Осторожно, женское фэнтези!
Часть 98 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, – все так же воодушевленно закивала я, предоставляя родителю самому сказать, кем я работаю по версии милорда Райхона.
– Протоколистом комиссии по чрезвычайным происшествиям, – закончил он.
– Протоколистом, – кивнула я снова. Не люблю его обманывать, да это и не так просто, а протоколист – практически чистая правда.
– И чем же занимается эта комиссия?
– Чрезвычайными происшествиями.
– Например?
– Например, на днях несколько студентов ввязались в городе в драку… – По взгляду отца поняла, что он об этом случае знает, возможно, от того же ректора, и продолжила уже увереннее: – Это несправедливо. Законы защищают немагов от магов, а как же наоборот? Почему принято считать, что тот, кто сильнее, тот и виноват? Что же, тем парням нужно было ждать, чтобы их избили, но не использовать силу?
– Элси, мы не обсуждаем несовершенство законодательства, хоть в чем-то ты и права. Мы говорим о тебе. Ты вдруг решила сменить факультет, вдруг стала демонстрировать успехи в том, чем прежде не занималась. Непонятно почему тебя берется курировать леди Райс.
– Кому еще поручить заботу о единственной наследнице самого лорда Аштона? – попыталась отшутиться я.
– Не думаю, что леди Райс взяла тебя потому, что ты моя дочь.
Мнение о наставнице отец явно составлял не с чужих слов.
– Из-за этого она, скорее, мне отказала бы, – подтвердила я. – Но я убедила ее, что буду хорошей ученицей и мне не нужна ничья протекция.
– Так дело в этом? – нет, он не нахмурился, лишь на миг обозначилась между бровями озабоченная складочка и тут же исчезла. – Хочешь доказать всем, что способна сама проложить себе дорогу в жизни?
– Не всем, – промямлила я неуверенно. – Скорее, самой себе.
– Разве до этого тебе что-то не удавалось? Не я сдавал за тебя экзамены два года, Элси, не я проходил практику.
– Это совсем не то. Раньше все казалось игрой. А теперь я нашла себе настоящее дело, и оно мне нравится. Все, чем я сейчас занимаюсь, мне нравится. Надеюсь, ты это поймешь.
– Постараюсь, – проговорил отец, обдумав мой ответ. – Если расскажешь, что скрывается за словами «все, чем я занимаюсь». Мне кажется, целительским факультетом и работой это не ограничивается.
Узнаю любимого папочку. Думай теперь: то ли вправду что-то заподозрил, то ли забросил крючок наугад. Будешь думать слишком долго – наверняка поймет, что от него что-то скрывают.
– Лорд Аштон! – Оливер, как и положено герою, появился, когда меня пора было спасать. – Доброе утро, Элизабет, – поклонился легко и вновь обернулся к отцу. – Приношу свои извинения за то, что сразу не смог уделить вам должного внимания. Но сейчас я уже свободен и хотел бы пригласить вас на обед. Вас с дочерью, конечно же.
Лицо отца, мгновение назад такое живое, закаменело, а глаза подернулись пленкой прозрачного льда. Рука потянулась за часами.
– Девять пятьдесят. Не рановато для обеда, милорд Райхон?
– Простите, – ничуть не смутился ректор. – Мой рабочий день начинается рано, порой теряю счет времени. Тогда завтрак? Или просто кофе?
– Кофе вы меня угощали полчаса назад, – холодно напомнил лорд Арчибальд. – Тогда же я сказал, что у меня есть лишь три часа, которые я желал бы провести с дочерью. Был уверен, вы меня поняли.
– Я вас понял, – ответил Оливер, не теряя самообладания. Обычно подобный тон первого помощника канцлера заставлял людей спешно прощаться, а то и сбегать без прощания, но ректор даже улыбнулся: – Простите эту маленькую уловку. У меня не так много развлечений здесь, надеялся, удастся приобщиться к приятной беседе в приятном обществе. Хитрость не удалась, так что не стану более отнимать у вас драгоценное время.
