Останний день
Часть 25 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Это у кого дети в школу пошли? – заинтересовался я. – У кого-то из наших?
– У Федотовой – пояснила Юлька – Женьки. Точнее, теперь она Миханевич. Представляешь, у нее девчонка первого сентября первый раз в первый класс отправилась, она кучу фоток выложила, и ролик тоже.
– Стареем – признал я – Пусть незаметно, но все же. А что до твоих душевных метаний… Безделье тебя губит, Юлия. Безделье. Когда работа есть, то на лишние мысли времени не остается. А так, конечно, чего тебе еще делать? Сидишь дома, пасешься у холодильника и думаешь о всякой ерунде. Ты хоть благотворительностью какой займись, что ли? Выставку какого-нибудь шизика организуй, из молодых, талантливых и нетрадиционно ориентированных, или фонд какой создай. Не думаю, что дядя Сережа тебе под эту тему денег не даст.
– Какой же ты нудный – Юлька привстала и обняла меня за плечи – Ладно, давай ссору и вопросы на потом отложим.
– Не знаю, не знаю. Как по мне, хорошая ссора – отличный стимулятор.
– Согласна – кивнула девушка – Но ты же знаешь, я после нее люблю убегать в слезах, громко хлопнув дверью, и крикнув, чтобы ты про меня навеки забыл. Это традиция, ей много лет. В результате мы оба останемся без секса, а этот вариант лично меня совсем не устраивает.
Мне показалось, или кто-то отчетливо хихикнул? И звук этот не из закрытого ли ящика в шкафу раздался? Впрочем, какая разница? Все равно мне уже не до этого стало, дела поважнее появились.
– Слушай, а если серьезно, ты вправду все собираешься сделать так, как наши решили? – спросила Юлька получасом позже, примостив мне свою шальную голову на плечо, а после чихнув – Валер, что ты такое куришь? Вонь ужасная!
– На что денег хватает – то и курю – невозмутимо ответил я, затянувшись сигаретой.
– Табак вредит здоровью – снова чихнула она – Особенно настолько дешевый, что он уже вовсе и не табак, а сложное химическое соединение. Ладно, ты в сторону разговор не уводи! Вопрос задан, мне нужен ответ.
– Честный?
– Предельно.
– Прямо сейчас?
– Немедленно.
– Уверена?
– Укушу – пригрозила Певцова – Больно. Сильно. Ты меня знаешь.
Знаю, укусит. Я как-то раз, в «Space Moscow», где мы зависали, ей на этот счет не поверил, когда мне пришло в голову за какой-то грудастой блондинкой приударить. И как результат она мне чуть пол-уха не отгрызла. Кровищи было – ужас! Бедная Юлька чуть в обморок не свалилась, глядя на то, что натворила, блондинка тут же сбежала от греха, охрана суетится, потому что не знает, как на подобное реагировать, а меня, как ни странно, на «хи-хи» пробрало. В результате Сивый помчался в какой-то травмпункт, где невозмутимый доктор врубил мне какой-то укол, поскольку мы ему сказали, что я на зуб незнакомой безумной болонке попался, а после место укуса пластырем заклеил.
– Юль, я не знаю. Правда, не знаю. Штука в том, что в конце сентября у меня состоятся непростые переговоры с одним сильно серьезным дядькой, и вот по их итогу можно будет строить какие-то планы, и на жизнь, и на все остальное. Причем тогда, за столом, я свою на этот счет позицию обозначил очень четко, но меня, похоже, никто не услышал.
– Мать моя! – охнула Юлька – Да ты никак решил бизнес замутить?
– Ну, можно сказать и так – подтвердил я – Причем очень и очень востребованный. Пусть в узких кругах, но тем не менее. Эксклюзив, однако.
– А какой, какой? – Певцова от распиравшего ее любопытства даже ногами под одеялом засучила – Сказал «а», говори и «б».
– Историко-архивный – хмыкнул я – Так что очень не ко времени дядя Сережа свои кабинетные телодвижения затеял, он мне может всю малину запороть.
