Отмели космоса

Чёрт знает, о чём подумал этот любитель партера, но всеобщий он понимал и, прекратив меня лупасить, схватился за руку с ножом. В следующую секунду он понял, что ему ничего не угрожало, но мне хватило момента растерянности. Центр тяжести сместился – я смог вырваться и оттолкнуть противника. По-хорошему мне нужно было отскочить, достать пистолет и пристрелить его, но я пренебрёг первым пунктом, за что и поплатился.

Выхватив 14-миллиметровый, я хотел сразу же пальнуть в оппонента, но он успел приблизиться ко мне и навалиться, схватив пистолет и начав разворачивать его в мою сторону. Какая же дурацкая смерть – быть застреленным из своего же оружия.

Решение пришло вовремя – я перехватил другой рукой конец ствола и кое-как направил пистолет на оппонента. Выстрел! Пуля вылетела из дула и, по пути разорвав мне ладонь, пробила грудную клетку вражины. Он умер, а я заорал от боли.

Сквозь пелену страданий пришло понимание, что охрана точно прибежит на выстрелы, крики и грохот ворот, оставив разгорающийся пожар. Подхватив складень, лезу в машину. Размазывая кровь по кабине, я завёл мотор и вжал газ. Разумеется, это был древнейший грузовик, который тут же заглох. Думаю, меня бы уже пристрелили, если бы не дымовая завеса и прочие переменные, вносящие сумятицу в происходящее.

С третьего раза я всё же тронулся. Напоследок глянув в боковое окно, я увидел удивлённого охранника, который в следующую секунду попытался открыть заблокированную дверь машины, но я вжал газ, в этот раз удачно, и стартанул с неплохой скоростью, переехав упавшие ворота.





Глава двадцать первая. Утка подгорает




В зеркале заднего вида я увидел бегущую за мной пару преследователей. Как только пронеслась мысль, что им меня не догнать, они практически синхронно попадали, а на крышу кабины что-то приземлилось. В водительскую дверь постучали – это на скорости-то сорок километров в час. Зная, чего стоит ожидать, я распахнул её, и Двадцатка, свесившись сверху, перемахнула через меня сразу на пассажирское сиденье.

– Ну и зачем ты их убила? Они же даже не стреляли.

– Свидетели.

– И какого чёрта ты не помогла, когда надо? Меня чуть не пристрелили. – На этот вопрос она не ответила, а я, немного остыв, продолжил: – Подержи руль, я перевяжусь.

Несмотря на отсутствующий кусочек ладони, кровотечение было не очень сильным – да, я измазал в крови и себя, и кабину, но вены задеты не были и до потери сознания далеко. В мини-аптечке было всего два предмета – жгут и бинт с пропиткой, последний мне и был нужен. Одновременно нажимать на педали и перевязывать руку было неудобно, но так как Двадцатка вела ровно, с горем пополам я справился. Активный состав тут же вступил в реакцию с кровью и остановил её. Оказалось, от меня оторвался не очень серьёзный фрагмент, и через пару дней, если я не поскуплюсь на регенераторы, то смогу пользоваться своей левой рукой так же, как прежде. Пока оставалось только терпеть боль, которая пробралась сквозь спавшую адреналиновую завесу. Закончив с травматологией, я перехватил руль у Двадцатки и обратился к ней.

– Слушай, я тебя на точку не повезу, ты там совсем не нужна.

– Уйду. Приказ.

Дальше ехали молча. Примерно за километр до места назначения – карта была выведена на экран БПК – Двадцатка вновь заговорила:

– Останови, – бросила она.

Я начал искать место для исполнения просьбы. Промедление ей не понравилось.

– Пустая голова. Останови, – голос киборга звучал бесцветно.

– Да где я встану-то?

Позади меня тащилась пара автомобилей, и у меня совершенно не было желания останавливаться на угнанной машине посреди улицы.

– Меньше скорость. Сейчас.

