Осторожно, женское фэнтези!
Часть 55 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Разозлить меня еще больше, – закончил он. – Я заслужил это? Насмешки, унижение?
– Я не думала…
– В том и беда. Вы не думаете. Мне казалось, я ошибался, считая вас избалованным ребенком, или случившееся заставило вас взяться за ум, но вы все та же Элизабет Аштон. И я снова не знаю, как мне с вами поступить.
– Никак, – выдала я с угрюмой злостью. – Просто подождите. Неделю. Месяц. Два. Спустя это время вы все также будете ректором Королевской академии, откуда никогда – слышите, никогда! – не пропадали люди. А я буду никчемным уродом, при непонятных обстоятельствах потерявшим дар. Меня какое-то время будут жалеть и даже лечить… Обязательно лечить, потому что я начну нести какой-то бред об исчезновениях, кровавых надписях и драконьих ритуалах. А когда меня не удастся исцелить от бессилия и навязчивых идей, меня отправят в лучшем случае домой, а в худшем – в специальное заведение закрытого типа. И если я научусь делать вид, что ничего не случилось… все равно окажусь однажды в том заведении. Потому что я буду знать и помнить, разрываться между тем, что было, и тем, чего, по мнению остальных, никогда не было, и рано или поздно сойду с ума по-настоящему!
Слезы текли по щекам, и я стирала их испачканным кровью Саймона рукавом. Описанное мной будущее могло стать явью. История Элси замрет на стыке реальностей, а я в конце концов устану от чужого безумия и перережу себе вены, чтобы вернуться домой…
– Вы не знаете, как поступить? Это я не знаю! Это я каждый раз, приходя к вам, боюсь услышать: «Разве я вас вызывал, мисс Аштон?» Боюсь написать родителям о том, что со мной произошло. Боюсь, что однажды меня не окажется ни в моей комнате, ни в этом мире! Вы не представляете, что я чувствую! Вам плевать! Сначала приставили ко мне шпионов, теперь хотите отстранить от расследования. Отобрать даже надежду на то, что я могу повлиять на происходящее…
– Элизабет, пожалуйста…
Я не заметила, когда Оливер встал из-за стола, только услышала его голос совсем близко и почувствовала, как его ладони коснулись моих плеч. Был повод броситься к нему, припасть к груди… Но, если бы он обнял меня, я бы его ударила. И пощечиной, коими девы регулярно одаряют возлюбленных в дамских романах, не обошлось бы.
Видимо, мои намерения отразились в заплаканных глазах, и мужчина отступил. Стоял с полминуты, глядя, как я, пытаясь сдержать новый приступ рыданий, глотаю непролившиеся слезы, а пролившиеся остервенело размазываю по лицу, а затем схватил неподписанное письмо, разорвал, бросил обрывки на стол и припечатал ударом кулака.
– Все! Довольны?
– Д-довольна? – я чувствовала, как сам по себе кривится при этих словах мой рот. Герой, задери его демоны! Создал проблему – решил проблему. Теперь благодарностей ждет?
Я вскочила с кресла и рванула к двери.
В душе надеялась, что он меня остановит. Сумеет найти правильные слова. Но я миновала приемную, сбежала по ступенькам и чуть не пролетела гардероб, спеша скорее вырваться из здания, а меня так никто и не догнал. Не окликнул даже.
Глава 26
Я ушла уже далеко от главного корпуса, когда поняла, что направляюсь не к общежитию. Ноги сами вели в лечебницу. Видимо, к Грину, чтобы снова уверять его, что у меня все в порядке, просто опять захотелось поглядеть на единорога. А он мне тут же диагноз поставит. По справочнику в красной обложке.
Нет уж! Есть и другие способы успокоиться.
– Я все помню, – первым делом сказал Саймон, когда мы остались вдвоем в тренажерном зале. – Но остальные забывают. Я заходил к матери в обед, она уверена, что Герман перевелся в Найтлоп… Представляете, в Найтлоп? А что говорят другие? Инспектор? Ректор?
– С инспектором я сегодня не встречалась. А с милордом Райхоном мы виделись только мельком.
На фоне происходящего ссора с Оливером выглядела особенно глупо.