– Ну, знаешь, он о вообще-то тебе заботится – заступилась за отца моя подруга – Освобождает от выбора между днем сегодняшним и днем завтрашним. И еще спасает от моральных терзаний. Что ты скалишься? Все знают, что твое внешнее равнодушие и безразличие – это только маска, а на деле ты жутко переживать станешь, когда придется из твоей арбатской дыры сваливать. А так – не ты ушел, а тебя ушли. И все довольны.
– Не все – заметил я, туша сигарету – Слушай, сказала бы ты, чтобы он притормозил процесс хотя бы до октября, а?
– Машина запущена – побарабанила пальчиками мне по груди она – Ты же в курсе, как это работает. Заднего дать можно, но деньги, пусть и небольшие, никто не вернет, и после придется заносить ту же сумму по новой, даже за такой пустяковый, по сути, вопрос. А мой папочка два раза за одно и то же никогда не платит. Поэтому он меня с подобным предложением пошлет куда подальше, и, в принципе, будет прав. А ты сам виноват. Сказал бы за столом, что у тебя есть какой-то бизнес-проект, и все пошло бы по другому пути развития. Но ты же молчал, верно?
И ведь не поспоришь.
– А теперь вопрос дня – Юлька выползла из-под одеяла и уселась на меня верхом – Так, руки фу, сладкое потом. Скажи мне, Швецов… Тьфу ты, ну почему сейчас мне то, что хочу спросить, кажется какой-то ерундой, а я даже в собственных глазах выгляжу дурой?
– Ну, не знаю, не знаю – промурлыкал я – Мне лично сейчас все кажется очень даже нормальным. И аппетитным.
– Швецов, я тебя люблю – немного растерянно сообщила мне Юлька – Вот так, прими как данность. Никогда ни о чем подобном мы с тобой не говорили, а сейчас… Ну вот, сказала.
– Неправда – улыбнулся я.
– Чего? – опешила Певцова – Как неправда? Да тебе откуда знать? Ты вечно то с одной по углам жмешься, то с другой, а я… А мне…
– Юль, мы на эту тему говорили – я взял ее руки в свои – Несколько раз. Первый – очень давно, в Амстердаме, когда мы смылись от моей мамы и отправились в гостиницу. Потом на восемнадцатилетии Сивого, пусть в шутку, но все же. А еще ты мне этот факт сообщила в ту ночь, когда я тебя года два назад из «Gipsy» забирал. Но последний случай можно и не считать, так как ты была в дрова. Чудо, что мой номер-то набрала.
– Я к чему веду – Певцова наклонилась ко мне, и я заметил, насколько серьезны ее глаза – Валер, для меня все происходящее не шутка. Все очень серьезно. Я правда хочу, чтобы ты стал моим мужем. Давно, очень давно. Я детей от тебя хочу. И если ты просто пошел на уступки нашим родителям, неважно по какому поводу, если тебе нужнее та, другая, а не я, то давай прямо сейчас скажем «стоп». Никаких обид, никаких претензий, обещаю. Даже родители, и те тебе счет не предъявят, я возьму всю вину на себя. Ну, как возьму… Сегодня же улечу во Флориду, лет эдак на пять-семь, да и все. Там море, там тепло, фруктов много. Совету твоему последую, куплю себе художественный салон на Коллинз-стрит, буду нести прогрессивное искусство в массы.
– О как – только и смог сказать я.
– Именно так – мягкая и теплая ладошка Юльки провела по моей щеке – Только так. Я не желаю выслушивать рассказы подруг о том, кто с кем и где тебя видел. Мне не нужны рассказы о том, что переговоры за полночь закончились. И у меня нет ни малейшего желания в один прекрасный день начать играть в многолетнюю забаву «ничего страшного не происходит, покой в семье важнее». Да, ты не святой, я это прекрасно знаю, и не сомневаюсь, что грехи на твоей душе появятся непременно. Это жизнь, и в ней всякое случается. Но я не хочу, не желаю, чтобы ты кому-то там поддатый в баре рассказывал о том, что это не ты женился, это тебя женили, чем всю жизнь поломали, а теперь хочешь, не хочешь, но круг замкнулся, и тебе из него не выйти. Я. Так. Не. Хочу! И не стану.
