Отмели космоса

К чести единственной вооружённой пары людей в ресторане, они хотя бы среагировали на возникшую опасность. Другое дело, что реакция была малость неадекватна – вытащив стволы они начали высаживать весь боезапас в направлении манекена. Стреляли они, наверное, не совсем бездарно, и песенка обычного человека прервалась бы на этой незамысловатой ноте, но проблема заключалась в том, что манекен – это уже не человек.

Каждый из них выпустил по магазину – они попали во всё: в столы, стены, посуду, окна, официанта. Вот только ни одна пуля не угодила в выписывающего невероятные кульбиты манекен. Со стороны могло показаться, что он уворачивается от самих пуль, но это было не совсем так. Хоть манекен и приобретал в быстроте по сравнению с человеком, до скорости пули ему было далеко. Хитрость была в другом – покрасневшие, напряжённые, сведённые судорогой глаза манекена воспринимали мир иначе, видели больше, быстрее, и поэтому он просто смещался с линии огня, соотнося положение дула в пространстве со своим, и уворачивался ещё до того, как прогремит выстрел.

Поднялась паника, вход оказался заблокирован толпой людей. Кто-то сглупил, пытаясь пробежать рядом с манекеном и теперь валялся с вдавленным горлом, кому-то не повезло получить случайную пулю и, вереща, заняться перекрашиванием внутреннего убранства ресторана в красный. Наша тройка изначально не желала в этом участвовать, и потому мы после обнаружения манекена сразу рванули из-за стола и уже добежали до одного из простреленных охранниками окон. Лёгкие стулья для выбивания стекла не подошли, а вот схваченный Бубновым стол со столешницей из цельных досок – более чем.

Удар! Хруст стекла. Окно всё ещё на месте. Удар, ещё один – капитан размахивал столом так, будто весом тот был с один из ресторанных торшеров. Через стекло уже нельзя было что-то увидеть из-за трещин, но окно и не думало разбиваться. В потоке ругани Бубнова я разобрал только: «Сраное армирование», после чего мы рванули в заднюю часть ресторана.

Тем временем у манекена было всё хорошо. Совершенно живой, пусть и немного окровавленный, он добрался до полностью потративших боезапас охранников. Бой был скоротечным. Один из них попытался схватить манекен, но с удивлением обнаружил, что его собственное колено теперь смотрит в обратном направлении. Второй хотел убежать, однако он значительно проигрывал манекену в скорости. В результате краткосрочной погони дезертир был обхвачен за шею и задушен под аккомпанемент воплей своего товарища.

Наша же компания в это время ломилась в единственный свободный от паникующей толпы проход – вход на кухню, но он был закрыт. Мы с Бубновым попытались синхронными пинками выбить дверь, и это у нас получилось – защёлки на двери вылетели, но более чем на расстояние в два пальца проход не открылся. Через щель было видно, что распахнуться ему мешают два холодильника. Работники кухни спешно тащили третий.

– Впустите! Впустите, твари!

Крик привел лишь к тому, что в мою сторону кинули тарелочку с ореховым соусом. Я отпрянул.

– Ян, найди оружие, держись слева. Инес, будь сзади.

Капитан готовился дать бой и уже отсоединял что-то от своих подошв. Я взял торшер, но, взвесив его в руке, с брезгливостью откинул – то, что казалось надёжным металлом, оказалось хорошо замаскированной пластмассой. Не найдя ничего лучше, я подхватил с пола столовый нож – короткий, тупой и абсолютно не предназначенный для нанесения увечий. Бубнов посмотрел на меня как на идиота, но ничего не сказал. Понимая, как глупо выгляжу, я сменил нож на вилку и в неуверенном звуке, который издала Инес за моей спиной, почувствовал и её разочарование тоже.

Капитан же вооружился полимерным кастетом, собранным из двух половинок. Большую часть его набора для грязных трюков не позволил пронести шмон на входе, но даже в таких условиях я верил в удивительную способность Бубнова решать нестандартные проблемы. А главная на текущий момент проблема уже приблизилась к нам.

Капитан нанёс несколько ударов, но они все были без труда отбиты, а рука самого Бубнова была схвачена и подвергнута выворачиванию. Я подскочил сзади, но получил удивительно мощный удар ногой в грудь – манекен нанёс его, даже не соизволив повернуть ко мне голову. Я отлетел, по приземлении сломав несколько валявшихся на полу керамических тарелок.

