Останься

– Не волнуйся, крошка, мы переживем одну игру без этих сварливых писюнов.

Крошка. Мне нравится, когда он зовет меня крошкой.

Я заглядываю в его хрустально-серые глаза и, как обычно, теряюсь в них безвозвратно. Я вижу роскошные серебряные блики вокруг зрачка, и, при определенном освещении, они также отсвечивают нежно-голубым. Его глаза такие же красивые, как и он весь.

Проклятье. Я помешана на этом мужчине. Может быть, мы и не встречаемся «официально», но, боже правый, Мэтт Эриксон официально пробуждает во мне все возможные чувства.

– Давайте закажем начос? – внезапно предлагает Блейк и хватает меню с середины столика. – Я думаю… восемь порций?

– Восемь? – вскрикивает Джесс. – Нас только четверо.

– Я съем четыре, – заверяет ее Блейк. – Вы, ребята, можете разделить остальные между собой. О! – Он резко щелкает пальцами. – Охотница за Штормами!

Я слишком погружена в меню, поэтому Мэтт откашливается, чтобы привлечь мое внимание.

– Думаю, это он тебе, – шепчет Мэтт.

Я откладываю меню и смотрю на Блейка.

– Теперь я Охотница за Штормами?

Он лучезарно улыбается в ответ.

– Могла бы быть. Тебе это нравится больше, чем «Леди Погоды»?

Я раздумываю секунду.

– Конечно, что за вопрос.

– Перфекто. Ну ладно, – продолжает он, теперь еще и решительно тыча в меня пальцем. – У тебя есть телевизор?

Он меня прямо озадачил. Блейк так быстро перепрыгивает с темы на тему, что я теряюсь.

– Эм… да…

– Хорошо. Завтра не забудь посмотреть «Утро с Матильдой». Кажется, оно начинается в восемь?

– В девять, – поправляет его Джесс.

Блейк поднимает палец в воздух.

– Девять. Точно. Посмотри передачу, Охотница за Штормами.

Мне приходится прикусить щеку, чтобы не рассмеяться.

– Есть какая-то причина, почему мне нужно смотреть тухлое утреннее шоу.

Его глаза озорно блестят.

– Это тебе и предстоит узнать.

С выражением недоумения я поворачиваюсь к Мэтту.

– Колись.

Он поднимает руки в знак непричастности.

– Эй, у меня нет ни малейшего представления о том, что он несет. Это и для меня новость. – Мэтт резко замолкает, и своим боком я чувствую, что у него вибрирует карман. Он ныряет туда рукой и достает телефон, потом морщится.

– Должен ответить, – извиняется он. Как только он поднимает трубку, в его голосе появляются напряженные нотки. – Кара, что случилось?

Я тоже напрягаюсь. И, черт, кажется, Джесс это замечает, потому что в ее карих глазах загорается сочувствие. Ладно, может быть, я еще не совсем привыкла к бывшей Мэтта. С той неловкой утренней встречи после экскурсии на Си-Эн Тауэр я решила держаться подальше, если знаю, что она заедет за девочками. Мне не нравится, как Кара на меня смотрит – так, словно уже своим присутствием рядом с девочками я совершаю непростительное преступление.

Славу богу, хотя бы мой бывший очень любезен, когда Мэтт заходит в офис «По пути». Джексон всегда был исключительно вежлив с Мэттом, и он никогда, никогда не называл его просто интрижкой.

Но Кара – мать детей Мэтта. Я не могу вести себя с ней грубо, и я уж точно не могу критиковать ее в присутствии Мэтта. Это было бы все равно что написать «ревнивая новая девушка» себе на лбу.

– О чем ты говоришь? – голос Мэтта звучит сердито. – Но мы договорились, что два дня на следующей неделе они будут у меня.

Я слышу голос Кары в телефоне, но не разбираю слов. Но, чем бы это ни было, Мэтту это не нравится. У него краснеют уши – верный знак, что он взбешен.

– Кара. – Он говорит спокойно, но в его словах слышится угроза. – Ты не можешь просто так подстраивать наше расписание под себя. Мы… – Он останавливается, обводит взглядом наш столик и вспоминает, где находится. Потом он быстро сжимает мое плечо и тихо извиняется:

– Простите. Я скоро вернусь.


Я встаю с диванчика, чтобы дать ему пройти, а потом мы втроем смотрим, как Мэтт шагает к уборным, и его плечи напряжены, а телефон приклеен к уху.

