Остров спокойствия
Часть 83 из 91 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Патрисия отрастила волосы до плеч, покрасила их в светлый блонд. Последние несколько недель она мазалась автозагаром и с дополнительной помощью искусного макияжа добилась здорового, сияющего вида. Глаза, ставшие благодаря контактным линзам ярко-голубыми, прятались под большими стильными солнечными очками. А под нежно-голубым летним платьем – с короткими рукавами, чтобы скрыть шрам под мышкой – виднелся искусственный животик, имитирующий срок беременности примерно в пять месяцев. На безымянном пальце левой руки красовалось впечатляющее обручальное кольцо; фианит достаточно хорошо сверкал, чтобы сойти за настоящий бриллиант.
Она сделала в салоне хороший маникюр и педикюр – французский, для элегантного образа – и прикупила летнюю сумочку и сандалии «Прада».
Хорошо ухоженная беременная жена состоятельного мужа.
Пара туристов – любители пеших походов, мужчина и женщина – сидели на рюкзаках, ожидая объявления на посадку. Молодая женщина явно устала сидеть на жаре.
Патрисия подошла к ним, положив руку на фальшивый живот.
– Здравствуйте. Можно я спрошу у вас, знаете ли вы какие-нибудь легкие – очень легкие – пешеходные маршруты на острове? Мой муж – любитель походов и, когда он приедет сюда через неделю, обязательно меня куда-нибудь потащит.
– Конечно. – Женщина улыбнулась Патрисии. – Возьмите карту в информационном центре вон там.
– Карты можно взять и на острове, – сказал мужчина. – В инфоцентрах они бесплатные, зато в магазинах карты получше. По-моему, они недорогие. – Он достал из рюкзака свою карту. – Мы можем показать вам пару хороших, легких пляжных походов. Маршрут к маяку интереснее, однако он длиннее и сложнее.
– Прекрасно. Я хотела бы просто сидеть на пляже, читать, смотреть на воду, жаль Бретт любит ходить… Откуда вы приехали?
Она продолжала с ними болтать. Она – Сьюзен «зовите меня Сьюзи» Брин – приехала из Кембриджа. Ее мужа – Бретта – неожиданно вызвали в другой город по работе, но она рада, что у нее есть несколько дней, чтобы подготовить коттедж, который они сняли на шесть замечательных недель, запастись продуктами и спокойно отдохнуть.
Они – Маркус Тидингс и Лиза Хопп – охотно слушали и отвечали.
– Хотите, я возьму вас в свою машину? Мне так и так платить за въезд, а с пассажиров автомобиля не берут платы. Это сэкономит вам пешеходный сбор. К тому же я могу отвезти вас в деревню, по крайней мере, до агентства по аренде, куда мне все равно нужно за ключами.
Исполненные благодарности, туристы пошли к ее машине. Только тут Патрисия поняла, что забыла сменить номера «Субару» на массачусетские. Мысленно проклиная себя за промах и продолжая улыбаться, она на ходу придумала легенду: одолжила машину брата. Впрочем, дружелюбные путешественники не обратили на это внимания.
Она предложила Лизе сесть рядом с ней впереди. Так, группой из трех человек, они въехали на паром и всю дорогу болтали на палубе.
Когда Патрисия съехала на причал острова Спокойствия, полицейские в патруле едва бросили взгляд на внедорожник с номерами Огайо, перевозивший трех пассажиров и рюкзаки.
Когда Патрисия забирала в агентстве по аренде ключи, Симона паяльной лампой разогревала бронзу, пока та не стала золотой. На волосы Рида, на Барни, на те места, где ей хотелось видеть отблески красного и золотого, кистью был нанесен нитрат железа. На мече, на ошейнике, подаренном Барни, она использовала нитрат серебра, чтобы выделить серебристо-серую патину. Работа займет много часов – но это гораздо лучше древнего метода, когда бронзовые скульптуры закапывали в землю, чтобы бронза окислилась, к тому же давало ей полный контроль над тем, что выделить, чему добавить движения и жизни.
