Осколки времени
Часть 65 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Истеро, Флорида
13 июля 2030 года, 10:47
Это не то же самое, что находится в комнате с еще одной другой-мной, той, которая была в доме Кэтрин во время пожара. На этот раз никакой обратной реакции, и эта Кейт настолько худая и явно беременная, что, хотя я еще недавно была в почти идентичной тоге, мне не кажется, что я смотрю в зеркало. Но самое жуткое – это не физические сходства. За последние пять минут мы уже трижды скопировали друг друга. Дело доходит до того, что мы обе на мгновение колеблемся, прежде чем заговорить, уверенные, что сейчас выскажем то же самое замечание.
Ее правая рука, с костяшками, натертыми так же, как у меня, яростно сжимает руку Кирнана, как будто она боится, что он исчезнет, если она отпустит его. На ней две пары черных наручников, прикрепленных к кровати, – один на левом запястье, другой – на правой лодыжке. На ее предплечьях виднеются небольшие круглые синяки в тех местах, где ее кто-то (вероятно, Конвелл) крепко схватил.
Хорошие новости: мы носим не один и тот же ключ. Я десять минут сидела снаружи, под защитой моего запасного, пока Кирнан был под этим полем ХРОНОСа с другим. А потом он проверил и мой запасной ключ. Все ключи все еще существуют. В общем, это, скорее, была перепроверка, так как другая-Кейт говорит, что ключ в этом приспособлении Саймона для расширения защитного поля – это оригинальный ключ Кэтрин, тот, который Кэтрин носила в ХРОНОСе, первый ключ, который я когда-либо держала в руках, тот, который, я почти уверена, Кэтрин носит сегодня.
Расширитель поля, втиснутый в угол смотровой комнаты рядом с раковиной, представляет собой странное приспособление. Напоминает мне стимпанк. Единственное сходство с гаджетом Коннора заключается в том, что он расширяет диапазон действия ключа. Он немного напоминает ручное зеркало с ключом ХРОНОСа, встроенным в проволочную скобу наверху, и имеет длинный держатель, который разветвляется на две отдельные рукояти. К стенам клиники прикреплены десятки усилительных ячеек. Они больше похожи на торчащие освежители воздуха, чем на крошечные усилительные ячейки, которые Коннор использует для расширения диапазона поля ключей на одежду или другие предметы.
– Нет, – говорит она, постукивая пальцем по листу бумаги, на котором Кирнан делает пометку. – Сидней был до Брюсселя. Патрик передавал поднос, я произносила пару слов благословения, прежде чем отдать их представителю храма для распространения. И потом мы уходили. Думаю, что большинство руководителей округа – кто бы ни были те сорок человек, которые получили эти флаконы, – верили, что это было чем-то, что спасет верующих, а не убьет их.
– Но местные представители знают? – спрашиваю я.
– Думаю, да. Последнее перемещение было в Рио, единственное, включавшее появление на публике. Саймон и Конвелл спорили об этом. Конвелл хотел этого, Саймон – нет, так как боялся, что Сол увидит, заметит разницу между мной и юной Пру. И Саймон был в бешенстве оттого, что я устроила там сцену. Он сказал, что мой крик мог все испортить. Между ним и Конвеллом разгорелась большая ссора. Саймон хотел вернуться и изменить все, чтобы я никогда не произносила речь, но Конвелл не соглашался. Когда мы вернулись сюда, Саймон бушевал о том, что Сол поймет, что он спас меня, и теперь ему, вероятно, придется убить всех нас: меня, маму, Кэтрин, даже Пру – просто чтобы заткнуть Солу рот. Он не упоминал, что убьет тебя, Кирнан, поэтому, думаю, ты все еще его любимчик.
В ее голосе звучит дразнящая нотка, и она улыбается, когда Кирнан бросает пару отборных слов в адрес Саймона.
– Но, – говорит Кирнан, – нам лучше надеяться, что я все еще в его милости. Иначе вытащить твою маму и Кэтрин из храма будет очень непросто.
Он смотрит на нее, когда говорит это, и мне очень хочется закричать, что это моя мама и моя Кэтрин там, в опасности. Я подавляю это чувство, потому что это несправедливо, недобро и неважно и потому что мне больно даже думать о том, что мама и Кэтрин, не говоря уже о папе и Конноре, не существуют в ее временной линии. Или они существуют, но без нее?
