. В крайнем случае… – Он прервался, чтобы занять водительское место, и закончил после паузы: – Уволюсь.

Я не нашла ничего лучшего, как свести все к шутке:

– Вы же не станете отбирать хлеб у бедного викария Миллера? – Он удивился, и я уточнила: – Говорят, раньше вы собирались стать приходским священником.

Кстати, пасторское облачение Этану было бы к лицу. Или полицейская форма – зря он ее не носит.

– Чарльз проболтался? – Он с досадой провел рукой по волосам. – Ну да, кто же еще. Не беспокойтесь, я давно оставил эту идею. Видите ли, Мэри, мне оказалось не под силу прощать чужие грехи. Карать их мне больше по вкусу.

– Так вы идеалист?

– Был им когда-то.

– Служба в полиции быстро избавляет от иллюзий?

Он бросил на меня острый взгляд.

– Именно так. А вы, Мэри, о чем мечтали в юности?

– Трудно сказать, – пожала плечами я. – Обо всем сразу. Сначала воображала, что стану знаменитой волшебницей… пока мне не растолковали, что полноценная магия доступна только чистокровным.

– Надеюсь, вам объяснили это достаточно деликатно? – Этан бросил взгляд на мое лицо и покачал головой. – Понятно, недостаточно.

– Потом я грезила о карьере певицы.

– Тоже не сложилось? Печально.

– Отец был очень строг. Он не хотел даже слышать о пении, разве что в церковном хоре. – Я потерла лоб. – Знаете, в детстве я грызла ногти, но меня быстро от этого отучили… Линейкой по пальцам.

– Простите, – сказал он, помолчав.

– За что же? – удивилась я.

О своей последней мечте – домик на берегу, муж, дети и собака – я предпочла не распространяться. Слишком это будет жалко.

– Что напомнил, – ответил он серьезно. – Некоторых людей надо топить… хотя бы в воспоминаниях.

Не выдержав, я рассмеялась. Почему-то меня в его обществе все время тянуло улыбаться.

– Этан, вы слишком кровожадны для полицейского!

– Напротив, – не согласился он. – Я ведь расследую убийства и должен быть готов, что моих арестованных могут повесить. Вам не кажется, что лучше сменить тему?

– Кажется, – согласилась я мрачно. – Но боюсь, не выйдет. Я должна кое о чем вам рассказать.

– Завтра, – попросил он быстро и заложил резкий поворот. – Даже если вы собираетесь признаться, пусть это будет завтра.

– Никаких признаний, обещаю.

Этан свернул на обочину, затормозил и посмотрел мне в глаза.

– Тем более. Это наш вечер.

– И пусть убийства подождут? – рассмеялась я и протянула ладонь. – По рукам.

Он осторожно сжал мои пальцы и улыбнулся.

– Надеюсь, рыба не в счет? Или вы против убийств любых тварей божьих?

– Ничуть, – заверила я.

По мне, так от некоторых тварей – и я не о животных! – следует избавляться без жалости. Да и против доброго куска мяса или рыбы я никогда не возражала.

Этан помог мне выйти. Местечко было уединенным и очень живописным. Ручей весело звенел по камням. От дороги его заслоняли деревья, а от дома Хьюзов – поросший вереском холм. Солнце почти скрылось за ним, но воздух был теплый. Удивительно приятный вечер.

Я присела на корточки и опустила руку в прохладную воду.

– Как хорошо!