Отставник

Ожидаемо, хотя и несколько обидно. Милая принцесса становится милостивой владычицей, а о некоторых скользких фактах ей хочется забыть. Ладно, уйду в сторону и не буду отсвечивать. Если понадоблюсь, то вспомнит про меня, а репутацию "милостивой и щедрой" бесплатно не приобретёшь, особенно в разорённой войной стране.

Хорошо ли ради мужниного государства выжимать деньги из собственного герцогства? Трудно сказать, тут много подходов. С одной стороны, любовь зла, и всякие козлы этим пользуются. С другой, как сказал Анри Четвёртый в моём старом мире "Париж стоит мессы", а тут речь идёт лишь о деньгах. С третьей, а почему за прихоти герцогини должно разоряться Зеленоземье?

И вообще, почему Эдмунд не хочет принять должность военного министра и встать во главе могучей армии Хаора, а Лаура блистать при роскошном дворе своего отца? Ведь есть же пример – Её Светлость великая герцогиня Силестрия. Она государыня полностью независимой страны, но большую часть года проводила в Хаоре, в Жёлтом Дворце. В дворцовой жизни играла далеко не последнюю скрипку, хотя и не первую. Увы! Плутарх насплетничал, что Цезарь по сему случаю воскликнул: "Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме!" и многие честолюбцы поддержали его. Наверное, Лауре перестала нравиться опека отца, и она сейчас захотела самостоятельности.

С Эдмундом понятно, Родина и Отчизна для него не пустые слова. Он многое сделал для удержания собственных земель, а вынужденный протекторат… Чем собственно мешает протекторат? После того, как великое герцогство встанет на ноги, появятся планы отказаться от постылого покровительства, возможно даже ещё оставшись в прибытке. Герцогство жены и остров в Колониях – чем не куш?

Как регулярно присутствующий на заседаниях Госсовета и лично наблюдающий за решением различных вопросов, могу сказать – я даже не карасик в мутных водах политики, а ёршик. Удачливый, шустрый, но главное моё достоинство – малоинтересный рыбам покрупнее. Позже, при удаче могу получить славу мелкого, но колючего политика. Пока сам меня не тронешь, не уколешься. Эдмунд – щука, не маленькая и не большая. Зубастая, сухая и костистая. В меру опасная, но годная для фаршировки или на котлеты. Лагоз же, да и Торан, плавали в этом пруду с детских лет и отращивали зубы под руководством лучших учителей. Их отнесу к сомам, которые не только других рыбёшек схарчат на раз, но при случае и лягушкой закусят, и раком полакомятся, и моллюском не побрезгуют, а бывает и птичкой, неудачно севшей на воду, пообедают.

Может я ошибаюсь, но что-то мне кажется, что наш король-батюшка просчитал зятя на много ходов вперёд. И как бы Эдмунд не трепыхался, он уже висит у тестя на кукане. Лагоз считает, что делает всё на благо дочери и государства, и совсем не хочет навсегда расставаться с землями. Хотя кто знает? Глядишь, найдётся и у великого герцога пара неучтённых карт в рукаве.

Моё баронство полностью под Хаором. Нет, можно надувать щёки и пыжиться, но для самостоятельного государства у меня слишком плодородная, а потому доходная, земля. Отбиться от быстрого набега или продержаться до подхода подмоги смогу, но не больше. Так что, моя роль в семейной сцене маленькая, и лезть в политику, имея на руках мелкие карты, не стану – знаете ли, походя, сожрут и не заметят.





Лидия




– Мамусик, хочешь я тебе дам по одной баночке?

– Не надо. И сама не мажься. Прибереги для случая.

– Ну! Когда он ещё будет! А Стах мне ещё пришлёт, правда?

– Даже не думай! Никаких просьб к барону! Он и так согласился подарить тебе розу. Хватит!

– На весеннее равноденствие будем срезать?

– Да. Для девиц это лучший срок. Сразу полное действие цветка проявится.

– А потом…

– Никаких потом. Я написала барону… Не прямо, а так… намекнула, что до полных шестнадцати лет тебе о замужестве даже думать нельзя.

– Почему так долго?! Ещё столько ждать!

