Особенности разведения небожителей
Часть 8 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это называется мешочек цянькунь, госпожа.
Я и так был на взводе из-за болтливости Янью и дурацких чаньмяней. И чуть было не вышел из себя, пока эта девица стрекотала с кучей людей по видеосвязи. Мне крайне не понравились ее планы совмещать работу в «Цветении» с какими-то «выпусками».
Надо будет потом глянуть, что за ерундой она занята. Раз уж госпоже приспичило купить усилитель сигнала, буду выходить в интернет прямо из своей лачуги — с паршивого гуя хоть водоросли клок.
А еще меня всерьез зацепило одно обстоятельство. Я хоть и делал вид, что мне ни капли не интересно, о чем она болтает, но смотрел и слушал внимательно. И наливался злым азартом, как яблоко спелостью.
Значит, со своей «командой» она как нормальное существо разговаривает. Смеется, шутит, спорит. А со мной, значит, как с пустым местом?
Или нет? Почему мне все время кажется, что у меня между крыльев что-то щекочет? Неужели эта поганка нарочно строит из себя небожительницу, а сама исподтишка наблюдает и… и что? Р-р-р-р!
Честно, едва дождался возвращения в зоопарк. Надоедливые взгляды людишек, шум, гам, отравленный воздух — и даже припугнуть нельзя всю эту шушеру.
Одно хорошо — в торговом центре эта женщина осталась верна себе: знала, чего хочет, быстро шла, быстро покупала. Не только комиксы и усилитель, но и другие вещи — я даже не следил какие. Что-то в ее угрожающей ауре хаоса и организованности есть… но этого мало. Побольше бы эмоций, м-дэ. Хочу! Кажется мне, что если ее взбесить, то это будет вкусно.
А еще я заранее кривился при мысли, как сейчас новая управляющая будет флиртовать с Фонхуа. Надо же, какая проницательная, сразу поняла, что путь к сердцу этого чадолюбивого петуха лежит через его цыплят.
Почему петух?
Неужели так понравился его темно-демонический образ? Ну да, ну да — бабам этого времени только это и нужно, чтоб выглядел сильно и грозно, а в душе был шушпанчиком, ми-ми-ми — бэ-бэ-бэ. Бесит!
Но она снова меня удивила (это бесит еще сильнее, но в то же время возбуждает интерес. Что же человечка выкинет в следующий раз?).
— На. — Вынутые из цянькуня пакеты с подарками были всунуты мне в руки. — Отнесешь своему другу? Я пока вещи разложу. И подключу усилитель.
То есть она не собирается лично вручать весь этот хлам и пожинать благодарность. Ну не верю, что она просто так накупила эти кучи комиксов и дисков.
— Госпожа хочет пригласить Фонхуа на вечер скрасить ее одиночество? — слегка кисло предположил я. — Тогда все правильно, эти вещи действительно займут его детей минимум на всю ночь. Но можно было так не стараться. Вы в своем праве, как госпожа зоопарка. Ради возможности получать лучшее содержание и дополнительные ресурсы многие будут готовы согреть вашу постель и без предварительных подарков. Помимо темного феникса могу порекомендовать еще одного из радужных цилиней.
— Чего? — Красиво очерченная, хотя и слишком светлая на мой вкус бровь слегка приподнялась. Обладательница этой брови открыла шкаф и скептически разглядывала разноцветные шелковые ханьфу, аккуратно висевшие там. — Нет. На вечер мне достаточно ужина и интернета, спасибо.
Серьезно, вот это — вся реакция? То есть куча разномастных красавцев в очереди на ее постель даже не стоит упоминания. Да и я, похоже, на вечер ей тоже не нужен. Понятно. Даже не знаю, радоваться мне или расстроиться. Это… нет, я, конечно, не собирался с ней спать, тем более вот так сразу, и… почему тогда злюсь? Фонхуа она катать по простыням не хочет, уже рисовый колобок. Мне больше доста… то есть… тьфу!
И тут я опять поймал быстрый взгляд искоса, а также промелькнувшее на невозмутимом лице странное выражение. Та-ак. Я не понял. Она меня хочет, но стесняется? Или хочет все же цилиня, но опять меня стесняется? Мне не нравятся оба варианта.
