Осторожно, женское фэнтези!
Часть 93 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ожидал увидеться с вами сегодня, – без стеснения поведал Грин. – Но полагал, что это произойдет утром. Я читал лекцию на целительском.
– Очень хотела послушать, – заверила я, надеясь, что он не почувствует фальши. – Но пришла слишком поздно, в аудиторию было не протолкнуться.
– Гусь! – спохватилась драконша. – Простите, я должна проверить, как там гусь.
Она сбежала на кухню, и Саймон принял эстафету хозяйских обязанностей:
– Мама великолепно готовит, Элизабет. Уверен, вам понравится.
– Мисс Милс сама готовит?
Причину укоризненного взгляда Грина поняла лишь после следующих слов Саймона.
– Мама долгое время не могла позволить себе кухарку, – проговорил он хмуро. – Сейчас таких проблем нет, но ей нравится кулинария, и ничего зазорного в этом нет.
– Я хотела сказать, что при ее занятости на кафедре…
– Я тоже люблю готовить, – сообщил Грин, переключая внимание на себя. – Правда, устраивать званые ужины не рискну. Потому что «люблю» не значит «умею». Но яичница мне обычно удается, даже не подгорает, так что могу пригласить на завтрак.
Он широко улыбнулся, и я быстро перевела взгляд на книжные полки.
– Мистер Вульф, простите, могу я взглянуть? – указала на заинтересовавшие меня книги.
– Да, пожалуйста.
– Все-таки решили подтянуть теорию? – оценил мой выбор Грин. – Если угодно, у меня тоже есть книги о единорогах.
Да-да, давайте пойдем к вам, книжки полистаем… а там и позавтракаем…
Вспыхнув от собственных мыслей, я закрылась книгой и притворилась, что читаю. Хобби у меня такое – читать вверх ногами.
Грин, поняв, что я не настроена на беседу, переключился на Саймона. Я не прислушивалась к их разговору. Перевернула книгу и просмотрела первые главы. Ничего любопытного не нашла, но продолжала читать до тех пор, пока не появилась мисс Милс и не объявила, что гусь готов и уже дожидается нас в столовой.
Однако оценить кулинарные таланты ведущего драконоведа академии мне не довелось. Едва мы сели за стол, кто-то позвонил в дверь. Хозяйка посмотрела на сына, вопрошая недовольным взглядом, кого еще он пригласил без ее ведома, но он пожал плечами и пошел открывать. Из прихожей послышались взволнованные голоса, и через несколько секунд в столовую, обгоняя Саймона, влетел запыхавшийся мужчина в криво застегнутом пальто.
– Доктор! – кинулся он к Грину. – Хвала всем богам, я вас нашел! Марта!
Больше он ничего не сказал, но все, кроме меня, кажется, поняли, в чем дело.
– Сейчас буду, – пообещал целитель. Окинул прощальным взглядом блюдо с гусем и поднялся из-за стола. – Мне понадобится ваша помощь, Бет.
– Но как же… – пыталась возразить мисс Милс.
– Мне нужна помощь, – повторил Грин. – Посылать в лечебницу долго, а мисс Аштон – целительница, хоть пока только учится.
Когда он говорил так, уверенно и веско, и мысли с ним спорить не возникало. Надо – значит, надо. Там, может быть, человек умирает.
– Какая жалость, что так вышло, – сокрушалась, провожая нас, хозяйка. – Но вы же еще придете?
– Непременно, – заверил ее Грин, хотя приглашение адресовалось мне. Подхватил с полки свой саквояж, который таскал, как выяснилось, и на званые ужины, и буквально вытолкал меня на крыльцо. Обогнал на ведущей к ограде тропинке, услужливо распахнул передо мной калитку, а там уже немного сбавил шаг.
– Объясните же, что случилось, – опомнилась я, пройдя уже добрую сотню ярдов по освещенной желтыми шарами фонарей дороге.
– Все ради вас, мышка моя.
– О чем вы?