Понимая, что она хочет выйти на ходу, я начал подтормаживать и приготовился снизить скорость до возможного минимума, но уже на двадцати пяти километрах в час она открыла дверь и выпрыгнула. Это она хорошо внимание ко мне привлекла, отменно. Интересно, что заставляет её творить такую дичь?

А вообще, если касаться этого вопроса, то что я знаю о происхождении Двадцатки? На самом деле, достаточно. Для начала то, что её планета странно религиозна, находится в упадке и уже чёрт знает сколько времени живёт за счёт былого величия. Её старые импланты, которые сегодня никто не производит из-за несоразмерной дороговизны – это, по-видимому, как раз часть того самого величия. Они же были камнем преткновения – общество на её планете считало роботов порождением сатаны, а кибернетические импланты сатанинскими же дарами. Можете представить, как живётся в таком месте, если ты наполовину робот. Неудивительно, что она поехала кукухой – эта вера доставляла ей много боли с самого рождения и вместе с тем стала её частью. Несчастная девушка впитала ненависть к кибернетике и к самой себе. С другой стороны, в последнее время она делает успехи, и теперь её даже не сильно корёжит при виде роботов или моей протезированной ноги.

Минут через пятнадцать езды по полупустым улицам я добрался до резиденции банды. Когда я увидел её лично, пришло осознание, насколько здесь всё плохо с подавлением преступности.

Банда расположилась в четырёхэтажном здании школы, которое окружал увенчанный пиками забор. Он был увешан флагами и транспарантами, содержащими различные оскорбления и символику – два синих крыла, распростёртые в разные стороны. Не все местные творцы умели рисовать, так что некоторые из крыльев были больше похожи на рыбьи скелеты.

Подъезжаю к воротам. Поскольку амтрумийского я не знал, а разговаривать с бандитами на всеобщем было крайне дурацкой идеей, пришло решение изображать онемевшего и изредка мычать, стараясь общаться посредством жестов. Вообще, притвориться убогим – неплохая идея. Конечно, относиться будут с предубеждением и менее уважительно, но я и не собирался претендовать на значимое место в их иерархии. Главное, чтобы никто ни до чего не догадался, а обделённому жизнью человеку будут давать некоторую скидку на странности. По крайней мере, я на это рассчитывал.

Местные предупреждены о моём прибытии – минут десять назад я написал нанимателю, что подъезжаю. Ворота открыли почти сразу – мне оставалось только заехать на территорию. Грузовик тут же оцепила галдящая шпана. Двери кузова открыли, а мясо начали вынимать и растаскивать в разные стороны. Как оказалось, они тут же жарили его на углях, которые тлели в многочисленных бочках, раскиданных по захламлённому школьному двору. И на кой ляд им столько ёмкостей для костров? Они тут каждую ночь все вместе кукуют, что ли?

Людей было много, несколько десятков, преимущественно от четырнадцати до двадцати лет. Тех, кому было за тридцать, виднелось мало, всего человека два-три, и один из них как раз подошёл ко мне.

– Ты справился, красавец. Ничего себе, тебя ранили! Молодец, не справил нужду после появления проблем.

Говорил вербовщик живо, под стать скользкой харе, которую он имел. Для того чтобы его физиономия выглядела более серьёзно, он отрастил жиденькие усишки, которые лишь сделали его мурло более потешным. Я не смог сдержать насмешливую улыбку, но он принял её за что-то другое и продолжил расхваливать мои предполагаемые храбрость и преданность банде, уводя меня за собой в здание. В это время грузовик перегнали в то, что раньше было школьным спортзалом, а сейчас, судя по всему, выполняло роль гаража. В стене было пробито внушительное отверстие, которое даже воротами не закрыли – вместо них просто повесили огромный кусок брезента, который стыдливо прикрывал внутренности импровизированной автомастерской. Впрочем, я даже польстил местным таким словом, скорее это был пункт экспресс-разбора – почти сразу после того как автомобиль заехал за измазанную машинным маслом ткань, послышался скрежет разрезаемого металла. Стоит отдать должное, от улик эта группа молокососов, сбежавших под руководство худших воспитателей из возможных, избавляется оперативно.

