Отражение сна

Куратор тоже старался быть обаятельным – и у него получалось. Или он не старался, а просто был таким? Кто-то усилием воли врубает свои социальные навыки на полную мощь, чтобы не выглядеть в чужих глазах нелюдимым букой; а для кого-то быть в центре внимания и очаровывать людей – так же естественно, как дышать. Каждому своё.

Марина почти сочувствовала Диме; однако сочувствие не равно симпатии, уж её-то не включишь волевым усилием. Искра либо есть, либо нет. Пытаться высечь её искусственно – всё равно что тереть шерстью не янтарную палочку, а восковую свечку.

К сочувствию примешивалось разочарование. Марина так мечтала об их встрече – и что? Сама придумала дурацкую надежду и сама себя ею обманула. А теперь сникла, отвечала рассеянно, только и думала, как поскорее уйти, – будто Дима хоть чем-то был перед ней виноват.

Он не был сноходцем – почти наверняка. Не мог же он так правдоподобно притворяться, игнорируя все осторожные намёки и сразу съезжая с темы снов на что угодно ещё.

Он, вероятно, мог бы стать сноходцем: его сон был невероятно красочным и детальным, напитанным силой – той самой силой, которая позволяла сотрудникам Куратора творить чудеса.

Но согласился бы он? Не навредило бы это ему?

Марина вспомнила, сколько сноходцев пострадали, сколько были похищены – причём похищения продолжались даже после усиления мер безопасности. Желает ли она кому-нибудь такой жизни? Имеет ли право ставить кого-нибудь перед таким выбором?

– О чём задумалась? – полушутливо-полусерьёзно спросил Дима.

– Да так, работа вспомнилась. Эх, взять, что ли, пример с тебя и сходить на недельку-другую в поход, перезагрузить мозги? – Марина не могла решить очень многое, но одно решила твёрдо: не обижать и не отталкивать того, кто ничем этого не заслужил. Не нагружать другого человека своими тяготами, не заставлять его платить по её счетам.

Дима успокоился и оживился ещё сильнее, принялся за рассказ о прошлых походах, о подготовке к следующему. Марина внимательно его слушала, искренне восклицала и смеялась, сама травила байки о путешествиях.

…и всё же когда на выходе из парка они, обменявшись контактами, попрощались и разошлись в разные стороны, она испытала огромное облегчение.





Глава 17. Похищение




– Такое бывает, когда сильно устаёшь. Или когда что-нибудь скрываешь, – сообщил Алекс-«богатырь», болтаясь в темноте.

Марина скорее чувствовала, чем видела, что он где-то рядом. Темнота была непроглядной. И в этой темноте ничего не было – даже гравитации. Только они двое, зависшие посреди пустоты.

До прихода Алекса-«богатыря» сон был ещё более пустым, замершим сразу после своего возникновения и не успевшим ни сформироваться, ни наполниться.

Возможно, так получилось, потому что Марина не хотела спать. Точнее, её тело просило об отдыхе, но её разум вопил, что никакого отдыха во сне не будет, только напряжённая скука.

Или потому что у неё становилось всё больше секретов, которыми она не хотела делиться ни с кем, даже с добряком Алексом: сначала не рассказала про встречу с Ошем, а теперь вдобавок молчала о Диме – в которого Куратор наверняка вцепился бы мёртвой хваткой, чтобы натренировать нового сильного сноходца. И которого это могло погубить.

Стоило Марине подумать о Диме, как её сон ожил, будто росток, наконец проклюнувшийся из семечка. Окружающая чернота превратилась в сумрак, посветлела ещё сильнее, и вот в ней расцвели краски. Появились контуры и формы, сперва неопределённые, зыбкие, но быстро обретавшие чёткость. Во все стороны волнами расходилось – распускалось – сновидение, и Марина была в его центре.

– Славное местечко, – невозмутимо прокомментировал Алекс-«богатырь», когда процесс остановился. – Это ведь не чистая фантазия, а фантазия-воспоминание?

Они стояли на песчаном берегу, набегавшие волны почти дотягивались до их ступней. Узкая полоса песка переходила в сочный газон, на котором были тут и там расставлены кресла-лежаки – в самых удобных местах, откуда приятнее всего смотреть на реку.

Марина и Алекс-«богатырь» очутились в том парке, где она встретила Диму – сначала во сне, а затем наяву. И где привыкла гулять – наверное, именно поэтому сон был таким объёмным, таким похожим на реальность.

– Да, я здесь бывала, – уклончиво ответила Марина. – А ты хорошо разбираешься в видах снов?

Алекс-«богатырь» аж фыркнул от неожиданности:

– Ясен пень! Это ж база, основа основ. Яна не показывала тебе?.. – он осёкся. – Ах да, вы не успели до этого дойти. Ну ничего, ещё дойдёте, не сомневайся!

Ободрение было как обычно неуклюжим, но искренним. Марина улыбнулась Алексу-«богатырю» и изо всех сил постаралась подхватить его оптимизм, поверить, что беда с кошмарами скоро закончится, всё наладится, вернутся занятия с Яной… Хлою тоже хотелось увидеть, но Яну – больше всех.

А вот по Куратору она совсем не скучала.

Алекс-«богатырь» насторожился. Даже свободная футболка и растянутые треники не скрыли того, как напряглись его мышцы. От дружелюбной расслабленности не осталось ни следа, Алекс-«богатырь» неуловимым движением перетёк в боевую стойку.

– Ничего не чуешь? – выдохнул он.

