Осторожно, женское фэнтези!
Часть 54 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Владис задумался. Некоторые понятия не объяснить на пальцах.
Я вытащила вложенный между страниц тетради карандаш и протянула медиуму.
– Так будет быстрее.
– У-у! – согласился парень. Вырвал чистый лист и что-то быстро записал. Сложил, отдал мне и мотнул головой, показав на оборотня. – Э-э!
– Ему нельзя читать?
– Э-э.
Рысь был бы не Рысь, если бы не попытался узнать содержание записки. В коридоре он в прямом смысле припер меня к стенке и заявил, что ему не нравятся такие секреты.
– Ты же говорил, что это ерунда, – напомнила я, спрятав бумажку за спину.
Наставница все еще злилась на Грина и, видимо, на меня за то, что я ушла с ним без объяснений, но сама этих объяснений не требовала, и, вернувшись в кабинет, я уселась в своем углу, закрылась учебником и развернула записку.
«Встретимся, когда меня выпишут?» – гласила таинственная надпись.
«Не дождешься!» – написала я поверх каракуль Владиса и, смяв, отправила записку в корзину. Он же медиум, должен почувствовать ответ. Достала чистый лист и записала вычитанное в клетчатой тетрадке название. Схожу в библиотеку и найду по каталогам. Знать бы еще, в каком разделе искать.
– Психиатрия? – подсказал голос с небес.
Я вздрогнула и с облегчением вздохнула, увидев неслышно подошедшую леди Пенелопу.
– Решили отвлечься от анатомии? – она взглядом указала на отложенный мною листок.
– Я? А, да… решила…
– Но у вас ведь только общая психиатрия. Зачем настолько углубляться? Или вам интересна эта область медицины?
Вопрос прозвучал как обвинение. После того как я призналась, что не планирую посвятить жизнь акушерству, наставница во мне разочаровалась. А изменить акушерству с психиатрией было, очевидно, страшнейшим из возможных грехов.
– Встретилось в тексте, – я стыдливо прикрыла «тиморис» учебником. – Хотела разузнать подробнее. А вы не…
– Нет, – отрезала леди Райс. – Боюсь, я некомпетентна в данном вопросе. Спросите у Грина, если вам интересно.
– Не так уж и интересно, – улыбнулась я миролюбиво.
Пойти сейчас к заведующему – лишиться доброго расположения наставницы если не навсегда, то надолго. С Грином-то она помирится, в крайнем случае простит его посмертно, а мне нужно соблюдать осторожность и нейтралитет, если хочу сдать экзамены и учиться дальше. Поэтому я высидела положенное время с леди Райс, даже сходила с ней в смотровую, когда доставили новую пациентку, и была досрочно амнистирована.
Но, уходя, заглянула к Грину.
– Простите, доктор, у меня вопрос по психиатрии, и леди Пенелопа посоветовала обратиться к вам. Только не говорите ей, что я заходила.
– Психиатрия? – уточнил он, судя по лицу, прокручивая в уме то, что я только что сказала. – Ну да, я так и понял. Что за вопрос?
– Тиморис рассеянный, класса «С», – отчеканила я без бумажки.
В обращенном на меня взгляде промелькнуло удивление и – неожиданно – тревога.
– С вами все хорошо, мисс Аштон? С утра были расстроены, теперь интересуетесь эфирными образованиями, вызывающими параноидную шизофрению.
– Это для экзамена.
– Я говорил, что не терплю лжи? – высказал Грин резко. – Тиморисы – это не общий раздел. И не тема третьего курса.
– Я…
– Повторюсь: мне нет дела до ваших секретов. Не хотите объяснять – не объясняйте. Но не лгите. Возьмите справочник: шкаф слева от вас, третья полка, темно-красная обложка.
– Спасибо, – пролепетала я, найдя нужный томик.
– Куда? – рявкнул доктор, когда я попятилась к двери. – Читайте здесь! Этак все мои книги к вам перекочуют.