– Он знает, что вы не ночевали у себя? – встревожился боевик, заметив, как я помрачнела.
– Лишь то, что я тайком ушла из общежития. Но этого хватило.
– На ринг? – с пониманием предложил Саймон.
– А вы…
– Не волнуйтесь, вряд ли вам удастся меня задеть, – усмехнулся он самоуверенно.
Часа на ринге хватило мне, чтобы сбросить накопившееся раздражение и ликвидировать разброд в мыслях. План сложился сам собой. Обиды – прочь, гордость – в кулак, и прямиком в ректорат, пока Оливер не ушел. Пусть что хочет обо мне думает – дело страдать не должно.
Помешал реализации этих планов сам ректор, карауливший меня у корпуса боевиков.
– Уделите мне несколько минут, мисс Аштон? – спросил он ровно, будто не было перепалки в лечебнице и разговора в его кабинете.
Чурбан непробиваемый!
– Что вам угодно, милорд?
Хотелось верить, что ему угодно извиниться, но маг протянул мне запечатанный конверт:
– Пришло сегодня, когда почту уже развезли. Я подумал, вам будет приятно получить его скорее, а не ждать до завтра.
– Так вы и переписку мою отслеживаете! – вспыхнула я. – Может, еще и читаете?
Я выхватила у него конверт, проверила целость печати и только затем прочла имя отправителя: леди Оливия Аштон. Стало не по себе. Не полиция и не Оливер – я сама влезла в чужую переписку. Но что-то во мне требовало скорее разорвать конверт и прочитать письмо. Отстраниться от чужих чувств не получилось, и я радовалась вместе с Элси полученной из дома весточке и тому, что родители благосклонно приняли ее переход на другой факультет, а в начале апреля собираются приехать в академию.
Но сегодня уже… Второе марта! Я пропустила приход весны. Не заметила, как растаял снег, обнажив черную землю с крохотными островками молоденькой травки. Машинально ставила даты в тетрадях, но даже не поняла, что название месяца изменилось. Апрель совсем скоро, а значит, нет времени на ссоры: нужно успеть разобраться с проблемами, чтобы Элизабет – она, а не я – встретилась с родителями. Наверное, она скучает по ним.
Я по своим скучаю…
– Спасибо, что взяли на себя роль почтальона, милорд. Но вы ведь не только за этим пришли?
– Нет, я… Помните, однажды я сказал вам, что мне тяжело находить общий язык с юными девушками – недостает такта и сложно подобрать правильные слова…
– В искусстве прозрачных намеков вы тоже не преуспели, – вздохнула я.
– О чем вы? – будто бы не понял ректор.
– О том, что вы только что спросили меня, помню ли я, как однажды призналась вам в любви. Не очень благородно с вашей стороны играть на моих чувствах.
Обвинение его задело. В глазах вспыхнули злые огоньки, губы сжались в тонкую линию. Но, очевидно, пока я поправляла нервишки на ринге, в пошатнувшейся цитадели тоже провели ремонт. Сердитые морщинки на лбу разгладились, и ярость во взгляде сменилась грустью.
– Я сказал только то, что сказал. Ваша реакция – лишнее подтверждение тому, что я не умею находить нужные слова.
– Особенно с юными девушками.
– Особенно, – согласился он, сделав вид, что не услышал иронии. – Нужно быть предельно тактичным, даже если собираешься отчислить девицу за неуспеваемость или дурное поведение. К счастью, мне редко приходится общаться со студентами лично: есть кураторы, деканы, проректоры…
– Но если чей-то отец – первый помощник лорда-канцлера и регулярно отчисляет на развитие академии немалые суммы, то приходится.
– Нет. Но если кто-то осчастливит меня хвостом, например, я не стану делиться радостью с другими преподавателями, а поблагодарю благодетельницу лично.
– Исключили бы меня давным-давно – сейчас и горя не знали бы, – пробурчала я.
– Не знал бы, – согласился Оливер. – Я это понимаю. Как и важность вашего участия в расследовании. Поэтому хотел бы…
Принести свои глубочайшие извинения?
– …чтобы между нами установилось полное доверие, Элизабет.
