Осторожно, женское фэнтези!
Часть 69 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я…
– Ты-ты, – снисходительно усмехнулся Крейг. – Правильно боишься. Я Арчи Аштона со времен его учебы помню, а уж такого, каким он стал, и сам побаиваюсь. Потому и проследим, чтобы ничего с красавицей нашей не сталось, да?
– Нет. Я не рисковал бы жизнью Элизабет, даже будь она сиротой.
– О жизни ее печешься? А ты думал, что это за жизнь будет, без силы и с лишней памятью?
– Главное, что она будет, – Оливер оставался непреклонен. – А когда все закончится…
– Не когда закончится, а как, – перебил инспектор. – А оно может так закончиться, что ты и имени ее не вспомнишь. А кое-кто не забудет. Думаешь, если библиотекарь ее через год встретит, через два, через десять, не решит на всякий случай, так сказать… Нет? Хочешь девицу защитить – защищай. Только спрятать и уберечь – разные вещи. Сам не понимаешь, так хоть мне не мешай. Ты же ректор, у тебя, чай, своих хлопот хватает: экзамены скоро, защита, программу празднования очередного выпуска утвердить. А ерунда всякая, вроде запретной магии, исчезновений и покушений, на моей совести. Вот и оставь это мне, а сам в сторонке постой.
– Грубая провокация. Вы бы еще пари предложили.
– А чего б и нет? – хмыкнул инспектор. – Сколько готов поставить?
– Много. Но не чужую жизнь.
– Невелика ставка, если подумать. Одна жизнь против пяти. Пять, помнишь? Если уж про ответственность говорить, то за тех ребят ты тоже отвечал. И за Камиллу.
Я подалась вперед, всматриваясь, но при упоминании бывшей возлюбленной во взгляде Оливера не промелькнуло и тени новых эмоций.
– Охрану нужно усилить, – проговорил он задумчиво.
– Куда уж больше? Осталось только в комнату ей агента подселить. В лечебнице она при Пенни, а та в курсе. Кто остается? Эд и Саймон? Им не доверяешь?
– С Саймоном она на виду, – сказал Оливер. – Тренируется.
– Угу. Вчерашний отчет читал?
Ректору, как он ни старался, не удалось сдержать улыбку, а инспектор – тот и вовсе открыто хохотнул:
– Вот оболтус! Додумался же, ледяной щит – и в стену! То ли уши надрать, то ли маменьке пожаловаться.
– Пожалейте парня, – рассмеялся, не выдержав, Оливер, – не нужно маменьке. Сам повоспитываю при случае.
Непривычно было видеть его смеющимся. Непривычно и радостно. Жаль только, радость оказалась недолгой.
– Повоспитываешь ты, а как же, – отмахнулся инспектор. – Небось второй раз вместе запускать будете. Еще и подскажешь, как отражатель снять, чтобы щит от стенки к стенке не швыряло.
– И диаметр уменьшить, – серьезнея на глазах, закончил Оливер тихо. – Проверьте контакты Саймона Вульфа.
– Шутишь? – растерялся Крейг.
– Нет. То, что его мать входит в состав следственной комиссии, не дает никаких гарантий. К тому же, если библиотекарь решит подобраться к мисс Аштон, он использует тех, с кем она чаще всего общается. Хочу быть уверен, что на следующей тренировке Саймон не свернет ей шею. А что касается Грина… Вы с ним говорили?
– Ну, – инспектор пожал плечами. – С ногами у меня снова неладно, на ветра, видать, крутит, вот и заходил к Эду пару раз. Заодно и про мисс нашу спросил.
– И?
– Ничего, говорит, хорошая девочка. Единорогу очень полюбилась. Единороги – они ж капризные, и девицы им надоедают быстро, какие б там непорочные ни были. А наша до сих пор не наскучила.
– И все?
– Я о другом не спрашивал. Интересно – сам с ним поговори.
