От тебя бегу к тебе

- Мне уже поздновато заниматься поисками, - скривилась я и тихо добавила: - А что, если Джейми был тем самым... моим человеком?

- Джейми не был твоим человеком, - безапелляционно заявила Шэрон. - И неужели ты и вправду думала, что сможешь выйти замуж за Бенджамина?

- Нет. Но он же собирался поехать со мной на крестины.

Шэрон фыркнула.

- Что же мне делать? - снова всхлипнула я.

- Ну: спускать ему такое с рук точно нельзя. У тебя есть ключ от его квартиры? Мы могли бы наведаться туда в его отсутствие, порезать на клочки все его шмотки и выбросить их из окна!

- Увы, у меня нет ключа от квартиры Бенджамина. Мой ключ я ему всучила, а он мне дать взамен свой даже не подумал.

- Тогда еще проще. Скажи ему - пусть сиганет с крыши и даст тебе наладить свою жизнь. Как много людей готовы убить, лишь бы расставание далось им так же легко? - Шэрон крепко обняла меня: - Пожалуй, надо заказать еще винца. Только теперь заплачу я. А ты перескажешь мне еще раз, поподробнее, ту сцену с говорящим непристойности медвежонком... И как я не додумалась сделать Райану Харрисону такой подарочек! А ведь на прошлой неделе я возила Эми на фабрику плюшевых игрушек в Уэстфилде.

За новым бокалом Шэрон удалось меня развеселить и взбодрить. И, допив вино, мы отправились через дорогу смотреть спектакль. Несмотря на то что это была история о старой деве, сошедшей с ума от одиночества. «Женщина в черном» оказалась потрясающей постановкой! Я не смотрела этот спектакль уже несколько лет и подзабыла, насколько он пробирает зрителя. Минимум декораций, актеры буквально вовлекают в сценическое действо весь зал. Нам с Шэрон достались места в партере, и на протяжении всего спектакля Женщина в черном, расхаживая по залу, доходила как раз до того самого ряда, в котором сидели мы! Шэрон едва не умерла от страха; она постоянно вскрикивала и расплевала на сидевших перед нами японских туристов половину коробочки глазированного шоколадного драже.

После спектакля я почувствовала себя гораздо лучше. Мы вышли из зала с тем замечательным чувством облегчения и удовлетворения, которое испытывают люди после просмотра хорошего ужастика. И направились прямиком к служебному входу, чтобы пообщаться с той актрисой, ради «смотрин» которой я пошла на эту постановку. Мы приятно поболтали с ней и искренне похвалили спектакль.

А через полчаса мы с Шэрон сообразили, что актрисе не терпится снять грим, поспешно откланялись и направились к уже опустевшей лестнице. «Фортуна» - очень старый театр, и под нашими ногами ее ступени издавали то ли сварливый, то ли упреждающий скрип. А когда мы спустились почти до середины необыкновенно длинного пролета, все светильники внизу внезапно погасли. Шэрон нервно схватила меня за руку.

- Что за чертовщина! Я ничего не вижу! - прошипела она.

Через пару секунд врубилось аварийное освещение, окрасив мрачную лестницу зеленоватыми, мертвенно-бледными тенями.

- Если мы столкнемся с Женщиной в черном, я обделаюсь, - предупредила меня Шэрон.

- Если мы и встретимся с ней, ты ее не узнаешь - она будет уже без грима. -утешила я подругу.

И мы продолжили спускаться под гулкие звуки собственных шагов, разносимых среди стен насмешливым эхом.

- А где все люди? - спросила Шэрон, не выпуская мою руку.

- Наверное, пошли домой, - предположила я.

Мы наконец спустились с лестницы и выбрались через служебный выход на аллею у театра. Аллею окутывала мертвая тишина, а луну на небе скрывала плотная завеса туч. Когда мы вышли на Расселл-стрит, нам с Шэрон стало и вовсе не по себе. Здесь тоже не было людей, уличные фонари не горели, и паб не работал.

- Не нравится мне это, жутковато как-то... - пробормотала подруга.

- Да просто отключили электричество, - пожала я плечами.

- И все-таки странно, что не горят ни фонари, ни светофоры, - поежилась Шэрон.

- А почему бы тебе не взять до дома такси? - предложила я. - Театр возместит мне расходы, а тебе ехать дальше, чем мне.