Капитану пытались сломать руку, но он всячески извивался, стараясь не допустить этого. На помощь пришла Инес, вооружившаяся винной бутылкой – её удар даже близко не достиг цели, а полёт от пинка манекена был поразительно долог, но это позволило Бубнову использовать ещё одну припасённую в рукаве карту – маленький пузырёк с полимерной иглой, содержащий в себе пять миллиграммов нейротоксина – дозы, способной убить любого человека два-три раза.

Задумка была хороша, а вот реализация подкачала – внезапно манекен ослабил хватку и сжал руку уже на пузырьке. Я увидел, как ломается игла, пузырёк отлетает под один из сломанных столов. Впрочем, у этого события был свой плюс – Бубнов смог разорвать дистанцию.

Манекен, оценив обстановку, двинулся к встающей Инес. Я рванул ему наперерез, целясь вилкой в шею, но мой робкий выпад был перехвачен. Весил я меньше противника, поэтому закономерно после захвата и броска полетел прямо в Инес. По приземлении мне в нос ударил запах феромонов, я поспешил откатиться и, вскочив, броситься обратно в бой – манекен уже мутузил поваленного капитана.

С зажатым в руке керамическим осколком я бросился на помощь, но манекен отреагировал неожиданным образом – не поворачивая корпус, выгнулся в дугу и, игнорируя удары, вцепился мне в горло. Свет в глазах начал меркнуть. Меня попыталась выручить Инес, запустив в лицо манекена перечницу, которая открылась от удара, щедро осыпав перекошенное лицо перцем. Жаль только, что сведённые судорогой глаза не закрылись бы и от попадания в них кислоты. Обычно тем людям, которых целенаправленно готовят в манекены, сразу вставляют окуляры, защищая самое уязвимое место, но этого, кажется, никто таким операциям не подвергал.

Но именно в этот момент манекен допустил первую ошибку – потерял из поля зрения капитана, который уже вооружился донышком от разбитой винной бутылки. Вцепившись во вражескую ногу, он пропорол её на протяжении всего бедра, после чело получил мощнейший удар коленом по голове и безвольно завалился на спину.

Я, падая подальше от манекена, вырвался из хватки и жадно втянул ртом воздух. Приходя в себя и восстанавливая дыхание, я увидел, как Инес опять отлетает – на этот раз от пинка с разворота. Очередное её приземление было болезненнее, чем обычно – она шмякнулась на один из сломанных столов, окончательно разломав его. После этого манекен вновь взялся за меня, и после нескольких с горем пополам заблокированных мною ударов продолжил удушение.

Кровь из его бедра текла очень неохотно – виной изменения метаболизма, которые вызывает манекенова эссенция. Кроме замедления разрушения организма, напитанного эссенцией, она так же мешает слишком быстро умереть от кровопотери, отравления или, например, удушения. Знал ли об этой особенности Бубнов – мне неизвестно, но следующая сброшенная им карта совершенно не подходила к ситуации на столе.

Скажу честно, я думал, что капитан вырубился, но, видимо, его генномодифицированный организм имел некоторую сопротивляемость потере сознания. Так что капитан, немного повалявшись на полу, встал, вытащил из воротника синтетическую струну и, обвив ей горло манекена, начать душить душителя.

Да, манекен мог очень долго обходиться без кислорода или переносить отсутствие притока крови к мозгу, но это не могло длиться вечно. Своими скрюченными пальцами он пытался дотянуться до Бубнова, но тот вертелся, как опарыш в кипящем масле, не давая возможности избавиться от струны.

Впрочем, как только начинает казаться, что чаша весов смещается в нашу пользу, происходит что-нибудь эдакое. В этот раз судьба удивила меня своей изобретательностью – взрыва фугаса я никак не ожидал.

Два модифицированных тела – одно в краткосрочной, другое в долгосрочной перспективе – отшатнулись от взрыва, и манекен смог вывернуться, ту же перейдя с Бубновым в партер.

Теперь около входных дверей зияла дыра, через которую внутрь ресторана начали попадать звуки улицы вместе с каплями дождя. Смутно припоминая расположение окон, я понял, что взорвалось именно оно. На улице поднялась стрельба.

В этот момент манекен допустил ещё одну ошибку – в поднявшемся шуме, который к тому же дополнял звон в ушах, не услышал приближение Инес. Судя по телодвижениям, он как раз собирался вырвать капитану кадык, но его планам помешал второй пилот нашего корабля.

В одной руке у неё был острый деревянный осколок стола, а в другой – узнаваемый пузырёк с отломанной иглой, из которого она только что выдавила всё содержимое на конец своего импровизированного оружия.

