Отбор с осложнениями
Часть 30 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Стою я здесь и бью копытом,
Спустись ко мне, моя мечта,
Ведь без тебя вся жизнь пуста.
Твои прекрасные два глаза
И полумесячная бровь
Подарят мне волну экстаза,
Опалит сердце вдруг любовь.
Грох его побери! Если он сейчас же не заткнется, то репутация леди Дракхайн окажется под угрозой. На его вопли наверняка сбежится охрана.
— Молю о встрече! — орал Мордиш дурным голосом. — Погибаю!
— Да чтоб ты и впрямь сдох, — выругался Вейрон и, выглянув из окна, помахал поклоннику пальчиками. Эмма бы гордилась “ученицей”.
Мордиш театрально схватился за сердце.
— Сейчас спущусь, — просипел Вейрон. Откашлявшись в кулак добавил: — Ожидайте!
Пометавшись по комнате, он заглянул к менталистке — та по-прежнему спала. Впрочем, в теперешнем состоянии она не могла бы посоветовать ему ничего путного. Да и вспомнив ее обещание организовать романтичный флер, Вейрон твердо решил, что лучше обойтись без нее.
Выглянув из комнаты, он увидел охранников у лестницы, вдали послышались женские голоса, среди которых он разобрал густой голос Раумы. Быстро закрыв дверь, Вейрон задумался. Скорее всего, невесты идут его бить. Завершать начатое. Можно, конечно, забаррикадироваться в спальне. Но надо что-то делать с Мордишем, который вот-вот снова начнет петь ему романтичные песни под окном. Скоро симпатии посла красхитанцев станут очевидны всем.
Король велел Вейрону держаться от политики подальше. Вилли тоже не будет в восторге, что его невеста встречается с другим. Что же делать? Обложили со всех сторон!
Не давая себе времени на раздумья, Вейрон вернулся в спальню, перекинул ноги через подоконник и нащупал карниз. Мордиш внизу ахнул. Донован забирается сюда ловко, как кошка, используя все эти лепнины и неровности в кладке, но он и легче раза в два. Оценив спуск, Вейрон удовлетворенно кивнул: кладка выщербленная от времени, между этажами вереница горгулий. На скалы Зубастого Плеса взбираться было куда сложнее.
Спускаясь и обдирая пальцы о шершавую стенку, Вейрон представлял, какие советы давала бы ему Эмма: быть нежной, игривой, кокетливой… Пугливая лань, легкий мотылек... Поскрежетав зубами, Вейрон схватился за голову горгульи, напомнившей Мордиша плотоядной ухмылкой. Ему надо узнать, что рыжий делал на севере королевства. Когда, где, с какими силами — даже по косвенным признакам можно понять цель.
Он повис на вытянутых руках и почувствовал прикосновение к бедрам. Тут же спрыгнув, повернулся к Мордишу и… сдержался! Не ударил в восторженную морду рыжего, а приставил указательный палец к его носу и приказал:
— Не смей! Трогать! Никогда!
— Понял, понял, — тот поднял ладони, словно защищаясь, и виновато улыбнулся. — Леди Дракхайн, я восхищен вашей смелостью. И вы такая ловкая.
— Как горная коза? — вспомнил Вейрон сомнительный комплимент, что передала ему Эмма.
— Даже лучше.
— Так где ты видел горных коз? — спросил Вейрон, игнорируя предложенную ему руку и шагая к королевскому саду.
Глава 12. Ты будешь моей!
Они гуляли по извилистым дорожкам королевского сада, и, судя по запыхавшемуся красхитанцу, Вейрон взял хороший темп. Однако Мордиш улучил момент и увлек его в беседку, увитую розами. Там было тихо и уединенно, местечко почти не просматривалось со стороны. Широкие и удобные скамейки, расположенные в тени, так и манили присесть, разомлев после солнцепека… Вейрон оценил маневр. Диспозицию рыжий выбрал удачно.
— Козы, — напомнил он, садясь на скамейку подальше от Мордиша. — Наши знаменитые дракхайнские козы, из чьей шерсти вяжут невесомые платки, такие теплые, что не замерзнешь и в лютый мороз. Ты, значит, видел их?
— Бригитта, — проигнорировал его вопрос Мордиш. — Позволишь звать тебя по имени?