– Уж сделайте милость, – проворчал отец, недовольный тем, что и его уловки не дали должного эффекта.
– Всего доброго, – откланялся ректор.
– Каков наглец! – лорд Аштон смотрел ему вслед чуть ли не с восхищением. – Ты слышала, хотел развлечься за наш счет? И улыбается опять. Я и не знал, что он это умеет.
– У человека хорошее настроение, – отмахнулась я. – А ты и правда всего на три часа?
Попытку Оливера избавить меня от расспросов наедине я оценила, но, если времени так мало, хорошо, что его задумка не удалась. А с расспросами разберусь как-нибудь.
– Увы, – отец виновато вздохнул. – Но надеюсь, мы все-таки успеем поговорить. Обо всем.
Делать было нечего, и я ему рассказала. Все. Умолчала только об искажениях реальности. И о пропавших студентах. И о том, что Джереми Адамс пытался перерезать мне горло до того, как проделал это с собой. Ну, и еще некоторые вещи утаила.
Небо хмурилось, морщилось тучами, грозило разразиться дождем, но сдерживалось пока, позволяя нам бродить по аллеям академгородка. После кабинетной работы отцу прогулки были в радость, а я радовалась уже тому, что он рядом. Главное – не дать ему понять, что от него что-то скрывают. Поэтому начала издалека. Поведала о перипетиях своего перевода на целительский. Первый разговор с леди Пенелопой и показательную сборку мозгов живописала в красках. О лечебнице рассказывала с искренним энтузиазмом. О работе докторов, обходах и осмотрах. О нестрашном морге и мерзостном хобби доктора Кленси. О раненом эльфе.
На эпизод с операцией я возлагала особые надежды. Отец ищет, за что подозрительное зацепиться? Вот, пожалуйста: арбалетный болт в груди посла. Подозрительно? Еще как! Имеет ли отношение ко мне? Конечно нет.
Задумка успехом не увенчалась. Находчивость и таланты Грина родителя впечатлили, а сама история оставила равнодушным. Во-первых, о происшествии он уже знал, во-вторых, как заметил вскользь, проблемы эльфов – это проблемы эльфов, и делать их своими опасно для психики. Немного пообщавшись с длинноухими, я была полностью согласна с данным тезисом.
Заговорив об эльфах, нельзя было не вспомнить единорога. А рассказав о единороге, как не похвастать личным знакомством с послом и его дочерью?
– Она тебе не нравится? – перебил рассказ мой во всех смыслах замечательный отец. – Леди Каролайн?
– Она странная. Пытаешься воспринимать ее как человека, как девушку и свою ровесницу, а натыкаешься на эльфийские заморочки.
– Она не совсем человек. И не твоя ровесница. Каролайн родилась за год до того, как я закончил академию. Сейчас ей тридцать один.
– Шутишь? Она же только на пятом курсе учится.
– А куда ей торопиться? Мне бы век продлили, и я еще парочку специальностей получил бы.
Действительно, почему бы нет?
– А ты не знаешь, кто ее мать? И где она сейчас?
– Понятия не имею, – ответил отец, неприязненно морщась. – Ветреная была особа. Иллюзионистка… Мы же не будем сплетничать?
– Будем, – закивала я. Заодно отвлечемся от обсуждения моей персоны.
– Некрасивая история, – он снова поморщился. – Девица поспорила с подружками, что сумеет окрутить эльфа. Понятия не имею, чего она хотела добиться, но добилась того, что провела с ним ночь и забеременела. Полагаю, не случайно. Возможно, думала, что он на ней женится. Он не женился, но и от ребенка избавиться не позволил. В результате эта особа родила девочку, получила от ее отца солидную денежную компенсацию и уехала, бросив учебу.
– Может, он вынудил ее уехать?