– Сол догадался, что Саймон не стер тебя? – спрашиваю я.
– Не знаю. В последний раз я видела Саймона, когда он оставил меня здесь, в клинике. Я потеряла сознание там, в Рио. Сразу после того, как меня стошнило на ботинки Конвелла.
– Зачем Саймон привез тебя сюда? Вернее, в это время?
– Наверное, потому, что он знал, что Джун будет здесь. И, вероятно, Сол. Джун заботилась обо мне, когда несколько месяцев назад у меня чуть не случился выкидыш. Это было… ранее… более ранний период времени, хотя, возможно, и 1960-е годы. Медицинское оборудование здесь почти не менялось, но… – она кивает в сторону экрана на стене. – Когда я была здесь ранее, это была маленькая квадратная коробочка с кроличьими ушами. Черно-белая. Я провела около недели, просматривая «Остров Гиллигана» и кучу других старых шоу, но это были не ремейки. На этот раз, когда мы прибыли, я не знала, что мы были в одном времени с Солом, пока Джун не обнаружила тело. Саймон хотел, чтобы я ушла вместе с ним, но Джун сказала ему, что мне нужно отдохнуть по крайней мере день, прежде чем я снова перемещусь. Отчасти из-за беременности, но в основном из-за этой штуки, – она бросает полный ненависти взгляд на расширитель защитного поля.
– Я понимаю, эта штука расширяет поле ХРОНОСа, но почему она вызывает у тебя тошноту?
– От этого тошнит всех, – говорит Кирнан. – Расширитель был разработан одним из тех парней, которые присоединились к корешанам еще в мое время. Однажды летом он приехал сюда вместе с Эдисоном и остался. Думаю, до этого он работал с Теслой. Какой-то чудак. Я иногда говорил с ним. Сол прислал ему кое-какие планы, и парень потратил пару лет, работая над этой чертовой штукой. Думаю, что принцип такой же, как и у устройства, которое собрал Коннор, за исключением того, что оно позволяет двум людям с геном перемещаться с помощью одного ключа. Для человека, который держит ключ, все проходит нормально, но для пассажира это ужасно, особенно в очень длинных перемещениях. Я попробовал несколько раз, так как Саймон думал, что это может быть решением моих трудностей с путешествиями и способом, с помощью которого я мог бы путешествовать во времени с ним, даже когда я вымотан.
– А он все продолжает и продолжает, продолжает и продолжает, – тихо произносит другая-Кейт, и по ее лицу пробегает улыбка. Кирнан закатывает глаза и улыбается в ответ, но никто из них не утруждает себя объяснением того, что в этом было забавного.
Как мило. У них есть общая шутка.
И хотя это действительно не должно меня раздражать, это все же раздражает, поэтому я возвращаю их внимание к устройству.
– Но зачем это устройство понадобилось Солу? Разве ты не говорил, что ключей у них было не меньше, чем у путешественников?
– Да, – говорит Кирнан, неохотно отводя взгляд от другой-Кейт. – Я думаю, что изначально планировалось максимально увеличить число людей с этим геном, которые могли бы путешествовать под одним ключом, прежде чем Пру заберет их из ХРОНОСа. Но это, вероятно, могло быть связано с его желанием все контролировать. Любой, у кого был ключ, обладал большой автономией. Они могли изменить то, чего Сол не хотел менять, и, возможно, он немного завидовал тому, что Пру и все остальные могли свободно перемещаться с места на место, когда он застрял здесь. Если уж на то пошло, то свободы у них было больше, чем у Сола в ХРОНОСе. В конце концов, люди перестали пользоваться этим гаджетом. Они ждали, пока кто-то – Сол, Саймон или Пру – не даст им доступ к ключу, вместо того чтобы страдать дезориентацией или, что еще хуже, выблевывать свои кишки после путешествий с этой штукой.