– Никогда тебя такой не видел – ни капли не кривя душой признался я – Удивила.
– Это не ответ – мотнула головой моя невеста – Если «нет» – так и скажи. А зубы заговаривать мне не надо.
– А как же «я привыкла жить так, как сейчас, и меняться уже поздно»? – напомнил я ей слова, сказанные у рояля в доме Певцовых – С этим как быть?
– Я женщина, не всегда говорю, то, что думаю, и не всегда думаю о том, что говорю. Но здесь и сейчас все по-настоящему.
И сказал бы я «да», вот только слишком много есть «но». И первое из них то, что мне, возможно, жить всего-ничего осталось, причем я сейчас не о Полозе веду речь. Арвид, конечно, заверил меня в том, что он все сделает сам, а мне останется только палачом поработать, вот только все такие документы пишут на бумаге, и всегда забывают про овраги. А ведь по ним ходить.
Да и Полоз в осеннем лесу еще неизвестно как меня встретит. И если даже он будет ко мне благосклонен, то мне, скорее всего придется делать выбор, причем любое из двух решений удалит от меня Юльку еще сильнее, чем мое нынешнее положение.
Если я откажусь от хлопотной, но временами интересной должности Хранителя кладов, то мне, скорее всего, придется в тот же день уносить ноги из Москвы, причем в такие дали, что представить страшно. Потому что если я этого не сделаю, то меня или разорвут, или осушат, или… Короче, там вариантов масса. Впрочем, вероятнее всего первой до меня доберется Воронецкая, которую больше никакие ограничения сдерживать не будут. Максимум за меня лесовик заступится, но и то не факт.
Ну, а в том случае если я скажу Полозу «да», то Певцова постоянно будет находиться под ударом. Она превратится в рычаг, при помощи которого на меня можно надавить в любой момент. Да-да, кто-то там говорил, что Покон запрещает вмешивать в дела родных и близких, и все такое, вот только этот негласный кодекс распространяется только на тех, кто живет в Ночи. А людям на него плевать. И если какой-то удалец возьмет и наймет крепких ребят, то Юльке несдобровать.
В общем и целом, мне сейчас надо сказать ей «нет». Признаюсь – через «не хочу» сказать, потому что это будет неправдой. Не всеобъемлющей, но тем не менее.
Надо. Но я этого не сделаю. Почему? Потому что слаб человек. Конкретно я слаб. Потому что я такого взгляда как сейчас, у нее никогда не видел. Потому что это неправильно. Скорее всего я пожалею об этой слабости уже в ближайшее время, но все равно сделаю так, как решил.
– Раз по-настоящему, то вот тебе мой ответ, тоже настоящий. Я позвоню тебе двадцать пятого сентября, в районе десяти часов утра и все скажу. Все, как есть. Чистую правду. А раньше ничего от меня не требуй, очень тебя прошу.
– Так нечестно!
– Как есть – я прижал ее к себе – Других вариантов предложить не могу.
– Нечестно – повторив, дернулась было Юлька, а потом пробормотала – Но пусть будет так. Я подожду. Две с небольшим недели – это недолго.
Странное дело, но впервые за последние дни я наконец-то смог уснуть. В смысле – без рвущих сознание на тряпицы изводящих снов, которые хуже любой яви. Просто уснул – и все.
Именно поэтому звонок в дверь, который меня разбудил, пришелся очень, очень некстати. Точнее, первой он разбудил Юльку, в которой моментально включился режим «подозрительная собственница».
– Кто это к тебе приперся? – голосом матерого следователя спросила она у меня, хлопающего глазами и пытающегося понять, на каком свете в данный момент я живу – А? В шесть утра?