Он придвинулся к Вейрону ближе, и тот едва не зарычал под цветохроном от возмущения.
— Не позволю.
— Мне не нужны никакие платки рядом с тобой, — томно прошептал рыжий. — Твой взгляд заставляет мою кровь бежать быстрее. В нем столько огня… Уверен, один лишь твой поцелуй согрел бы меня лучше десятка… сотни платков!
— Ты, верно, врешь, что видел наших коз, — продолжал гнуть свою линию Вейрон. — Здесь, в столице, я так скучаю по родине, и ты решил этим воспользоваться…
— Клянусь! Белая как снег коза держалась на почти отвесной скале каким-то чудом. Точно как ты на стене дворца. О, Бригитта, — он схватил его ладонь обеими руками, и облобызал ее слюнявым поцелуем. — Когда я увидел, как ты лезешь ко мне в окно, я понял: ты хочешь меня так же, как я тебя!
Вейрон выдернул ладонь и, отпихнув Мордиша, брезгливо вытерев руку о цветохрон.
— Я тебе… Да я тебя… Я честная девушка! — выпалил он.
— Разумеется!
— Так что ты или ведешь себя прилично, или мы больше никогда!..
— Приличие — мое второе имя! — Рыжий прижал ладонь к груди и широко улыбнулся.
Вейрон кивнул.
— Расскажи мне еще про мою родину. Когда ты там был?
— Цвели магнолии, но их запах не сравнится с твоим, божественная… Ты самая ароматная розочка в этом саду.
Мордиш придвинулся снова и демонстративно понюхал Вейрона, прикрыв глаза от наслаждения.
Очень хотелось двинуть в рыжую наглую морду, но Ястреб держался, помня о долге. Эта бородатая скотина была на севере. Магнолии там растут разве что в низинах, да и цветут недолго. Значит, Мордиш видел коз на скалах, а потом спустился вниз, в долину.
Рыжий тем временем сорвал белую розу, провел бутоном через цветохрон по щеке Вейрона, по губам, очертил шею и линию дерзко торчащего вперед лифчика бабули. Многозначительно глядя Ястребу в глаза, рыжий поднес эту розочку к губам и поцеловал лепестки.
Вейрона передернуло, но он не мог отвести взгляд от Мордиша, чтобы не допустить диверсии. Тот облизал весь бутон, а потом и вовсе засунул его в рот и сожрал, порыкивая, как дикий зверь.
— Вкусно? — спросил Вейрон, снова отсаживаясь чуть дальше.
— Невыразимо, — кивнул рыжий.
— Так что еще тебе понравилось в нашем графстве? — спросил Вейрон, стараясь говорить ласково и не слишком сильно скрежетать зубами.
— Звезды. Ночью с перешейка они кажутся близкими — рукой подать, и светят так ярко. Но их свет не сравнится с блеском твоих глаз. Покажи же мне твое лицо, Бригитта! Подари мне поцелуй! Уверен, он будет слаще меда, опьянит сильней вина.
Мордиш потянулся к цветохрону, вторая рука легла Вейрону на бедро.
— Мы договаривались! — воскликнул Вейрон, скидывая его руку. — А что за перешеек? Трех Козлов?
— Да какая разница, — пробормотал Мордиш, тесня Вейрона по скамье. — Кто бы мог подумать, что в суровом холодном графстве родится такая горячая женщина? Я чую жар твоего тела даже через одежду.
— Или это был перешеек Пять Пальцев? — не сдавался Вейрон.
— К чему эти расспросы? Я бы лучше нарисовал карту твоего тела, прекрасная Бригитта, — промурлыкал Мордиш совсем уж похабно, окидывая взглядом цветохрон. — Особенно детально исследовав вот эти два холма.
— Ты путешествовал один? С отрядом?
— Главное, что здесь мы лишь вдвоем, — пробормотал Мордиш, приближая свое лицо. — Давай же, Бригитта. Никто не узнает. Один лишь поцелуй. Маленький, крохотный поцелуйчик, — он вытянул губы, склоняясь к Вейрону. Рука его снова нагло легла на бедро, впиваясь пальцами. — Какая сочная, какая крепкая. Персик мой, сладкая дынька…
Вейрон не стал дослушивать, с каким фруктом или овощем сравнит его рыжий, и с наслаждением влепил ему пощечину. Хлесткий звук раздался на весь сад.