— Прежние управляющие всегда пользовались этой возможностью, и все были довольны. — То-онкий намек. И ждем реакции.
— Я предполагаю, что прежние управляющие были небожителями? — Едва заметная хитрая улыбка. О! — И не боялись, что какой-нибудь редкий зверь ими поужинает?
А-а-а! Ха!
Не, ну в чем-то она права. И это…
— Я не ем людей.
Тоже намек. Тонкий.
— Да, помню, ты больше рыбу любишь. — И снова типа ничего такого, да? Улыбку я уже научился угадывать по одной тени в глазах. Хитрая какая женщина… но все равно, это хорошо, что она не будет таскать себе в постель никаких цилиней. Я просто так предложил, ради реакции. А на самом деле — обойдется.
И между крыльев опять щекотно, да что за напасть?
М-м-мх-х-х-х… почесала наконец-то! А то с самой ловли чаньмяней не притрагивалась, будто я такой же противный, как эти мерзкие насекомые.
Вот как она это делает?
— Это вещи предыдущего управляющего? Я могу освободить пару полок и вешалок?
— Это ваши вещи, госпожа. — Я снова поклонился. Образ покорного ключа, пусть я его уже почти запорол, все равно помогает мне держать себя в руках. — Низшие духи подобрали размер и соткали наряды из последнего оставшегося кокона гигантского олеандрового шелкопряда. — Вряд ли она оценит уникальность и дороговизну, но упомянуть стоит. — В обязанности управляющей «Цветения» входят визиты в небесную канцелярию и встречи с небесными чиновниками. Может случиться даже аудиенция у небесного императора, хотя это вряд ли. На такие встречи положено одеваться соответственно.
Огласив эту тираду, я снова посмотрел на женщину. Что, не будет возмущения? Нынешние людишки одеваются легко и удобно, несколько слоев шелка и прочие атрибуты традиционного костюма обычно приводят их в негодование. А эта…
— Угу, ясно. Ты знаешь, как все это надевают? Отлично, значит, если что — будешь меня одевать. А дома можно как хочу ходить? Вообще прекрасно.
Эм-м-м, а это был намек или что? Хотел уже плюнуть, мол, вот не женщина — табуретка безэмоциональная, а тут она про «будешь одевать». И как это понимать?! А раздеваться она сама станет?
Дразнит. Нарочно. Изучает мою реакцию?
Ну я ей покажу.
Глава 11
Золотой цилинь:
Евгения:
Вот только единорога чешуйчатого мне в постель на вечер и не хватало, ага. Смешной тюлень. Чувствую себя Иван Василичем, которого и царицей соблазняли, но он устоял.
Какой, на фиг, секс, когда я с ног валюсь? У меня сегодня день невиданных открытий, начиная с раннего подъема для поездки в «Панда-центр» и заканчивая покупкой комиксов для цыплят. Переварить бы впечатления и не свихнуться.
А тут ходит кругами морской котик и мысленно, но явственно шипит — погладь спинку, погладь, а то укушу! И лиловым глазом косит. То, что глаз на самом деле синий, — это мелочи.
Но вообще, конечно, извращенцы они тут на небесах. Спать с подчиненными корпоративная этика запрещает, но все равно кому надо, тот спит. Но спать с экспонатами… это как-то слишком.
Впрочем, тот самый лиловый глаз косит не просто так, тюлень явно мнит себя единственным право имеющим, а остальных предложил, чисто чтобы меня достать и посмотреть на реакцию.
Выгрузив в руки Яоши все пакеты с комиксами и дисками, я решительно пошла провожать его на выход — котики в кровати хорошо, но не морские и не сегодня. Уже предвкушая ужин и спокойный интернет, в котором я намеревалась накопать побольше китайской мифологии, я вышла на площадку перед павильоном и машинально глянула вдоль центральной аллеи. И замерла. Клетка в конце дорожки, большая и просторная, была пуста.
— Меня глючит или наша слоновья задница исчезла? — спросила я, борясь с желанием протереть глаза.
Яоши насторожился. Кажется, у него даже уши задергались в разные стороны, будто тюлень к чему-то прислушивался. Прям точно не тюлень, а морской котик. Вокруг, то тут, то там, вспыхивали и исчезали синие огоньки-духи. Через секунд двадцать он расслабился и выдохнул.