– Только не останавливайтесь, – приказал доктор.
Сам он не притормозил ни на миг, словно не сомневался, что я побегу следом. В принципе, правильно не сомневался: должна же я понять, что происходит.
– Я о том, Бет, что мисс Милс – чудесная женщина и заботливая мать. Но иногда она не отдает себе отчета в том, что своей заботой ставит сына в неловкое положение. А Саймон слишком мягкосердечен, чтобы прямо сказать ей об этом. Вот и выкручивается, как умеет. Сегодня зашел ко мне в лечебницу и попросил прикрыть его за ужином. Уверен, вы понимаете причины.
– Значит, вы это подстроили? Чтобы меня увести?
– Нет, я честно намеревался полакомиться гусем.
– Но куда мы идем?
– Уже пришли.
Он указал на обнесенный живой изгородью домик, на пороге которого нервно переминался с ноги на ногу выдернувший нас из-за стола человек.
– Идемте, Бет. Помощь мне в самом деле не помешает.
Времени на расспросы мне не оставили. Подлетел нервный мужчина, вцепился в доктора и потащил в дом. Я пошла следом.
– Это мисс Аштон, – представил меня Грин, помогая избавиться от пальто. – Сегодня она моя ассистентка.
Нас повели в комнаты. Хозяин шепотом рассказывал о чем-то доктору, тот так же негромко что-то уточнял, но особой обеспокоенности не выказывал, и я подумала, что случай не настолько опасный, как мнилось поначалу. А затем услышала женский плач. Или стон? Протяжный, вымученный стон-плач, показавшийся знакомым. До боли.
Сердце сжалось, а ноги приросли к полу, не желая переступать порог комнаты, за которым…
– Не бойтесь, Бет, – ободряюще улыбнулся Грин. – Многого от вас не потребуется. Просто смотрите, слушайте и следуйте моим указаниям.
Нужно было извиниться и уйти, но все мысли и чувства отключились, а из инстинктов остался один – подчиняться тому, кто старше, умнее и опытнее.
– Не нервничайте, Бет. У миссис Ланфорд это четвертые роды. Вы и опомниться не успеете, как все закончится.
…Он не соврал: опомниться я не успела. Двигалась как в тумане. Делала все, что он говорил. Только внутри жгло все сильнее, и даже плакать не хотелось от пришедшего давным-давно осознания, что слезами этот жар не залить. А потом словно лопнуло что-то. Прорвалось. Выплеснулось наружу, и оказалось, что это не кровь, не яд, не гной от запущенной раны – пустота. Застоявшийся в легких мертвый воздух, мешающий сделать новый вдох. И так стало… нет, не хорошо. Больно. Но это была уже другая боль, не та, что живет годами, а чистая острая боль от свежего пореза, который однажды затянется. Оставит шрам на долгую память, но болеть уже не будет. Разве что самую малость. Иногда…
– Бет, – Грин выглянул на крыльцо, куда я вышла, как только он отпустил меня. – Замерзнете без пальто. Пойдемте в дом.
– Мне не холодно, – сказала я, удивляясь тому, что умею говорить.
– Холодно. Вы просто не чувствуете этого сейчас, – он сжал в ладонях мои руки и заглянул в глаза, и я снова удивилась, что не отвернулась. – Простите меня, пожалуйста. Я не подумал, как это может подействовать на девушку… неопытную и…
– Нет, это… Это прекрасно. Ребенок. Живой здоровый ребенок. Он же здоров?
– Абсолютно. Чудесный сильный мальчик.
– Мальчик, – кивнула я. – У меня тоже был мальчик. Я видела, на УЗИ. И потом тоже, но… на мониторе он был живой. И здоровый. Отец говорил, нужно «жигуленок» наш покрасить, а то стыдно будет такого богатыря в обшарпанной колымаге возить… А потом «жигуленок» всмятку, и возить некому и некого. Такая вот вселенская справедливость…
Посмотрела на мужчину, все еще греющего мои ладони в своих, и улыбнулась. Не специально – просто почувствовала, что улыбаюсь.