— У моей кошечки есть коготки, — расплылся в хищной улыбке Мордиш, потерев щеку ладонью. — Тем слаще будет победа.
Он обхватил Вейрона за талию, едва не повалив на лавку, и тот, больше не церемонясь, вмазал ему кулаком в глаз.
Рыжий вскрикнул, схватился за лицо руками, а Вейрон, подобрав цветохрон, припустил прочь.
— Тактическое отступление, — бормотал он себе под нос. — Не бегство.
— Ты все равно будешь моей, Бригитта! — услышал он вопль позади.
Остановившись, Вейрон обернулся и увидел преследующего его красхитанца. Скрутив кукиш, Ястреб показал его рыжему, и что есть мочи помчался во дворец.
***
Пробуждение далось Эмме очень тяжело.
В глазах саднило, будто туда щедро насыпали песка, а во рту было так сухо, словно она не пила несколько дней кряду. В голове тихо гудело, руки слушались с трудом.
— Бригитта, — жалобно позвала Эмма, приподнявшись в кровати и, прищурившись, посмотрела на открытую дверь.
Увы, никто не откликнулся. Кто знает, может, леди Дракхайн все еще в купальнях, развлекается с остальными невестами, а значит, помощи ждать неоткуда.
Со стоном Эмма села в постели, а затем, собравшись с духом, сделала над собой усилие и поднялась. Быстрыми перебежками, придерживаясь мебели и стен, она добралась до гостиной, где в ее руки наконец попал графин с водой.
— Волшебно, — пробормотала Эмма, отпив несколько жадных глотков и чувствуя, как вода потекла по подбородку и шее.
Вытерев влагу тыльной стороной ладони, она посмотрела на новую цель: ванную комнату. Дверь внезапно задвоилась, а пол покачнулся, и Эмма плотнее вцепилась в столик с графином.
— Бригитта! — снова позвала она и поморщилась от собственного голоса. В самом деле, зачем так орать? — Подойди, пожалуйста, — попросила она тише.
В тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появилось сразу несколько невест… Раума Бердамон и Паола Нэш.
Спустись ко мне, моя мечта,
Ведь без тебя вся жизнь пуста.
Твои прекрасные два глаза
И полумесячная бровь
Подарят мне волну экстаза,
Опалит сердце вдруг любовь.
Грох его побери! Если он сейчас же не заткнется, то репутация леди Дракхайн окажется под угрозой. На его вопли наверняка сбежится охрана.
— Молю о встрече! — орал Мордиш дурным голосом. — Погибаю!
— Да чтоб ты и впрямь сдох, — выругался Вейрон и, выглянув из окна, помахал поклоннику пальчиками. Эмма бы гордилась “ученицей”.
Мордиш театрально схватился за сердце.
— Сейчас спущусь, — просипел Вейрон. Откашлявшись в кулак добавил: — Ожидайте!
Пометавшись по комнате, он заглянул к менталистке — та по-прежнему спала. Впрочем, в теперешнем состоянии она не могла бы посоветовать ему ничего путного. Да и вспомнив ее обещание организовать романтичный флер, Вейрон твердо решил, что лучше обойтись без нее.
Выглянув из комнаты, он увидел охранников у лестницы, вдали послышались женские голоса, среди которых он разобрал густой голос Раумы. Быстро закрыв дверь, Вейрон задумался. Скорее всего, невесты идут его бить. Завершать начатое. Можно, конечно, забаррикадироваться в спальне. Но надо что-то делать с Мордишем, который вот-вот снова начнет петь ему романтичные песни под окном. Скоро симпатии посла красхитанцев станут очевидны всем.
Король велел Вейрону держаться от политики подальше. Вилли тоже не будет в восторге, что его невеста встречается с другим. Что же делать? Обложили со всех сторон!
Не давая себе времени на раздумья, Вейрон вернулся в спальню, перекинул ноги через подоконник и нащупал карниз. Мордиш внизу ахнул. Донован забирается сюда ловко, как кошка, используя все эти лепнины и неровности в кладке, но он и легче раза в два. Оценив спуск, Вейрон удовлетворенно кивнул: кладка выщербленная от времени, между этажами вереница горгулий. На скалы Зубастого Плеса взбираться было куда сложнее.