– Ему и тогда ещё рано жениться, но для появления наследника баронства, могут сделать исключение. Думаю, отец пробьёт решение Дворянского Собрания. Если за это время парень не узнает тебя получше и не передумает связываться с такой оторвой.

– А я могу и без замужества, просто так ему бастардика родить. Или доченьку…

– Молчи! Ты говори, да не заговаривайся! Иначе отец живо тебя приструнит!

– Любовь – это не венчальный браслет и не веточка на семейном древе. Она… Она… Она как у тебя с папой. Он женился на тебе и не посмотрел, что ты не волшебница, а просто одарённая. Как ему бабушка ни ругалась, отец её не послушал. Зато у вас все дети сильные волшебники. А я ещё и воздушница в твою родню.

– Маленькая моя! Не торопись жить. Подожди, разберись в своих чувствах. Барон тоже должен созреть, чтобы сделать предложение. У него и другие кандидатки есть. Ранбранды свою девчонку ему сулят, а они герцоги.

– Зато я его люблю! И не торгую собой. Пусть берёт меня, какая есть.





Светские новости




Столица шумела. Два чрезвычайных события случилось сразу – назначение торжественного молебна с призывом Ангела и возвращение в Колонии графа Исвира. Причём до первого осталось чуть больше месяца, а второе случилось громоподобно – быстро, шумно и скандально.

Граф собрал на пирушку своих, говоря словами куплета из старого водевильчика, "друзей, приятелей, подруг и прихлебатей". Там благородно заплатил пару мелких карточных долгов, раздарил прорву мелких вещиц, произнёс прощальную речь и отбыл в порт. Именно тогда он и открыл, что убывает к отцу на остров, что там его ждёт женитьба на прекрасной туземной принцессе, что всегда будет помнить время, проведённое в кругу столичных друзей. Затем пробки из бутылок игристого стрельнули в потолок, пенистое вино полилось в бокалы и было выпито гостями до дна, а хрусталь разбился об пол на счастье.

С ночным отливом графский корабль отплыл навстречу заре. Гости остались гулять до утра. Красиво ушёл граф. И благородно. Да…

Днём забегали кредиторы. Оказывается, уехавший многим оказался должен. Сильно должен. Богатому легко получить кредит, и Исвир запускал по локоть руки в казну богатеев. Вроде разок мелькнуло какое-то облачко, случилась лёгкая задержка с выплатой, так ведь граф подарил актриске ЗОЛОТОЙ ночной горшок, лишь потому чуток не рассчитал. Кредиторы легко соглашались подождать до прибытия из Колоний содержания от отца. Если кто настаивал в получении, деньги тут же находились, а успокоенный денежный мешок открывался графу вновь.

Вот теперь Исвир уехал. Надолго. Быть может насовсем. Деньгодатели всполошились, сверили учётные книги и ахнули от величины долга. Покойный граф Иснадор, кутила, транжира, картёжник и повеса, промотавший своё графство, остался должен много меньше.

Покойный выдавал заверенные векселя, над которыми хоть можно порыдать. Отбывший оставил расписки вида – получил столько-то дукатов, а то и вовсе росчерк в расходной книге. Он же считался крайне богатым, ему все верили. Отдавал занятое по первому требованию. Однако оказалась, брал у одного, чтобы заплатить другому. В последнее время просил всё больше и чаще, не обращая внимания на требуемую заимодавцами лихву. Те ждали скорого прибытия корабля с золотом. И что теперь с его автографами делать? Расписка не вексель, её не опротестуешь – получил и получил, а зачем давали? Потаскаешься по судам за своими деньгами. Да и отсудишь ли?


Впрочем, в салонах ахали, Исвиру дивились, но не сильно-то и ругали. Граф все долги чести заплатил своевременно, а ростовщики за риск проценты дерут. Этих кровопийц не жалко. Невестам надежд не давал, не обручался, наивные головки не морочил.

Актрисочку без содержания оставил? Может кто другой её перехватит. Девок гулящих полно, как-то устраиваются. Эта пускай золотой урыльник продаст, ей денег довольно станет.

Словом, свет решил, что Исвир шельмец и прохвост, но… благородный человек. Долго про эдакого ловкача анекдоты рассказывать будут. Чуть не пять лет с шиком пожил, в отца-наместника заставил поверить, большие деньги протратил.