– Враги всего сущего – все еще находясь на грани яви и сна пробормотал я – Кто же еще? В такую-то рань…
На самом деле у меня внутри уже зашевелились очень и очень нехорошие подозрения насчет того, кто сейчас так активно жал кнопку дверного звонка. В эдакое время ко мне только одна гостья захаживала, и если я прав, то дело плохо. Сцепится эта парочка наверняка, к гадалке не ходи. Даже не из-за меня, не стоит себе льстить. Из принципа они сцепятся, потому как друг друга слишком сильно недолюбливают.
И если это случится, то даже не знаю, на кого ставить-то. Стелла, конечно, ведьма авторитетная, спору нет, но Юлька в драке страшна. Нет, серьезно. У нее башню в такие моменты срывает напрочь, а если добавить сюда те факты, что она лет семь капоэрой занималась и по сей день не пренебрегает качалкой, то победа Воронецкой в данной конкретной стычке не выглядит бесспорной.
Но это победа, скажем так, на короткой дистанции. А на длинной первенство точно за Стеллой останется. Если, конечно, я ей не помешаю. Или просто не открою дверь.
– Иди – велела мне Певцова, нехорошо сузив глаза – Давай-давай.
– Позвонят и уйдут – возразил ей я – И вообще это, наверное, кто-то ошибся дверью. А то и вовсе жулики! Знаешь, сейчас по домам гипнотизёры ходят, мне уборщица на работе рассказывала, так вот они…
– У тебя прекрасный круг общения – столкнула меня с кровати Юлька – Я в восхищении. Открывай давай!
С великой неохотой я подошел к двери, глянул в «глазок» и очень удивился, увидев того, кто за ней стоял. Кого-кого, а эту особу я точно не рассчитывал узреть в такую рань на своем пороге.
Но хоть не Воронецкая, уже хорошо.
– София – распахнув дверь, произнес я – Привет. Неожиданно. Чем обязан?
– Доброе утро – как всегда холодно поприветствовала меня вампиресса – Если бы вы, Валерий, включали свой телефон, то мне бы не пришлось ехать к вам через половину города.
– Телефон? – удивился я – Так он вроде… Секунду. А да, вы…
– Что я? – показав белоснежные зубы, осведомилась у меня София – Желаете предложить мне пройти в дом? Как по-настоящему гостеприимный и хлебосольный хозяин?
– Здесь подождите – чуть смутившись, уточнил я.
Ситуация скользкая, глуповатая, но все же я еще не совсем сбрендил, чтобы приглашать вурдалачку в гости.
– Доброе утро! – естественно Юлька выперлась из комнаты. В моей майке, в вызывающей позе, со сложенными на груди руками она стояла в коридоре и глазела на Софию, которая, ради правды, выглядела великолепно. Тонкие черты лица, прекрасная фигура, да еще черные одежды, прекрасно оттеняющие прозрачно-белую кожу лица.
Ну как тут ей не разозлиться? И ведь не объяснишь, что это красота смертельного характера, причем во всех отношениях. И София давно мертва, и те, кто на эти прелести повелся, почти наверняка покойники. Или, если в перспективе, не жильцы.
– Доброе утро – равнодушно ответила ей вурдалачка, без каких-либо эмоций выдерживая недовольный взгляд Певцовой.
Да и откуда им взяться, эмоциями? Ей реально все равно.
– Так и будете стоять на пороге? – донеслись до меня, ушедшего в комнату, слова Юльки.
– Пригласите меня в свой дом – и я войду – предложила ей София, как мне показалось, уже куда более заинтересованно.
– Не надо, она сейчас уходит – одним прыжком вернулся я в коридор, держа телефон в руках – А, черт. И в самом деле разрядился. Я и не заметил.
– Отец звонил вам раз десять – пояснила вурдалачка – Потом послал меня сказать, что дело назначено на сегодня, на вечер. Вернее – на ночь. И еще он хотел бы с вами переговорить, желательно лично, не по телефону.