— Слоновья исчезла, человеческая появилась. Он сменил облик.
— Ух ты! — Я забыла про усталость, про то, что вышла провожать помощника в шлепанцах и пижамных штанах, запахнула халат и бодрой рысью устремилась к объекту интереса, оставив за спиной нагруженного пакетами и явственно ощущаемым неудовольствием Яоши.
— Было бы чему удивляться, — ворчал он где-то над моим левым плечом. — Хуньдуни не отличаются ни умом, ни сообразительностью. Хотите поговорить — я всегда к вашим услугам, госпожа. Зачем среди ночи босиком бегать ко всяким?..
— Рацион же, — пояснила я, прыгая на одной ноге и вытряхивая камушек из шлепанца. — И так тощий, а вдруг он как землеройка?
— Кто? — недоуменно раздалось сзади.
— Зверушка такая. Маленькая, паршивенькая, три часа не поест — сдохнет, — охотно пояснила я, вспомнив друга, именно по этому принципу сравнивавшего сие милое млекопитающее с собственными младенцами. — Да что у вас тут за камни такие насыпаны?! Дай руку. — И, опершись на тюленя, сняла шлепанец, чтобы постучать им о мраморный цоколь ближайшей клетки.
— Галька и гравий из бездны. Простерилизованные. Если у существа нет регистрации или доступа, одного пореза достаточно… — Тюлень весьма правдоподобно изобразил звук помирающего опоссума.
— То есть, если у нас экспонат сбежит, он прямо на дорожке и покалечится?! — удивилась я. — А посетители тогда как?
— Какие посетители? — не понял Яоши. Он отобрал у меня шлепанец и сам выковырял из него простерилизованные камушки, а потом аккуратно надел его мне на ногу.
— Посетители зоопарка. Те, что приходят посмотреть на зверей, отдохнуть, пофотографировать.
— Кто их пустит? — в свою очередь изумился мой помощник. — Нет таких. Это зоопарк владыки Тиньмо… ну и немного небесной канцелярии. Какие еще посетители?
— Приехали. — Я аж чуть не села обратно на дорожку, но вовремя вспомнила о миссии слоновьего спасения от похудания. И пошла-таки в сторону его клетки. — А на… зачем тогда вообще создавался зоопарк? И на какие шиши он содержится, если посетители не приносят деньги?
— Добыча ингредиентов и ресурсов. Разведение бестиария. Исполнение заказов небесного императора и некоторых высокопоставленных небожителей, — фыркнул Яоши, который опять забыл нажать кнопочку «этот ничтожный вежливый котик». — Я тебе с самого начала это твержу, как этот… дятел?
— Попугай, — автоматически поправила я. — Тогда это не зоопарк, а звероферма какая-то.
Хмыкнула и задумалась. Такое поле не освоено… но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Сначала осмотримся, поймем, что и как работает, а потом можно и про посетителей подумать.
Слоновья клетка, освещенная синим мерцанием скопившихся вокруг нее духов-прислужников, на первый взгляд все еще выглядела пустой. И только в самом дальнем углу копошился небольшой комок тряпок.
— Фью, ущербный! Ползи сюда, представься госпоже! — свистнул Яоши.
Из тряпок высунулась сначала невероятно худая рука, как мне на мгновение показалось, детская. Потом заблестели два больших раскосых глаза сквозь упавшую на лоб спутанную челку. И наконец, целиком вылез узник Освенцима.
Нет, реально, я, глядя на него, вспомнила именно эти жуткие фотографии из учебника истории. Только там я видела настолько худых и несчастных подростков.
Правда, для голодающего двигался он непривычно шустро. Миг — и смазанной тенью промелькнул через всю клетку, оказавшись прямо перед нами, просунул руку сквозь прутья и попытался цапнуть Яоши за рукав.
— Жрать принесли?! — хриплым прокуренным голосом профессионального беспризорника спросил узник, для наглядности закатывая большущие глаза и изображая голодный обморок. Или не изображая.
— А ты заслужил? — поинтересовался Яоши, щелкая пальцем по стальным прутьям, которые мгновенно покрылись изморозью.