– Ты слишком хорошо думаешь о людях, малышка. Или слишком плохо – об эльфах. И к леди Каролайн, мне кажется, относишься предвзято. Я верю, что у нее есть определенные странности, но попробуй поставить себя на ее место.
Ой, нет, мне и на своем проблем хватает.
– Думаю, ей в самом деле хотелось бы с тобой подружиться, – добавил отец. – Она же пригласила тебя на «Крылатый».
Как и ожидалось, от разговора о после и его дочери мы перешли к истории моего падения и спасения. Я с удовольствием расписала бы случившееся в деталях, уделив особое внимание героизму милорда Райхона, но пришлось представить происшествие как нечто заурядное и не стоящее волнений. Я купила артефакт-недоделку, нечаянно задела защитную сеть корабля, перильца сломались и я упала, но ректор меня тут же поймал, так что я и испугаться не успела. А если интересно, что не так было с браслетом-артефактом, то инспектор Крейг объяснит лучше, потому что я в этом смыслю мало и поняла только, что в следующий раз подобные вещи на эльфийские праздники надевать не стоит.
По ходу рассказа не забыла и о друзьях. Было бы подозрительно, не вспомни я о них, ведь прежде я первым делом вываливала новости о нашей компании, даже если новости эти ограничивались парой курьезов и тем, кто, что и кому сказал. А тут настоящие события: Сибил получила роль и встречается с милым некромантом, Норвуда взяли в полицию. Мэг? Ну, у нее все хорошо, варит отвары и настаивает настойки. А Грайнвилль, оказывается, обладает редким даром и дружит с единорогом.
Но друзья отца все же не интересовали, и я решилась открыть ему настоящую тайну – рассказала об «Огненном Черепе».
Лорд Арчибальд отнесся к моему новому увлечению не только с пониманием, но и с одобрением. Хорошая физическая форма еще никому не помешала, как и умение сдерживать силу.
– Порадуй меня и скажи, что ты побила всех тамошних девчонок.
– Не всех, – признала я с сожалением. – У меня было всего четыре боя. Два я выиграла. Один проиграла. А еще один пришлось прервать, но мы к нему еще вернемся, и победа будет за мной. Я же тренируюсь и, Саймон говорит, делаю успехи…
– Саймон? – строго переспросил отец.
– Мистер Вульф. Но он уже не мой куратор, а во время спаррингов удобнее обращаться по имени. Что в этом плохого? У нас прекрасные отношения, почти дружеские. Саймон – замечательный учитель, так что скоро я и правда всех побью.
– Хороший учитель, говоришь? – смягчился родитель. – Значит, правильно, что на некромантию не пошел.
– На некромантию? – удивилась я. – Зачем?
– Снова сплетничать будем?
На самом деле это не сплетни. Конфиденциальной или непроверенной информацией отец не делился бы даже со мной. Зато под настроение из него можно было вытащить много чего интересного: по долгу службы и просто так, для себя, папочка знал почти всё и почти обо всех, а тем более о тех, с кем учился когда-то в академии.
С мисс Милс они даже один факультет оканчивали, только она – на три года раньше и сразу поступила в аспирантуру. Когда отец перешел на последний курс, мать Саймона уже читала свои три часа в неделю у младших курсов. И встречалась с некромантом. По словам отца, странной они были парой. Он первый красавец выпуска и разгильдяй, а она страшненькая отличница (правда, с неплохой фигурой). Она помогала ему с диссертацией, а он пугал ее соседок по общежитию, регулярно устраивая им ночные побудки фейерверками и серенадами в исполнении свежих зомби. Сплошная романтика.
На балу в честь окончания очередного учебного года он сделал ей предложение, а через неделю после этого погиб, сорвавшись с купола обсерватории, куда неизвестно зачем полез во время грозы. А через месяц мисс Милс узнала о пожаре в родительском доме. Но все же она не сломалась и смогла сохранить сына. Не то что некоторые.