– У Федотовой – пояснила Юлька – Женьки. Точнее, теперь она Миханевич. Представляешь, у нее девчонка первого сентября первый раз в первый класс отправилась, она кучу фоток выложила, и ролик тоже.
– Стареем – признал я – Пусть незаметно, но все же. А что до твоих душевных метаний… Безделье тебя губит, Юлия. Безделье. Когда работа есть, то на лишние мысли времени не остается. А так, конечно, чего тебе еще делать? Сидишь дома, пасешься у холодильника и думаешь о всякой ерунде. Ты хоть благотворительностью какой займись, что ли? Выставку какого-нибудь шизика организуй, из молодых, талантливых и нетрадиционно ориентированных, или фонд какой создай. Не думаю, что дядя Сережа тебе под эту тему денег не даст.
– Какой же ты нудный – Юлька привстала и обняла меня за плечи – Ладно, давай ссору и вопросы на потом отложим.
– Не знаю, не знаю. Как по мне, хорошая ссора – отличный стимулятор.
– Согласна – кивнула девушка – Но ты же знаешь, я после нее люблю убегать в слезах, громко хлопнув дверью, и крикнув, чтобы ты про меня навеки забыл. Это традиция, ей много лет. В результате мы оба останемся без секса, а этот вариант лично меня совсем не устраивает.
Мне показалось, или кто-то отчетливо хихикнул? И звук этот не из закрытого ли ящика в шкафу раздался? Впрочем, какая разница? Все равно мне уже не до этого стало, дела поважнее появились.
– Слушай, а если серьезно, ты вправду все собираешься сделать так, как наши решили? – спросила Юлька получасом позже, примостив мне свою шальную голову на плечо, а после чихнув – Валер, что ты такое куришь? Вонь ужасная!
– На что денег хватает – то и курю – невозмутимо ответил я, затянувшись сигаретой.
– Табак вредит здоровью – снова чихнула она – Особенно настолько дешевый, что он уже вовсе и не табак, а сложное химическое соединение. Ладно, ты в сторону разговор не уводи! Вопрос задан, мне нужен ответ.
– Честный?
– Предельно.
– Прямо сейчас?
– Немедленно.
– Уверена?
– Укушу – пригрозила Певцова – Больно. Сильно. Ты меня знаешь.
Знаю, укусит. Я как-то раз, в «Space Moscow», где мы зависали, ей на этот счет не поверил, когда мне пришло в голову за какой-то грудастой блондинкой приударить. И как результат она мне чуть пол-уха не отгрызла. Кровищи было – ужас! Бедная Юлька чуть в обморок не свалилась, глядя на то, что натворила, блондинка тут же сбежала от греха, охрана суетится, потому что не знает, как на подобное реагировать, а меня, как ни странно, на «хи-хи» пробрало. В результате Сивый помчался в какой-то травмпункт, где невозмутимый доктор врубил мне какой-то укол, поскольку мы ему сказали, что я на зуб незнакомой безумной болонке попался, а после место укуса пластырем заклеил.
– Юль, я не знаю. Правда, не знаю. Штука в том, что в конце сентября у меня состоятся непростые переговоры с одним сильно серьезным дядькой, и вот по их итогу можно будет строить какие-то планы, и на жизнь, и на все остальное. Причем тогда, за столом, я свою на этот счет позицию обозначил очень четко, но меня, похоже, никто не услышал.
– Мать моя! – охнула Юлька – Да ты никак решил бизнес замутить?
– Ну, можно сказать и так – подтвердил я – Причем очень и очень востребованный. Пусть в узких кругах, но тем не менее. Эксклюзив, однако.
– А какой, какой? – Певцова от распиравшего ее любопытства даже ногами под одеялом засучила – Сказал «а», говори и «б».
– Историко-архивный – хмыкнул я – Так что очень не ко времени дядя Сережа свои кабинетные телодвижения затеял, он мне может всю малину запороть.
