Открытие
Часть 38 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 33. Добро пожаловать в Америку
Этим затяжным июньским днем солнце долго не садилось. Сумерки не наступали еще два часа или около того. Отец сказал, что не придет до темноты. Роуз села под дубом – прямо под сердцем, вырезанным ее матерью, защитницей природы. Роуз хихикнула, когда вспомнила, как папа сказал «Гринпис». Как странно все это. Но сейчас под раскидистыми ветвями дуба она ощущала себя не только в безопасности, но и счастливой. Можно ли быть такой спокойной? «Ох, дайте мне мгновенье, всего мгновенье», – подумала она, ведь это словно оба родителя сидят рядом, обнимая ее в тени листвы. Кажется, она задремала, и ей приснился сон. Кто-то боролся – боролся за каждый вздох. Затем она услышала смех, какой-то праздник – и тут же появился букет из воздушных шаров. «Я хочу вернуться… ненадолго».
Она вернулась и снова стояла в оранжерее. Пересадыш вырос на три дюйма, и Роуз заметила, что на стебле образовались бутоны. Из прихожей доносились шумные, радостные восклицания. Она выбежала из оранжереи. Там стояли Сьюзан Голд, ее отец с женой Элеонорой, а Марисоль держала в руках букет из красных, белых и голубых шариков.
Сьюзан визжала:
– Документы прислали! Их прислали. Твоя бабушка теперь – официальный опекун Марисоль!
– А еще, – сказал Сэм Голд, – Марисоль сделала свой первый шаг к гражданству.
– И, – добавила Сьюзан, – кое-какие злые королевы по уши кое в чем.
Роуз бросилась к Марисоль и обняла ее. Правильнее сказать, подняла в воздух.
– Теперь, девочки, я отвезу вас в школу, – сказал отец Сьюзан.
– Подождите, – ответила Роуз и прикусила губу. – А как Брианна? Если бы не она…
– Мы еще не знаем, – ответил Сэм Голд. – Ее состояние до сих пор очень нестабильное.
– Так хочется сказать ей, что Марисоль ничего не грозит.
– Вряд ли это возможно, – вздохнула Сьюзан. – По крайней мере, сейчас.
Через двадцать минут Роуз и Сьюзан вместе с ее отцом вошли в кабинет мисс Фуэнтес. Мистер Росс стоял там с очень мрачным видом.
– Вот мы и встретились снова! – произнесла мисс Фуэнтес, бросая суровый взгляд на трех девушек: Кэрри, Лизу и Дженни, которые сидели на стульях у стены. – Я рассказывала девочкам о том, как приехала в эту страну еще ребенком, несовершеннолетней, без опеки взрослых. Не могу поверить, что вы втроем натворили. Вломились в мой кабинет и позвонили в миграционную службу, чтобы сообщить о Марисоль с моего телефона. Прежде всего, это взлом с проникновением.
– Это все Брианна придумала.
– Брианна придумала! – возмутилась Роуз. – Это абсолютная ложь. Брианна предупредила нас, что это сделала ты. Нет! Нет! НЕТ! Вы просто лгуньи. А теперь Брианна на грани смерти.
Роуз почувствовала руку на плече. Это был мистер Голд. Она замолчала.
Он подошел к девочкам.
– Кэрри, Лиза, Дженни, посмотрите на меня.
Девушки нерешительно перевели взгляд с пола на лицо Сэмюэля Голда: длинное, сероватого оттенка. Роуз показалось, что она никогда не видела такого сурового и серьезного лица, будто высеченного из гранита.
– Мы с мисс Фуэнтес обсудили соответствующие меры для такого поведения.
«Наказание, – подумала Роуз. – Почему бы так и не сказать?»