Всего одну книгу дал, а разговоров-то…
Нужные мне тиморисы, рассеянные и класса «С», занимали в справочнике всего один абзац. Но большой. И озадачил он меня серьезно.
– Благодарю, доктор, – я поставила книгу на место. – Простите за беспокойство.
– Бет, вы… – в его голос вернулись озабоченные нотки.
– В порядке, – улыбнулась я, прежде чем выйти за дверь.
Просто у меня шизофрения. Как говорится, quod erat demonstrandum.
Тиморис – это тоже латынь. В смысле, драконий альс. Timoris – страх. Когда он рассеянный, да еще и класса «С», – речь о подсознательном страхе. Тиморис, проникая в человека, делает этот страх навязчивым, что со временем приводит к развитию психических отклонений, для лечения которых иногда используются те же тиморисы: врач лично или через медиума призывает их, чтобы определить, какие именно страхи терзают пациента.
Получается, мой подсознательный страх – Элси?
Я думала об этом всю дорогу до ректората, куда отправилась, минуя столовую, и пришла к выводу, что так и есть. Мой страх – Элси. Я боюсь, что она вернется и вытолкает меня обратно в мой мир. Мэйтин, интриган белобрысый, мог бы сразу объяснить. А заодно сеанс психотерапии мне устроить, потому что, хотя тайный страх и стал явным, легче мне не сделалось.
У двери в приемную ректора мысли сменили ход, и, если бы встреча с тиморисом состоялась сейчас, он говорил бы со мной голосом Оливера Райхона. Потому как Элси когда еще вернется, а Оливер уже тут.
– Добрый день, милорд, – поздоровалась я, остановившись перед его столом.
– Здравствуйте еще раз, мисс Аштон. Присаживайтесь. Читайте.
Он пододвинул ко мне отпечатанное на официальном бланке академии письмо. Увидев, кому адресовано послание, я быстро прочитала его от начала до конца.
– Не хватает только моей подписи, – сказал ректор, когда я, задыхаясь от негодования, отложила листок, который хотелось разорвать в клочья.
– Вы этого не сделаете!
– Вы не оставили мне выбора. Приходится рекомендовать лорду Арчибальду забрать вас домой до разрешения возникших в академии проблем. Если я не в состоянии обеспечить вашу безопасность, пусть этим займется ваш отец.
– Вы блефуете! Я нужна вам. Без меня вы не разберетесь с этим делом!
– Будет трудно, не спорю, но у меня появится дополнительное время – то, которое я сейчас трачу, чтобы убедиться, что вашей жизни и здоровью ничего не угрожает.
– Блефуете, – повторила я. – Знаете, что я не уеду. Я совершеннолетняя, и мне не нужно согласие родителей, чтобы продолжить учебу.
– Согласие – нет. А деньги на оплату обучения?
– Подам ходатайство на выделение стипендии.
– Вы – и стипендиатка? – заинтересовался ректор. – Переедете в другое общежитие и будете питаться за общим столом?
– Без проблем, – я с вызовом посмотрела ему в глаза. – Еще и работу найду, чтобы хватало на мелкие расходы. Пойду санитаркой или сиделкой в лечебницу – там нужны люди. Особенно в ночную смену.
– Работа как раз для вас, – проговорил Оливер мрачно. – Вам же по ночам не спится. Но стипендию вы не получите. Вы не сдали экзамены для перевода.
– Сдам.
– И магическую практику? Не советую продолжать спор, мисс Аштон. Добьетесь того, что вас исключат как не прошедшую аттестацию.
Он блефовал, и при желании я могла его дожать. Хлопнуть дверью и идти паковать вещи: сами же папеньке писали, милорд! Или все-таки к Грину? Так, мол, и так, господин доктор, из академии меня выперли, а я уже прониклась медициной и единорогами, и, если нужна вам еще в роли мыши, будьте добры пристроить меня каким-никаким младшим персоналом.
Только вот Оливер тоже понимал, что скандал мне не нужен. Не нужно, чтобы завтра примчался отец, который и слушать не захочет о моем совершеннолетии, а молча упакует вместе с багажом – и прощай, академия, прощай, теперь уже навсегда, магия.