– Так вот как Конвелл взял тебя с собой, чтобы выдать за сестру Пру? – спрашиваю я другую-Кейт. – И Саймон брал тебя с собой в путешествия, чтобы смотреть шоу Кирнана в парке Норумбега? – Она кивает, и я добавляю: – Но… если тебя от этого тошнит… зачем было отправляться? Ведь эти поездки к Кирнану были…
– Моей инициативой, да, – говорит она, снимая эти слова с моего языка. – Это было глупо. Я просто подумала, что, может быть, он выглянет и увидит меня в толпе. Что он все это сложит воедино… звезды на потолке… и каким-то образом он узнает, что я… – Она краем глаза ловит выражение лица Кирнана. – Нет! Это не твоя вина. Ты никак не мог узнать этого. Конечно, Саймон все это чертово время знал, пока она была рядом, что ты бы даже не догадался об этом…
Слово «она» звучит немного обвинительно. Думаю, что другая-Кейт тоже почувствовала это, потому что она извиняется:
– Мне очень жаль. Тебя я тоже не виню. Просто… все это для меня в новинку. Я пытаюсь во всем разобраться. Я не знала о тебе, пока Кирнан не рассказал мне обо всем этом прямо сейчас… Саймон этим воспользовался. Хм. Конечно, он этим воспользовался. Он же чертов Саймон.
– Все в порядке… Кейт. – Мне приходится заставлять себя произнести это имя. Оно в такой же степени принадлежит ей, как и мне. – Давайте просто вернемся к разговору о флаконах.
Я почти уверена, что выражение ее лица сейчас такое же, как и у меня, когда я раздражена и не хочу в этом признаваться. Сомневаюсь, что ей нравится, когда ее упрекают за то, что она отошла от темы больше, чем мне, особенно когда именно я продолжаю задавать вопросы.
– Ладно, – она снова смотрит на Кирнана. – Активируйте ключ, и я покажу вам перемещения, хотя мы прошли в соседнюю комнату для двух из них. Координаты и даты очень просты. 11 сентября, 8:45 утра, Восточный стандарт. Просто отрегулируйте часовой пояс для каждого храма.
– Это ведь… – начинаю я.
Она кивает, заканчивая предложение:
– Когда первый самолет врезался в башни-близнецы 11 сентября. Да. Видимо, они не смогли устоять. Но это в некотором смысле облегчает задачу, поскольку все происходит в один и тот же момент, у них не будет времени связаться с другими храмами, чтобы предупредить их.
Кирнан проводит рукой по передней панели устройства, в котором находится ключ, и я обнаруживаю еще одно отличие. Обычно, когда выводят стабильную точку, только человек, держащий ключ, может видеть ее местоположение. Даже если в комнате есть другие люди с геном, это шоу одного зрителя. На этот раз я вижу небольшие лучи света, исходящие от ключа. Думаю, это было бы необходимо, если бы перемещались двое человек…
– Что, если переместиться должны два человека, но лишь один моргает? – спрашиваю я. – Или один держит медальон?
– Если человек, держащий устройство, в тесном контакте со вторым путешественником, он все равно переместится, – говорит другая-Кейт, ее глаза скользят вниз к синякам на руке. – Но в этом случае побочные эффекты усиливаются. Думаю, у мозга меньше шансов… акклиматизироваться к месту, так как нет визуального эффекта. Это дезориентирует. Никто не делает этого дважды, поверь мне.
– Подвинь этот стул сюда, чтобы тебе было видно, – говорит Кирнан, кивая на пространство справа от себя. – Или… эм… – Он смотрит на меня, потом снова на свою-Кейт. – Может быть, с другой стороны кровати будет лучше видно.
Не будет. У другой-Кейт только одна свободная рука, поэтому ему придется перегнуться через нее, чтобы мы все втроем могли видеть. Но он явно чувствует себя неловко из-за того, что находится слишком близко ко мне в ее присутствии. Я вспоминаю, как мы вдвоем стояли возле его хижины в тот день, когда его подстрелили в Копенгагене, и мои руки были в его волосах, а ноги обвивали его талию. Горячий румянец подступает к моим щекам, и я без лишних слов подтаскиваю стул к другой стороне больничной койки.
Кирнан выводит первое местоположение, и теперь я вижу небольшую аудиторию. Я инстинктивно резко бросаю взгляд влево, чтобы сдвинуть картинку, но вид смещается вниз, к этим разноцветным пятнышкам, мерцающим на деревянном полу, а затем снова вверх, вправо. И тут я понимаю, что ключ реагирует не на меня, а на Кирнана, поскольку именно он держит устройство.
В поле зрения появляется белая вспышка. Это платье другой-Кейт… то, что сейчас надето на ней, или же его точная копия.
– Как давно это было для тебя?
– Три дня. Думаю. Трудно уследить, когда… – она тихонько хихикает. – Забудь. Ты и сама все понимаешь. В общем, это первое перемещение было в Сидней.