Я и так был на взводе из-за болтливости Янью и дурацких чаньмяней. И чуть было не вышел из себя, пока эта девица стрекотала с кучей людей по видеосвязи. Мне крайне не понравились ее планы совмещать работу в «Цветении» с какими-то «выпусками».
Надо будет потом глянуть, что за ерундой она занята. Раз уж госпоже приспичило купить усилитель сигнала, буду выходить в интернет прямо из своей лачуги — с паршивого гуя хоть водоросли клок.
А еще меня всерьез зацепило одно обстоятельство. Я хоть и делал вид, что мне ни капли не интересно, о чем она болтает, но смотрел и слушал внимательно. И наливался злым азартом, как яблоко спелостью.
Значит, со своей «командой» она как нормальное существо разговаривает. Смеется, шутит, спорит. А со мной, значит, как с пустым местом?
Или нет? Почему мне все время кажется, что у меня между крыльев что-то щекочет? Неужели эта поганка нарочно строит из себя небожительницу, а сама исподтишка наблюдает и… и что? Р-р-р-р!
Честно, едва дождался возвращения в зоопарк. Надоедливые взгляды людишек, шум, гам, отравленный воздух — и даже припугнуть нельзя всю эту шушеру.
Одно хорошо — в торговом центре эта женщина осталась верна себе: знала, чего хочет, быстро шла, быстро покупала. Не только комиксы и усилитель, но и другие вещи — я даже не следил какие. Что-то в ее угрожающей ауре хаоса и организованности есть… но этого мало. Побольше бы эмоций, м-дэ. Хочу! Кажется мне, что если ее взбесить, то это будет вкусно.
А еще я заранее кривился при мысли, как сейчас новая управляющая будет флиртовать с Фонхуа. Надо же, какая проницательная, сразу поняла, что путь к сердцу этого чадолюбивого петуха лежит через его цыплят.
Почему петух?
Неужели так понравился его темно-демонический образ? Ну да, ну да — бабам этого времени только это и нужно, чтоб выглядел сильно и грозно, а в душе был шушпанчиком, ми-ми-ми — бэ-бэ-бэ. Бесит!
Но она снова меня удивила (это бесит еще сильнее, но в то же время возбуждает интерес. Что же человечка выкинет в следующий раз?).
— На. — Вынутые из цянькуня пакеты с подарками были всунуты мне в руки. — Отнесешь своему другу? Я пока вещи разложу. И подключу усилитель.
То есть она не собирается лично вручать весь этот хлам и пожинать благодарность. Ну не верю, что она просто так накупила эти кучи комиксов и дисков.
— Госпожа хочет пригласить Фонхуа на вечер скрасить ее одиночество? — слегка кисло предположил я. — Тогда все правильно, эти вещи действительно займут его детей минимум на всю ночь. Но можно было так не стараться. Вы в своем праве, как госпожа зоопарка. Ради возможности получать лучшее содержание и дополнительные ресурсы многие будут готовы согреть вашу постель и без предварительных подарков. Помимо темного феникса могу порекомендовать еще одного из радужных цилиней.
— Чего? — Красиво очерченная, хотя и слишком светлая на мой вкус бровь слегка приподнялась. Обладательница этой брови открыла шкаф и скептически разглядывала разноцветные шелковые ханьфу, аккуратно висевшие там. — Нет. На вечер мне достаточно ужина и интернета, спасибо.
Серьезно, вот это — вся реакция? То есть куча разномастных красавцев в очереди на ее постель даже не стоит упоминания. Да и я, похоже, на вечер ей тоже не нужен. Понятно. Даже не знаю, радоваться мне или расстроиться. Это… нет, я, конечно, не собирался с ней спать, тем более вот так сразу, и… почему тогда злюсь? Фонхуа она катать по простыням не хочет, уже рисовый колобок. Мне больше доста… то есть… тьфу!
И тут я опять поймал быстрый взгляд искоса, а также промелькнувшее на невозмутимом лице странное выражение. Та-ак. Я не понял. Она меня хочет, но стесняется? Или хочет все же цилиня, но опять меня стесняется? Мне не нравятся оба варианта.