Я сбилась с шага. Крепко обхватила руку отца, ткнулась носом ему в плечо и глубоко вдохнула, запахом сигар и большого города окуривая мысли, изгоняя из них видение покореженного автомобиля, втоптанных в грязь цветов, белых больничных стен и алых пятен на простынях…
– Элси?
– Прости. Я такая сентиментальная. Саймон говорил, что мать хотела, чтобы он выбрал другую специальность. Но не всем же идти по стопам отцов?
– Тебе по моим точно не нужно, – улыбнулся первый помощник канцлера. – Суета. А Саймон, как я знаю, утешил матушку изучением некромантии факультативно. Профессор Брок рассказывал как-то.
– Ты и с Броком знаком?
– Я со всеми тут знаком, – заявил отец снисходительно. – Это ведь и моя академия. И должен же я знать, кто и чем здесь занимается и на что идут мои деньги?
Интересуйся я этим прежде, давно расспросила бы его обо всем, и теперь многое не было бы для меня сюрпризом. Но сейчас не время удовлетворять любопытство, а воспоминания отца о библиотекаре, если они и были, остались в другой реальности.
– Элси, – он убрал в карман часы, отсчитывавшие минуты до нашего прощания, и посмотрел мне в глаза. – Не хочу обижать тебя недоверием, но мне кажется, ты не до конца откровенна. Я чувствую, что с тобой что-то происходит, малышка, а твое нежелание делиться этим заставляет подозревать какие-то жуткие вещи. Прежде между нами не было тайн.
– Прежде не было.
Я опустила глаза, уже зная, какими будут мои следующие слова. Это многое объяснит, но ближе мы уже не станем, потому что я давно не та девочка, для которой он делал качели на яблоне… Я вообще не та девочка, как ни хотелось бы верить в обратное…
– Папа, я… Я влюбилась.
– Эм-м… – Он настраивался на другое признание, на что-то действительно жуткое, но и это известие его напугало и сбило с толку. – Сейчас я особенно пожалел, что не взял с собой маму. Даже не знаю, что говорить.
– Протоколистом комиссии по чрезвычайным происшествиям, – закончил он.
– Протоколистом, – кивнула я снова. Не люблю его обманывать, да это и не так просто, а протоколист – практически чистая правда.
– И чем же занимается эта комиссия?
– Чрезвычайными происшествиями.
– Например?
– Например, на днях несколько студентов ввязались в городе в драку… – По взгляду отца поняла, что он об этом случае знает, возможно, от того же ректора, и продолжила уже увереннее: – Это несправедливо. Законы защищают немагов от магов, а как же наоборот? Почему принято считать, что тот, кто сильнее, тот и виноват? Что же, тем парням нужно было ждать, чтобы их избили, но не использовать силу?
– Элси, мы не обсуждаем несовершенство законодательства, хоть в чем-то ты и права. Мы говорим о тебе. Ты вдруг решила сменить факультет, вдруг стала демонстрировать успехи в том, чем прежде не занималась. Непонятно почему тебя берется курировать леди Райс.
– Кому еще поручить заботу о единственной наследнице самого лорда Аштона? – попыталась отшутиться я.
– Не думаю, что леди Райс взяла тебя потому, что ты моя дочь.
Мнение о наставнице отец явно составлял не с чужих слов.
– Из-за этого она, скорее, мне отказала бы, – подтвердила я. – Но я убедила ее, что буду хорошей ученицей и мне не нужна ничья протекция.
– Так дело в этом? – нет, он не нахмурился, лишь на миг обозначилась между бровями озабоченная складочка и тут же исчезла. – Хочешь доказать всем, что способна сама проложить себе дорогу в жизни?
– Не всем, – промямлила я неуверенно. – Скорее, самой себе.
– Разве до этого тебе что-то не удавалось? Не я сдавал за тебя экзамены два года, Элси, не я проходил практику.