Снова доверие! У меня скоро аллергия будет на это слово!
– Доверие, милорд, может быть только обоюдным, – заметила я. – А вы требуете его, при этом контролируя каждый мой шаг и проверяя каждое слово.
– Элизабет…
– Что вы сожгли?
Мой вопрос не просто поставил ректора в тупик – он даже не понял, о чем я. Пришлось объяснить:
– Вчера вы сказали, что на втором курсе устроили поджог. Мне интересно, что вы подожгли.
Ну, доверяйте мне, милорд. Прямо сейчас.
– Это было давно. И не имеет значения… Пожарную часть.
При том, как он начал, я уже не ждала ответа и, услыхав его, ошалело выпучила глаза:
– Как?
Как можно поджечь то, что в принципе гореть не должно?!
Ректор скромно развел руками:
– На спор.
Да уж. Теперь понятны его опасения насчет того, что может думать о нем инспектор. Но даже с такими яркими пятнами в биографии Оливер вне подозрений. Это не ритуал, а я сделала его ректором в столь молодом возрасте, он изначально был в моей истории.
– Мы можем продолжить не здесь? – спросил он и, не встретив возражений, взял меня за руку, чтобы через портал провести в свой кабинет.
Инцидент исчерпан? Ладно, пусть. Он, скажем так, извинился как смог. Я вообще извиняться не собираюсь, хоть тоже виновата. А историю нужно заканчивать: мир спасать, личную жизнь устраивать.
– Кофе? Чай? – предложил ректор, надев маску приветливого хозяина. – Шоколадное пирожное?
– У вас есть пирожные? – я вдруг осознала, что голодна настолько, что за кусочек бисквита готова простить ему обиды на неделю вперед.
– Нет. Но я бы мог послать за ними. Хотите?
– Хочу, – не стала скромничать я. – Я не обедала.
– Я и не завтракал, – вздохнул он, враз становясь мне собратом по несчастью. – А скоро и ужинать пора. Вы бы не отказались…
– Не отказалась бы, – даже не дослушала я. Будем считать, мужчина моей мечты пригласил меня на ужин. Во всяком случае, хоть поем.
– Я не думала…
– В том и беда. Вы не думаете. Мне казалось, я ошибался, считая вас избалованным ребенком, или случившееся заставило вас взяться за ум, но вы все та же Элизабет Аштон. И я снова не знаю, как мне с вами поступить.
– Никак, – выдала я с угрюмой злостью. – Просто подождите. Неделю. Месяц. Два. Спустя это время вы все также будете ректором Королевской академии, откуда никогда – слышите, никогда! – не пропадали люди. А я буду никчемным уродом, при непонятных обстоятельствах потерявшим дар. Меня какое-то время будут жалеть и даже лечить… Обязательно лечить, потому что я начну нести какой-то бред об исчезновениях, кровавых надписях и драконьих ритуалах. А когда меня не удастся исцелить от бессилия и навязчивых идей, меня отправят в лучшем случае домой, а в худшем – в специальное заведение закрытого типа. И если я научусь делать вид, что ничего не случилось… все равно окажусь однажды в том заведении. Потому что я буду знать и помнить, разрываться между тем, что было, и тем, чего, по мнению остальных, никогда не было, и рано или поздно сойду с ума по-настоящему!
Слезы текли по щекам, и я стирала их испачканным кровью Саймона рукавом. Описанное мной будущее могло стать явью. История Элси замрет на стыке реальностей, а я в конце концов устану от чужого безумия и перережу себе вены, чтобы вернуться домой…
– Вы не знаете, как поступить? Это я не знаю! Это я каждый раз, приходя к вам, боюсь услышать: «Разве я вас вызывал, мисс Аштон?» Боюсь написать родителям о том, что со мной произошло. Боюсь, что однажды меня не окажется ни в моей комнате, ни в этом мире! Вы не представляете, что я чувствую! Вам плевать! Сначала приставили ко мне шпионов, теперь хотите отстранить от расследования. Отобрать даже надежду на то, что я могу повлиять на происходящее…
– Элизабет, пожалуйста…
Я не заметила, когда Оливер встал из-за стола, только услышала его голос совсем близко и почувствовала, как его ладони коснулись моих плеч. Был повод броситься к нему, припасть к груди… Но, если бы он обнял меня, я бы его ударила. И пощечиной, коими девы регулярно одаряют возлюбленных в дамских романах, не обошлось бы.