– Ну, знаешь, он о вообще-то тебе заботится – заступилась за отца моя подруга – Освобождает от выбора между днем сегодняшним и днем завтрашним. И еще спасает от моральных терзаний. Что ты скалишься? Все знают, что твое внешнее равнодушие и безразличие – это только маска, а на деле ты жутко переживать станешь, когда придется из твоей арбатской дыры сваливать. А так – не ты ушел, а тебя ушли. И все довольны.
– Не все – заметил я, туша сигарету – Слушай, сказала бы ты, чтобы он притормозил процесс хотя бы до октября, а?
– Машина запущена – побарабанила пальчиками мне по груди она – Ты же в курсе, как это работает. Заднего дать можно, но деньги, пусть и небольшие, никто не вернет, и после придется заносить ту же сумму по новой, даже за такой пустяковый, по сути, вопрос. А мой папочка два раза за одно и то же никогда не платит. Поэтому он меня с подобным предложением пошлет куда подальше, и, в принципе, будет прав. А ты сам виноват. Сказал бы за столом, что у тебя есть какой-то бизнес-проект, и все пошло бы по другому пути развития. Но ты же молчал, верно?
И ведь не поспоришь.
– А теперь вопрос дня – Юлька выползла из-под одеяла и уселась на меня верхом – Так, руки фу, сладкое потом. Скажи мне, Швецов… Тьфу ты, ну почему сейчас мне то, что хочу спросить, кажется какой-то ерундой, а я даже в собственных глазах выгляжу дурой?
– Ну, не знаю, не знаю – промурлыкал я – Мне лично сейчас все кажется очень даже нормальным. И аппетитным.
– Швецов, я тебя люблю – немного растерянно сообщила мне Юлька – Вот так, прими как данность. Никогда ни о чем подобном мы с тобой не говорили, а сейчас… Ну вот, сказала.
– Неправда – улыбнулся я.
– Чего? – опешила Певцова – Как неправда? Да тебе откуда знать? Ты вечно то с одной по углам жмешься, то с другой, а я… А мне…
– Юль, мы на эту тему говорили – я взял ее руки в свои – Несколько раз. Первый – очень давно, в Амстердаме, когда мы смылись от моей мамы и отправились в гостиницу. Потом на восемнадцатилетии Сивого, пусть в шутку, но все же. А еще ты мне этот факт сообщила в ту ночь, когда я тебя года два назад из «Gipsy» забирал. Но последний случай можно и не считать, так как ты была в дрова. Чудо, что мой номер-то набрала.
– Я к чему веду – Певцова наклонилась ко мне, и я заметил, насколько серьезны ее глаза – Валер, для меня все происходящее не шутка. Все очень серьезно. Я правда хочу, чтобы ты стал моим мужем. Давно, очень давно. Я детей от тебя хочу. И если ты просто пошел на уступки нашим родителям, неважно по какому поводу, если тебе нужнее та, другая, а не я, то давай прямо сейчас скажем «стоп». Никаких обид, никаких претензий, обещаю. Даже родители, и те тебе счет не предъявят, я возьму всю вину на себя. Ну, как возьму… Сегодня же улечу во Флориду, лет эдак на пять-семь, да и все. Там море, там тепло, фруктов много. Совету твоему последую, куплю себе художественный салон на Коллинз-стрит, буду нести прогрессивное искусство в массы.
– О как – только и смог сказать я.
– Именно так – мягкая и теплая ладошка Юльки провела по моей щеке – Только так. Я не желаю выслушивать рассказы подруг о том, кто с кем и где тебя видел. Мне не нужны рассказы о том, что переговоры за полночь закончились. И у меня нет ни малейшего желания в один прекрасный день начать играть в многолетнюю забаву «ничего страшного не происходит, покой в семье важнее». Да, ты не святой, я это прекрасно знаю, и не сомневаюсь, что грехи на твоей душе появятся непременно. Это жизнь, и в ней всякое случается. Но я не хочу, не желаю, чтобы ты кому-то там поддатый в баре рассказывал о том, что это не ты женился, это тебя женили, чем всю жизнь поломали, а теперь хочешь, не хочешь, но круг замкнулся, и тебе из него не выйти. Я. Так. Не. Хочу! И не стану.