– Не сегодня. Только…
– Наблюдение оставлю, – заверил Крейг. – Хотя за Эда я спокоен. Единорог неладное враз почуял бы, ему, поди, с изменениями этими память не отшибло. Так что насчет Грина подумай. Сам сказал, лишний присмотр нашей мисс не повредит, вот он бы и приглядел, пока она с ним. Все равно, если хотим все правильно провести, надо, чтобы она жила как живет, распорядок не меняла: занятия, тренировки, единорог опять же. Чтобы библиотекарь ничего не заподозрил, правильно?
– Правильно, – нехотя согласился Оливер.
– И самой ей знать не надо. Спокойнее будет.
– И беспечнее, – ректор уткнулся лбом в сцепленные замком руки. – Нет, если идти на такое, то…
Конец фразы я не расслышала. Уши заложило как в самолете во время взлета, и меня резко отбросило назад, в темноту. Я рванулась обратно к закрывающейся двери, но что-то, вернее, кто-то крепко держал меня за плечи. И ладно бы просто держал, так он еще и тряс меня.
– Бет!
Ну почему сейчас? Почему он?
Осознав, что сопротивление бесполезно, я позволила двери закрыться и, очутившись в кромешной темноте, открыла глаза. В неярком свете газовых рожков увидела перед собой лицо Грина и закрыла снова.
– Это лечебница, а не гостиница, – высказал мне доктор. – Вам что, спать негде?
– Простите, – пробормотала я. – Леди Пенелопа дала мне успокоительное, и, видимо…
– Покиньте палату.
Я села и покрутила головой, разминая затекшую шею.
– Сейчас же, – поторопил целитель.
– Почему?
Вместо ответа он снова приблизился ко мне.
– Неприятно? – в вопросе Грина непостижимым образом мешались сочувствие и издевка. – Это я еще ничего не делаю.
– Вы собираетесь…
Доктор отвернулся. Подошел к кровати, на которой лежал Рысь, в бинтах похожий на мумию.
– Выйдите, мисс Аштон. Закройте дверь и отойдите не менее чем на десять ярдов.
– Почему?
Вопрос тот же, но смысл другой.
Грин, не оборачиваясь, передернул плечами.
– Первый ответ: сам не знаю. У меня случаются бездумные и в чем-то благородные порывы. Второй: давно не лечил ожоговые раны и хочу убедиться, что помню, как это делается. Третий: сегодня я совершил безответственный поступок, теперь компенсирую это чем-нибудь полезным. Четвертый: вы оказали мне услугу, минимизировав негативные последствия моей беспечности, и в благодарность я решил ускорить выздоровление вашего друга. Пятый: интересно пронаблюдать, какой эффект окажет целительская магия на организм оборотня, мне нечасто приходилось с ними работать. Шестой: я стараюсь держать все здесь под личным контролем и участвовать в лечении всех и каждого. Это гордыня, но я не отказываю себе в маленьких слабостях. Седьмой… Вам еще недостаточно, Бет? Если нет, зайдите ко мне завтра, я составлю список подлиннее.
– Третий и четвертый мне нравятся, – сказала я, прежде чем выйти в коридор.
Прошла отмеренные мне Грином десять ярдов и остановилась. В кабинете наставницы решалась моя судьба, а я, вместо того чтобы бежать туда, топталась на лестнице. То спускалась на несколько ступенек, скользя ладонью по отполированным перилам, то поднималась, но в конце концов решила не дожидаться, пока Грин закончит, и поблагодарить его завтра, не рискуя быть выброшенной в серую пустыню.
Оливер и инспектор до сих пор заседали за столом леди Райс, которая ушла, доверив гостям ключи и запасы контрабандного кофе. Мне предложили выпить чашечку, «чтобы взбодриться». Извинились, что оставили в палате. О деле говорить избегали, зато настойчиво интересовались моим самочувствием. К согласию по вопросу «Нужно ли приманке знать о том, что она приманка» они, судя по всему, не пришли.
– Поздно уже, – сказал Крейг. – Завтра все обсудим. Как раз поджигатель наш в себя придет. Доктор Кленси сказал, утром заговорит уже.
– Утром? – переспросила я.