— Прежние управляющие всегда пользовались этой возможностью, и все были довольны. — То-онкий намек. И ждем реакции.
— Я предполагаю, что прежние управляющие были небожителями? — Едва заметная хитрая улыбка. О! — И не боялись, что какой-нибудь редкий зверь ими поужинает?
А-а-а! Ха!
Не, ну в чем-то она права. И это…
— Я не ем людей.
Тоже намек. Тонкий.
— Да, помню, ты больше рыбу любишь. — И снова типа ничего такого, да? Улыбку я уже научился угадывать по одной тени в глазах. Хитрая какая женщина… но все равно, это хорошо, что она не будет таскать себе в постель никаких цилиней. Я просто так предложил, ради реакции. А на самом деле — обойдется.
И между крыльев опять щекотно, да что за напасть?
М-м-мх-х-х-х… почесала наконец-то! А то с самой ловли чаньмяней не притрагивалась, будто я такой же противный, как эти мерзкие насекомые.
Вот как она это делает?
— Это вещи предыдущего управляющего? Я могу освободить пару полок и вешалок?
— Это ваши вещи, госпожа. — Я снова поклонился. Образ покорного ключа, пусть я его уже почти запорол, все равно помогает мне держать себя в руках. — Низшие духи подобрали размер и соткали наряды из последнего оставшегося кокона гигантского олеандрового шелкопряда. — Вряд ли она оценит уникальность и дороговизну, но упомянуть стоит. — В обязанности управляющей «Цветения» входят визиты в небесную канцелярию и встречи с небесными чиновниками. Может случиться даже аудиенция у небесного императора, хотя это вряд ли. На такие встречи положено одеваться соответственно.
Огласив эту тираду, я снова посмотрел на женщину. Что, не будет возмущения? Нынешние людишки одеваются легко и удобно, несколько слоев шелка и прочие атрибуты традиционного костюма обычно приводят их в негодование. А эта…
— Угу, ясно. Ты знаешь, как все это надевают? Отлично, значит, если что — будешь меня одевать. А дома можно как хочу ходить? Вообще прекрасно.
Эм-м-м, а это был намек или что? Хотел уже плюнуть, мол, вот не женщина — табуретка безэмоциональная, а тут она про «будешь одевать». И как это понимать?! А раздеваться она сама станет?
Дразнит. Нарочно. Изучает мою реакцию?
Ну я ей покажу.
Глава 11
Золотой цилинь:
Евгения:
Вот только единорога чешуйчатого мне в постель на вечер и не хватало, ага. Смешной тюлень. Чувствую себя Иван Василичем, которого и царицей соблазняли, но он устоял.
Какой, на фиг, секс, когда я с ног валюсь? У меня сегодня день невиданных открытий, начиная с раннего подъема для поездки в «Панда-центр» и заканчивая покупкой комиксов для цыплят. Переварить бы впечатления и не свихнуться.
А тут ходит кругами морской котик и мысленно, но явственно шипит — погладь спинку, погладь, а то укушу! И лиловым глазом косит. То, что глаз на самом деле синий, — это мелочи.
Но вообще, конечно, извращенцы они тут на небесах. Спать с подчиненными корпоративная этика запрещает, но все равно кому надо, тот спит. Но спать с экспонатами… это как-то слишком.
Впрочем, тот самый лиловый глаз косит не просто так, тюлень явно мнит себя единственным право имеющим, а остальных предложил, чисто чтобы меня достать и посмотреть на реакцию.
Выгрузив в руки Яоши все пакеты с комиксами и дисками, я решительно пошла провожать его на выход — котики в кровати хорошо, но не морские и не сегодня. Уже предвкушая ужин и спокойный интернет, в котором я намеревалась накопать побольше китайской мифологии, я вышла на площадку перед павильоном и машинально глянула вдоль центральной аллеи. И замерла. Клетка в конце дорожки, большая и просторная, была пуста.
— Меня глючит или наша слоновья задница исчезла? — спросила я, борясь с желанием протереть глаза.
Яоши насторожился. Кажется, у него даже уши задергались в разные стороны, будто тюлень к чему-то прислушивался. Прям точно не тюлень, а морской котик. Вокруг, то тут, то там, вспыхивали и исчезали синие огоньки-духи. Через секунд двадцать он расслабился и выдохнул.