Мой проводник, представившись именем, которое я тут же забыл, провёл меня внутрь школы. На первом этаже он завернул в один из кабинетов с множеством полок и бумаг, где минуты две нёс белиберду о преданности банде, которая станет для меня новой семьёй. Наконец он спросил моё имя, на что я просто промычал нечто невразумительное и набрал на экране БПК «Лакшит». Ознакомившись с именем и получив утвердительный кивок на вопрос: «Немой что ли?», наниматель огорчился и наконец-таки выдал мне плату за первое дело. В тощей скрутке я насчитал пять тысяч кнарфов. Спустя ещё пару минут болтовни и предписаний всегда быть на связи он сказал следующее: «Пока с пацанами пообщайся, на верхние этажи не суйся – не для тебя ещё это сделано, когда станешь полноценным членом, тогда и поговорим». После этого он похлопал меня по плечу и, закрыв за нами комнату на ключ, удалился в сторону лестницы.

Сначала я пошёл по длинной кривой траектории из школы во двор. По пути всё время кто-нибудь попадался. Открыл первую попавшуюся дверь, увидел четверых подростков, что сидели на кривых стульях и играли за покосившимся столом в карты, попутно бухая. Иду дальше, продолжая исследование. Заглядывая в другие бывшие классы, я везде находил бездельничающую шпану.

Выйдя на свежий воздух, я подошёл к одной из бочек, вокруг которой стояло больше всего людей. Меня узнали – под одобрительные крики мне дали прутик с нанизанным на него обжаренным мясом и бутылку «Крабового сиропа». Спустя столько времени я всё же повстречался с этим сивушным пойлом лично. Я заулыбался и, принимая одобрительные похлопывания по плечам, откусил мяса. Чёрт, эти идиоты его даже не до конца прожарили. С другой стороны, что ещё можно было ожидать от замороженных полуфабрикатов. Я постарался не измениться в лице и продолжил есть – ещё не хватало из-за собственной брезгливости пробудить какие-нибудь подозрения. Сделал глоток сиропа. Я думал, после той лиановой дряни меня не удивить отвратным алкоголем, но этой сладкой, пахнущей морепродуктами бурде с привкусом дешевизны и отравления удалось поменять моё мнение.

Пробыв с этими несостоявшимися людьми примерно минут двадцать, я вернулся в школу. Итак, центральное здание. Четыре этажа, по бокам два вспомогательных корпуса – спортзал и небольшое отделённое крыло. В бывшем спортзале обосновался гараж, где уже закончили разбирать пригнанный мною грузовик. В другом крыле здания когда-то была столовая, сейчас там лишь мусор. На первом этаже расположился низший слой банды, к которому в данный момент принадлежал и я. На этажи выше первого вело две лестницы в двух концах основного здания, каждую из которых караулило по два лениво перебрасывающихся репликами бандита. Тут мне ничего не светит. Я вернулся на улицу.

Кажется, единственное, на что тут можно рассчитывать, – влезть по одному из вспомогательных корпусов сразу в окно третьего этажа. Как мне забраться на пристройку – это отдельный вопрос.


Заглянул в мастерскую, в которой расположились горы металла и огроменные полки до самого потолка, загораживающие разбитые окна. Доступ к ним осуществлялся с помощью приставных лестниц, но спереть одну из них незаметно точно не получится. Кроме всего прочего обнаружил там опечатанный контейнер с армейскими маркировками – они сообщали о наличии внутри полутораметрового боевого гусеничного робота с пулемётом и лёгким гранатомётом. Это может стоить денег, вот только чёрт знает, как стыбзить его отсюда.