– Мы пришли к выводу, что каждый день после школы вы будете отчитываться перед миграционным судом. Там вас встретят наши лучшие юристы, поскольку они представляют интересы несовершеннолетних, которые либо приехали одни, либо были разлучены с родителями на границе. Первое на повестке сегодняшнего дня – дело Джульеты Ариз. Ей четыре года. Ее разлучили со старшим братом на границе. – Он сделал паузу, чтобы дать им осмыслить сказанное. – Ей четыре, и она войдет в зал суда в сопровождении одного лишь адвоката, с которым только что познакомилась. Этот адвокат – Луиза Райан, которая будет выступать в ее защиту. Маленькая Джульета не преступница. Она – ребенок, который приехал в эту страну, как и многие из нас, наши родители, прабабушки или прапрабабушки. И увидели слова на металлической табличке у статуи Свободы:
«А мне отдайте ваших несчастных, ваших бедняков,
Ваши задавленные массы, мечтающие дышать свободно,
Жалкий мусор ваших изобильных берегов,
Шлите их, бездомных, бросаемых бурей, ко мне.
Я поднимаю мой светоч у золотой двери!»[36]
На комнату опустилась тишина, когда мистер Голд повернулся к Марисоль:
– Марисоль, добро пожаловать в Америку.
* * *
В тот вечер Марисоль помогала Роуз в оранжерее, после того как они закончили с домашним заданием.
– Нужно проредить этот львиный зев.
– Какое странное название для цветов.
– Думаю, оно староанглийское, – ответила Роуз.
Марисоль посмотрела на нее:
– Ты вернешься туда?
Они не говорили о путешествиях Роуз, ее миграции во времени, с того самого вечера, когда Роуз пыталась взять с собой Марисоль.
– Думаю, да… Там остались некоторые… некоторые незаконченные дела. Я ненадолго.
Марисоль наклонилась через поднос, на котором прореживала ростки:
– Можно мне…
Роуз охнула:
– Хочешь пойти?
– О, нет. Нет, я останусь тут, но хочу посмотреть, как ты уходишь.
– Правда?
Марисоль кивнула.
– Ну, наверное, можно.
– Как ты это делаешь?
– Я не совсем понимаю, как это происходит. Я вроде как… ну… знаешь… сосредоточиваюсь.
Рука Роуз потянулась к шее, где раньше недолго висел медальон, сделанный отцом, в форме розы Тюдоров.
Марисоль завороженно наблюдала, как Роуз окутал туман и та медленно растворилась, оставив после себя лишь тень. Затем из тумана донесся шепот:
– Я вернусь через минуту-другую.
Марисоль кивнула.
– Я знаю, – тихо сказала она. – Знаю, amiga[37]… Hasta luego[38].
Глава 34. Еще одна Мария, еще одна королева
Роуз вспомнила волны под кораблем «Летучий Воробей», себя с Фрэнни, крепко державшихся за руки, когда на рассвете они увидели на горизонте побережье Франции, похожее на линию в наброске рисунка, – мгновения, которые она не просто забыла, а не до конца прожила. Здесь оставалась ее тень, призрачная копия, словно продолжавшая жить без нее. Почему-то она так отчетливо запомнила воздух, ветер и соль, которые принес свежий бриз, развеивавший страшный аромат костров. К тому времени, как они отплыли из гавани Саутгемптона, на костре погибло более двухсот человек. Отец Роуз не поехал с ними. Это, конечно, поразило ее как громом. Девочка предполагала, что он будет ее сопровождать.
– Но однажды, – обещал он, – так и случится. Это «однажды» означало только Францию или ее родной век и Индиану тоже?
В Хэтфилде Фрэнни служила посудомойкой, но сейчас ее повысили до временной помощницы кондитера. Миссис Белсон, повариха в Хэтфилде, хорошо ее обучила. К этому времени Роуз и Фрэнни оставались при французском дворе уже несколько месяцев. И она наконец не забыла взять с собой айфон! Кроме того, у Роуз имелся дневник, начатый во дворце Хэмптон-Корт во время бесконечной беременности королевы Марии. Девочка не знала, как он оказался у нее, но нашла его в кармане вместе с айфоном, пока они пересекали Ла-Манш на корабле. Великий прорыв экспорта-импорта – хранить и то и другое. Пока она еще не осмеливалась пользоваться айфоном, но обязательно это сделает.