– Это совсем не то. Раньше все казалось игрой. А теперь я нашла себе настоящее дело, и оно мне нравится. Все, чем я сейчас занимаюсь, мне нравится. Надеюсь, ты это поймешь.
– Постараюсь, – проговорил отец, обдумав мой ответ. – Если расскажешь, что скрывается за словами «все, чем я занимаюсь». Мне кажется, целительским факультетом и работой это не ограничивается.
Узнаю любимого папочку. Думай теперь: то ли вправду что-то заподозрил, то ли забросил крючок наугад. Будешь думать слишком долго – наверняка поймет, что от него что-то скрывают.
– Лорд Аштон! – Оливер, как и положено герою, появился, когда меня пора было спасать. – Доброе утро, Элизабет, – поклонился легко и вновь обернулся к отцу. – Приношу свои извинения за то, что сразу не смог уделить вам должного внимания. Но сейчас я уже свободен и хотел бы пригласить вас на обед. Вас с дочерью, конечно же.
Лицо отца, мгновение назад такое живое, закаменело, а глаза подернулись пленкой прозрачного льда. Рука потянулась за часами.
– Девять пятьдесят. Не рановато для обеда, милорд Райхон?
– Простите, – ничуть не смутился ректор. – Мой рабочий день начинается рано, порой теряю счет времени. Тогда завтрак? Или просто кофе?
– Кофе вы меня угощали полчаса назад, – холодно напомнил лорд Арчибальд. – Тогда же я сказал, что у меня есть лишь три часа, которые я желал бы провести с дочерью. Был уверен, вы меня поняли.
– Я вас понял, – ответил Оливер, не теряя самообладания. Обычно подобный тон первого помощника канцлера заставлял людей спешно прощаться, а то и сбегать без прощания, но ректор даже улыбнулся: – Простите эту маленькую уловку. У меня не так много развлечений здесь, надеялся, удастся приобщиться к приятной беседе в приятном обществе. Хитрость не удалась, так что не стану более отнимать у вас драгоценное время.
– Уж сделайте милость, – проворчал отец, недовольный тем, что и его уловки не дали должного эффекта.
– Всего доброго, – откланялся ректор.
– Каков наглец! – лорд Аштон смотрел ему вслед чуть ли не с восхищением. – Ты слышала, хотел развлечься за наш счет? И улыбается опять. Я и не знал, что он это умеет.
– У человека хорошее настроение, – отмахнулась я. – А ты и правда всего на три часа?
Попытку Оливера избавить меня от расспросов наедине я оценила, но, если времени так мало, хорошо, что его задумка не удалась. А с расспросами разберусь как-нибудь.
– Увы, – отец виновато вздохнул. – Но надеюсь, мы все-таки успеем поговорить. Обо всем.
Делать было нечего, и я ему рассказала. Все. Умолчала только об искажениях реальности. И о пропавших студентах. И о том, что Джереми Адамс пытался перерезать мне горло до того, как проделал это с собой. Ну, и еще некоторые вещи утаила.
Небо хмурилось, морщилось тучами, грозило разразиться дождем, но сдерживалось пока, позволяя нам бродить по аллеям академгородка. После кабинетной работы отцу прогулки были в радость, а я радовалась уже тому, что он рядом. Главное – не дать ему понять, что от него что-то скрывают. Поэтому начала издалека. Поведала о перипетиях своего перевода на целительский. Первый разговор с леди Пенелопой и показательную сборку мозгов живописала в красках. О лечебнице рассказывала с искренним энтузиазмом. О работе докторов, обходах и осмотрах. О нестрашном морге и мерзостном хобби доктора Кленси. О раненом эльфе.
На эпизод с операцией я возлагала особые надежды. Отец ищет, за что подозрительное зацепиться? Вот, пожалуйста: арбалетный болт в груди посла. Подозрительно? Еще как! Имеет ли отношение ко мне? Конечно нет.