– А что я должна чуять? – недоумённо уточнила Марина, тоже почему-то шёпотом.

И почти сразу получила ответ на свой вопрос.

Сон треснул. Как хрупкая скорлупка, по которой ударили чем-то твёрдым – причём ударили с разных сторон. Сквозь паутину трещин стало просачиваться что-то тёмное. Чёрное.

– Держи сон! – рявкнул Алекс.

Его голос никогда не был таким резким. И сам он никогда не выглядел так грозно. Добродушный тренер обернулся безжалостным воином.

Почему так важно держать сон? Подоспеет подкрепление? Или Алекс-«богатырь» лично уничтожит всех нападающих?


В том, что монстров было несколько, Марина не сомневалась. Не из-за разносторонних ударов, а из-за чутья: она буквально чувствовала, что её сон – её голову – атакуют так, как никогда раньше.

Холодно сверкнула сталь. Алекс-«богатырь» крутанул в руках материализованный меч и бросился в атаку.

Первый кошмар ещё не успел проникнуть в сон, как для него всё было кончено. Нереальный прыжок к следующей трещине, замах – и сияющий меч снова разрубил чёрную плоть.

Охотник на кошмаров вошёл в раж, он защищал и мстил. Он не сомневался, что сможет убить их всех…

Марина закричала. Чёрные шипы, вырвавшиеся из-под земли, пробили её ступни, пригвоздили к месту. Хрустнули кости, брызнула кровь, тело электрическим разрядом пронзила боль.

Алекс-«богатырь» обернулся на крик. И в этот момент всё изменилось. Кошмары, медлительно протискивавшиеся в сон, молниеносно проломили границу, бросились на охотника. Они вовсе не были вялыми – они притворялись, выжидали. И дождались.

Алекс-«богатырь» взревел, как раненый медведь. Свет его меча разрубал наваливавшуюся тьму – но тьмы становилось всё больше.

– Просыпайся!.. – донёсся полузадушенный хрип откуда-то из огромного шевелящегося клубка, в который превратились Алекс-«богатырь» и кошмары.

Частица Марининого сознания вынырнула из хаоса боли. Проснуться, надо проснуться! Тогда весь этот ужас закончится…

Но чёрные шипы намертво приковали Марину к сну, тянули из неё силы, держали сон против её воли. Кошмары не отпускали своих жертв.

Оглушающий треск плоти, белая молния – летящая прямо в голову Марине. Ещё до того как Марина поняла, что это меч Алекса-«богатыря», она проснулась.





* * *


Хотелось кричать, но рот оставался закрыт. Хотелось вскочить, но тело окаменело – лежало парализованное, придавленное собственной тяжестью.

Бешеный стук сердца заглушили новые звуки: кто-то вонзил в дверной замок ключ и резко повернул его.

Марина панически скосила глаза – только они её и слушались – на свою руку, на мизинец, ожидая увидеть подаренное Ошем колечко. Однако его там не было. Значит, это был не сон.

Она никому не давала дубликат ключей от квартиры. Значит, дверь открывал кто-то чужой. Опасный. Надо немедленно встать или хотя бы дотянуться до смартфона… но как?!

Сердцу стало тесно в груди, оно казалось раздувавшимся шаром, давившим на рёбра и грозившим вот-вот лопнуть. Воздуха не хватало. Неужели её так и схватят?

Дверь распахнулась, впуская кого-то в квартиру. Этот кто-то, судя по звукам, закрыл дверь, разулся и почти беззвучно зашагал по коридору. Прямо к комнате, где лежала Марина.

Неведомый вторженец переступил порог.

– Ну-с, что тут у нас? – деловито спросил тонкий голосок.

Вторженец оказался не чужим. И не опасным (вроде как). Перед кроватью стояла, уперев руки в боки, Анастасия – маленькая охотница на кошмаров, с которой Марина недавно выслеживала монстра, поселившегося в теле пассажирки автобуса. Главным отличием Анастасии от Алексов было то, что она охотилась на кошмаров не во снах, а наяву. Главным, но далеко не единственным.

– М, м-м-м, м-м! – к Марине начал возвращаться голос, но её мышцы всё ещё были парализованы, и она не смогла выдавить из себя ничего кроме невнятного мычания.

Впрочем, Анастасии этого вполне хватило:

– А, вот как. Что ж, тогда потерпи-ка…

Мычание превратилось бы в долгожданный крик – если бы Анастасия предусмотрительно не заткнула Марине рот. То, что делала охотница, было больно. Перед широко раскрытыми глазами Марины всё побелело, изображение пропало, она не видела и почти не осознавала, где находится.

Боль исчезла так же резко, как появилась.

– Ну, ну, не надо раскисать, уже почти всё, – Анастасия вытерла глаза и щёки Марины краешком её же одеяла. – Кошмары ранят глубоко, даже если раны не видны…

Ночь сменилась сумерками, сумерки – утром. Солнце показалось над горизонтом и неторопливо поднималось всё выше.

– Алекс!.. – просипела Марина, когда немного отдышалась и снова смогла говорить.

– Я знаю, – детское лицо ожесточилось. – И Куратор знает, – поспешила добавить Анастасия, прежде чем получить новую порцию сипов и хрипов. – Иначе бы меня тут не было.

Тело Марины расслабилось, но ненадолго. Мысли метались и требовали действий:

– Откуда?

– От Куратора. А он – от твоего Алекса. Или от ещё какого-то Алекса – я не вникала.

– А…

– Помолчи, не то язык прикусишь.