Овсянка, мэм!

– Ты видела? Видела? – прошептала она восторженно. – А ты говоришь, он к тебе равнодушен!

– Роуз, – сказала я с укором.

Не время и не место для таких разговоров. В толпе всегда найдутся длинные уши.

Счастье еще, что в Дорсвуде нет ни одного оборотня! (Констебль Догсли не в счет.) Вот кто расслышал бы даже писк летучей мыши или шорох мушиных лапок. Потомки темных фэйри и не на такое способны, мне ли не знать.

Роуз скорчила гримаску.

– Ладно-ладно, молчу.

По счастью, за поворотом приглушенно заурчал мотор, и к дому собраний подкатило сразу три автомобиля.

Из старомодного «крайслера» вышел полковник Хьюз, как никогда багровый и напыщенный. Он выглядел так, словно галстук передавил ему шею. За рулем спортивного авто был Родерик Хьюз, который любезно подвез леди Сибил. А в алом кабриолете прикатили профессор Фаулер и Леона Фаулер. Леди Сибил была неотразима в черном, профессор строг и как никогда прекрасен в темно-синем, а кинозвезда нарядилась в роскошное серебряное платье.

Толпа в один голос ахнула, и вовсе не от восхищения красотой дам. Общее внимание привлек синяк – чтобы не сказать фингал! – под заплывшим глазом Родерика Хьюза.

Мои губы сами собой расплылись в улыбке. Так его!

Роуз рядом ахнула и стиснула мои пальцы.

– Тетя, кто?..

Хороший вопрос. Что-то мне подсказывало, что вряд ли Родди в темноте загремел с лестницы. Похоже, он все-таки доигрался.

Роуз выглядела слишком потрясенной и радостной, чтобы это не вызвало кривотолков.

– Дорогая, – шепнула я, – давай отойдем.

Она молча кивнула, позволяя мне увлечь себя в сторону.

– Роуз, возьми себя в руки! – велела я ей на ухо. – За нами наблюдают.

Еще как наблюдают! Даже лопатки зачесались. Чудо еще, что в спине дыру не прожгли.

– Да, прости… – Она опустила голову и принялась зачем-то рыться в сумочке.

Достала платок и тут же обронила, а подошедший доктор его поднял.

– Возьмите, мисс Карпентер.

Он вложил в ее ладонь кусочек батиста. Роуз, не поднимая глаз, тихо поблагодарила.

Хм, а это еще что?.. Под моим взглядом доктор Пэйн быстро убрал руки за спину.

– Доктор, – сказала я решительно, – могу я оставить племянницу на вашем попечении? Мне нужно отлучиться.

Вышло, пожалуй, чересчур высокопарно, зато доктор воспрянул духом.

– Конечно! – заверил он с жаром. – Не беспокойтесь, я позабочусь о мисс Карпентер.

И покраснел так, что глазам стало больно…

К столику с лимонадом выстроилась небольшая очередь. Продвигалась она медленно, поскольку милейшая миссис Шилдс щедро оделяла покупателей и напитками, и порцией сплетен на десерт. Я не вмешивалась – сейчас это было мне на руку.

– Будьте добры, два стакана лимонада и две булочки с корицей, – попросила я, когда до меня дошел черед.

Миссис Шилдс слегка смутилась, но смущение ее было мимолетным, как полет мотылька.

– Видели синяк Родерика Хьюза? – выпалила она, протирая стаканы.

– Конечно, – кивнула я, вынимая из сумочки мелочь. – И поделом!

Острый носик миссис Шилдс дернулся, почуяв тайну. Она подалась вперед.

– Вы что-то об этом знаете?

– Не то чтобы… – ответила я обтекаемо. – Но одна подруга рассказала мне по секрету…

– Да-да! – подбодрила она, еле дыша от нетерпения.

– Только это тайна.

– Буду нема как могила! – заверила миссис Шилдс пылко.


Я с трудом сдержала усмешку. Театрально огляделась по сторонам и сообщила громким шепотом:

– Муж моей подруги Элизабет работает в банке.

– Ну-ну?

– Так вот, он рассказывал, что однажды у них было громкое дело. Мошенничество, вы понимаете?

– Неужели поддельный чек? – прошептала миссис Шилдс, глаза которой сияли от любопытства.

– Именно, – веско кивнула я. – Не хочу возводить на человека напраслину, но…

– Но?