Задумка успехом не увенчалась. Находчивость и таланты Грина родителя впечатлили, а сама история оставила равнодушным. Во-первых, о происшествии он уже знал, во-вторых, как заметил вскользь, проблемы эльфов – это проблемы эльфов, и делать их своими опасно для психики. Немного пообщавшись с длинноухими, я была полностью согласна с данным тезисом.
Заговорив об эльфах, нельзя было не вспомнить единорога. А рассказав о единороге, как не похвастать личным знакомством с послом и его дочерью?
– Она тебе не нравится? – перебил рассказ мой во всех смыслах замечательный отец. – Леди Каролайн?
– Она странная. Пытаешься воспринимать ее как человека, как девушку и свою ровесницу, а натыкаешься на эльфийские заморочки.
– Она не совсем человек. И не твоя ровесница. Каролайн родилась за год до того, как я закончил академию. Сейчас ей тридцать один.
– Шутишь? Она же только на пятом курсе учится.
– А куда ей торопиться? Мне бы век продлили, и я еще парочку специальностей получил бы.
Действительно, почему бы нет?
– А ты не знаешь, кто ее мать? И где она сейчас?
– Понятия не имею, – ответил отец, неприязненно морщась. – Ветреная была особа. Иллюзионистка… Мы же не будем сплетничать?
– Будем, – закивала я. Заодно отвлечемся от обсуждения моей персоны.
– Некрасивая история, – он снова поморщился. – Девица поспорила с подружками, что сумеет окрутить эльфа. Понятия не имею, чего она хотела добиться, но добилась того, что провела с ним ночь и забеременела. Полагаю, не случайно. Возможно, думала, что он на ней женится. Он не женился, но и от ребенка избавиться не позволил. В результате эта особа родила девочку, получила от ее отца солидную денежную компенсацию и уехала, бросив учебу.
– Может, он вынудил ее уехать?
– Ты слишком хорошо думаешь о людях, малышка. Или слишком плохо – об эльфах. И к леди Каролайн, мне кажется, относишься предвзято. Я верю, что у нее есть определенные странности, но попробуй поставить себя на ее место.
Ой, нет, мне и на своем проблем хватает.
– Думаю, ей в самом деле хотелось бы с тобой подружиться, – добавил отец. – Она же пригласила тебя на «Крылатый».
Как и ожидалось, от разговора о после и его дочери мы перешли к истории моего падения и спасения. Я с удовольствием расписала бы случившееся в деталях, уделив особое внимание героизму милорда Райхона, но пришлось представить происшествие как нечто заурядное и не стоящее волнений. Я купила артефакт-недоделку, нечаянно задела защитную сеть корабля, перильца сломались и я упала, но ректор меня тут же поймал, так что я и испугаться не успела. А если интересно, что не так было с браслетом-артефактом, то инспектор Крейг объяснит лучше, потому что я в этом смыслю мало и поняла только, что в следующий раз подобные вещи на эльфийские праздники надевать не стоит.
По ходу рассказа не забыла и о друзьях. Было бы подозрительно, не вспомни я о них, ведь прежде я первым делом вываливала новости о нашей компании, даже если новости эти ограничивались парой курьезов и тем, кто, что и кому сказал. А тут настоящие события: Сибил получила роль и встречается с милым некромантом, Норвуда взяли в полицию. Мэг? Ну, у нее все хорошо, варит отвары и настаивает настойки. А Грайнвилль, оказывается, обладает редким даром и дружит с единорогом.
Но друзья отца все же не интересовали, и я решилась открыть ему настоящую тайну – рассказала об «Огненном Черепе».
Лорд Арчибальд отнесся к моему новому увлечению не только с пониманием, но и с одобрением. Хорошая физическая форма еще никому не помешала, как и умение сдерживать силу.
– Порадуй меня и скажи, что ты побила всех тамошних девчонок.