– Наверное, думаете, что я сумасшедшая?
– Нет, – он покачал головой. – Сумасшествие я распознал бы. Но я не все понял из вашего рассказа. Что такое «жигуленок»? И «монитор»? А самое главное… кто вы такая?
Странный вопрос. Но ответ на него еще страннее: я не знаю.
– Пойдемте.
Я опять подчинилась. Послушно надела пальто, так же послушно переставляла ноги, позволяя вести себя куда-то. Когда идти стало некуда, а темнота и прохлада позднего вечера сменились уютным теплом и светом ламп, зажмурилась, на миг ощутив себя падающей в темноту терминала, а вернувшись в реальность, огляделась.
– Где мы?
Просторная гостиная. Мягкое кресло, в которое меня усадили, развернуто вполоборота к очагу, где тлеют за решеткой угли. На каминной полке – часы: два грифона, сложив крылья, поддерживают блюдо-циферблат, по которому движется, вздрагивая, тоненькая стрелка…
– У меня дома, – ответил целитель.
– А где кошка? – спросила я, чувствуя, что должна что-то сказать.
– Гуляет. Или спит где-то. Она же кошка.
– А у меня кот.
Какая теперь разница? А кот – не самая страшная правда.
– Кот, – повторила, словно хотела убедить присевшего на корточки рядом со мной доктора, в существовании этого кота. – Граф. Зовут его так – Граф. А вашу кошку?
– Кошка.
– Просто Кошка?
– Зачем что-то усложнять?
Он вышел из комнаты. Отсутствовал недолго… или долго – я не следила за временем… а вернувшись, вложил в мои ладони чашку с золотистым питьем, пахнущим травами и медом.
– Успокоительное?
– Чай, – ответил он.
И не спрашивал ни о чем. Хотя он ведь уже спросил. И все еще ждал ответа.
– Хотите знать, кто я? – усмехнулась, представляя, каким бредом покажутся мои следующие слова. – Я автор. Самый бездарный автор, которого только можно представить.
– Очень хотела послушать, – заверила я, надеясь, что он не почувствует фальши. – Но пришла слишком поздно, в аудиторию было не протолкнуться.
– Гусь! – спохватилась драконша. – Простите, я должна проверить, как там гусь.
Она сбежала на кухню, и Саймон принял эстафету хозяйских обязанностей:
– Мама великолепно готовит, Элизабет. Уверен, вам понравится.
– Мисс Милс сама готовит?
Причину укоризненного взгляда Грина поняла лишь после следующих слов Саймона.
– Мама долгое время не могла позволить себе кухарку, – проговорил он хмуро. – Сейчас таких проблем нет, но ей нравится кулинария, и ничего зазорного в этом нет.
– Я хотела сказать, что при ее занятости на кафедре…
– Я тоже люблю готовить, – сообщил Грин, переключая внимание на себя. – Правда, устраивать званые ужины не рискну. Потому что «люблю» не значит «умею». Но яичница мне обычно удается, даже не подгорает, так что могу пригласить на завтрак.
Он широко улыбнулся, и я быстро перевела взгляд на книжные полки.
– Мистер Вульф, простите, могу я взглянуть? – указала на заинтересовавшие меня книги.
– Да, пожалуйста.
– Все-таки решили подтянуть теорию? – оценил мой выбор Грин. – Если угодно, у меня тоже есть книги о единорогах.
Да-да, давайте пойдем к вам, книжки полистаем… а там и позавтракаем…
Вспыхнув от собственных мыслей, я закрылась книгой и притворилась, что читаю. Хобби у меня такое – читать вверх ногами.
Грин, поняв, что я не настроена на беседу, переключился на Саймона. Я не прислушивалась к их разговору. Перевернула книгу и просмотрела первые главы. Ничего любопытного не нашла, но продолжала читать до тех пор, пока не появилась мисс Милс и не объявила, что гусь готов и уже дожидается нас в столовой.