Видимо, мои намерения отразились в заплаканных глазах, и мужчина отступил. Стоял с полминуты, глядя, как я, пытаясь сдержать новый приступ рыданий, глотаю непролившиеся слезы, а пролившиеся остервенело размазываю по лицу, а затем схватил неподписанное письмо, разорвал, бросил обрывки на стол и припечатал ударом кулака.
– Все! Довольны?
– Д-довольна? – я чувствовала, как сам по себе кривится при этих словах мой рот. Герой, задери его демоны! Создал проблему – решил проблему. Теперь благодарностей ждет?
Я вскочила с кресла и рванула к двери.
В душе надеялась, что он меня остановит. Сумеет найти правильные слова. Но я миновала приемную, сбежала по ступенькам и чуть не пролетела гардероб, спеша скорее вырваться из здания, а меня так никто и не догнал. Не окликнул даже.
Глава 26
Я ушла уже далеко от главного корпуса, когда поняла, что направляюсь не к общежитию. Ноги сами вели в лечебницу. Видимо, к Грину, чтобы снова уверять его, что у меня все в порядке, просто опять захотелось поглядеть на единорога. А он мне тут же диагноз поставит. По справочнику в красной обложке.
Нет уж! Есть и другие способы успокоиться.
– Я все помню, – первым делом сказал Саймон, когда мы остались вдвоем в тренажерном зале. – Но остальные забывают. Я заходил к матери в обед, она уверена, что Герман перевелся в Найтлоп… Представляете, в Найтлоп? А что говорят другие? Инспектор? Ректор?
– С инспектором я сегодня не встречалась. А с милордом Райхоном мы виделись только мельком.
На фоне происходящего ссора с Оливером выглядела особенно глупо.
– Он знает, что вы не ночевали у себя? – встревожился боевик, заметив, как я помрачнела.
– Лишь то, что я тайком ушла из общежития. Но этого хватило.
– На ринг? – с пониманием предложил Саймон.
– А вы…
– Не волнуйтесь, вряд ли вам удастся меня задеть, – усмехнулся он самоуверенно.
Часа на ринге хватило мне, чтобы сбросить накопившееся раздражение и ликвидировать разброд в мыслях. План сложился сам собой. Обиды – прочь, гордость – в кулак, и прямиком в ректорат, пока Оливер не ушел. Пусть что хочет обо мне думает – дело страдать не должно.
Помешал реализации этих планов сам ректор, карауливший меня у корпуса боевиков.
– Уделите мне несколько минут, мисс Аштон? – спросил он ровно, будто не было перепалки в лечебнице и разговора в его кабинете.
Чурбан непробиваемый!
– Что вам угодно, милорд?
Хотелось верить, что ему угодно извиниться, но маг протянул мне запечатанный конверт:
– Пришло сегодня, когда почту уже развезли. Я подумал, вам будет приятно получить его скорее, а не ждать до завтра.
– Так вы и переписку мою отслеживаете! – вспыхнула я. – Может, еще и читаете?
Я выхватила у него конверт, проверила целость печати и только затем прочла имя отправителя: леди Оливия Аштон. Стало не по себе. Не полиция и не Оливер – я сама влезла в чужую переписку. Но что-то во мне требовало скорее разорвать конверт и прочитать письмо. Отстраниться от чужих чувств не получилось, и я радовалась вместе с Элси полученной из дома весточке и тому, что родители благосклонно приняли ее переход на другой факультет, а в начале апреля собираются приехать в академию.
Но сегодня уже… Второе марта! Я пропустила приход весны. Не заметила, как растаял снег, обнажив черную землю с крохотными островками молоденькой травки. Машинально ставила даты в тетрадях, но даже не поняла, что название месяца изменилось. Апрель совсем скоро, а значит, нет времени на ссоры: нужно успеть разобраться с проблемами, чтобы Элизабет – она, а не я – встретилась с родителями. Наверное, она скучает по ним.