- Ты что, собираешься идти пешком, Нат? - с опаской в голосе спросила Шэрон.

- Да мне идти-то всего пять минут - сказала я.

Из-за угла выехал черный кэб[21] с включенными фарами. Я вытянула руку, и автомобиль остановился рядом с нами.

- А давай сначала завезем тебя, - заартачилась Шэрон.

- Вот еще! Мы потеряем кучу времени, кружа по всем этим улочкам с односторонним движением. Давай, садись в такси! И не забудь взять квитанцию об оплате, - скомандовала я.

- Если я ее возьму, то ты возьмешь вот это, - порывшись в своей сумочке, Шэрон извлекла из нее допотопный баллончик. - Это перцовый спрей, - добавила она.

- Зачем ты таскаешь его с собой? - спросила я, быстро выхватив у подруги баллончик, чтобы таксист ничего не заметил.

- Фред настаивает, чтобы я носила его с собой, когда возвращаюсь с работы домой.

Окошко водителя слегка приспустилось.

- Вы еще долго собираетесь болтать? Счетчик уже тикает, - сказал таксист.

- Она уже садится. - Я поспешила затолкать Шэрон в машину.

- Прежде чем им воспользоваться, убедись, что наконечник баллончика повернут в нужную сторону, - кивнула Шэрон головой на перцовый спрей в моем кармане. - Не вздумай прыскать им себе в лицо.

- Да уж постараюсь, - ухмыльнулась я.

- И звони мне в любое время, если я тебе понадоблюсь. Не спускай Бенджамину! Ты должна с ним обязательно поквитаться за то, как он с тобой обошелся. - Шэрон послала мне воздушный поцелуй и закрыла дверцу машины.

Я помахала ей рукой. Такси тронулось с места и через пару секунд скрылось за поворотом.


Улица была темной и тихой. Сырой воздух молча обволакивал меня густой дымкой. Я подумала о мглистом болоте в «Женщине в черном» и вспомнила отчаянное ржание лошадей, когда карета потерялась в густом тумане и затонула в болоте.

Закутав шею поплотнее в воротник, я пошагала домой. Обычные пять минут показались мне вечностью. И пока я шла по Сохо, мне не попалось ни одной живой души. Фонари так и не загорелись, витрины и окна всех магазинов и ресторанов остались черны.

На Бик-стрит царила полнейшая тишина. И ни один звук не нарушил ее, пока я подходила к своему дому. Вынув пропуск, я собралась приложить его к сканеру на калитке. Но та со скрипом распахнулась сама. А когда я пересекала темный двор, на дороге раздался выстрел автомобильного выхлопа. И, к своему стыду, я не выдержала, сорвалась с места, добежала опрометью до своей двери, впихнула трясущимися пальцами ключ, влетела в квартиру, махом захлопнула за собой дверь и надела на нее цепочку. Даже не отдышавшись, я протянула руку к выключателю в гостиной. Но... чуда не произошло. Она как была темной, так и осталась.

Я вытащила телефон, включила подсветку и прошла на кухню. Пошарила по ящикам, нашла огарок свечи, зажгла его и поставила на блюдце.

Потом полезла в буфет за бокалом, и в этот момент из прихожей донесся странный, царапающий звук... Я замерла. Звук повторился. Я прокралась по квартире до входной двери и в полумраке различила за ней чье-то невнятное бормотание и шум ключа, пытавшегося попасть в замочную скважину.

Я запаниковала и кинулась к своему пальто. И только я успела достать из кармана спрей, как дверь на несколько дюймов приоткрылась и завибрировала, пробуя на прочность цепочку. А в следующий миг в зазоре показалась шарящая рука. Она явно хотела убрать преграду! Я взвизгнула, бросилась вперед и что есть силы надавила на наконечник баллончика.

- А-a-a-a! Намасте! - завопил голос.

И вдруг включился свет. Я подошла вплотную к двери и увидела на пороге Бенджамина. Упав на колени, он хватался руками за лицо. Его щеки и глаза стремительно опухали, и по лицу катились слезы.





Боль




Бенджамин кричал и бился в агонии. Я сняла дверную цепочку и проводила его по квартире до ванной.

- Намаете!- завопил он, схватившись за лицо. Я открыла душевую и помогла ему забраться в кабинку.

- Господи! - промычал Бенджамин, когда я наклонилась над ним, чтобы включить воду. - Что ты со мной сделала?