Однако оценить кулинарные таланты ведущего драконоведа академии мне не довелось. Едва мы сели за стол, кто-то позвонил в дверь. Хозяйка посмотрела на сына, вопрошая недовольным взглядом, кого еще он пригласил без ее ведома, но он пожал плечами и пошел открывать. Из прихожей послышались взволнованные голоса, и через несколько секунд в столовую, обгоняя Саймона, влетел запыхавшийся мужчина в криво застегнутом пальто.
– Доктор! – кинулся он к Грину. – Хвала всем богам, я вас нашел! Марта!
Больше он ничего не сказал, но все, кроме меня, кажется, поняли, в чем дело.
– Сейчас буду, – пообещал целитель. Окинул прощальным взглядом блюдо с гусем и поднялся из-за стола. – Мне понадобится ваша помощь, Бет.
– Но как же… – пыталась возразить мисс Милс.
– Мне нужна помощь, – повторил Грин. – Посылать в лечебницу долго, а мисс Аштон – целительница, хоть пока только учится.
Когда он говорил так, уверенно и веско, и мысли с ним спорить не возникало. Надо – значит, надо. Там, может быть, человек умирает.
– Какая жалость, что так вышло, – сокрушалась, провожая нас, хозяйка. – Но вы же еще придете?
– Непременно, – заверил ее Грин, хотя приглашение адресовалось мне. Подхватил с полки свой саквояж, который таскал, как выяснилось, и на званые ужины, и буквально вытолкал меня на крыльцо. Обогнал на ведущей к ограде тропинке, услужливо распахнул передо мной калитку, а там уже немного сбавил шаг.
– Объясните же, что случилось, – опомнилась я, пройдя уже добрую сотню ярдов по освещенной желтыми шарами фонарей дороге.
– Все ради вас, мышка моя.
– О чем вы?
– Только не останавливайтесь, – приказал доктор.
Сам он не притормозил ни на миг, словно не сомневался, что я побегу следом. В принципе, правильно не сомневался: должна же я понять, что происходит.
– Я о том, Бет, что мисс Милс – чудесная женщина и заботливая мать. Но иногда она не отдает себе отчета в том, что своей заботой ставит сына в неловкое положение. А Саймон слишком мягкосердечен, чтобы прямо сказать ей об этом. Вот и выкручивается, как умеет. Сегодня зашел ко мне в лечебницу и попросил прикрыть его за ужином. Уверен, вы понимаете причины.
– Значит, вы это подстроили? Чтобы меня увести?
– Нет, я честно намеревался полакомиться гусем.
– Но куда мы идем?
– Уже пришли.
Он указал на обнесенный живой изгородью домик, на пороге которого нервно переминался с ноги на ногу выдернувший нас из-за стола человек.
– Идемте, Бет. Помощь мне в самом деле не помешает.
Времени на расспросы мне не оставили. Подлетел нервный мужчина, вцепился в доктора и потащил в дом. Я пошла следом.
– Это мисс Аштон, – представил меня Грин, помогая избавиться от пальто. – Сегодня она моя ассистентка.
Нас повели в комнаты. Хозяин шепотом рассказывал о чем-то доктору, тот так же негромко что-то уточнял, но особой обеспокоенности не выказывал, и я подумала, что случай не настолько опасный, как мнилось поначалу. А затем услышала женский плач. Или стон? Протяжный, вымученный стон-плач, показавшийся знакомым. До боли.
Сердце сжалось, а ноги приросли к полу, не желая переступать порог комнаты, за которым…
– Не бойтесь, Бет, – ободряюще улыбнулся Грин. – Многого от вас не потребуется. Просто смотрите, слушайте и следуйте моим указаниям.
Нужно было извиниться и уйти, но все мысли и чувства отключились, а из инстинктов остался один – подчиняться тому, кто старше, умнее и опытнее.
– Не нервничайте, Бет. У миссис Ланфорд это четвертые роды. Вы и опомниться не успеете, как все закончится.
