Отмели космоса

– Именно они.

– Бубнов? Шарниры? – снова спросила Двадцатка.

– У меня нет на это времени, – рявкнул Бубнов и потянулся за револьвером.

Но на пути к рукоятке его рука замерла, потому что один из пистолетов Двадцатки вместо Пакс навёлся на Бубнова.

– Двадцатка, – медленно начал Бубнов, – ты понимаешь, что делаешь?

– Подожди. Ты, – она ткнула стволом в Либитину. – Говори.

– Это всё операция шарниров, – с жаром начала Пакс. – Они заменили ваш груз, теперь тут другие люди. То есть совсем не люди – суррогаты.

– И на черта? – непроизвольно спросил я.

– Они искусственные, служат шарнирам со своего рождения, а вы везёте их на планету Оборонного щита! Ясно же, чего хотят шарниры!

– Послушай меня, Двадцатка, – начал Бубнов. – Я знаю, ты ненавидишь роботов, лнео, подобные штуки. Тебе и не нужно их любить, тебе нужно делать свою работу. Если ты сейчас вышибешь ей мозги, то я пока забуду о том, что ты тыкала в меня стволом. Теперь стреляй.

Двадцатка и не думала слушать Бубнова. Тот, прежде чем продолжить говорить, глубоко вздохнул.

– Нужно всего-то выполнить заказ, потом всё станет неважно, я всех отпущу, а Пакс… ты посмотри на неё!

Не знаю, посмотрела ли Двадцатка, куда сказали или нет, но момент для ввода в игру карты из рукава оказался подходящий. В следующую секунду капитан взорвался ярчайшей вспышкой света. Меня спасло то, что он был позади, и я на него не смотрел, впрочем, даже так меня дезориентировало. Но я не ослеп, поэтому видел, как в воздухе расцветают десятки ложных меток. Обычно такие гранаты используют против роботов, чтобы сбить их наведение, но тут было очевидно, ради кого капитан носил с собой такое приспособление.

Я, стреляя большей частью по памяти, прыгнул в укрытие. Проморгавшись немного, увидел, как Бубнов безуспешно палит вслед Двадцатке, увлекающей за собой Пакс.

– Хорошо, это их замедлит. Больше на мостике не стреляй.

За беглянками тянулся тонкий прерывистый кровавый след.

– Капитан, ты серьёзно продался лнео?

– Как и все вы. Вас давно всех продали, только вы не знали.

– Бубнов, я нечасто тебе прошу ответить на вопрос не по делу, но сейчас должен.

Он, кажется, что-то понял, нахмурился и вопросительно посмотрел на меня. Я не без опаски начал:

– Мы же на лнео работаем? Чего они хотят?

– Не знаю. Разыгрывают свои злобные планы. Ещё вопросы?

– А ты вообще, как относишься к тому, что… Ну… Совершаешь преступление против человечества в принципе?

– Никак.

Уверен, что он не понял вопроса, поэтому пришлось переформулировать.

– Я говорю о другом – мы же тоже люди. Нет, не нормальные, конечно, не спорю. Доржи проводил махинации, поставляя детским домам протухшую рыбу, Гнидой повырезал почек из людей на несколько миллионов, Флюгер… – тут я увидел, что желваки Бубнова сжались, и изменил направление. – Двадцатка убила людей столько, что можно было ими ещё одну колонию заселить. Насчёт тебя даже говорить вслух не нужно, но ведь это только потому, что у нас работа такая. Нет, я не оправдываюсь, да и вообще не о том говорю, но всё же, Бубнов, разве это приемлемо для тебя, предавать свой биологический вид?

Бубнов посмотрел на меня так, что я понял, ещё пара вопросов и он меня стукнет, возможно, чем-то тяжёлым и по виску. Не потому что хочет меня убить, а потому, что я спрашиваю, что не надо и когда не надо. Тем не менее он всё же ответил.

– Ян. Я ненавижу людей.





Глава пятидесятая. Пара точек, десяток запятых




– А ты не боишься, что Двадцатка нас перестреляет? – напряжённо спросил Доржи, сжимая свой пистолет.

– Нет. Хотела бы – уже перестреляла, – ответил ему Бубнов.

Осмотрев корабль и совершив очередной телепортационный прыжок, мы пришли к техотсеку. Именно сюда вели следы этой парочки стерв. Их выбор был понятен – вряд ли мы станем палить в окружении аккумуляторов. По крайней мере, первыми.

Впереди шёл Гнидой в экзоскелете, ПП в одной руке, остатки робота в роли щита в другой. За ним Доржи и я, Бубнов и Сэнду замыкали. Все вооружены, обвешаны бронёй и настроены разобраться с проблемой. Вот открывается шлюз техотсека, перед нами выстраиваются в ряд энергоячейки.

– Пакс! Двадцатка! – орёт Бубнов. – Либо вы сейчас вылезете оттуда, либо я разгерметизирую корабль ко всем чертям!


Блеф удался. Я-то, в отличие от беглянок, знал, что по нескольким причинам капитан не собирался этого делать. В дальнем конце помещения появилась Двадцатка и встала перед одной из энергоячеек. По сути, энергоячейка – это аккумулятор, но сильно усложнённый различными штукенциями, не такими хрупкими, как он сам. Мы прицелились в мятежницу, она прицелилась в нас. Позади неё из-за той же энергоячейки выглядывала Пакс.

– У меня есть предложение, – начал Бубнов.