- Прыснула в тебя из перцового баллончика, - призналась я. - Я приняла тебя за злоумышленника.

- А я купил тебе цветы! - вскричал Бенджамин. С этими словами он засунул руку под свою куртку, извлек оттуда, как незрячий фокусник, букет гвоздик и бросил их в меня. А потом снова прижал к лицу руки и принялся ожесточенно тереть ими свои опухшие глаза.

- И? - вдруг свирепо прорычал он. - Ты не собираешься сказать мне «Спасибо»?

- Да, конечно, спасибо тебе за цветы, - сказала я, поспешно бросив букет в унитаз.

У меня всегда была аллергия на гвоздики: от них у меня сразу начинали слезиться глаза. Но я решила не говорить об этом Бенджамину - момент для этого был явно не лучший.

- Сунь голову под воду - сказала я, осторожно подтолкнув его под душ и пустив воду. - Промой хорошенько лицо водой. А я попробую узнать, что делать дальше.

- О, боже мой! Намаете... Как же больно! - заорал Бенджамин и ударил рукой по кафелю душевой. Я бросилась на кухню, схватила мобильник и стала гуглить, как снять симптомы ожога перцовым спреем. Там говорилось, что у перцового спрея масляная основа и нужно развести очень слабый раствор любого средства для мытья посуды. Я нашла миску, налила в неё теплой воды, добавила пару капель жидкого «Фэйри» и понесла смесь в ванную.

- Нат! Натали! Ты где? Не бросай меня! - кричал всё это время Бенджамин. Он так и стоял под струями воды в одежде и джинсовой куртке.

- Я здесь, - утешила я страдальца, схватив его шарившую в воздухе руку. - Я принесла миску с очень слабым раствором жидкости для мытья посуды. Тебе надо окунуть в нее лицо с открытыми глазами, чтобы смыть весь перцовый спрей.

- В жидкость для мытья посуды? - насторожился Бенджамин.

- Ну да. - Мой голос прозвучал на редкость уверенно.

- Надеюсь, это то экологически чистое средство, что я купил тебе ко дню рождения? - все же предпочел уточнить Бенджамин.

- Да-да, это твой замечательный подарок! - заверила я его. - Тебе надо побыстрее окунуть в него лицо. Иначе ты можешь ослепнуть.

- Ослепнуть? - прошептал Бенджамин, пытаясь нащупать заветную миску. Я всунула ее ему в руки. Бенджамин вытянул миску перед собой, сделал несколько глубоких вдохов и опустил в раствор лицо на несколько секунд. А потом судорожно выдернул его обратно, хватая ртом воздух как рыба. Я едва удержалась от смеха. Уж больно сильно Бенджамин напомнил мне конкурсантов из реалити-шоу «Я -звезда»[22], макавших лица в ил в попытках вытащить пластмассовые звезды... А потом Бенджамин вдруг разрыдался, и я почувствовала себя просто ужасно.

- Мне так больно, Натали!

Поменяв воду в миске несколько раз, я вывела Бенджамина из душа и проводила в гостиную. И когда он, насквозь промокший, опустился на софу, я с беспокойством осознала, что лучше ему от всех этих процедур не стало. Его лицо казалось еще более опухшим, чем раньше.

Я снова схватила телефон и просмотрела все советы по устранению последствий перцового спрея. В одной из рекомендаций нахваливалась польза молочных продуктов. Якобы такие продукты, как простой йогурт, отлично справляются с отеками и жжением. Я поспешила на кухню к холодильнику.

Простого йогурта у меня не оказалось. Но ванильный йогурт я в холодильнике обнаружила. «Какая разница? - подумала я. - Йогурт он и есть йогурт!» Схватив его, я вернулась к софе с Бенджамином. Из его носа и глаз текли ручьями сопли и слезы. А когда я поднесла к его лицу руку, чтобы вытереть их носовым платком, мою ладонь обдало сильным жаром.

- Ты что-нибудь нашла? - спросил меня Бенджамин, едва приоткрыв один глаз и тут же содрогнувшись. Его порозовевшие белки испещрили паутинкой кровеносные сосуды.

- Да, я принесла тебе йогурт. Он облегчает боль.

Я сняла крышку зачерпнула чайную ложку ванильного йогурта и аккуратно помазала им вокруг глаз Бенджамина. Пару секунд он молчал, а потом застонал.

- Что такое? - озадачилась я.