– Да, – подтвердил Оливер. – Мистер Эррол – сильный молодой человек, но беседовать с ним сейчас было бы жестоко с нашей стороны. Движения и даже разговор причинят ему боль, а к утру, как обещал доктор, лекарства и восстанавливающие заклинания подействуют, и можно будет…
– Кленси обещал? – уточнила я. В мозгу с треском заворочались шестеренки. – Он занимался ожогами, но о поводке он не знал, да?
– Да, я попросил доктора Грина не разглашать эту информацию.
Потому он и искал заведующего, когда Норвуда доставили в лечебницу. Грин вне подозрений благодаря нашим прогулкам к единорогу, а остальным знать не нужно.
– А что вы объяснили самому Грину по поводу поводка? – спросила я ректора.
– Что полиция и руководство академии разберутся.
– То есть, по сути, сказали, что это не его дело?
Я рассмеялась, не дождавшись ответа. Как все, оказывается, просто!
– Что с вами? – встревожился Оливер.
– Ничего. Можно еще кофе? В чистую чашку, пожалуйста. И три кусочка сахара.
Ожидание могло затянуться. Или закончиться ничем, ведь я не знала наверняка, как он поступит. Или знала? Я как раз закончила размешивать сахар под недоумевающими взглядами Оливера и Крейга, когда дверь распахнулась, и в кабинет вошел Грин. Остановился перед столом, открыл рот…
– Кофе? – я пододвинула ему чашку.
Секундная пауза – и он усмехнулся в ответ. Приставил к столу стул, сел, отпил немного кофе и одобрительно хмыкнул.
Шесть вариантов ответа. В каждом – немного правды. Все вместе – большая ложь.
– Вы что-то хотели, доктор? – спросил Оливер, раньше инспектора придя в себя от удивления. – Помимо кофе?
– Перекусить не отказался бы. У вас нет печенья?
– Нет, – отрезал ректор.
– Есть сэндвич! – вспомнила я и вытащила из кармана завернутое в салфетку нечто. – Только он надкушенный и помялся немного.
– Ты-ты, – снисходительно усмехнулся Крейг. – Правильно боишься. Я Арчи Аштона со времен его учебы помню, а уж такого, каким он стал, и сам побаиваюсь. Потому и проследим, чтобы ничего с красавицей нашей не сталось, да?
– Нет. Я не рисковал бы жизнью Элизабет, даже будь она сиротой.
– О жизни ее печешься? А ты думал, что это за жизнь будет, без силы и с лишней памятью?
– Главное, что она будет, – Оливер оставался непреклонен. – А когда все закончится…
– Не когда закончится, а как, – перебил инспектор. – А оно может так закончиться, что ты и имени ее не вспомнишь. А кое-кто не забудет. Думаешь, если библиотекарь ее через год встретит, через два, через десять, не решит на всякий случай, так сказать… Нет? Хочешь девицу защитить – защищай. Только спрятать и уберечь – разные вещи. Сам не понимаешь, так хоть мне не мешай. Ты же ректор, у тебя, чай, своих хлопот хватает: экзамены скоро, защита, программу празднования очередного выпуска утвердить. А ерунда всякая, вроде запретной магии, исчезновений и покушений, на моей совести. Вот и оставь это мне, а сам в сторонке постой.
– Грубая провокация. Вы бы еще пари предложили.
– А чего б и нет? – хмыкнул инспектор. – Сколько готов поставить?
– Много. Но не чужую жизнь.
– Невелика ставка, если подумать. Одна жизнь против пяти. Пять, помнишь? Если уж про ответственность говорить, то за тех ребят ты тоже отвечал. И за Камиллу.
Я подалась вперед, всматриваясь, но при упоминании бывшей возлюбленной во взгляде Оливера не промелькнуло и тени новых эмоций.
– Охрану нужно усилить, – проговорил он задумчиво.
– Куда уж больше? Осталось только в комнату ей агента подселить. В лечебнице она при Пенни, а та в курсе. Кто остается? Эд и Саймон? Им не доверяешь?