План был прост. Когда Двадцатка потеряет бдительность, Бубнов пальнёт в неё. Одного попадания кинетического револьвера будет достаточно, чтобы вывести киборга из строя, даже при наличии брони. Свита капитана, то есть мы, – это план Б, прямой, бесхитростный и хорошо вооружённый. На самом деле Бубнов был готов пожертвовать несколькими аккумуляторами, всё для того, чтобы обезопасить груз. Энергии на текущий прыжок хватит и с половиной энергоячеек, а там останется всего один короткий скачок, и мы на месте, у пункта назначения. Именно поэтому с Двадцаткой и Пакс надо было что-то делать прямо сейчас.

– Я знаю, каково тебе, – продолжил Бубнов. Пока его никто не прерывал. – Ты ненавидишь лнео больше, чем эта вшивая легионерша. Я знаю почему, и я знаю, кого ты ненавидишь ещё больше. Ты никогда не просила, но я скажу сам: ты можешь им отомстить. Возьми этот корабль, пару тонн бомб, вирусных или ядерных – без разницы. Уничтожь то место, которое ненавидишь, и стань свободной. Ты ведь хочешь этого?

Двадцатка молчала, не двигалась.

– Ты пришла ко мне, желая отомстить им. Я даю тебе гарантию мести, ты можешь там хоть всем кадыки повырывать. Я тебе в этом помогу. Лично. Но для этого ты должна дать закончить мне это дело. Убей Пакс и возвращайся.

– Не слушай его! Он же всех вас погубит! Всё человечество погубит!

– И ты веришь ей? – Бубнов указал стволом в сторону раскричавшейся Либитины, та непроизвольно дёрнулась. – Я, контрабандист, коих в мире тысячи, уничтожу человечество? Глупость. Зачем ты слушаешь фанатика?

Низкую, на мой взгляд, убедительность речи Бубнова можно было оправдать тем, что занимался он такими вещами нечасто. Капитан полагался на силу. А вот Пакс всё же делала ставку на красноречие.

– Капитан Бубнов! Ты прекрасно знаешь, что сейчас ведёшь войну против всех людей в принципе. Ради чего? Денег? Легион заплатил бы тебе сполна за каждого из этих суррогатов в грузовом отсеке.

– Что она несёт? – пробормотал Сэнду.

Никто из тех, кто вырубился от феромонов, не были до конца в курсе насчёт происходящего – им просто сказали, что Двадцатка свихнулась, а Пакс оказалась легионером и их обеих надо прибить.

– Столько не заплатит, – отвечает капитан.

– Бубнов, одумайся! – голос Пакс был близок к надлому. – Глубоко в душе ты добрый человек!

Секунда тишины, потом многоголосый раскатистый смех с нашей стороны. Я и не думал, что люди в подобной ситуации могут так искренне ржать. Может, мне показалось, но даже у Двадцатки пару раз дёрнулись плечи.

– Бубнов, насчёт денег я абсолютно серьёзна. Ты уже кинул Сэнду и его боссов, – продолжала Пакс, дождавшись восстановления спокойствия. – Кинь и шарниров.

– Что там она мелет? Кто кого кинул?

– Спокойно, Сэнду, – властно сказал Бубнов. – Она хочет, чтобы ты наставил пушку на меня.

– Э, кэп, а ты что, правда на шарниров работаешь?

– Доржи, – процедил Бубнов сквозь зубы. – Сейчас не время.

– Не-не-не, кэп, так не пойдёт, это когда ты на них халтурить начал?

– Давно. Заткнись.

– Что за дела?! – взревел Сэнду и, отойдя назад на пару шагов, нацелил ствол на Бубнова. – Какие в жопу шарниры?! Ты меня опрокинуть вздумал?!

– Сэнду, спокойно, фра, наш уговор в силе, люди будут доставлены куда надо.

– Только не те, которых вы ему дали! – перебивает Пакс. – Сейчас там болванчики шарниров.

– Какие ещё болванчики? – очень нервно и излишне громко спрашивает Сэнду.

– Это искусственные… – начинает рассказывать Пакс.

– Бубнов, валим их, а то поздно будет, – тихо говорит Гнидой, но я его слышу.

ПП коновала начинает не спеша менять положение, дуло указывает на Пакс. Двадцатка предостерегающе качает головой. Я чувствую, что это не остановит Гнидого, к тому же и Бубнов чуть сдвинул револьвер, прицеливаясь. Нужно этому помешать, но как?!

– Ян, ты совершил ошибку, – говорит мне Бубнов, на которого я неожиданно даже для самого себя наставил ствол.

Зачем я это сделал? Зачем? На черта? Нет-нет-нет, это же капитан, нужно отступить… уже поздно. Ладно, скорее всего в ближайшие пять минут я умру, а значит, могу попытаться получить для себя единственное, что интересует меня в данный момент. Ответы.

– Погоди, не стреляй в меня. Я должен задать вопрос. Почему ты оказался на Амтруно настолько раньше нас?

– Либо ты опускаешь ствол, Ян, либо умираешь. Есть время подумать.

– Кэп, а вправду, почему? Добраться быстрее на планету можно было только на корабле. Так что либо тебя подобрали в космосе, что совершенно невероятно, либо ты с корабля и не сваливал. А там были космополицаи. Или это были не они? – вдруг лицо замолкнувшего Доржи исказила какая-то догадка.

– А другого и быть не может! – продолжил я вместо него. – Ты и новичков убил только для того, чтобы они не увидели тебя и шарниров вместе.

– И что? – флегматично осведомился капитан.

– Ты предал нас, Бубнов, – взревел Сэнду, ствол в его руках затрясся. – Ты наколол меня, мразь!

– Ян, – капитан снова обратился ко мне. – То есть ты хочешь пристрелить меня, чтобы помочь ей? Подумай, из-за кого умерла Инес.