Нельзя недооценивать проникающие свойства куска дерева твёрдых пород, особенно, если он имеет достаточно острый угол. Инес никогда не отличалась сдержанностью, но сейчас она не проронила не звука, вонзая орошённую ядом деревяшку в незащищённую одеждой шею, нажав на неё так, что отравленный конец разделился на щепочки и частично остался в ране. Реакция манекена была мгновенной – разворот, захват, вырывание деревяшки из себя, затем поблёскивающая от крови щепа устремляется Инес в живот…

Но тут успеваю появиться я. Поскольку его руки были заняты, манекен попытался отбиться от меня ногами, но я уже вызубрил этот его удар, и он пришёлся вскользь. Ему пришлось оттолкнуть Инес, чтобы ударить, но я был готов и к этому, вовремя прикрыв лицо. Вот только манекен решил вынести меня из боя не хуком в челюсть, а мощным тычком по печени. От такого удара само тело отключается на какое-то время. Так случилось и в этот раз – выпучив глаза я рухнул ничком и мне оставалось только наблюдать, как манекен расправляется с последним посетителем ресторана, находящимся на ногах.

Инес попыталась ударить, но это была безнадёжная попытка человека, не умевшего драться. В следующее мгновение её рука была вывернута из сустава. Она закричала, попыталась вырваться и убежать, но манекен был проворнее. Широко размахнувшись, он всадил ей в живот злополучную деревяшку, после чего схватил Инес, поднял её над головой и со всего маха ударил о своё колено. Послышался хруст позвоночника. Будто тряпичная кукла она упала на засыпанный осколками пол. Оглянувшись, манекен пошёл ко мне.

Я знал, что если буду действовать прямолинейно, он успеет понять мою задумку и переломает мне пальцы, поэтому я спешно наматывал на руку скатерть, из которой на сантиметр торчал вырванный из торшера провод.

Неумолимая смерть приближалась, но не так бодро, как раньше. Движения манекена, являвшего собой антоним к слову человечность, стали какими-то судорожными, дёрганными и совсем уж инфернальными. Кажется, нейротоксин, несмотря на изменённый метаболизм, всё же начал действовать.

Он резко бросился на меня и сразу же потянулся к горлу – то, чего я и ждал. Изображая нелепые попытки помешать душителю, дотягиваюсь до его груди и прислоняю конец проводка к месту, где у человека располагается сердце. Удар тока я прочувствовал вместе с ним. Противника скрючило и он, одеревеневший, завалился на меня как настоящий манекен. Попытки выбраться из-под него успехом не увенчались, но тут появился Бубнов. Его лицо напоминало развороченное взрывами поле боя времён индустриальных войн. Не было ни одного участка кожи, не покрытого синяком, ссадиной или кровью. Но взгляд… взгляд не изменился ни на йоту.

Даже не попытавшись высвободить меня, он сразу же с размаху вдавил шею противника в пол, после чего повернул манекеновскую голову на сто восемьдесят градусов. Только после этого он соизволил убрать с меня его. Я сразу же бросился к оставленному манекеном телу.

– Инес! Инес!

Она не отвечала. Поискал у неё пульс – тот был, но совсем слабый. За моей спиной Бубнов взял в руки стол и теперь методично бил им труп, превращая шейные позвонки поверженного противника в труху. Внезапно она открыла глаза.

– Инес! Ты узнаёшь меня?! Скажи что-нибудь!

– Ненавижу… это… чувство…

После этих слов она обмякла и больше не шевелилась. Никогда.






Глава тридцать восьмая. Человек предполагает




– Она мертва, – сказал Бубнов после короткого осмотра тела и направился к выходу из обезлюдевшего ресторана.

Я взял Инес на руки и пошёл за ним наружу, под всё продолжающий лить дождь. Выстрелы слышались всё реже и реже.

У входа в ресторан лежало с десяток людей с огнестрельными ранениями, кажется, я всех их видел в паникующей толпе. Недалеко от них грели асфальт ещё два тела – каждое имело короткий ПП с прикрученным глушителем и дырку в голове. Нарастающий гул и приближающийся свет фар колонны автомобилей известили нас о том, что картель всё же готов защищать свою собственность. Недалеко от нас отрикошетила пуля. Бубнов ругнулся, подхватил с одного из тел пушку и рванул в пространство между домами. Я поспешил за ним.

– Да брось её! – зло сказал Бубнов, увидев, что я всё ещё несу Инес.