Между тем, люди постепенно покидали мастерскую – о грузовике напоминал только запах распиленного металла. Выйдя наружу и ещё пару раз обойдя вокруг школы, попутно поцарапавшись о кусты, обильно разросшиеся вдоль противоположной воротам части забора, и уже начав ловить вопросительные взгляды окружающих, я понял, что так продолжаться не может, поэтому вернулся в гараж, в котором сейчас находилось человека два-три, и, поймав момент, когда все были заняты, забрался по приставной лестнице на полки, затем, опираясь на останки оконной рамы, влез сначала по ней вверх, а потом зацепился за край крыши и, превозмогая боль в травмированной руке, подтянувшись, залез наверх, по пути чуть не сорвавшись и чуть не обделавшись из-за этого со страха.

Кто меня мог видеть? Со двора никто, в мастерской все. Крайне трудно забраться сюда бесшумно, я же не древний ассасин. Но надежду мне давали два фактора. Первый – механикам, скорее всего, начихать на то, что происходит вокруг, они в своём мирке, пропахшем сталью и топливом. Второй – разрыв между ячейками иерархической лестницы очень высок, и никто из шпаны не побежит к старшим с криком: «Один из наших лезет к вам на этаж!»

Вприсядку двинулся к окнам – в полный рост меня можно было увидеть со двора. Прославляя жаркий климат за открытые окна, представшие в доступности передо мной в количестве двух штук, я двинулся в их сторону. Как оказалось, каждое из них вело в разные комнаты. Заглядываю в первое – вижу только задёрнутые шторы. Блеск. Заглядываю в другое – пусто, но дверь закрыта, кажется, со стороны коридора. Решаю, что сначала проверю занавешенное – отодвигаю штору и проникаю в затенённое помещение, сильно пахнущее алкоголем.

Первые секунды ничего не различаю, но, когда глаза привыкли, я обнаруживаю импровизированный бар в классной комнате и открытую дверь в коридор. Которая, впрочем, в следующую секунду закрывается – кроме меня в комнате было ещё два человека. Один из них запирал замок на двери, а другой нетвёрдой походкой придвигался ко мне. Индивид был примечательный – все видимые мне участки кожи, включая харю, были покрыты наколками, от которых явственно тянуло местами не столь отдалёнными.

– Из молодняка? Это ты удачно залез, сладкий, – пьяный голос сочился недвусмысленностью.

Если слова «сладкий», «сахарный», «нежный», «карамельный» в мою сторону доносятся не от моей знакомой в явном ироничном ключе, я очень сильно напрягаюсь. А когда оно исходит из уст татуированного уголовника, который за годы пребывания в тюрьме, может, уже забыл, для чего эволюцией нам даны два пола, у меня появляются серьёзные опасения за своё достоинство. И закрываемая дверь давала стопроцентную уверенность в том, что со мной сейчас будет.

Ближайший ко мне мужеложец готовился броситься вперёд, чтобы схватить меня, если будет предпринята попытка бегства в окно, но этого я делать не собирался. Надевая на руку кастет, я сделал вид, что хочу ломануться обратно, но тут же обернулся и с разворота ударил отливкой по лицу противника. К чести урки, этот удар он заблокировал, но другая моя рука уже воткнула в его живот термокинжал, который я очередной раз использовал как холодный штык. К моему неудовольствию он сие событие проигнорировал и продолжил налом на меня. Было очевидно, что его рукопашные навыки превосходили мои, вот только алкоголь свёл на нет всю реакцию, и когда я отпрыгнул от него вбок, уворачиваясь от очередного захвата, в его теле было уже две дырки, которые он внезапно для себя обнаружил.

– Убью, проститутка! – заорал урка и опять кинулся на меня.

Отскакивая, я увидел, что его дружок разбегается, чтобы одним броском напрыгнуть на меня и повалить. Час от часу не легче.