Ребенок королевы, конечно, так и не появился на свет. Во французском дворе все совсем по-другому. Их окружали дети и младенцы, девять детей, начиная от малышей и заканчивая подростками. Королева Екатерина, жена короля Генриха, похоже, рожала малышей каждую пару лет. Она была не очень веселой, довольно приземистой женщиной, не под стать супругу. А маленькая королева, Мария Стюарт, со своими лучшими подружками – их тоже звали Мариями – обеспечивала всем изрядную долю веселья. Марию Стюарт отправили во Францию, когда ей едва исполнилось пять лет. Роуз поразилась, узнав, что в таком возрасте Мария обручилась с сыном короля и королевы Франции Франциском, дофином – это странное название для наследника престола, которое используют французы. Они стали лучшими друзьями. Было очень трудно представить их в качестве мужа и жены, которыми они теперь оказались.
Роуз занимала странное место: что-то между служанкой и подругой. Маленькая королева часто доверялась Роуз, казалось, чаще, чем Мариям, своим самым близким подружкам. Недавно свита переехала во дворец Шенонсо, красивый замок на реке Шер. Роуз любила свою крошечную комнатку, спрятанную в башенке с видом на реку, которая теперь была затянута льдом, напоминая бледно-серую атласную ленту.
Она сидела у себя, зашивала крохотную дырочку на платье, когда в дверь постучали.
– Войдите, – пригласила Роуз.
Вошла маленькая королева. Как и Роуз, на самом деле она была не такой уж маленькой, а довольно высокой для своего возраста.
Роуз тут же вскочила и погрузилась в глубокий реверанс.
– Встань, встань! Мне нужно с тобой поговорить, и ты должна поклясться, что никому не расскажешь об этом разговоре.
Этим затяжным июньским днем солнце долго не садилось. Сумерки не наступали еще два часа или около того. Отец сказал, что не придет до темноты. Роуз села под дубом – прямо под сердцем, вырезанным ее матерью, защитницей природы. Роуз хихикнула, когда вспомнила, как папа сказал «Гринпис». Как странно все это. Но сейчас под раскидистыми ветвями дуба она ощущала себя не только в безопасности, но и счастливой. Можно ли быть такой спокойной? «Ох, дайте мне мгновенье, всего мгновенье», – подумала она, ведь это словно оба родителя сидят рядом, обнимая ее в тени листвы. Кажется, она задремала, и ей приснился сон. Кто-то боролся – боролся за каждый вздох. Затем она услышала смех, какой-то праздник – и тут же появился букет из воздушных шаров. «Я хочу вернуться… ненадолго».
Она вернулась и снова стояла в оранжерее. Пересадыш вырос на три дюйма, и Роуз заметила, что на стебле образовались бутоны. Из прихожей доносились шумные, радостные восклицания. Она выбежала из оранжереи. Там стояли Сьюзан Голд, ее отец с женой Элеонорой, а Марисоль держала в руках букет из красных, белых и голубых шариков.
Сьюзан визжала:
– Документы прислали! Их прислали. Твоя бабушка теперь – официальный опекун Марисоль!
– А еще, – сказал Сэм Голд, – Марисоль сделала свой первый шаг к гражданству.
– И, – добавила Сьюзан, – кое-какие злые королевы по уши кое в чем.
Роуз бросилась к Марисоль и обняла ее. Правильнее сказать, подняла в воздух.
– Теперь, девочки, я отвезу вас в школу, – сказал отец Сьюзан.
– Подождите, – ответила Роуз и прикусила губу. – А как Брианна? Если бы не она…
– Мы еще не знаем, – ответил Сэм Голд. – Ее состояние до сих пор очень нестабильное.