– Нет.

– Нам нужно смыться, затеряться. Как ты затеряешься с трупом на руках, долбоящер?

Я очень осторожно положил на землю её тело. Она побелела, но была так же прекрасна, как при жизни, разве что кровоподтёки нарушали сказочную отрешённость её лица.

– Не отставай!

Я двинулся за капитаном. Вот только ушли мы недалеко. Через двадцать метров за мусорным контейнером обнаружилась Гупта, сидящая рядом с Циклопом. Он однозначно был мёртв – об этом свидетельствовала огромная лужа крови, которую даже дождь не мог смыть. Девушка подняла глаза и встретилась взглядом со мной. Узнавание мгновенно сменилось яростью.

– Ты нас подставил! Это за Ангела! – прокричала она и выхватила из кармана пистолет.

Бубнов был готов пристрелить её, но я перекрыл собой линию огня. До того как она подняла пистолет, я перехватил её руку, одновременно нанося удар под дых. Вырвав пистолет из ослабевших пальцев, я схватил её за голову и со всей силы долбанул виском об угол мусорного контейнера. Она обмякла. Выстрел из отнятого пистолета размазал её мозги по неровному бетонному покрытию переулка. Я пошёл дальше. Бубнов, мельком взглянув на меня, проделал такую же операцию с головой Циклопа и нагнал меня.

– Это была не банда Ангела, и не картель. И не силовики, – сказал капитан.

– Ты так думаешь?

– Знаю. Для банды слишком старые. Картель на своей территории не проиграл бы. А силовики не расстреливают гражданских. И у них нормальные глушители.

Я посмотрел на ствол в руках Бубнова. Это был какой-то безыскусный пистолет-пулемёт, простой и угловатый. Приглядевшись внимательнее, я понял, что глушитель, был не прикручен к дулу, а примотан чем пришлось, к тому же изготовлен из жестяной банки.

– Тогда кто?

Ответа не было.

Сделав крюк, мы вышли к машине. Доржи был внутри, Гнидой стоял неподалёку с руками, засунутыми под куртку, под тканью которой угадывался ствол. Увидев нас, он, отряхнувшись, сел за руль.

– Живы-здоровы? Ох ты ж! Кто вас так отделал? И где Инес? – начал спрашивать Доржи, как только мы сели внутрь.

– Мертва, – коротко ответил Бубнов. – Сваливаем. Картель здесь.

– Двадцатка! Они у нас, можешь уходить. Что? Понял. Как закончишь – уходи. – Пока Гнидой выруливал со стоянки, Доржи довольно громко говорил по рации, то и дело переключая частоты. – Вертухай, уходи, как будет безопасно, но, если что ещё случится – сообщишь. Гупта, как там Циклоп? Гупта? Гупта, чёрт тебя дери!

– Она тоже мертва.

– Откуда знаешь?

– Я её и убил.

Доржи вопросительно посмотрел на меня. Я тихо буркнул: «Потом».

– Краткую сводку. Кто нас атаковал, сколько, подробности, – потребовал Бубнов от Доржи.

– Короче говоря, всё пошло не по плану. Когда началась стрельба внутри, я отправил Циклопа, Гравжа и Гупту к вам. Через центральный вход зайти было невозможно, они пошли к заднему. Судя по тому, что сказала Гупта, Гравж ранил Циклопа, но его самого зацепило и он сбежал. Задний вход оказался заперт, поэтому Гупта осталась с Циклопом, с тех пор на связь она не выходила.

– Гупта была из банды Ангела, – сказал я. – Как и Циклоп. Она попыталась нас пристрелить, но не удалось. Оба мертвы.

– Потом появились два каких-то маньяка и начали строчить по выбегающим из ресторана людям, это замедлило толпу, но не остановило. Пока временный штат мял яйца, Двадцатка сменила позицию и сняла нападавших прям с крыши. Ну, так сказал Вертухай, он сидит в одном из окон с видом на улицу.

– Да, мы видели трупы, – пробурчал я. – Как всегда, два выстрела и оба в десятку.

– Не перебивай, – резко сказал капитан. – А ты говори дальше.

– Потом с другой стороны улицы начали стрелять по Двадцатке. Зафар и Вентиль отстреливались, но, когда увидели, что их там человек десять, сбежали. Двадцатка осталась одна и поэтому пропустила одного, как раз он и шарахнул из ракетницы.

– Стрелял в стену или стекло? – быстро спросил Бубнов.