Отпрыгнув ещё раз, я подловил момент и кувыркнулся навстречу разбегающемуся бандиту. Школьный трюк отправил его в полёт. Тут же я попытался встать и увернуться от предполагаемой атаки, но продырявленный уголовник оказался быстрее. Я ещё не успел развернуться, как на меня навалилась туша ублюдка и припечатала лицом к полу. Сразу же после этого он мощным ударом выбил термокинжал у меня из руки. Только не так, только не так! Я тебе глотку перегрызу, тварина!

В этот раз под рукой оказались поясные ножны. Отбрасывая не сразу слезший с пальцев кастет, выхватываю клинок и в дикой ярости, не видя куда попадаю, начинаю наносить колющие удары по мрази, что пытается как-то скрутить меня. Обратный хват – штука по большей части позерская, но в этой ситуации незаменимая. После четвёртого удара, когда я уже почувствовал хлещущую на меня кровь, уголовник захрипел и немного ослаб, что позволило мне ужом извернуться и скинуть его с себя.

Тут о себе заявил второй противник, и моя голова повстречалась с его ботинком. «Новенький, блестящий», – отметил я с какой-то отстранённостью, когда кожаный мысок врезался мне в череп. К счастью, удар пришёлся в лоб, и сознание я сохранил. Снова вернувшись в лежачее положение, но на этот раз на спине, я допустил непозволительную роскошь – секунду передышки. Она мне стоила того, что истекающий кровью глиномес успел вооружиться стулом и направиться ко мне. Зато второй, кажется, был ещё пьянее, чем я думал, и после в меру результативного пинка он зашатался, сделал несколько шагов назад, после чего оступился и упал, в полёте шарахнувшись черепушкой о подоконник. А они тут качественные – бетонные, твёрдые.

Перекат влево – тяжёлая металлическая ножка стула отбивает кусочки краски с пола. Встаю на ноги и начинаю уворачиваться от последовательных ударов стулом – уголовник махал им медленно, но держал дистанцию, чтобы я его ещё раз не пырнул. Но время сегодня играло против него – жизнь вытекала из урки и расползалась густыми подтёками по полу. Вскоре произошло то, чего я ждал – длинный замах. Он вложил все силы в распрямлённые руки и подался вперёд насколько мог в надежде наконец зацепить меня. Это и было нужно. Увидев, что сейчас произойдёт, я рванул вперёд и, подскочив к человеку, в чьих глазах прочёл понимание ошибки, вогнал нож в ярёмную ямку, после чего продолжил напирать. Через шаг-другой уголовник, выпучивший глаза в предсмертной агонии, завалился на спину, увлекая меня за собой. Наваливаясь, я почувствовал, как нож в моих руках разъединяет позвонки. Поднимаю взгляд и вижу, что оставшийся в живых противник поднялся на ноги и начал вытаскивать пистолет.

Бросив всё и совершив рывок, из-за которого у меня хрустнули кости, я успел добежать до второго урки и просто вырвать пистолет из его рук. Если бы он вспомнил о нём раньше – я был бы мёртв. Если бы пнул меня тогда по носу – я был бы мёртв. Если бы он не забыл в эти секунды передёрнуть затвор пистолета, я был бы мёртв. Но всего этого не случилось, и сейчас я наблюдал, как он пытается сделать последнее возможное в этой ситуации – заорать.

А делать этого ему было нельзя. На звуки потасовки могут и не прийти, но на крик или на выстрел явятся в ту же минуту. Поэтому мне требовалось любым способом заткнуть гада – например, засунуть свои окровавленные пальцы ему в рот, а затем ударить по гортани.

Сильно закашляв, он завалился на бок. В кармане под рукой оказалась купленная по дешёвке светошумовая граната и, орудуя ей, как яварой, я из последних сил бил мычащего урку по голове. Ненавижу насильников, особенно тех, что покушаются на меня.