Шантажист!
Но этот раунд он выиграл.
– Если я обещаю больше не сбегать от охраны – этого будет достаточно? – спросила я тихо.
– Обещаете? – на столь быструю капитуляцию Оливер не рассчитывал. Все-таки я сильно его разозлила. Пошатнула, как выразился Грин, цитадель спокойствия. – Вы считаете, я еще могу вам верить?
– Могли бы хоть попытаться меня понять, – шмыгнула я носом. – Приставили ко мне это сопровождение. Ни секунды не чувствую себя свободной! Я лишь хотела избавиться от ваших шпионов. Проснулась пораньше и вышла… через подвал. Просто побродила без охраны…
О подвале ректор откуда-то знал. Когда я сказала, как именно вышла из общежития, взгляд его смягчился: я не соврала, и он это отметил. Но у него имелось свое мнение о произошедшем, и это мнение он во что бы то ни стало должен был высказать.
– Почувствовали себя свободной, да? А о чувствах других вы думали? Вчера мы не закончили с протоколами, и я решил перехватить вас по пути в лечебницу, прождал полчаса…
– Вы сами за мной приходили? – удивилась я.
– Я же не знал, что придется час топтаться на холоде.
– Вы сказали, полчаса…
– Я сказал, что ждал вас и не дождался! – начал свирепеть Оливер. – Зашел, попросил позвать вас. Но в комнате вас не оказалось. И вообще в общежитии. А охрана утверждала, что наружу вы не выходили. Что я должен был подумать, помня, что у нас бесследно пропадают люди? Поставил на уши обслугу общежития, послал к вашим друзьям… Хорошо, кто-то вспомнил о ходе в водонапорную башню. Вы бросили там лампу и оставили открытым окно. Но пока это выяснилось, я мысленно успел попрощаться с вами навеки.
– Простите, – я в искреннем раскаянии опустила глаза.
– А после вы устроили сцену из дешевого балагана в кабинете Грина.
– Я лишь хотела…
Я вытащила вложенный между страниц тетради карандаш и протянула медиуму.
– Так будет быстрее.
– У-у! – согласился парень. Вырвал чистый лист и что-то быстро записал. Сложил, отдал мне и мотнул головой, показав на оборотня. – Э-э!
– Ему нельзя читать?
– Э-э.
Рысь был бы не Рысь, если бы не попытался узнать содержание записки. В коридоре он в прямом смысле припер меня к стенке и заявил, что ему не нравятся такие секреты.
– Ты же говорил, что это ерунда, – напомнила я, спрятав бумажку за спину.
Наставница все еще злилась на Грина и, видимо, на меня за то, что я ушла с ним без объяснений, но сама этих объяснений не требовала, и, вернувшись в кабинет, я уселась в своем углу, закрылась учебником и развернула записку.
«Встретимся, когда меня выпишут?» – гласила таинственная надпись.
«Не дождешься!» – написала я поверх каракуль Владиса и, смяв, отправила записку в корзину. Он же медиум, должен почувствовать ответ. Достала чистый лист и записала вычитанное в клетчатой тетрадке название. Схожу в библиотеку и найду по каталогам. Знать бы еще, в каком разделе искать.
– Психиатрия? – подсказал голос с небес.
Я вздрогнула и с облегчением вздохнула, увидев неслышно подошедшую леди Пенелопу.
– Решили отвлечься от анатомии? – она взглядом указала на отложенный мною листок.
– Я? А, да… решила…
– Но у вас ведь только общая психиатрия. Зачем настолько углубляться? Или вам интересна эта область медицины?
Вопрос прозвучал как обвинение. После того как я призналась, что не планирую посвятить жизнь акушерству, наставница во мне разочаровалась. А изменить акушерству с психиатрией было, очевидно, страшнейшим из возможных грехов.