Кто-то про папин остров справки навёл. Графство с таким названием точно есть, и семья такая имеется, не в Колониях, правда, да и не в Хаоре. И батюшка никакой не королевский наместник, а владетельный господин собственных земель. Доходы кое-какие имеет. Станет ли он платить хоть что-то за сына? Бог весть… Да и его ли это сын?

Про молебен тоже разговоров много ходит. Мест организовывают ровно тысячу. На каждое дают жетон с номером. Цена десять дукатов не более и не менее. По жетону может пройти один человек, хоть взрослый, хоть совсем малой. Даже на грудничка жетон покупать придётся. Как войдёшь, тебя на твой номер поставят, и уходить с него не моги. Как действо пойдёт, да Ангела призовут, с молящихся снимутся все грехи разом. За то, после молебна, при желании можно пожертвовать, чего и сколько не жалко. Тут всем понятно, что после такого серебра не сыпанёшь, золотом жертвовать надо.

Основной обсуждаемый вопрос – как к молебну одеваться? Мужчинам понятно – мундиры. Дамам как? В чёрное или белое? Или может сероватое? Покрой какой? Разрешены ли кружева? Материал, понятно, шёлк. Ангел же! Нежненькое всё должно быть, гладенькое.

Опять же, какое общество соберётся? Будет ли присутствовать кто-то из Дворца? Вдруг Его Величество лично соблаговолит? С супругой? Говорят, дворян и простолюдинов разделят и поставят по разные стороны зала, а среди своих какие места лучшие? С каких престижней смотреть на Ангела? Перед молебном стоит поститься? Или достаточно не пить вина?

Вопросы, вопросы. Никто на них толком ответить не может, церковники и те молчат. Вот и приходится собираться, чтобы решить, как правильно поступить. Дворяне по салонам, простолюдины по гостиным, люди собираются и обсуждают. Хорошо хоть цену высокую объявили, только приличные, достойные люди придут на праздник.

Некоторые, наиболее верующие, а потому связанные с Храмом узнали, что большинство из братии не допустят до молебна. А некоторые сами ропщут против призыва. Святая Мать с боевыми монахами отказалась присутствовать.





Служба




Моё триумфальное, из-за полудюжины зелий для роста волос, возвращение во Дворец осталось почти незамеченным. Скандальный отъезд "графа Исвира" вызвал больший интерес короля, ведь недоброжелатели наместника одного из наидоходнейших владений Короны несколькими днями ранее подали прошение. Возможно, кстати, граф потому и сбежал. Беда состояла в том, что ни Государь, ни Канцлер, ни кто другой не слышал об этом острове, а в Королевском Географическом Обществе при самом внимательном и пристальном изучении карт не нашли такого названия. Нет! Похожие были, но всё не те.

Его Величество изволил долго смеяться, присвоил жалобщикам титул "открывателей ненаблюдаемых островов" и удовлетворил просьбу о назначении нового наместника. Старого снимать не стал, ибо тот никогда не был назначен. Положил ежегодное жалование всем подписавшим ходатайство. Каждому, без разделения чинов, по тысяче, звоном золотых монет. Для получения необходимо раз в треть года являться в Казначейство и внимательно выслушивать, как кассир трясёт кошель. Ещё им всем велел показать орден. Любой, можно сразу несколько. За такое не жалко. Но вот за дурость с других постов приказал отставить, сказав: "Мне олухи на службе не надобны!" и вновь долго смеялся. Ловкого мошенника посоветовал охранителям не искать, на то есть полиция. Но если вдруг паче чаянья того найдут, обязательно привести во Дворец, показать Государю столь пронырливую шельму.

Что говорили о простаках в салонах понятно. Думаю, припомнили с начала времён все шуточки об обманутых дуралеях. Ходят слухи, что у них водилась не только карта с координатами, но и папка документов с полной росписью доходов от острова. Наверное, незадачливые ходатаи от позора совсем скоро сбегут из столицы.

Все шесть флаконов зелья вручил Его Величеству. Побоялся оставлять себе один положенный – кому ни отдай, все другие разом обидятся. А так не я, государь лично достойных определит. Его Величество был весьма доволен моими стараниями, однако сказал, что в прошлый раз я за то орден уже получил, два раза за одно дело не награждают, сейчас обойдусь лишь благодарностью. И деньгами на ингредиенты, конечно. Понизив голос, открыл, как сильно его просят некоторые о новой порции снадобья "Ви-э-гра". Просил ускорить доставку травок из Колоний.