– С Саймоном она на виду, – сказал Оливер. – Тренируется.
– Угу. Вчерашний отчет читал?
Ректору, как он ни старался, не удалось сдержать улыбку, а инспектор – тот и вовсе открыто хохотнул:
– Вот оболтус! Додумался же, ледяной щит – и в стену! То ли уши надрать, то ли маменьке пожаловаться.
– Пожалейте парня, – рассмеялся, не выдержав, Оливер, – не нужно маменьке. Сам повоспитываю при случае.
Непривычно было видеть его смеющимся. Непривычно и радостно. Жаль только, радость оказалась недолгой.
– Повоспитываешь ты, а как же, – отмахнулся инспектор. – Небось второй раз вместе запускать будете. Еще и подскажешь, как отражатель снять, чтобы щит от стенки к стенке не швыряло.
– И диаметр уменьшить, – серьезнея на глазах, закончил Оливер тихо. – Проверьте контакты Саймона Вульфа.
– Шутишь? – растерялся Крейг.
– Нет. То, что его мать входит в состав следственной комиссии, не дает никаких гарантий. К тому же, если библиотекарь решит подобраться к мисс Аштон, он использует тех, с кем она чаще всего общается. Хочу быть уверен, что на следующей тренировке Саймон не свернет ей шею. А что касается Грина… Вы с ним говорили?
– Ну, – инспектор пожал плечами. – С ногами у меня снова неладно, на ветра, видать, крутит, вот и заходил к Эду пару раз. Заодно и про мисс нашу спросил.
– И?
– Ничего, говорит, хорошая девочка. Единорогу очень полюбилась. Единороги – они ж капризные, и девицы им надоедают быстро, какие б там непорочные ни были. А наша до сих пор не наскучила.
– И все?
– Я о другом не спрашивал. Интересно – сам с ним поговори.
– Не сегодня. Только…
– Наблюдение оставлю, – заверил Крейг. – Хотя за Эда я спокоен. Единорог неладное враз почуял бы, ему, поди, с изменениями этими память не отшибло. Так что насчет Грина подумай. Сам сказал, лишний присмотр нашей мисс не повредит, вот он бы и приглядел, пока она с ним. Все равно, если хотим все правильно провести, надо, чтобы она жила как живет, распорядок не меняла: занятия, тренировки, единорог опять же. Чтобы библиотекарь ничего не заподозрил, правильно?
– Правильно, – нехотя согласился Оливер.
– И самой ей знать не надо. Спокойнее будет.
– И беспечнее, – ректор уткнулся лбом в сцепленные замком руки. – Нет, если идти на такое, то…
Конец фразы я не расслышала. Уши заложило как в самолете во время взлета, и меня резко отбросило назад, в темноту. Я рванулась обратно к закрывающейся двери, но что-то, вернее, кто-то крепко держал меня за плечи. И ладно бы просто держал, так он еще и тряс меня.
– Бет!
Ну почему сейчас? Почему он?
Осознав, что сопротивление бесполезно, я позволила двери закрыться и, очутившись в кромешной темноте, открыла глаза. В неярком свете газовых рожков увидела перед собой лицо Грина и закрыла снова.
– Это лечебница, а не гостиница, – высказал мне доктор. – Вам что, спать негде?
– Простите, – пробормотала я. – Леди Пенелопа дала мне успокоительное, и, видимо…
– Покиньте палату.
Я села и покрутила головой, разминая затекшую шею.
– Сейчас же, – поторопил целитель.
– Почему?
Вместо ответа он снова приблизился ко мне.
– Неприятно? – в вопросе Грина непостижимым образом мешались сочувствие и издевка. – Это я еще ничего не делаю.
– Вы собираетесь…
Доктор отвернулся. Подошел к кровати, на которой лежал Рысь, в бинтах похожий на мумию.
– Выйдите, мисс Аштон. Закройте дверь и отойдите не менее чем на десять ярдов.
– Почему?
Вопрос тот же, но смысл другой.
Грин, не оборачиваясь, передернул плечами.