Дисплей показывает, как она и Конвелл подходят к женщине средних лет, одетой в серое платье с длинным церковным шарфом из золотой парчи, похожим на тот, что я видела у самого Конвелла в храме. Сейчас на нем его нет, поэтому, наверное, такие носят только шесть региональных представителей храма.
– Это Джанин, – говорит Кирнан. – Региональный представитель Восточной Азии.
Симпатичная женщина с темными волосами и бледной кожей. Она, между прочим, похожа на Сола и… кого-то еще, но я не могу точно определить. Она нервно улыбается и ведет их к дверному проему.
– Остальные представители ждали нас в главной часовне, – говорит другая-Кейт. – Их было около сорока человек. Конвелл сказал несколько слов, предположительно, от имени брата Кира, а затем я начала «Символ Веры». После этого я благословила флаконы. Они в этом круглом держателе, который, я почти уверена, на деле является подносом для причастия. В общем, я произношу строчку из «Книги Пророчеств»: «Мы очищаем Землю, чтобы обрести милосердие». И затем мы уходим.
Она показывает нам остальные четыре перемещения. А еще мы заглядываем в то, которое она еще не совершила – в храме на Шестнадцатой улице, – только до того момента, как Конвелл и другая-Кейт прибывают в большой атриум рядом с книжным магазином. По-видимому, тот факт, что мы нашли ее, недостаточно изменил ситуацию, и она все равно продолжит намеченный курс и отправится в это путешествие с Конвеллом. Это очень нервирует. Мы быстро переходим к следующему путешествию.
Стабильная точка храма в Аддис-Абебе находится прямо в святилище. Представитель – высокая темнокожая женщина с коротко остриженными волосами. Ее наряд немного отличается от одежды других храмовников, а ключ ХРОНОСа висит на широкой золотой цепочке на шее. Цепь почти не видна на фоне стола служительницы, отчего кажется, будто ключ парит у нее перед грудью.
– Это Эдна, – говорит другая-Кейт. – С ней могут возникнуть проблемы не только потому, что она носит ключ, но и потому, что мне кажется, она на сто процентов согласна с Отбором.
– Ничего удивительного, – говорит Кирнан. – Пру убедила семерых детей историков приехать сюда и встретиться с Солом. Четверо из них тут же отвергли его как сумасшедшего, и мой отец в конце концов присоединился к ним, как только понял, с чем все это связано. Эдна и Патрик – это те два человека, которых Сол сумел убедить в своей идеологии.
– Чья дочь… – начинаю я.
– Эстер, – говорит другая-Кейт. – Изучала какую-то группу в Африке.
– Она дружила с Солом, – говорю я, не обращая внимания на ее раздражение из-за моего вмешательства. – Тейт упоминал о ней, говорил, что она была с Солом до того, как он начал встречаться с Кэтрин.
– Ну, по какой-то причине я не помню, чтобы Эдна или Патрик сомневались в Соле. И Эдна определенно предана Саймону. Тебе понадобится подкрепление. Она не станет верить всему, что ты ей скажешь.
– Тогда я не стану ее уговаривать. На самом деле я не думаю, что у нас вообще есть время для разговоров с кем-либо из этих людей, если Саймон скоро вернется. Я отправлюсь туда с пистолетом и скажу им, чтобы они отдали флаконы, или буду стрелять.
– Ух ты, – говорит другая-Кейт, придвигаясь ближе к Кирнану. – Ты не говорил мне, что другая-Кейт любит пострелять.
Я буквально слышу заглавные буквы и дефис, когда она произносит это имя. Мне хочется закричать: «Нет! Ты ДРУГАЯ-Кейт, а не я».
Но я сдерживаюсь.
– Нет, не люблю. Просто я реалистка.
– А если они не отдадут их? – спрашивает Кирнан. – После того, как ты им пригрозишь?
– Тогда… ну, тогда я стреляю, – говорю я не очень уверенно, и он раздражающе выдыхает, будто не верит мне. – Нет, Кирнан. Мне это не нравится. Я, наверное, буду колебаться. Но я это сделаю. Ты знаешь, что сделаю. Разве у меня есть выбор?
– И потом ты просто сваливаешь из храма, целясь в них и держа этот поднос, у которого, кстати, нет крышки, так что тебе придется держать его ровно и каким-то образом все еще иметь обе руки свободными, чтобы использовать ключ? – он качает головой. – Нам понадобятся два человека.