Ещё порадовал меня известием об одобрении Геральдическим Комитетом меня, как наследника графа дю Гоуи. Другие кандидатуры предложены не были. Сейчас дело направлено в Дворянский Комитет для окончательного утверждения. Впрочем, сомнений в его вердикте вроде как быть не должно, но порядок необходимо соблюсти.

Окружение Его Величества понятливо переглянулось, всем ясно, за что графством жалуют. Опять же, не самый дурной вариант – слишком щедро, но хоть знакомому человеку. Всё лучше, чем какому чужаку. Тихий – везунчик, каких почти и не припомнить. Много жирных кусков пирога получает, но хоть своими подачками довольствуется, у других крошки не склёвывает, хотя мог бы. Он старших по чину и возрасту уважает. Сослуживцам дорогу не перебегает, а тех, кто под ним служит, жалует. Служебными средствами щедро делится, по возможности, в чинах двигает. Как Его Светлость великий герцог Торан, под себя его канцелярию взял, барон не забыл своих, чуть не половину в чинах подвинул. И как приятелю своему орденок и землицу в подарок на свадьбу выхлопотал, все помнят? Завидно, конечно, но пусть. С бароном дружить можно и должно.

При Государе пробыл до перерыва на кофей, на который он меня позвал с собой:

– Лаурка с мужем к тебе заезжала?

– Так точно, Ваша Милость.

– Пойдём со мной, расскажешь, как она выглядит. Совсем отца забыла. В гости не появляется. Всё супругу помогает.

Придворные с уважением и лёгкой завистью посмотрели на меня. Общее мнение высказал дежурный. Он говорил тихо, но я услышал:

– И тут Тихому подфартило! А он не умеет пользоваться! Ему бы надо самому на доклад по такому поводу проситься, а не ждать вопроса. Как можно быть таким пентюхом? Не понимаю!

За столом доложил про открытие портала. Описал в красках орошение камней игристым вином. Не забыл при том упомянуть свою конкубиночку, в роли подруги Лауры. Затем плавно перешёл на банкет, но тут кофей был уже выпит.

– Пойдём, дружок, со мной, приказал Лагоз. – Подробней обскажешь. Соскучился я по дочке.

В кабинете с обитыми пробкой стенами мы остались вдвоём, потому рассказал о визите со всеми подробностями и без лишних украшательств. Доложил о беседе с Эдмундом, об изъятии казны и показал письмо.

– Хмм… – промолвил Государь. – А вот тут интересно. Ты что прочитал?

– Она хочет расстаться, и чтобы я ушёл в сторону. Вы не думайте, уйду, конечно. Мешать ей не стану.

– Так я и думал. Как есть дурак! Если женщина говорит "нет", это значит "подумаю". Если "подумаю" – "да". Если "да", то это подделка, письмо написал мужчина. Женщины никогда не напишут прямо. Они считают, ты сам обязан догадаться, что она имеет в виду. Лаурка почти без экивоков написала, что хочет править вместе с тобой, но СЕЙЧАС вам надо держать расстояние. Что, кстати, правильно. Я своих там держу, они ей помогают. А ты напиши ответ – дескать, её услышал и повинуешься, но коли будет нужда, придёшь на помощь. Подарок приложи, разрешаю. Мне принеси, велю передать.

– Понял, Ваша Милость.

– С Эдмундом ожидаемо. Поторговаться хочет, – подвёл черту государь. – Через ваш разговор довёл до меня свою позицию. Тебе кость бросать не стал – знает, ты только из моих рук кушаешь. А дела у него, видать, хуже идут, чем он планировал. Признаться, я такой разговор ближе к весне ожидал. Сейчас другое дело важнее. Помнишь список тебе прислал? И четверых в нём с чёрными галками?

– Так точно, Ваша Милость.

– Сегодня случай больно удобный выходит. Они в одном месте разом собираются. Держи адресок. Только следов от них не должно остаться. Сможешь?

– Так точно, Ваша Милость.

– Ни пылинки, ни соринки. Пропали и всё. Их искать сильно будут. Я сам прикажу. Точно сможешь?