– Встретилось в тексте, – я стыдливо прикрыла «тиморис» учебником. – Хотела разузнать подробнее. А вы не…
– Нет, – отрезала леди Райс. – Боюсь, я некомпетентна в данном вопросе. Спросите у Грина, если вам интересно.
– Не так уж и интересно, – улыбнулась я миролюбиво.
Пойти сейчас к заведующему – лишиться доброго расположения наставницы если не навсегда, то надолго. С Грином-то она помирится, в крайнем случае простит его посмертно, а мне нужно соблюдать осторожность и нейтралитет, если хочу сдать экзамены и учиться дальше. Поэтому я высидела положенное время с леди Райс, даже сходила с ней в смотровую, когда доставили новую пациентку, и была досрочно амнистирована.
Но, уходя, заглянула к Грину.
– Простите, доктор, у меня вопрос по психиатрии, и леди Пенелопа посоветовала обратиться к вам. Только не говорите ей, что я заходила.
– Психиатрия? – уточнил он, судя по лицу, прокручивая в уме то, что я только что сказала. – Ну да, я так и понял. Что за вопрос?
– Тиморис рассеянный, класса «С», – отчеканила я без бумажки.
В обращенном на меня взгляде промелькнуло удивление и – неожиданно – тревога.
– С вами все хорошо, мисс Аштон? С утра были расстроены, теперь интересуетесь эфирными образованиями, вызывающими параноидную шизофрению.
– Это для экзамена.
– Я говорил, что не терплю лжи? – высказал Грин резко. – Тиморисы – это не общий раздел. И не тема третьего курса.
– Я…
– Повторюсь: мне нет дела до ваших секретов. Не хотите объяснять – не объясняйте. Но не лгите. Возьмите справочник: шкаф слева от вас, третья полка, темно-красная обложка.
– Спасибо, – пролепетала я, найдя нужный томик.
– Куда? – рявкнул доктор, когда я попятилась к двери. – Читайте здесь! Этак все мои книги к вам перекочуют.
Всего одну книгу дал, а разговоров-то…
Нужные мне тиморисы, рассеянные и класса «С», занимали в справочнике всего один абзац. Но большой. И озадачил он меня серьезно.
– Благодарю, доктор, – я поставила книгу на место. – Простите за беспокойство.
– Бет, вы… – в его голос вернулись озабоченные нотки.
– В порядке, – улыбнулась я, прежде чем выйти за дверь.
Просто у меня шизофрения. Как говорится, quod erat demonstrandum.
Тиморис – это тоже латынь. В смысле, драконий альс. Timoris – страх. Когда он рассеянный, да еще и класса «С», – речь о подсознательном страхе. Тиморис, проникая в человека, делает этот страх навязчивым, что со временем приводит к развитию психических отклонений, для лечения которых иногда используются те же тиморисы: врач лично или через медиума призывает их, чтобы определить, какие именно страхи терзают пациента.
Получается, мой подсознательный страх – Элси?
Я думала об этом всю дорогу до ректората, куда отправилась, минуя столовую, и пришла к выводу, что так и есть. Мой страх – Элси. Я боюсь, что она вернется и вытолкает меня обратно в мой мир. Мэйтин, интриган белобрысый, мог бы сразу объяснить. А заодно сеанс психотерапии мне устроить, потому что, хотя тайный страх и стал явным, легче мне не сделалось.
У двери в приемную ректора мысли сменили ход, и, если бы встреча с тиморисом состоялась сейчас, он говорил бы со мной голосом Оливера Райхона. Потому как Элси когда еще вернется, а Оливер уже тут.
– Добрый день, милорд, – поздоровалась я, остановившись перед его столом.
– Здравствуйте еще раз, мисс Аштон. Присаживайтесь. Читайте.
Он пододвинул ко мне отпечатанное на официальном бланке академии письмо. Увидев, кому адресовано послание, я быстро прочитала его от начала до конца.
– Не хватает только моей подписи, – сказал ректор, когда я, задыхаясь от негодования, отложила листок, который хотелось разорвать в клочья.
– Вы этого не сделаете!