– Сколько прыжков ты еще можешь сделать сегодня, Кирнан? – Другая-Кейт задает этот вопрос как раз в тот момент, когда я открываю рот, чтобы задать его, хотя я бы не добавила «Кирнан» в конце.
– Это не особенно длинные перемещения, – говорит он, – но… два. Наверное.
– Тогда мне придется отправиться в несколько из них, – говорит она, качая головой, когда Кирнан начинает протестовать. – У тебя есть идея получше? Найди какой-нибудь способ освободить меня от этих наручников.
– Нет, – говорит Джун с порога. – У меня нет ничего, что могло бы разомкнуть эти наручники или повредить кровать, и я даже представить себе не могу, что случится, если ты попытаешься потянуть за собой что-то такое большое. И ты должна быть здесь на случай, если вернется Саймон или Конвелл.
– Я думал, ты присматриваешь за Пру, – говорит Кирнан.
– Она ставит в стойло Вайлдфаера. Я отправлюсь с Кейт в эти перемещения. Джанин отдаст мне флаконы. Думаю, что она отдала бы их кому угодно, лишь бы не участвовать в этом деле. Мне, скорее всего, удастся убедить Джозефа, представителя в Рио, и Бернарда – и у них нет ключей. Но Эдна и Мартин не сдадутся без боя, и у них будет охрана.
Другая-Кейт кивает:
– Эдна, точно. Храм в Аддис-Абебе был единственным, где я видела вооруженную охрану. Мартин был в Нью-Дели, и я не видела никого с оружием, но они могли спрятаться.
– Но даже в перемещениях без охраны будут наблюдатели, – говорит Кирнан. – Другие представители.
Джун пожимает плечами:
– Они не будут вооружены. А рядовой состав благоговеет перед каждым, кто может появиться и исчезнуть с ключом, так что у нас будет пара секунд.
Я бросаю на Кирнана очень обеспокоенный взгляд. Он задает тактические вопросы, в то время как гораздо более важный для меня вопрос заключается в том, почему мы вообще должны доверять Джун.
13 июля 2030 года, 10:47
Это не то же самое, что находится в комнате с еще одной другой-мной, той, которая была в доме Кэтрин во время пожара. На этот раз никакой обратной реакции, и эта Кейт настолько худая и явно беременная, что, хотя я еще недавно была в почти идентичной тоге, мне не кажется, что я смотрю в зеркало. Но самое жуткое – это не физические сходства. За последние пять минут мы уже трижды скопировали друг друга. Дело доходит до того, что мы обе на мгновение колеблемся, прежде чем заговорить, уверенные, что сейчас выскажем то же самое замечание.
Ее правая рука, с костяшками, натертыми так же, как у меня, яростно сжимает руку Кирнана, как будто она боится, что он исчезнет, если она отпустит его. На ней две пары черных наручников, прикрепленных к кровати, – один на левом запястье, другой – на правой лодыжке. На ее предплечьях виднеются небольшие круглые синяки в тех местах, где ее кто-то (вероятно, Конвелл) крепко схватил.
Хорошие новости: мы носим не один и тот же ключ. Я десять минут сидела снаружи, под защитой моего запасного, пока Кирнан был под этим полем ХРОНОСа с другим. А потом он проверил и мой запасной ключ. Все ключи все еще существуют. В общем, это, скорее, была перепроверка, так как другая-Кейт говорит, что ключ в этом приспособлении Саймона для расширения защитного поля – это оригинальный ключ Кэтрин, тот, который Кэтрин носила в ХРОНОСе, первый ключ, который я когда-либо держала в руках, тот, который, я почти уверена, Кэтрин носит сегодня.
Расширитель поля, втиснутый в угол смотровой комнаты рядом с раковиной, представляет собой странное приспособление. Напоминает мне стимпанк. Единственное сходство с гаджетом Коннора заключается в том, что он расширяет диапазон действия ключа. Он немного напоминает ручное зеркало с ключом ХРОНОСа, встроенным в проволочную скобу наверху, и имеет длинный держатель, который разветвляется на две отдельные рукояти. К стенам клиники прикреплены десятки усилительных ячеек. Они больше похожи на торчащие освежители воздуха, чем на крошечные усилительные ячейки, которые Коннор использует для расширения диапазона поля ключей на одежду или другие предметы.