Она училась у патинеров во Флоренции и в Нью-Йорке. Для этого произведения, которое стало для нее таким близким, она применила все, чему когда-либо научилась.
Отдыхая, ходя по студии, утоляя жажду, Симона вглядывалась в лица на полках студии. Она работала над ними, отвлекаясь от скульптуры Рида. Последнее лицо, которое она закончила, смотрело на нее широко раскрытыми улыбчивыми глазами. Трент Вулворт, мальчик, в которого она была влюблена, как влюбляются девчонки. Ему не довелось стать мужчиной. Симона-подросток думала, что он разбил ей сердце, а на самом деле он едва его уколол. Теперь она это понимала и вспоминала Трента с сожалением и печалью.
Все лица будут отлиты из бронзы. Она может сделать это и сделает не только потому, что наконец нашла нужную силу внутри себя, но и потому, что мужчина, которого она любит, помог ей раскрыть все остальное.
Симона надела перчатки и вернулась к скульптуре.
Много часов спустя, когда ее плечи затекли после последних этапов обработки – воскования и полировки, она пошла в студию Сиси.
Бабушка сидела за столом для обрамления картин.
– Я уж думала, выйдешь ты когда-нибудь?
– Я… О, Сиси, как красиво! Дом Рида, люпины как море цвета, лес! А какой свет! И феи в лесу, вот намек на них в этой пятнистой тени… И Рид стоит на бельведере со мной и с Барни.
– Так я это вижу. Я подарю картину ему – и, как я понимаю, тебе – на Рождество. К тому времени ты будешь жить у него, если только моя внучка не идиотка. Думаю, подойдет для спальни.
– Совершенство! – Она взяла Сиси за руку. – Ты можешь на минутку выйти?
– Если для серьезного напитка, то могу.
– Сейчас устроим.
– Дай себе и Риду отдохнуть, – сказала Сиси, когда они покинули студию и прошли в патио. – Ступай сегодня вечером к нему. Вы оба слишком много работали и оба в напряжении с тех пор, как пришла последняя гадкая открытка. Иди, откройте бутылку вина и займитесь сексом.
– Я как раз думала об этом. Потому что смотри, я закончила.
У Сиси перехватило дыхание – как у художницы, и как у бабушки.
– Ох, Симона. – Она подошла к барной стойке, где стояла скульптура, озаренная вечерним светом. – В нем есть жизнь, пульс, душа и столько всего еще! О, и патина, такой свет, глубина и движение. Детализация, поток… – Она прослезилась. – Дай мне вина, детка, и салфетку. Я потрясена.
Сиси вздохнула и медленно обошла скульптуру, пока Симона открывала бутылку.
– Несколько лет назад, во Флоренции, на твоей первой выставке меня вот так же, до слез, тронула твоя Тиш, «Возникновение». Ты вообще делаешь прекрасные работы, Симона, но в этой, как и в «Возникновении», в каждую линию, в каждый изгиб вложены сердце и душа.
Она взяла бокал и салфетку.
– Он великолепен. Он дышит. Тебе не придется говорить ему, что его любишь, когда он это увидит. Если он не идиот. А он не идиот.
– Я готова сказать ему.
– Тогда иди и скажи. – Сиси притянула Симону к себе. – Иди за своим мужчиной.
Вторую спальню пляжного домика Патрисия использовала для хранения оружия: пистолетов и боеприпасов, прибора ночного видения, ядов, шприцев и ножей.
Мой штаб, подумала она. Она повесит здесь карты города, отметит маршруты и привычки своей жертвы и его ближайших друзей. Она выяснит, где он пьет пиво, ест ланч, кого трахает.
Патрисия держала дверь запертой и говорила уборщице, что муж не любит, когда вторгаются на его территорию; во вторую спальню вход запрещен.
Она положила мужские туалетные принадлежности в главную ванную комнату, в комод – мужское белье, в шкафу развесила мужскую одежду. Расставила по комнатам походное снаряжение, на стол поставила бутылку первоклассного джина, который она время от времени будет выливать в раковину, виски, который пила сама, пару бутылок приличного вина и бочонок пива. Позже она будет оставлять мужские ботинки и другие предметы тут и там, как будто их небрежно разбросали по комнатам.
