Открытие

Как только врач вышел из палаты, на телефон Роуз пришло сообщение. Джо.



Ты не поверишь, но Трио Апокалипсиса, возможно, на самом деле конец: Кэрри, Лизе и той тупой курице, которую ты называешь Динь-Динь. Но знаешь, у кого проблемы посерьезнее? У Брианны. Она в коме, в больнице Святого Винсента! Провалилась под лед в ту же ночь, когда у твоей бабушки случился сердечный приступ.



– Ого! – выпалила Роуз.

Доктор Фрид, будучи уже на полпути к двери, резко повернулся:

– Что-то не так, Роуз?

– Ох… Я только что узнала, что… – Стоит ли сказать «подруга»? Да, стоит. – Что моя подруга в коме и находится в этой больнице.

– А, да, девушка, которая провалилась под лед на озере Мариан. Кажется, это случилось в ту же ночь, когда привезли твою бабушку. Она внизу, в реанимации. Никаких посетителей, кроме семьи.

– Да, конечно.

Но Роуз решила спуститься в любом случае. Она не могла остаться в стороне.

У всех палат интенсивной терапии были очень большие стеклянные стены. Там висели разделительные шторы, но она сразу же заметила, что в одной палате они не задернуты. В комнате находилось три человека. Врач стоял в изножье кровати со стетоскопом на шее. Еще двое, мужчина и женщина, будто застыли рядом. Должно быть, это родители Брианны. К ней подсоединили сеть трубок, она лежала совершенно неподвижно, накрытая простынями. Полдюжины экранов мерцали непонятными цифрами с аппаратов, которые, как решила Роуз, должны следить за ее дыханием, пульсом и неизвестно чем еще. Мозговыми волнами? Роуз закрыла глаза и сглотнула слюну. Бедная Брианна…

Зашел врач, а следом за ним – трое студентов-медиков.

– Это тринадцатилетняя девочка, которая упала под лед во время катания. Она не может дышать самостоятельно, поэтому на аппарате искусственного дыхания. Мы получаем противоречивую информацию об активности мозга. Она выглядит абсолютно невосприимчивой к любым стимулам.

– Сознание угасло? – спросила студентка.

– Сложно определить в данный момент. Вполне возможно, что она слышит, но не может ответить или подать сигнал каким-либо ощутимым образом.

Роуз видела, что в палате врач обращается к родителям Брианны.

– Знаете, мистер и миссис Гилберт, на данном этапе очень трудно что-либо сказать. Позже сегодня мы проведем оценку стимулов. Есть большая вероятность того, что Брианна нас слышит, но не может ответить.

– Но если она провалит эту оценку? – Голос Мэг Гилберт перешел на отчаянный писк.

«Провалит? Господи, мама!» – подумала Брианна.

– Тогда это будет значить… как это называется? Устойчивое… вегетативное состояние? – спросила Мэг Гилберт.

«Ой, хнык-хнык, мама, вместо фигуристки у тебя будет овощ!»

Брианна была в странном месте, наподобие пейзажа из сна. Она слышала родителей, но не имела никакого желания отвечать. Она каталась на коньках, но, возможно, не по льду. По облакам? По гребням волн? В далеком-далеком море? Она решила попробовать двойной аксель. Да, двойной аксель. Что ей терять? Свою жизнь? Мозг? Звуки аппаратов, поддерживающих ее жизнь, сливались в прекрасную музыку. «Это рай?» – подумала она.

– Вы хотите сказать, что ее там нет?! – зашипела Сара Мортон на двух стражей, у одного из которых был приказ арестовать Роуз Эшли.

– Ни следа, мисс.

– Но я видела, как она покидала свою каморку меньше десяти минут назад. Видела, как ее тень проскользнула за угол. Должно быть, она сейчас в прачечной. Она шла туда с муслиновыми пеленками для королевских родов. – Сара была в ярости. – Идемте со мной. Она должна быть там.

Сара шагала, кипя от возмущения. Через полминуты она заметила что-то белое на каменном полу. Как ищейка, пущенная по следу, она наклонилась и подобрала вещь.

– Ха! – воскликнула Сара, триумфально поднимая муслиновую ткань. – Доказательство! Это детский подгузник! Их приходится стирать не менее двадцати раз, чтобы они стали достаточно мягкими для детского зада.

Из-за статуи выглянула Беттина и быстро закрутила сальто на их пути.