– Нет, – говорит она, постукивая пальцем по листу бумаги, на котором Кирнан делает пометку. – Сидней был до Брюсселя. Патрик передавал поднос, я произносила пару слов благословения, прежде чем отдать их представителю храма для распространения. И потом мы уходили. Думаю, что большинство руководителей округа – кто бы ни были те сорок человек, которые получили эти флаконы, – верили, что это было чем-то, что спасет верующих, а не убьет их.
– Но местные представители знают? – спрашиваю я.
– Думаю, да. Последнее перемещение было в Рио, единственное, включавшее появление на публике. Саймон и Конвелл спорили об этом. Конвелл хотел этого, Саймон – нет, так как боялся, что Сол увидит, заметит разницу между мной и юной Пру. И Саймон был в бешенстве оттого, что я устроила там сцену. Он сказал, что мой крик мог все испортить. Между ним и Конвеллом разгорелась большая ссора. Саймон хотел вернуться и изменить все, чтобы я никогда не произносила речь, но Конвелл не соглашался. Когда мы вернулись сюда, Саймон бушевал о том, что Сол поймет, что он спас меня, и теперь ему, вероятно, придется убить всех нас: меня, маму, Кэтрин, даже Пру – просто чтобы заткнуть Солу рот. Он не упоминал, что убьет тебя, Кирнан, поэтому, думаю, ты все еще его любимчик.
В ее голосе звучит дразнящая нотка, и она улыбается, когда Кирнан бросает пару отборных слов в адрес Саймона.
– Но, – говорит Кирнан, – нам лучше надеяться, что я все еще в его милости. Иначе вытащить твою маму и Кэтрин из храма будет очень непросто.
Он смотрит на нее, когда говорит это, и мне очень хочется закричать, что это моя мама и моя Кэтрин там, в опасности. Я подавляю это чувство, потому что это несправедливо, недобро и неважно и потому что мне больно даже думать о том, что мама и Кэтрин, не говоря уже о папе и Конноре, не существуют в ее временной линии. Или они существуют, но без нее?
– Сол догадался, что Саймон не стер тебя? – спрашиваю я.
– Не знаю. В последний раз я видела Саймона, когда он оставил меня здесь, в клинике. Я потеряла сознание там, в Рио. Сразу после того, как меня стошнило на ботинки Конвелла.
– Зачем Саймон привез тебя сюда? Вернее, в это время?
– Наверное, потому, что он знал, что Джун будет здесь. И, вероятно, Сол. Джун заботилась обо мне, когда несколько месяцев назад у меня чуть не случился выкидыш. Это было… ранее… более ранний период времени, хотя, возможно, и 1960-е годы. Медицинское оборудование здесь почти не менялось, но… – она кивает в сторону экрана на стене. – Когда я была здесь ранее, это была маленькая квадратная коробочка с кроличьими ушами. Черно-белая. Я провела около недели, просматривая «Остров Гиллигана» и кучу других старых шоу, но это были не ремейки. На этот раз, когда мы прибыли, я не знала, что мы были в одном времени с Солом, пока Джун не обнаружила тело. Саймон хотел, чтобы я ушла вместе с ним, но Джун сказала ему, что мне нужно отдохнуть по крайней мере день, прежде чем я снова перемещусь. Отчасти из-за беременности, но в основном из-за этой штуки, – она бросает полный ненависти взгляд на расширитель защитного поля.
– Я понимаю, эта штука расширяет поле ХРОНОСа, но почему она вызывает у тебя тошноту?
– От этого тошнит всех, – говорит Кирнан. – Расширитель был разработан одним из тех парней, которые присоединились к корешанам еще в мое время. Однажды летом он приехал сюда вместе с Эдисоном и остался. Думаю, до этого он работал с Теслой. Какой-то чудак. Я иногда говорил с ним. Сол прислал ему кое-какие планы, и парень потратил пару лет, работая над этой чертовой штукой. Думаю, что принцип такой же, как и у устройства, которое собрал Коннор, за исключением того, что оно позволяет двум людям с геном перемещаться с помощью одного ключа. Для человека, который держит ключ, все проходит нормально, но для пассажира это ужасно, особенно в очень длинных перемещениях. Я попробовал несколько раз, так как Саймон думал, что это может быть решением моих трудностей с путешествиями и способом, с помощью которого я мог бы путешествовать во времени с ним, даже когда я вымотан.