– Так хочется сказать ей, что Марисоль ничего не грозит.
– Вряд ли это возможно, – вздохнула Сьюзан. – По крайней мере, сейчас.
Через двадцать минут Роуз и Сьюзан вместе с ее отцом вошли в кабинет мисс Фуэнтес. Мистер Росс стоял там с очень мрачным видом.
– Вот мы и встретились снова! – произнесла мисс Фуэнтес, бросая суровый взгляд на трех девушек: Кэрри, Лизу и Дженни, которые сидели на стульях у стены. – Я рассказывала девочкам о том, как приехала в эту страну еще ребенком, несовершеннолетней, без опеки взрослых. Не могу поверить, что вы втроем натворили. Вломились в мой кабинет и позвонили в миграционную службу, чтобы сообщить о Марисоль с моего телефона. Прежде всего, это взлом с проникновением.
– Это все Брианна придумала.
– Брианна придумала! – возмутилась Роуз. – Это абсолютная ложь. Брианна предупредила нас, что это сделала ты. Нет! Нет! НЕТ! Вы просто лгуньи. А теперь Брианна на грани смерти.
Роуз почувствовала руку на плече. Это был мистер Голд. Она замолчала.
Он подошел к девочкам.
– Кэрри, Лиза, Дженни, посмотрите на меня.
Девушки нерешительно перевели взгляд с пола на лицо Сэмюэля Голда: длинное, сероватого оттенка. Роуз показалось, что она никогда не видела такого сурового и серьезного лица, будто высеченного из гранита.
– Мы с мисс Фуэнтес обсудили соответствующие меры для такого поведения.
«Наказание, – подумала Роуз. – Почему бы так и не сказать?»
– Мы пришли к выводу, что каждый день после школы вы будете отчитываться перед миграционным судом. Там вас встретят наши лучшие юристы, поскольку они представляют интересы несовершеннолетних, которые либо приехали одни, либо были разлучены с родителями на границе. Первое на повестке сегодняшнего дня – дело Джульеты Ариз. Ей четыре года. Ее разлучили со старшим братом на границе. – Он сделал паузу, чтобы дать им осмыслить сказанное. – Ей четыре, и она войдет в зал суда в сопровождении одного лишь адвоката, с которым только что познакомилась. Этот адвокат – Луиза Райан, которая будет выступать в ее защиту. Маленькая Джульета не преступница. Она – ребенок, который приехал в эту страну, как и многие из нас, наши родители, прабабушки или прапрабабушки. И увидели слова на металлической табличке у статуи Свободы:
«А мне отдайте ваших несчастных, ваших бедняков,
Ваши задавленные массы, мечтающие дышать свободно,
Жалкий мусор ваших изобильных берегов,
Шлите их, бездомных, бросаемых бурей, ко мне.
Я поднимаю мой светоч у золотой двери!»[36]
На комнату опустилась тишина, когда мистер Голд повернулся к Марисоль:
– Марисоль, добро пожаловать в Америку.
* * *
В тот вечер Марисоль помогала Роуз в оранжерее, после того как они закончили с домашним заданием.
– Нужно проредить этот львиный зев.
– Какое странное название для цветов.
– Думаю, оно староанглийское, – ответила Роуз.
Марисоль посмотрела на нее:
– Ты вернешься туда?
Они не говорили о путешествиях Роуз, ее миграции во времени, с того самого вечера, когда Роуз пыталась взять с собой Марисоль.
– Думаю, да… Там остались некоторые… некоторые незаконченные дела. Я ненадолго.
Марисоль наклонилась через поднос, на котором прореживала ростки:
– Можно мне…
Роуз охнула:
– Хочешь пойти?
– О, нет. Нет, я останусь тут, но хочу посмотреть, как ты уходишь.
– Правда?
Марисоль кивнула.
– Ну, наверное, можно.
– Как ты это делаешь?