Я пропустил момент, в который тело обмякло, и продолжал наносить удар за ударом. Вскоре пришло понимание, что бандит уже не встанет никогда, но мне хотелось быть уверенным наверняка. В этом мне помог складень, который уже спасал меня сегодня – я вогнал клинок в уже залитый кровью висок и оставил его там. После этого сил у меня хватило только на то, чтобы отползти к стене под окно и, вытащив пистолет, смотреть на дверь, судорожно пытаясь отдышаться.





Глава двадцать вторая. Второе свидание




Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришёл в себя, может, минут пять, а может, пятнадцать. Только после передышки я смог хотя бы осмотреться и понять, где нахожусь.

Это была обычная классная комната. В её задней части были свалены в кучу стулья и столы, занимавшие значительную часть пространства. Отсюда же ныне покойный урка позаимствовал стул, которым пытался меня прибить. В противоположной части был бар, частично состоящий из притащенного откуда-то гарнитура, а частично сколоченный из кусков ученических парт. Рядом стоял узкий холодильник, сильно поцарапанный и пожелтевший.

В закрытую дверь никто не ломился, и я решил уделить внимание назревшим проблемам. Первое – прислушаться к ощущениям. Всё болит, башка гудит, жить не хочется. Ничего примечательного. Следующий пункт – найти все свои клинки. На это ушло пару минут. Теперь надо подумать, что делать дальше. Расположившись у бара, я налил себе джина в стакан, бросил туда льда из морозильной камеры и, подумав, вылил напиток на пол. Не время глушить нервы этим дерьмом, уж слишком сильно пахнущим синтетическим можжевельником. В качестве альтернативы в освобождённый стакан я налил какого-то сока, отдававшего на вкус стиральным порошком. Не выпуская пистолета из руки, я принялся задумчиво втягивать приторную бурду.

Ладно, продолжим. Обыскиваю трупы. Преспокойно забираю несколько десятков тысяч кнарфов, но кошельками с биозамками пренебрегаю. Там, конечно, могут быть серьёзные суммы, но если меня вычислят по ним пока я буду искать взломщика, то получится очень грустно. Трофейный пистолет игнорирую – это что-то полупластиковое, некрасивое и вообще местного производства. Пара золотых цепочек и перстень – заслуженные трофеи. Документы федерального образца только у татуированного урки, их тоже забираю. Из примечательных безделушек – чётки из кости с какими-то замысловатыми символами, возможно, религиозными. Прикольно, сойдёт на сувенир. У забитого гранатой была узкая обоюдоострая заточка с гравировкой и немного воняющей тряпично-проволочной рукоятью, под которой прощупывались характерные для арматуры выступы. Неплохо выглядит. Ба, да это же серебряная проволока. Конечно, серебро техническое, с явной примесью других металлов и необычным отливом, но всё же, как, однако, запарился изготовитель.

Больше у них не было ничего интересного, только ключи, карточки, портсигар, брелки, пакетик с какой-то смесью и прочая дребедень, так что с мародёрством было покончено. По-хорошему, надо свалить отсюда как можно скорее, но я до сих пор не выведал никакой существенной информации, касательно этого места. О том, что делать дальше, я ещё подумаю, а пока придётся переодеться.

Из присутствующих тел только урка с торчащим из виска ножом не был залит кровью с головы до ног, и я, перебарывая отвращение к запаху немытого тела, стал натягивать его одежду, предварительно оттерев с себя кровь.

После переоблачения я засунул оба тела в гарнитур, попутно разложив хлам оттуда так, чтобы он не сильно привлекал внимание случайного посетителя, и вытер в комнате кровь везде, где увидел. Тем временем уже вечерело. Глянув в БПК, я обнаружил, что прошёл уже час, как я залез в это проклятое окно.

Решение было принято – нельзя вернуться к капитану и сказать только: «Ну там это, как его, четыре этажа и много людей», это несерьёзно. И вообще, нужно увидеть преемника Ангела – без этого я отсюда не уйду. Или уйду, но неохотно.