– А он все продолжает и продолжает, продолжает и продолжает, – тихо произносит другая-Кейт, и по ее лицу пробегает улыбка. Кирнан закатывает глаза и улыбается в ответ, но никто из них не утруждает себя объяснением того, что в этом было забавного.
Как мило. У них есть общая шутка.
И хотя это действительно не должно меня раздражать, это все же раздражает, поэтому я возвращаю их внимание к устройству.
– Но зачем это устройство понадобилось Солу? Разве ты не говорил, что ключей у них было не меньше, чем у путешественников?
– Да, – говорит Кирнан, неохотно отводя взгляд от другой-Кейт. – Я думаю, что изначально планировалось максимально увеличить число людей с этим геном, которые могли бы путешествовать под одним ключом, прежде чем Пру заберет их из ХРОНОСа. Но это, вероятно, могло быть связано с его желанием все контролировать. Любой, у кого был ключ, обладал большой автономией. Они могли изменить то, чего Сол не хотел менять, и, возможно, он немного завидовал тому, что Пру и все остальные могли свободно перемещаться с места на место, когда он застрял здесь. Если уж на то пошло, то свободы у них было больше, чем у Сола в ХРОНОСе. В конце концов, люди перестали пользоваться этим гаджетом. Они ждали, пока кто-то – Сол, Саймон или Пру – не даст им доступ к ключу, вместо того чтобы страдать дезориентацией или, что еще хуже, выблевывать свои кишки после путешествий с этой штукой.
– Так вот как Конвелл взял тебя с собой, чтобы выдать за сестру Пру? – спрашиваю я другую-Кейт. – И Саймон брал тебя с собой в путешествия, чтобы смотреть шоу Кирнана в парке Норумбега? – Она кивает, и я добавляю: – Но… если тебя от этого тошнит… зачем было отправляться? Ведь эти поездки к Кирнану были…
– Моей инициативой, да, – говорит она, снимая эти слова с моего языка. – Это было глупо. Я просто подумала, что, может быть, он выглянет и увидит меня в толпе. Что он все это сложит воедино… звезды на потолке… и каким-то образом он узнает, что я… – Она краем глаза ловит выражение лица Кирнана. – Нет! Это не твоя вина. Ты никак не мог узнать этого. Конечно, Саймон все это чертово время знал, пока она была рядом, что ты бы даже не догадался об этом…
Слово «она» звучит немного обвинительно. Думаю, что другая-Кейт тоже почувствовала это, потому что она извиняется:
– Мне очень жаль. Тебя я тоже не виню. Просто… все это для меня в новинку. Я пытаюсь во всем разобраться. Я не знала о тебе, пока Кирнан не рассказал мне обо всем этом прямо сейчас… Саймон этим воспользовался. Хм. Конечно, он этим воспользовался. Он же чертов Саймон.
– Все в порядке… Кейт. – Мне приходится заставлять себя произнести это имя. Оно в такой же степени принадлежит ей, как и мне. – Давайте просто вернемся к разговору о флаконах.
Я почти уверена, что выражение ее лица сейчас такое же, как и у меня, когда я раздражена и не хочу в этом признаваться. Сомневаюсь, что ей нравится, когда ее упрекают за то, что она отошла от темы больше, чем мне, особенно когда именно я продолжаю задавать вопросы.
– Ладно, – она снова смотрит на Кирнана. – Активируйте ключ, и я покажу вам перемещения, хотя мы прошли в соседнюю комнату для двух из них. Координаты и даты очень просты. 11 сентября, 8:45 утра, Восточный стандарт. Просто отрегулируйте часовой пояс для каждого храма.
– Это ведь… – начинаю я.
Она кивает, заканчивая предложение:
– Когда первый самолет врезался в башни-близнецы 11 сентября. Да. Видимо, они не смогли устоять. Но это в некотором смысле облегчает задачу, поскольку все происходит в один и тот же момент, у них не будет времени связаться с другими храмами, чтобы предупредить их.
Кирнан проводит рукой по передней панели устройства, в котором находится ключ, и я обнаруживаю еще одно отличие. Обычно, когда выводят стабильную точку, только человек, держащий ключ, может видеть ее местоположение. Даже если в комнате есть другие люди с геном, это шоу одного зрителя. На этот раз я вижу небольшие лучи света, исходящие от ключа. Думаю, это было бы необходимо, если бы перемещались двое человек…
– Что, если переместиться должны два человека, но лишь один моргает? – спрашиваю я. – Или один держит медальон?