Спускаясь и обдирая пальцы о шершавую стенку, Вейрон представлял, какие советы давала бы ему Эмма: быть нежной, игривой, кокетливой… Пугливая лань, легкий мотылек... Поскрежетав зубами, Вейрон схватился за голову горгульи, напомнившей Мордиша плотоядной ухмылкой. Ему надо узнать, что рыжий делал на севере королевства. Когда, где, с какими силами — даже по косвенным признакам можно понять цель.
Он повис на вытянутых руках и почувствовал прикосновение к бедрам. Тут же спрыгнув, повернулся к Мордишу и… сдержался! Не ударил в восторженную морду рыжего, а приставил указательный палец к его носу и приказал:
— Не смей! Трогать! Никогда!
— Понял, понял, — тот поднял ладони, словно защищаясь, и виновато улыбнулся. — Леди Дракхайн, я восхищен вашей смелостью. И вы такая ловкая.
— Как горная коза? — вспомнил Вейрон сомнительный комплимент, что передала ему Эмма.
— Даже лучше.
— Так где ты видел горных коз? — спросил Вейрон, игнорируя предложенную ему руку и шагая к королевскому саду.
Глава 12. Ты будешь моей!
Они гуляли по извилистым дорожкам королевского сада, и, судя по запыхавшемуся красхитанцу, Вейрон взял хороший темп. Однако Мордиш улучил момент и увлек его в беседку, увитую розами. Там было тихо и уединенно, местечко почти не просматривалось со стороны. Широкие и удобные скамейки, расположенные в тени, так и манили присесть, разомлев после солнцепека… Вейрон оценил маневр. Диспозицию рыжий выбрал удачно.
— Козы, — напомнил он, садясь на скамейку подальше от Мордиша. — Наши знаменитые дракхайнские козы, из чьей шерсти вяжут невесомые платки, такие теплые, что не замерзнешь и в лютый мороз. Ты, значит, видел их?
— Бригитта, — проигнорировал его вопрос Мордиш. — Позволишь звать тебя по имени?
Он придвинулся к Вейрону ближе, и тот едва не зарычал под цветохроном от возмущения.
— Не позволю.
— Мне не нужны никакие платки рядом с тобой, — томно прошептал рыжий. — Твой взгляд заставляет мою кровь бежать быстрее. В нем столько огня… Уверен, один лишь твой поцелуй согрел бы меня лучше десятка… сотни платков!
— Ты, верно, врешь, что видел наших коз, — продолжал гнуть свою линию Вейрон. — Здесь, в столице, я так скучаю по родине, и ты решил этим воспользоваться…
— Клянусь! Белая как снег коза держалась на почти отвесной скале каким-то чудом. Точно как ты на стене дворца. О, Бригитта, — он схватил его ладонь обеими руками, и облобызал ее слюнявым поцелуем. — Когда я увидел, как ты лезешь ко мне в окно, я понял: ты хочешь меня так же, как я тебя!
Вейрон выдернул ладонь и, отпихнув Мордиша, брезгливо вытерев руку о цветохрон.
— Я тебе… Да я тебя… Я честная девушка! — выпалил он.
— Разумеется!
— Так что ты или ведешь себя прилично, или мы больше никогда!..
— Приличие — мое второе имя! — Рыжий прижал ладонь к груди и широко улыбнулся.
Вейрон кивнул.
— Расскажи мне еще про мою родину. Когда ты там был?
— Цвели магнолии, но их запах не сравнится с твоим, божественная… Ты самая ароматная розочка в этом саду.
Мордиш придвинулся снова и демонстративно понюхал Вейрона, прикрыв глаза от наслаждения.
Очень хотелось двинуть в рыжую наглую морду, но Ястреб держался, помня о долге. Эта бородатая скотина была на севере. Магнолии там растут разве что в низинах, да и цветут недолго. Значит, Мордиш видел коз на скалах, а потом спустился вниз, в долину.
Рыжий тем временем сорвал белую розу, провел бутоном через цветохрон по щеке Вейрона, по губам, очертил шею и линию дерзко торчащего вперед лифчика бабули. Многозначительно глядя Ястребу в глаза, рыжий поднес эту розочку к губам и поцеловал лепестки.