– Я не совсем понимаю, как это происходит. Я вроде как… ну… знаешь… сосредоточиваюсь.
Рука Роуз потянулась к шее, где раньше недолго висел медальон, сделанный отцом, в форме розы Тюдоров.
Марисоль завороженно наблюдала, как Роуз окутал туман и та медленно растворилась, оставив после себя лишь тень. Затем из тумана донесся шепот:
– Я вернусь через минуту-другую.
Марисоль кивнула.
– Я знаю, – тихо сказала она. – Знаю, amiga[37]… Hasta luego[38].
Глава 34. Еще одна Мария, еще одна королева
Роуз вспомнила волны под кораблем «Летучий Воробей», себя с Фрэнни, крепко державшихся за руки, когда на рассвете они увидели на горизонте побережье Франции, похожее на линию в наброске рисунка, – мгновения, которые она не просто забыла, а не до конца прожила. Здесь оставалась ее тень, призрачная копия, словно продолжавшая жить без нее. Почему-то она так отчетливо запомнила воздух, ветер и соль, которые принес свежий бриз, развеивавший страшный аромат костров. К тому времени, как они отплыли из гавани Саутгемптона, на костре погибло более двухсот человек. Отец Роуз не поехал с ними. Это, конечно, поразило ее как громом. Девочка предполагала, что он будет ее сопровождать.
– Но однажды, – обещал он, – так и случится. Это «однажды» означало только Францию или ее родной век и Индиану тоже?
В Хэтфилде Фрэнни служила посудомойкой, но сейчас ее повысили до временной помощницы кондитера. Миссис Белсон, повариха в Хэтфилде, хорошо ее обучила. К этому времени Роуз и Фрэнни оставались при французском дворе уже несколько месяцев. И она наконец не забыла взять с собой айфон! Кроме того, у Роуз имелся дневник, начатый во дворце Хэмптон-Корт во время бесконечной беременности королевы Марии. Девочка не знала, как он оказался у нее, но нашла его в кармане вместе с айфоном, пока они пересекали Ла-Манш на корабле. Великий прорыв экспорта-импорта – хранить и то и другое. Пока она еще не осмеливалась пользоваться айфоном, но обязательно это сделает.
Ребенок королевы, конечно, так и не появился на свет. Во французском дворе все совсем по-другому. Их окружали дети и младенцы, девять детей, начиная от малышей и заканчивая подростками. Королева Екатерина, жена короля Генриха, похоже, рожала малышей каждую пару лет. Она была не очень веселой, довольно приземистой женщиной, не под стать супругу. А маленькая королева, Мария Стюарт, со своими лучшими подружками – их тоже звали Мариями – обеспечивала всем изрядную долю веселья. Марию Стюарт отправили во Францию, когда ей едва исполнилось пять лет. Роуз поразилась, узнав, что в таком возрасте Мария обручилась с сыном короля и королевы Франции Франциском, дофином – это странное название для наследника престола, которое используют французы. Они стали лучшими друзьями. Было очень трудно представить их в качестве мужа и жены, которыми они теперь оказались.
Роуз занимала странное место: что-то между служанкой и подругой. Маленькая королева часто доверялась Роуз, казалось, чаще, чем Мариям, своим самым близким подружкам. Недавно свита переехала во дворец Шенонсо, красивый замок на реке Шер. Роуз любила свою крошечную комнатку, спрятанную в башенке с видом на реку, которая теперь была затянута льдом, напоминая бледно-серую атласную ленту.
Она сидела у себя, зашивала крохотную дырочку на платье, когда в дверь постучали.
– Войдите, – пригласила Роуз.
Вошла маленькая королева. Как и Роуз, на самом деле она была не такой уж маленькой, а довольно высокой для своего возраста.
Роуз тут же вскочила и погрузилась в глубокий реверанс.
– Встань, встань! Мне нужно с тобой поговорить, и ты должна поклясться, что никому не расскажешь об этом разговоре.