– Бывшие, да? – подтрунивает Блейк.

Он рассчитывает, что его замечание всех расслабит, но ситуация становится еще более неловкой.

– Вы с ней уже встречались? – наконец спрашивает Джесс.

Я киваю.

– Она… нормальная.

Блейк хмыкает.

Джесс задумчиво берет свое пиво и потягивает его.

– Я сама с ней не встречалась – она была до меня, – но жены и подруги не часто говорят о ней что-то милое.

И я тоже не могу сказать о ней ничего милого, но это не имеет значения.

– Она мать его детей, – вот и все, что я могу сказать, а потом просто пожимаю плечами.

Джесс все еще смотрит на меня с сожалением. И я чувствую, что она видит меня насквозь.

Я отворачиваюсь от ее пристального взгляда и обращаюсь к Блейку:

– Так что… начос?





Следующим утром я выполняю обещание, данное Блейку, и не забываю включить телевизор в комнате отдыха, а сама отправляюсь к маленькой столешнице, чтобы заварить еще кофе. Это уже моя третья чашка за сегодня, а еще даже нет девяти. Так и случается, если долго-долго не спишь и занимаешься сексом с очень, очень страстным хоккеистом. Поэтому в семь утра, когда я выкатилась из кровати Мэтта, я выглядела как сонное, взъерошенное нечто. К счастью, у меня была с собой одежда на смену, поэтому я приняла душ и оделась у Мэтта и без проблем добралась до работы к восьми.

Дженни входит в комнату с термокружкой и стопкой писем в руках.

– Утречко! – беззаботно здоровается она.

– Утро, – бурчу я.

– Кто-то сегодня не в духе.

– Мало поспала ночью, – отвечаю я и наливаю себе кофе.

Дженни улыбается во весь рот.

– О, моя бедняжка! Не выспалась, потому что у нее всю ночь был секс! Просто ужасно.

Я показываю ей средний палец, отхлебывая хорошую дозу кофеина, а потом усаживаюсь в кресло рядом со столом.

– Это сегодняшняя почта или вчерашняя? – Я показываю чашкой на стопку конвертов.

– Сегодняшняя. – Она идет к кофеварке. – По виду, в основном, счета, но есть еще парочка писем для вас с Джексоном.

Я ставлю чашку на стол, беру почту и начинаю пролистывать письма. Среди них есть одно, которое привлекает мое внимание. Это белый конверт с моим именем и знакомым логотипом в графе «Отправитель». Ага. Оно от Ассоциации женщин-предпринимательниц Торонто. Надеюсь, я не забыла внести ежегодный членский взнос. Для женщин-предпринимательниц это действительно стоящая организация, и я особенно ценю их за все те бесплатные воркшопы, которые они проводят каждый месяц.

– Кстати, – Дженни все еще болтает за моей спиной, – ты пропустила впечатляющий заказ от Мистера Члена прошлой ночью. Он заказал сотню упаковок «Джелл-О». Кому нужно столько «Джелл-О»?![31]

– Может быть, он устраивает вечеринку с голым рестлингом по колено в «Джелл-О», – рассеянно говорю я и ногтями вскрываю конверт.

– О боже! Представляешь? Как бы мне хотелось хотя бы одним глазком подсмотреть, что происходит в этом извращенском доме. – Дженни присаживается за стол рядом со мной и обхватывает свою кружку всеми пальцами. – Что это?

– Еще не знаю. – Я достаю единственный листочек бумаги и разворачиваю его. Оттуда выпадает какая-то маленькая карточка. Она напечатана на приятной толстой бумаге и написана каллиграфией. Это похоже на приглашение на ежегодный банкет АЖПТ в честь церемонии награждения. Сначала я ошарашена, потому что не знала, что АЖПТ вообще выдают награды.

А потом я ошеломлена, потому что, видимо, не только вручают награды, но… они вручают ее мне!

– О боже мой! – я пищу так громко, что Дженни подскакивает на стуле. – О боже мой, Джен! Посмотри сюда!

Я передаю письмо и приглашение ей через стол. Дженни быстро отставляет кофе, читает оба листочка и пищит следом за мной.

– Твою ж мать! Это потрясающе!

Теперь мы обе с дурацкими улыбками на лицах танцуем маленький танец счастья – все еще не вставая со стульев. Конечно, именно в этот момент Джексон тоже заходит в комнату. Его глаза лезут из орбит, и он переводит их то на меня, то на Дженни – визжащих от счастья и дергающих руками.