— Слоновья исчезла, человеческая появилась. Он сменил облик.
— Ух ты! — Я забыла про усталость, про то, что вышла провожать помощника в шлепанцах и пижамных штанах, запахнула халат и бодрой рысью устремилась к объекту интереса, оставив за спиной нагруженного пакетами и явственно ощущаемым неудовольствием Яоши.
— Было бы чему удивляться, — ворчал он где-то над моим левым плечом. — Хуньдуни не отличаются ни умом, ни сообразительностью. Хотите поговорить — я всегда к вашим услугам, госпожа. Зачем среди ночи босиком бегать ко всяким?..
— Рацион же, — пояснила я, прыгая на одной ноге и вытряхивая камушек из шлепанца. — И так тощий, а вдруг он как землеройка?
— Кто? — недоуменно раздалось сзади.
— Зверушка такая. Маленькая, паршивенькая, три часа не поест — сдохнет, — охотно пояснила я, вспомнив друга, именно по этому принципу сравнивавшего сие милое млекопитающее с собственными младенцами. — Да что у вас тут за камни такие насыпаны?! Дай руку. — И, опершись на тюленя, сняла шлепанец, чтобы постучать им о мраморный цоколь ближайшей клетки.
— Галька и гравий из бездны. Простерилизованные. Если у существа нет регистрации или доступа, одного пореза достаточно… — Тюлень весьма правдоподобно изобразил звук помирающего опоссума.
— То есть, если у нас экспонат сбежит, он прямо на дорожке и покалечится?! — удивилась я. — А посетители тогда как?
— Какие посетители? — не понял Яоши. Он отобрал у меня шлепанец и сам выковырял из него простерилизованные камушки, а потом аккуратно надел его мне на ногу.
— Посетители зоопарка. Те, что приходят посмотреть на зверей, отдохнуть, пофотографировать.
— Кто их пустит? — в свою очередь изумился мой помощник. — Нет таких. Это зоопарк владыки Тиньмо… ну и немного небесной канцелярии. Какие еще посетители?
— Приехали. — Я аж чуть не села обратно на дорожку, но вовремя вспомнила о миссии слоновьего спасения от похудания. И пошла-таки в сторону его клетки. — А на… зачем тогда вообще создавался зоопарк? И на какие шиши он содержится, если посетители не приносят деньги?
— Добыча ингредиентов и ресурсов. Разведение бестиария. Исполнение заказов небесного императора и некоторых высокопоставленных небожителей, — фыркнул Яоши, который опять забыл нажать кнопочку «этот ничтожный вежливый котик». — Я тебе с самого начала это твержу, как этот… дятел?
— Попугай, — автоматически поправила я. — Тогда это не зоопарк, а звероферма какая-то.
Хмыкнула и задумалась. Такое поле не освоено… но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Сначала осмотримся, поймем, что и как работает, а потом можно и про посетителей подумать.
Слоновья клетка, освещенная синим мерцанием скопившихся вокруг нее духов-прислужников, на первый взгляд все еще выглядела пустой. И только в самом дальнем углу копошился небольшой комок тряпок.
— Фью, ущербный! Ползи сюда, представься госпоже! — свистнул Яоши.
Из тряпок высунулась сначала невероятно худая рука, как мне на мгновение показалось, детская. Потом заблестели два больших раскосых глаза сквозь упавшую на лоб спутанную челку. И наконец, целиком вылез узник Освенцима.
Нет, реально, я, глядя на него, вспомнила именно эти жуткие фотографии из учебника истории. Только там я видела настолько худых и несчастных подростков.
Правда, для голодающего двигался он непривычно шустро. Миг — и смазанной тенью промелькнул через всю клетку, оказавшись прямо перед нами, просунул руку сквозь прутья и попытался цапнуть Яоши за рукав.
— Жрать принесли?! — хриплым прокуренным голосом профессионального беспризорника спросил узник, для наглядности закатывая большущие глаза и изображая голодный обморок. Или не изображая.
— А ты заслужил? — поинтересовался Яоши, щелкая пальцем по стальным прутьям, которые мгновенно покрылись изморозью.