Вейрона передернуло, но он не мог отвести взгляд от Мордиша, чтобы не допустить диверсии. Тот облизал весь бутон, а потом и вовсе засунул его в рот и сожрал, порыкивая, как дикий зверь.
— Вкусно? — спросил Вейрон, снова отсаживаясь чуть дальше.
— Невыразимо, — кивнул рыжий.
— Так что еще тебе понравилось в нашем графстве? — спросил Вейрон, стараясь говорить ласково и не слишком сильно скрежетать зубами.
— Звезды. Ночью с перешейка они кажутся близкими — рукой подать, и светят так ярко. Но их свет не сравнится с блеском твоих глаз. Покажи же мне твое лицо, Бригитта! Подари мне поцелуй! Уверен, он будет слаще меда, опьянит сильней вина.
Мордиш потянулся к цветохрону, вторая рука легла Вейрону на бедро.
— Мы договаривались! — воскликнул Вейрон, скидывая его руку. — А что за перешеек? Трех Козлов?
— Да какая разница, — пробормотал Мордиш, тесня Вейрона по скамье. — Кто бы мог подумать, что в суровом холодном графстве родится такая горячая женщина? Я чую жар твоего тела даже через одежду.
— Или это был перешеек Пять Пальцев? — не сдавался Вейрон.
— К чему эти расспросы? Я бы лучше нарисовал карту твоего тела, прекрасная Бригитта, — промурлыкал Мордиш совсем уж похабно, окидывая взглядом цветохрон. — Особенно детально исследовав вот эти два холма.
— Ты путешествовал один? С отрядом?
— Главное, что здесь мы лишь вдвоем, — пробормотал Мордиш, приближая свое лицо. — Давай же, Бригитта. Никто не узнает. Один лишь поцелуй. Маленький, крохотный поцелуйчик, — он вытянул губы, склоняясь к Вейрону. Рука его снова нагло легла на бедро, впиваясь пальцами. — Какая сочная, какая крепкая. Персик мой, сладкая дынька…
Вейрон не стал дослушивать, с каким фруктом или овощем сравнит его рыжий, и с наслаждением влепил ему пощечину. Хлесткий звук раздался на весь сад.
— У моей кошечки есть коготки, — расплылся в хищной улыбке Мордиш, потерев щеку ладонью. — Тем слаще будет победа.
Он обхватил Вейрона за талию, едва не повалив на лавку, и тот, больше не церемонясь, вмазал ему кулаком в глаз.
Рыжий вскрикнул, схватился за лицо руками, а Вейрон, подобрав цветохрон, припустил прочь.
— Тактическое отступление, — бормотал он себе под нос. — Не бегство.
— Ты все равно будешь моей, Бригитта! — услышал он вопль позади.
Остановившись, Вейрон обернулся и увидел преследующего его красхитанца. Скрутив кукиш, Ястреб показал его рыжему, и что есть мочи помчался во дворец.
***
Пробуждение далось Эмме очень тяжело.
В глазах саднило, будто туда щедро насыпали песка, а во рту было так сухо, словно она не пила несколько дней кряду. В голове тихо гудело, руки слушались с трудом.
— Бригитта, — жалобно позвала Эмма, приподнявшись в кровати и, прищурившись, посмотрела на открытую дверь.
Увы, никто не откликнулся. Кто знает, может, леди Дракхайн все еще в купальнях, развлекается с остальными невестами, а значит, помощи ждать неоткуда.
Со стоном Эмма села в постели, а затем, собравшись с духом, сделала над собой усилие и поднялась. Быстрыми перебежками, придерживаясь мебели и стен, она добралась до гостиной, где в ее руки наконец попал графин с водой.
— Волшебно, — пробормотала Эмма, отпив несколько жадных глотков и чувствуя, как вода потекла по подбородку и шее.
Вытерев влагу тыльной стороной ладони, она посмотрела на новую цель: ванную комнату. Дверь внезапно задвоилась, а пол покачнулся, и Эмма плотнее вцепилась в столик с графином.
— Бригитта! — снова позвала она и поморщилась от собственного голоса. В самом деле, зачем так орать? — Подойди, пожалуйста, — попросила она тише.
В тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появилось сразу несколько невест… Раума Бердамон и Паола Нэш.