– С дороги, проклятый комок… жира! – закричала Сара. Но не успела Беттина отступить, как вылетела Джейн и впервые за долгие годы исполнила идеальное колесо.

– Теперь еще и ты! – кричала Сара.

– Да, я, шутница Джейн! И тебе ку-ка-ре-ку! – Она сделала высокий мостик и заплясала кругами вокруг них.

– Идиотка! За мной, в прачечную! – крикнула Сара охранникам.

Беттина и Джейн обменялись нервными взглядами.

– Удачи, дитя, – прошептала Джейн, взяв руку Беттины и сжав ее.

– Постарайся не волноваться, – сказала Беттина. – Роуз умеет просто исчезать.

– Надеюсь, она так и сделала. Никогда этого не понимала. Но у нее есть такая способность.






* * *


Наконец Сара с двумя стражами пришли в прачечную. Облака пара из огромных чанов с кипящей водой висели в воздухе. Дюжина краснолицых женщин стояли у стиральных досок в тазах. Еще одна очень толстая женщина подошла к корыту, в которое наливали свежую горячую воду.

– С дороги, ребята, если не хотите свариться, как окорок.

– Где Роуз? – потребовала Сара.

– Роуз? – спросила одна из прачек.

– Да, Роуз, швея, – рявкнула Сара.

– Могу поклясться, что она была здесь минуту назад со свежей кучей подгузников, которую нужно было постирать! А потом исчезла. Просто растворилась в воздухе. Милая девушка, – сказала одна из прачек, почесывая голову.

– Здесь ни зги не видно, – добавила другая, – сам черт ногу сломит.





Глава 32. «Кто-то там скучает по тебе»




Следующим утром Марисоль поприветствовала Роуз с бабушкой. На ее лице была широкая улыбка:

– Добро пожаловать, абуэла.

– Абуэла! – воскликнула бабушка. – Разве не прекрасное слово для меня? Да, я вернулась, и во мне часы.

– Это кардиостимулятор, бабуля. Не совсем часы.

– Неважно. – Бабушка махнула рукой. – Он отсчитывает время моего сердца. Вот как я об этом думаю.

– Я попрошу Бетти помочь вам подняться. – И тут Марисоль не выдержала: – Мистер Голд говорит, что сегодня могут прийти документы!

– О! – воскликнули Роуз и бабушка одновременно.

– Чудесно. Просто замечательно, Марисоль! Я действительно стану твоей бабушкой.

Когда Роуз и Бетти подняли ее наверх и уложили в постель, Розалинда попросила внучку подойти поближе:

– Я хочу тебе кое-что сказать.

Роуз нагнулась. Бабушка зашептала ей на ухо:

– Знаешь, я думаю, что ты провела со мной достаточно времени. Кажется, тебе пора возвращаться, дорогое дитя.

– Возвращаться, бабуля?

– Ты знаешь, куда. Это пришло ко мне во сне, пока я лежала в больнице. У меня такое ощущение, что кто-то там скучает по тебе.

– Хорошо, бабушка. Но сейчас день.

– Какая разница? День, ночь – плевать, как вы, молодежь, выражаетесь!

– Хорошо, – сказала Роуз и пошла к оранжерее.

– Куда ты? – спросила Марисоль.

– Хм, просто в оранжерею, кое-что проверить. Скоро вернусь.

– Уверена, что так и будет, – с хитрой улыбкой сказала Марисоль.

Роуз зашла внутрь и, как всегда, остановилась у пересадыша.

– Хорошо выглядишь! – пробормотала Роуз. Она готова была поклясться, что за последнюю пару дней он вырос на дюйм.

Она попала в июнь. Ребенок еще не появился. Но изменились ли ожидания? Ни капельки – по крайней мере, из того, что видела Роуз. Несмотря на то что все знали: история о ребенке, которого вынашивают одиннадцать месяцев, – это выдумки, о рождении говорили с такой же уверенностью, как и прежде. На самом деле говорили, что придворный золотых дел мастер уже прибыл в Хэмптон-Корт. Беттина сказала ей: «В любую минуту ее величество позовет его на совет по поводу памятных медалей в честь рождения». Роуз пыталась придумать, как объяснить все это отцу. Нужно тщательно выбрать момент. Затем, шагая по внутреннему двору, она увидела двух мужчин, шедших к ней. Принца Филиппа и… О боже, папа! Что она могла поделать?