– Стивен Флетчер – это тот самый муж подруги – в общем, он говорил, что дело едва удалось замять. Леди Хэлкетт-Хьюз лично умоляла начальника полиции… Вы меня понимаете?

– Леди Хэлкетт-Хьюз? – повторила она завороженно. – Значит, Родерик Хьюз подделал чек и дело едва не дошло до суда? Но зачем ему…

– Разные ходят разговоры, – ответила я уклончиво. – Другая моя подруга, Банни, рассказывала, что молодой мистер Хьюз ведет очень невоздержанный образ жизни.

И пусть каждый понимает в меру своего разумения.

Она прижала руки к груди.

– А что вам известно о…

Я торопливо оглянулась.

– Простите, меня зовет племянница.

Я ловко выхватила из рук миссис Шилдс заказанный лимонад и была такова.



Чарльз Гилмор оказался прав. Нам достались лучшие места, первый ряд напротив присяжных и коронера. Компания рядом подобралась знакомая: полковник Хьюз с сыном, викарий Миллер с сестрой, леди Сибил, профессор Фаулер с Леоной, Чарльз Гилмор и, конечно, мы с Роуз и леди Присциллой. Как будто инспектор позаботился собрать всех подозреваемых в одном месте.

В трауре были лишь леди Сибил и полковник с сыном, остальные не стали демонстрировать фальшивую скорбь и обошлись уместными скромными нарядами, а Леона Фаулер и вовсе разоделась как на праздник. Впрочем, никакой траур не мог приглушить вызывающий шарм леди Сибил, черное платье и шляпка лишь подчеркивали капризный изгиб ее губ и плавные очертания фигуры. Леона то и дело косилась на нее с завистью, которую леди Сибил игнорировала самым оскорбительным образом. Наша кинодива злилась все сильней и уже с трудом держала себя в руках. Зато Рут Миллер отчего-то выглядела усталой и, кажется, заплаканной. Неужели полковник все-таки задел ее сердце?

Коронер, худощавый мужчина с лошадиным лицом, долго рассусоливать не стал. Он очень сухо и коротко изложил суть дела, обвел присяжных внимательным взглядом и осведомился:

– Все понятно?

Если у кого-то и были вопросы, то сознаться в этом никто не рискнул.

Первым свидетелем вызвали инспектора Баррета. Он вкратце описал, кто убит, как и где. Сведения о покушениях на Родерика Хьюза инспектор попридержал.

– Есть ли у полиции основания для ареста кого-либо? – поинтересовался коронер.

– Нет, сэр! – отчеканил инспектор, вызвав гул среди зевак.

– Тишина в зале! – потребовал коронер, постучав по столу. – Иначе я прикажу очистить помещение. Спасибо, инспектор. Будьте добры, пригласите доктора Пэйна.

Доктор явился сразу, бледный и спокойный. В строгом костюме ему явно было неловко, а воротничок слегка жал. Однако держался доктор уверенно.

– Опишите, – попросил его коронер, когда с формальностями было покончено, – что вы обнаружили при осмотре леди Хэлкетт-Хьюз.

– К сожалению, я не успел помочь леди. К моменту осмотра она уже была мертва.

– Что же стало причиной смерти?

– Отравление! – отчеканил доктор, вызвав очередной всплеск шепотков. – Ядом faeries ego, более известным, как «пыльца фэйри».

– Значит, – подался вперед коронер, – вы убеждены, что смерть не была вызвана естественными причинами? Насколько я знаю, отравление этим ядом по симптомам напоминает сердечный приступ.

– Убежден, – не дрогнул доктор. – Большие дозы «пыльцы фэйри» действительно провоцируют смерть от острой сердечной недостаточности. Однако при нормальном, если так можно выразиться, сердечном приступе у пациента изо рта не идет пена, что мы наблюдали в данном случае. Кроме того… – Он переждал разговоры в зале и очередную попытку коронера их утихомирить и повторил с нажимом: – Кроме того, я присутствовал при вскрытии, которое делал мой коллега, полицейский врач доктор Мортон, и оно подтвердило первоначальный диагноз.

Коронер прищурился.

– А какова летальная доза? И можете ли вы определить, сколько яда получила леди?

– В медицинской практике используются дозы не более половины грана. Летальная доза – примерно два грана.

Немного же нужно этой «пыльцы», чтобы убить человека!