– Никогда тебя такой не видел – ни капли не кривя душой признался я – Удивила.
– Это не ответ – мотнула головой моя невеста – Если «нет» – так и скажи. А зубы заговаривать мне не надо.
– А как же «я привыкла жить так, как сейчас, и меняться уже поздно»? – напомнил я ей слова, сказанные у рояля в доме Певцовых – С этим как быть?
– Я женщина, не всегда говорю, то, что думаю, и не всегда думаю о том, что говорю. Но здесь и сейчас все по-настоящему.
И сказал бы я «да», вот только слишком много есть «но». И первое из них то, что мне, возможно, жить всего-ничего осталось, причем я сейчас не о Полозе веду речь. Арвид, конечно, заверил меня в том, что он все сделает сам, а мне останется только палачом поработать, вот только все такие документы пишут на бумаге, и всегда забывают про овраги. А ведь по ним ходить.
Да и Полоз в осеннем лесу еще неизвестно как меня встретит. И если даже он будет ко мне благосклонен, то мне, скорее всего придется делать выбор, причем любое из двух решений удалит от меня Юльку еще сильнее, чем мое нынешнее положение.
Если я откажусь от хлопотной, но временами интересной должности Хранителя кладов, то мне, скорее всего, придется в тот же день уносить ноги из Москвы, причем в такие дали, что представить страшно. Потому что если я этого не сделаю, то меня или разорвут, или осушат, или… Короче, там вариантов масса. Впрочем, вероятнее всего первой до меня доберется Воронецкая, которую больше никакие ограничения сдерживать не будут. Максимум за меня лесовик заступится, но и то не факт.
Ну, а в том случае если я скажу Полозу «да», то Певцова постоянно будет находиться под ударом. Она превратится в рычаг, при помощи которого на меня можно надавить в любой момент. Да-да, кто-то там говорил, что Покон запрещает вмешивать в дела родных и близких, и все такое, вот только этот негласный кодекс распространяется только на тех, кто живет в Ночи. А людям на него плевать. И если какой-то удалец возьмет и наймет крепких ребят, то Юльке несдобровать.
В общем и целом, мне сейчас надо сказать ей «нет». Признаюсь – через «не хочу» сказать, потому что это будет неправдой. Не всеобъемлющей, но тем не менее.
Надо. Но я этого не сделаю. Почему? Потому что слаб человек. Конкретно я слаб. Потому что я такого взгляда как сейчас, у нее никогда не видел. Потому что это неправильно. Скорее всего я пожалею об этой слабости уже в ближайшее время, но все равно сделаю так, как решил.
– Раз по-настоящему, то вот тебе мой ответ, тоже настоящий. Я позвоню тебе двадцать пятого сентября, в районе десяти часов утра и все скажу. Все, как есть. Чистую правду. А раньше ничего от меня не требуй, очень тебя прошу.
– Так нечестно!
– Как есть – я прижал ее к себе – Других вариантов предложить не могу.
– Нечестно – повторив, дернулась было Юлька, а потом пробормотала – Но пусть будет так. Я подожду. Две с небольшим недели – это недолго.
Странное дело, но впервые за последние дни я наконец-то смог уснуть. В смысле – без рвущих сознание на тряпицы изводящих снов, которые хуже любой яви. Просто уснул – и все.
Именно поэтому звонок в дверь, который меня разбудил, пришелся очень, очень некстати. Точнее, первой он разбудил Юльку, в которой моментально включился режим «подозрительная собственница».
– Кто это к тебе приперся? – голосом матерого следователя спросила она у меня, хлопающего глазами и пытающегося понять, на каком свете в данный момент я живу – А? В шесть утра?