– Не всех, – признала я с сожалением. – У меня было всего четыре боя. Два я выиграла. Один проиграла. А еще один пришлось прервать, но мы к нему еще вернемся, и победа будет за мной. Я же тренируюсь и, Саймон говорит, делаю успехи…
– Саймон? – строго переспросил отец.
– Мистер Вульф. Но он уже не мой куратор, а во время спаррингов удобнее обращаться по имени. Что в этом плохого? У нас прекрасные отношения, почти дружеские. Саймон – замечательный учитель, так что скоро я и правда всех побью.
– Хороший учитель, говоришь? – смягчился родитель. – Значит, правильно, что на некромантию не пошел.
– На некромантию? – удивилась я. – Зачем?
– Снова сплетничать будем?
На самом деле это не сплетни. Конфиденциальной или непроверенной информацией отец не делился бы даже со мной. Зато под настроение из него можно было вытащить много чего интересного: по долгу службы и просто так, для себя, папочка знал почти всё и почти обо всех, а тем более о тех, с кем учился когда-то в академии.
С мисс Милс они даже один факультет оканчивали, только она – на три года раньше и сразу поступила в аспирантуру. Когда отец перешел на последний курс, мать Саймона уже читала свои три часа в неделю у младших курсов. И встречалась с некромантом. По словам отца, странной они были парой. Он первый красавец выпуска и разгильдяй, а она страшненькая отличница (правда, с неплохой фигурой). Она помогала ему с диссертацией, а он пугал ее соседок по общежитию, регулярно устраивая им ночные побудки фейерверками и серенадами в исполнении свежих зомби. Сплошная романтика.
На балу в честь окончания очередного учебного года он сделал ей предложение, а через неделю после этого погиб, сорвавшись с купола обсерватории, куда неизвестно зачем полез во время грозы. А через месяц мисс Милс узнала о пожаре в родительском доме. Но все же она не сломалась и смогла сохранить сына. Не то что некоторые.
Я сбилась с шага. Крепко обхватила руку отца, ткнулась носом ему в плечо и глубоко вдохнула, запахом сигар и большого города окуривая мысли, изгоняя из них видение покореженного автомобиля, втоптанных в грязь цветов, белых больничных стен и алых пятен на простынях…
– Элси?
– Прости. Я такая сентиментальная. Саймон говорил, что мать хотела, чтобы он выбрал другую специальность. Но не всем же идти по стопам отцов?
– Тебе по моим точно не нужно, – улыбнулся первый помощник канцлера. – Суета. А Саймон, как я знаю, утешил матушку изучением некромантии факультативно. Профессор Брок рассказывал как-то.
– Ты и с Броком знаком?
– Я со всеми тут знаком, – заявил отец снисходительно. – Это ведь и моя академия. И должен же я знать, кто и чем здесь занимается и на что идут мои деньги?
Интересуйся я этим прежде, давно расспросила бы его обо всем, и теперь многое не было бы для меня сюрпризом. Но сейчас не время удовлетворять любопытство, а воспоминания отца о библиотекаре, если они и были, остались в другой реальности.
– Элси, – он убрал в карман часы, отсчитывавшие минуты до нашего прощания, и посмотрел мне в глаза. – Не хочу обижать тебя недоверием, но мне кажется, ты не до конца откровенна. Я чувствую, что с тобой что-то происходит, малышка, а твое нежелание делиться этим заставляет подозревать какие-то жуткие вещи. Прежде между нами не было тайн.
– Прежде не было.
Я опустила глаза, уже зная, какими будут мои следующие слова. Это многое объяснит, но ближе мы уже не станем, потому что я давно не та девочка, для которой он делал качели на яблоне… Я вообще не та девочка, как ни хотелось бы верить в обратное…
– Папа, я… Я влюбилась.
– Эм-м… – Он настраивался на другое признание, на что-то действительно жуткое, но и это известие его напугало и сбило с толку. – Сейчас я особенно пожалел, что не взял с собой маму. Даже не знаю, что говорить.