…Он не соврал: опомниться я не успела. Двигалась как в тумане. Делала все, что он говорил. Только внутри жгло все сильнее, и даже плакать не хотелось от пришедшего давным-давно осознания, что слезами этот жар не залить. А потом словно лопнуло что-то. Прорвалось. Выплеснулось наружу, и оказалось, что это не кровь, не яд, не гной от запущенной раны – пустота. Застоявшийся в легких мертвый воздух, мешающий сделать новый вдох. И так стало… нет, не хорошо. Больно. Но это была уже другая боль, не та, что живет годами, а чистая острая боль от свежего пореза, который однажды затянется. Оставит шрам на долгую память, но болеть уже не будет. Разве что самую малость. Иногда…
– Бет, – Грин выглянул на крыльцо, куда я вышла, как только он отпустил меня. – Замерзнете без пальто. Пойдемте в дом.
– Мне не холодно, – сказала я, удивляясь тому, что умею говорить.
– Холодно. Вы просто не чувствуете этого сейчас, – он сжал в ладонях мои руки и заглянул в глаза, и я снова удивилась, что не отвернулась. – Простите меня, пожалуйста. Я не подумал, как это может подействовать на девушку… неопытную и…
– Нет, это… Это прекрасно. Ребенок. Живой здоровый ребенок. Он же здоров?
– Абсолютно. Чудесный сильный мальчик.
– Мальчик, – кивнула я. – У меня тоже был мальчик. Я видела, на УЗИ. И потом тоже, но… на мониторе он был живой. И здоровый. Отец говорил, нужно «жигуленок» наш покрасить, а то стыдно будет такого богатыря в обшарпанной колымаге возить… А потом «жигуленок» всмятку, и возить некому и некого. Такая вот вселенская справедливость…
Посмотрела на мужчину, все еще греющего мои ладони в своих, и улыбнулась. Не специально – просто почувствовала, что улыбаюсь.
– Наверное, думаете, что я сумасшедшая?
– Нет, – он покачал головой. – Сумасшествие я распознал бы. Но я не все понял из вашего рассказа. Что такое «жигуленок»? И «монитор»? А самое главное… кто вы такая?
Странный вопрос. Но ответ на него еще страннее: я не знаю.
– Пойдемте.
Я опять подчинилась. Послушно надела пальто, так же послушно переставляла ноги, позволяя вести себя куда-то. Когда идти стало некуда, а темнота и прохлада позднего вечера сменились уютным теплом и светом ламп, зажмурилась, на миг ощутив себя падающей в темноту терминала, а вернувшись в реальность, огляделась.
– Где мы?
Просторная гостиная. Мягкое кресло, в которое меня усадили, развернуто вполоборота к очагу, где тлеют за решеткой угли. На каминной полке – часы: два грифона, сложив крылья, поддерживают блюдо-циферблат, по которому движется, вздрагивая, тоненькая стрелка…
– У меня дома, – ответил целитель.
– А где кошка? – спросила я, чувствуя, что должна что-то сказать.
– Гуляет. Или спит где-то. Она же кошка.
– А у меня кот.
Какая теперь разница? А кот – не самая страшная правда.
– Кот, – повторила, словно хотела убедить присевшего на корточки рядом со мной доктора, в существовании этого кота. – Граф. Зовут его так – Граф. А вашу кошку?
– Кошка.
– Просто Кошка?
– Зачем что-то усложнять?
Он вышел из комнаты. Отсутствовал недолго… или долго – я не следила за временем… а вернувшись, вложил в мои ладони чашку с золотистым питьем, пахнущим травами и медом.
– Успокоительное?
– Чай, – ответил он.
И не спрашивал ни о чем. Хотя он ведь уже спросил. И все еще ждал ответа.
– Хотите знать, кто я? – усмехнулась, представляя, каким бредом покажутся мои следующие слова. – Я автор. Самый бездарный автор, которого только можно представить.