– Враги всего сущего – все еще находясь на грани яви и сна пробормотал я – Кто же еще? В такую-то рань…
На самом деле у меня внутри уже зашевелились очень и очень нехорошие подозрения насчет того, кто сейчас так активно жал кнопку дверного звонка. В эдакое время ко мне только одна гостья захаживала, и если я прав, то дело плохо. Сцепится эта парочка наверняка, к гадалке не ходи. Даже не из-за меня, не стоит себе льстить. Из принципа они сцепятся, потому как друг друга слишком сильно недолюбливают.
И если это случится, то даже не знаю, на кого ставить-то. Стелла, конечно, ведьма авторитетная, спору нет, но Юлька в драке страшна. Нет, серьезно. У нее башню в такие моменты срывает напрочь, а если добавить сюда те факты, что она лет семь капоэрой занималась и по сей день не пренебрегает качалкой, то победа Воронецкой в данной конкретной стычке не выглядит бесспорной.
Но это победа, скажем так, на короткой дистанции. А на длинной первенство точно за Стеллой останется. Если, конечно, я ей не помешаю. Или просто не открою дверь.
– Иди – велела мне Певцова, нехорошо сузив глаза – Давай-давай.
– Позвонят и уйдут – возразил ей я – И вообще это, наверное, кто-то ошибся дверью. А то и вовсе жулики! Знаешь, сейчас по домам гипнотизёры ходят, мне уборщица на работе рассказывала, так вот они…
– У тебя прекрасный круг общения – столкнула меня с кровати Юлька – Я в восхищении. Открывай давай!
С великой неохотой я подошел к двери, глянул в «глазок» и очень удивился, увидев того, кто за ней стоял. Кого-кого, а эту особу я точно не рассчитывал узреть в такую рань на своем пороге.
Но хоть не Воронецкая, уже хорошо.
– София – распахнув дверь, произнес я – Привет. Неожиданно. Чем обязан?
– Доброе утро – как всегда холодно поприветствовала меня вампиресса – Если бы вы, Валерий, включали свой телефон, то мне бы не пришлось ехать к вам через половину города.
– Телефон? – удивился я – Так он вроде… Секунду. А да, вы…
– Что я? – показав белоснежные зубы, осведомилась у меня София – Желаете предложить мне пройти в дом? Как по-настоящему гостеприимный и хлебосольный хозяин?
– Здесь подождите – чуть смутившись, уточнил я.
Ситуация скользкая, глуповатая, но все же я еще не совсем сбрендил, чтобы приглашать вурдалачку в гости.
– Доброе утро! – естественно Юлька выперлась из комнаты. В моей майке, в вызывающей позе, со сложенными на груди руками она стояла в коридоре и глазела на Софию, которая, ради правды, выглядела великолепно. Тонкие черты лица, прекрасная фигура, да еще черные одежды, прекрасно оттеняющие прозрачно-белую кожу лица.
Ну как тут ей не разозлиться? И ведь не объяснишь, что это красота смертельного характера, причем во всех отношениях. И София давно мертва, и те, кто на эти прелести повелся, почти наверняка покойники. Или, если в перспективе, не жильцы.
– Доброе утро – равнодушно ответила ей вурдалачка, без каких-либо эмоций выдерживая недовольный взгляд Певцовой.
Да и откуда им взяться, эмоциями? Ей реально все равно.
– Так и будете стоять на пороге? – донеслись до меня, ушедшего в комнату, слова Юльки.
– Пригласите меня в свой дом – и я войду – предложила ей София, как мне показалось, уже куда более заинтересованно.
– Не надо, она сейчас уходит – одним прыжком вернулся я в коридор, держа телефон в руках – А, черт. И в самом деле разрядился. Я и не заметил.
– Отец звонил вам раз десять – пояснила вурдалачка – Потом послал меня сказать, что дело назначено на сегодня, на вечер. Вернее – на ночь. И еще он хотел бы с вами переговорить, желательно лично, не по телефону.