Я по своим скучаю…
– Спасибо, что взяли на себя роль почтальона, милорд. Но вы ведь не только за этим пришли?
– Нет, я… Помните, однажды я сказал вам, что мне тяжело находить общий язык с юными девушками – недостает такта и сложно подобрать правильные слова…
– В искусстве прозрачных намеков вы тоже не преуспели, – вздохнула я.
– О чем вы? – будто бы не понял ректор.
– О том, что вы только что спросили меня, помню ли я, как однажды призналась вам в любви. Не очень благородно с вашей стороны играть на моих чувствах.
Обвинение его задело. В глазах вспыхнули злые огоньки, губы сжались в тонкую линию. Но, очевидно, пока я поправляла нервишки на ринге, в пошатнувшейся цитадели тоже провели ремонт. Сердитые морщинки на лбу разгладились, и ярость во взгляде сменилась грустью.
– Я сказал только то, что сказал. Ваша реакция – лишнее подтверждение тому, что я не умею находить нужные слова.
– Особенно с юными девушками.
– Особенно, – согласился он, сделав вид, что не услышал иронии. – Нужно быть предельно тактичным, даже если собираешься отчислить девицу за неуспеваемость или дурное поведение. К счастью, мне редко приходится общаться со студентами лично: есть кураторы, деканы, проректоры…
– Но если чей-то отец – первый помощник лорда-канцлера и регулярно отчисляет на развитие академии немалые суммы, то приходится.
– Нет. Но если кто-то осчастливит меня хвостом, например, я не стану делиться радостью с другими преподавателями, а поблагодарю благодетельницу лично.
– Исключили бы меня давным-давно – сейчас и горя не знали бы, – пробурчала я.
– Не знал бы, – согласился Оливер. – Я это понимаю. Как и важность вашего участия в расследовании. Поэтому хотел бы…
Принести свои глубочайшие извинения?
– …чтобы между нами установилось полное доверие, Элизабет.
Снова доверие! У меня скоро аллергия будет на это слово!
– Доверие, милорд, может быть только обоюдным, – заметила я. – А вы требуете его, при этом контролируя каждый мой шаг и проверяя каждое слово.
– Элизабет…
– Что вы сожгли?
Мой вопрос не просто поставил ректора в тупик – он даже не понял, о чем я. Пришлось объяснить:
– Вчера вы сказали, что на втором курсе устроили поджог. Мне интересно, что вы подожгли.
Ну, доверяйте мне, милорд. Прямо сейчас.
– Это было давно. И не имеет значения… Пожарную часть.
При том, как он начал, я уже не ждала ответа и, услыхав его, ошалело выпучила глаза:
– Как?
Как можно поджечь то, что в принципе гореть не должно?!
Ректор скромно развел руками:
– На спор.
Да уж. Теперь понятны его опасения насчет того, что может думать о нем инспектор. Но даже с такими яркими пятнами в биографии Оливер вне подозрений. Это не ритуал, а я сделала его ректором в столь молодом возрасте, он изначально был в моей истории.
– Мы можем продолжить не здесь? – спросил он и, не встретив возражений, взял меня за руку, чтобы через портал провести в свой кабинет.
Инцидент исчерпан? Ладно, пусть. Он, скажем так, извинился как смог. Я вообще извиняться не собираюсь, хоть тоже виновата. А историю нужно заканчивать: мир спасать, личную жизнь устраивать.
– Кофе? Чай? – предложил ректор, надев маску приветливого хозяина. – Шоколадное пирожное?
– У вас есть пирожные? – я вдруг осознала, что голодна настолько, что за кусочек бисквита готова простить ему обиды на неделю вперед.
– Нет. Но я бы мог послать за ними. Хотите?
– Хочу, – не стала скромничать я. – Я не обедала.
– Я и не завтракал, – вздохнул он, враз становясь мне собратом по несчастью. – А скоро и ужинать пора. Вы бы не отказались…
– Не отказалась бы, – даже не дослушала я. Будем считать, мужчина моей мечты пригласил меня на ужин. Во всяком случае, хоть поем.