– Первый ответ: сам не знаю. У меня случаются бездумные и в чем-то благородные порывы. Второй: давно не лечил ожоговые раны и хочу убедиться, что помню, как это делается. Третий: сегодня я совершил безответственный поступок, теперь компенсирую это чем-нибудь полезным. Четвертый: вы оказали мне услугу, минимизировав негативные последствия моей беспечности, и в благодарность я решил ускорить выздоровление вашего друга. Пятый: интересно пронаблюдать, какой эффект окажет целительская магия на организм оборотня, мне нечасто приходилось с ними работать. Шестой: я стараюсь держать все здесь под личным контролем и участвовать в лечении всех и каждого. Это гордыня, но я не отказываю себе в маленьких слабостях. Седьмой… Вам еще недостаточно, Бет? Если нет, зайдите ко мне завтра, я составлю список подлиннее.
– Третий и четвертый мне нравятся, – сказала я, прежде чем выйти в коридор.
Прошла отмеренные мне Грином десять ярдов и остановилась. В кабинете наставницы решалась моя судьба, а я, вместо того чтобы бежать туда, топталась на лестнице. То спускалась на несколько ступенек, скользя ладонью по отполированным перилам, то поднималась, но в конце концов решила не дожидаться, пока Грин закончит, и поблагодарить его завтра, не рискуя быть выброшенной в серую пустыню.
Оливер и инспектор до сих пор заседали за столом леди Райс, которая ушла, доверив гостям ключи и запасы контрабандного кофе. Мне предложили выпить чашечку, «чтобы взбодриться». Извинились, что оставили в палате. О деле говорить избегали, зато настойчиво интересовались моим самочувствием. К согласию по вопросу «Нужно ли приманке знать о том, что она приманка» они, судя по всему, не пришли.
– Поздно уже, – сказал Крейг. – Завтра все обсудим. Как раз поджигатель наш в себя придет. Доктор Кленси сказал, утром заговорит уже.
– Утром? – переспросила я.
– Да, – подтвердил Оливер. – Мистер Эррол – сильный молодой человек, но беседовать с ним сейчас было бы жестоко с нашей стороны. Движения и даже разговор причинят ему боль, а к утру, как обещал доктор, лекарства и восстанавливающие заклинания подействуют, и можно будет…
– Кленси обещал? – уточнила я. В мозгу с треском заворочались шестеренки. – Он занимался ожогами, но о поводке он не знал, да?
– Да, я попросил доктора Грина не разглашать эту информацию.
Потому он и искал заведующего, когда Норвуда доставили в лечебницу. Грин вне подозрений благодаря нашим прогулкам к единорогу, а остальным знать не нужно.
– А что вы объяснили самому Грину по поводу поводка? – спросила я ректора.
– Что полиция и руководство академии разберутся.
– То есть, по сути, сказали, что это не его дело?
Я рассмеялась, не дождавшись ответа. Как все, оказывается, просто!
– Что с вами? – встревожился Оливер.
– Ничего. Можно еще кофе? В чистую чашку, пожалуйста. И три кусочка сахара.
Ожидание могло затянуться. Или закончиться ничем, ведь я не знала наверняка, как он поступит. Или знала? Я как раз закончила размешивать сахар под недоумевающими взглядами Оливера и Крейга, когда дверь распахнулась, и в кабинет вошел Грин. Остановился перед столом, открыл рот…
– Кофе? – я пододвинула ему чашку.
Секундная пауза – и он усмехнулся в ответ. Приставил к столу стул, сел, отпил немного кофе и одобрительно хмыкнул.
Шесть вариантов ответа. В каждом – немного правды. Все вместе – большая ложь.
– Вы что-то хотели, доктор? – спросил Оливер, раньше инспектора придя в себя от удивления. – Помимо кофе?
– Перекусить не отказался бы. У вас нет печенья?
– Нет, – отрезал ректор.
– Есть сэндвич! – вспомнила я и вытащила из кармана завернутое в салфетку нечто. – Только он надкушенный и помялся немного.