– Вы не оставили мне выбора. Приходится рекомендовать лорду Арчибальду забрать вас домой до разрешения возникших в академии проблем. Если я не в состоянии обеспечить вашу безопасность, пусть этим займется ваш отец.
– Вы блефуете! Я нужна вам. Без меня вы не разберетесь с этим делом!
– Будет трудно, не спорю, но у меня появится дополнительное время – то, которое я сейчас трачу, чтобы убедиться, что вашей жизни и здоровью ничего не угрожает.
– Блефуете, – повторила я. – Знаете, что я не уеду. Я совершеннолетняя, и мне не нужно согласие родителей, чтобы продолжить учебу.
– Согласие – нет. А деньги на оплату обучения?
– Подам ходатайство на выделение стипендии.
– Вы – и стипендиатка? – заинтересовался ректор. – Переедете в другое общежитие и будете питаться за общим столом?
– Без проблем, – я с вызовом посмотрела ему в глаза. – Еще и работу найду, чтобы хватало на мелкие расходы. Пойду санитаркой или сиделкой в лечебницу – там нужны люди. Особенно в ночную смену.
– Работа как раз для вас, – проговорил Оливер мрачно. – Вам же по ночам не спится. Но стипендию вы не получите. Вы не сдали экзамены для перевода.
– Сдам.
– И магическую практику? Не советую продолжать спор, мисс Аштон. Добьетесь того, что вас исключат как не прошедшую аттестацию.
Он блефовал, и при желании я могла его дожать. Хлопнуть дверью и идти паковать вещи: сами же папеньке писали, милорд! Или все-таки к Грину? Так, мол, и так, господин доктор, из академии меня выперли, а я уже прониклась медициной и единорогами, и, если нужна вам еще в роли мыши, будьте добры пристроить меня каким-никаким младшим персоналом.
Только вот Оливер тоже понимал, что скандал мне не нужен. Не нужно, чтобы завтра примчался отец, который и слушать не захочет о моем совершеннолетии, а молча упакует вместе с багажом – и прощай, академия, прощай, теперь уже навсегда, магия.
Шантажист!
Но этот раунд он выиграл.
– Если я обещаю больше не сбегать от охраны – этого будет достаточно? – спросила я тихо.
– Обещаете? – на столь быструю капитуляцию Оливер не рассчитывал. Все-таки я сильно его разозлила. Пошатнула, как выразился Грин, цитадель спокойствия. – Вы считаете, я еще могу вам верить?
– Могли бы хоть попытаться меня понять, – шмыгнула я носом. – Приставили ко мне это сопровождение. Ни секунды не чувствую себя свободной! Я лишь хотела избавиться от ваших шпионов. Проснулась пораньше и вышла… через подвал. Просто побродила без охраны…
О подвале ректор откуда-то знал. Когда я сказала, как именно вышла из общежития, взгляд его смягчился: я не соврала, и он это отметил. Но у него имелось свое мнение о произошедшем, и это мнение он во что бы то ни стало должен был высказать.
– Почувствовали себя свободной, да? А о чувствах других вы думали? Вчера мы не закончили с протоколами, и я решил перехватить вас по пути в лечебницу, прождал полчаса…
– Вы сами за мной приходили? – удивилась я.
– Я же не знал, что придется час топтаться на холоде.
– Вы сказали, полчаса…
– Я сказал, что ждал вас и не дождался! – начал свирепеть Оливер. – Зашел, попросил позвать вас. Но в комнате вас не оказалось. И вообще в общежитии. А охрана утверждала, что наружу вы не выходили. Что я должен был подумать, помня, что у нас бесследно пропадают люди? Поставил на уши обслугу общежития, послал к вашим друзьям… Хорошо, кто-то вспомнил о ходе в водонапорную башню. Вы бросили там лампу и оставили открытым окно. Но пока это выяснилось, я мысленно успел попрощаться с вами навеки.
– Простите, – я в искреннем раскаянии опустила глаза.
– А после вы устроили сцену из дешевого балагана в кабинете Грина.
– Я лишь хотела…