На видном месте лежала книга «Чего ждать, когда вы ждете ребенка», заранее потрепанная и надписанная.
Довольная, Патрисия отправилась на свою первую прогулку в деревню.
Так легко смешаться с толпой, просто зайти в магазин и купить несколько безделушек – в том числе мужские плавки и футболку с «маяком Спокойствия». Муж, сказала она продавцу, будет в восторге.
Не прошло и получаса, как она заметила Рида. Тот, держа на поводке собаку, объяснял дорогу каким-то людям.
«Все, твое время истекает, детектив».
Неспешным шагом Патрисия пересекла улицу и побрела, разглядывая витрины. Но краем глаза следила за ним всю дорогу до полицейского участка.
Получив сообщение от Симоны, Рид решил хотя бы раз вернуться домой до темноты. После сумасшествия праздничных выходных день выдался достаточно тихим. Неприятное ощущение между лопатками заставило его оглянуться, посмотреть по сторонам. Нет, никого и ничего подозрительного.
– Не дадим тревоге играть у нас на нервах, Барни. Будем думать о сегодняшнем дне.
Вид знакомой машины, припаркованной перед домом, сразу поднял ему настроение. А когда он увидел ее саму, сидящую на крыльце с бокалом вина, все тяжелые мысли разом вылетели из головы.
– Ты рано.
– Сегодня довольно тихо.
– Я скучала по тебе. – Симона достала из кармана жевательную косточку. – И по тебе, Барни.
– Не вставай. Я возьму холодного пива, посидим здесь немного.
– Вообще-то мне есть что тебе показать. – Она взяла его за руку и потянула в дом. – И что сказать.
Скульптура стояла напротив входа. Бронза отражала свет раннего вечера.
Рид смотрел, утратив дар речи, и она видела на его лице то, что надеялась увидеть. Ошеломленное удивление сменилось чем-то другим, когда он посмотрел на нее.
Да, подумала она, он не идиот. И все же не уверен.
– Я… дай мне секунду. Или час. Или месяц. Надо осмыслить. Я не ожидал… хотя не знаю, почему… я видел твои работы…
– Все по-другому, когда это ты сам.
– Да… – Он не мог подобрать слова. – Ты поместила сюда и Барни.
– Сначала я думала, что добавлю женщину или ребенка. А потом я увидела тебя с ним, его с тобой, увидела, как доверие к тебе изменило его жизнь, его мир. Как, благодаря тебе, изменилась и моя жизнь.
– Самое удивительное, что ты заставила меня понять…
– Каждый час, который я проводила за работой, – перебила она, – рассказывал мне все больше и больше о том, кто ты есть. И кто я есть. Я влюбилась в тебя не тогда. – Она положила руку ему на грудь, там, где сердце. – Можешь благодарить Барни. Когда я увидела тебя с ним в первый раз, ты мыл бедного, тощего, перепуганного пса, смеялся, когда он забрызгал тебя и лизнул тебе лицо.
Он сжал ее руку.
– Меня не волнует, что это его заслуга. Куплю ему косточку из черной икры. Но я очень хочу, чтобы ты посмотрела на меня, Симона, посмотрела на меня и сказала эти слова.
– Вот кто ты для меня. – Она коснулась скульптуры. – Вот кто ты, – повторила она, прижимая вторую руку к его сердцу. – Мужчина, которого я люблю. Ты тот, кого я люблю.
Рид обнял ее, приподнял над полом и впился в ее губы. Затем опустил, но не выпускал из объятий.
– Продолжай.
– Я отлила в бронзе наши сердца. Навсегда. – Она прижалась лицом к его плечу. – Ты ждал меня. Ты ждал, пока я это скажу.
– Ожидание окончено. – Рид снова поцеловал ее и потянул к лестнице. – Идем со мной. Будь со мной. Я…