Проверяя снаряжение перед тем, как открыть замок и выглянуть в коридор, я думаю о том, что мне слишком часто нужен нормальный пистолет с глушителем или какая-нибудь его альтернатива. Ну правда, в последнее время что ни неделя, то операция, на которой нужно кого-то валить, и при этом нельзя шуметь. Можно было и дальше пользоваться стволом с интегрированным глушителем, что остался с дела с подрывом удобрений, но безгильзовые боеприпасы слишком дороги, да и к тому же калибр, на мой вкус, мал. То ли дело 14-миллиметровый. Эта дура проделывает такие дыры в людях, что страшно становится. Вот взять для сравнения гаусс Инес – да, бронебойность превосходная, но если на тебя прёт шкаф в сто кило весом, то нужно сильно постараться, чтобы убить его до того, как он свалится на тебя всей своей массой. А 14 миллиметров? Эта бандура отшвыривает человеческое тело, как кеглю.

Но довольно пустых размышлений, выхожу в коридор. Вижу приближающуюся слева фигуру, сворачиваю направо, попутно доставая БПК. Изучая отражение в выключенном экране, убеждаюсь, что фигура не собирается зайти в покинутый мной бар, и ускоряюсь. Прохожу мимо лестницы. На ней никого нет, поднимаюсь наверх. Чёрт, я слишком сильно нервничаю, аж трясёт.

В коридоре много людей; они говорят, жестикулируют. Нет, не хочу туда, возвращаюсь на третий. Иду по коридору. Чёрт возьми, да тут все двери одинаковые, как понять, где тут сидит местное руководство? Почти дойдя до другого конца, решаю, что нужно получить хоть какую-то информацию. Необдуманно пытаюсь открыть ближайшую дверь, но она не поддаётся. Дёргаю посильнее. За дверью слышны торопливые шаги. Ну его к чёрту – добегаю до конца коридора и поднимаюсь на четвёртый. Кучка людей никуда не делась и стала заметно громче. Ну, надеюсь, когда я подойду, на меня внимания не обратят, все выглядят очень увлечёнными.

Группа бандитов столпилась вокруг чего-то. Члены рода людского здесь были представлены многогранно – имелись как просто пацаны с незатуманенными интеллектом взглядами, так и урки с татуированными харями. У кого-то из штанов торчало по два пистолета, а кто-то не мог бы даже нож спрятать в коротких облегающих шортах и майке. Кто-то выглядел как вышибала из бара, а кто-то как потомственный растаман. Единственное, что объединяло всех – это возраст. Очень сомневаюсь, что тут хоть кому-нибудь было сильно больше тридцати.

Подхожу к людскому кольцу, ищу самое удачное место, чтобы видеть, что происходит и при этом не обратить на себя ничьё внимание. В кругу находились люди и один робот-андроид со штурмовой винтовкой за спиной. Он держал перед собой человека в жёстком захвате. Напротив них стояло ещё два персонажа с примечательной внешностью. Первый – внушительный мужик с то ли ожогом, то ли родимым пятном в полхари. Внушительным он был не столько размерами, сколько видом и осанкой. Не хочу с ним вообще никак контактировать – этот человек пробуждал опасения одним своим присутствием. Рядом с ним была ещё более интересная личность – высокая женщина с пепельными волосами. Было бы кстати увидеть её лицо, пока оставалось довольствоваться только её затылком и голосом.

– Знаешь, я вот слушаю тебя, слушаю и… не верю ни единому твоему гнилому слову. Но у тебя ещё есть две попытки переубедить меня, давай, пользуйся. И лучше бы ты постарался.

Господи, какой голос, какой голос! Я бы за ним пошёл на верную смерть, лишь бы слышать его. Чёрт возьми, да даже если она уродина, этот голос стоит того, чтобы влюбиться, даже несмотря на смысл озвучиваемого.