– Если человек, держащий устройство, в тесном контакте со вторым путешественником, он все равно переместится, – говорит другая-Кейт, ее глаза скользят вниз к синякам на руке. – Но в этом случае побочные эффекты усиливаются. Думаю, у мозга меньше шансов… акклиматизироваться к месту, так как нет визуального эффекта. Это дезориентирует. Никто не делает этого дважды, поверь мне.
– Подвинь этот стул сюда, чтобы тебе было видно, – говорит Кирнан, кивая на пространство справа от себя. – Или… эм… – Он смотрит на меня, потом снова на свою-Кейт. – Может быть, с другой стороны кровати будет лучше видно.
Не будет. У другой-Кейт только одна свободная рука, поэтому ему придется перегнуться через нее, чтобы мы все втроем могли видеть. Но он явно чувствует себя неловко из-за того, что находится слишком близко ко мне в ее присутствии. Я вспоминаю, как мы вдвоем стояли возле его хижины в тот день, когда его подстрелили в Копенгагене, и мои руки были в его волосах, а ноги обвивали его талию. Горячий румянец подступает к моим щекам, и я без лишних слов подтаскиваю стул к другой стороне больничной койки.
Кирнан выводит первое местоположение, и теперь я вижу небольшую аудиторию. Я инстинктивно резко бросаю взгляд влево, чтобы сдвинуть картинку, но вид смещается вниз, к этим разноцветным пятнышкам, мерцающим на деревянном полу, а затем снова вверх, вправо. И тут я понимаю, что ключ реагирует не на меня, а на Кирнана, поскольку именно он держит устройство.
В поле зрения появляется белая вспышка. Это платье другой-Кейт… то, что сейчас надето на ней, или же его точная копия.
– Как давно это было для тебя?
– Три дня. Думаю. Трудно уследить, когда… – она тихонько хихикает. – Забудь. Ты и сама все понимаешь. В общем, это первое перемещение было в Сидней.
Дисплей показывает, как она и Конвелл подходят к женщине средних лет, одетой в серое платье с длинным церковным шарфом из золотой парчи, похожим на тот, что я видела у самого Конвелла в храме. Сейчас на нем его нет, поэтому, наверное, такие носят только шесть региональных представителей храма.
– Это Джанин, – говорит Кирнан. – Региональный представитель Восточной Азии.
Симпатичная женщина с темными волосами и бледной кожей. Она, между прочим, похожа на Сола и… кого-то еще, но я не могу точно определить. Она нервно улыбается и ведет их к дверному проему.
– Остальные представители ждали нас в главной часовне, – говорит другая-Кейт. – Их было около сорока человек. Конвелл сказал несколько слов, предположительно, от имени брата Кира, а затем я начала «Символ Веры». После этого я благословила флаконы. Они в этом круглом держателе, который, я почти уверена, на деле является подносом для причастия. В общем, я произношу строчку из «Книги Пророчеств»: «Мы очищаем Землю, чтобы обрести милосердие». И затем мы уходим.
Она показывает нам остальные четыре перемещения. А еще мы заглядываем в то, которое она еще не совершила – в храме на Шестнадцатой улице, – только до того момента, как Конвелл и другая-Кейт прибывают в большой атриум рядом с книжным магазином. По-видимому, тот факт, что мы нашли ее, недостаточно изменил ситуацию, и она все равно продолжит намеченный курс и отправится в это путешествие с Конвеллом. Это очень нервирует. Мы быстро переходим к следующему путешествию.
Стабильная точка храма в Аддис-Абебе находится прямо в святилище. Представитель – высокая темнокожая женщина с коротко остриженными волосами. Ее наряд немного отличается от одежды других храмовников, а ключ ХРОНОСа висит на широкой золотой цепочке на шее. Цепь почти не видна на фоне стола служительницы, отчего кажется, будто ключ парит у нее перед грудью.
– Это Эдна, – говорит другая-Кейт. – С ней могут возникнуть проблемы не только потому, что она носит ключ, но и потому, что мне кажется, она на сто процентов согласна с Отбором.
– Ничего удивительного, – говорит Кирнан. – Пру убедила семерых детей историков приехать сюда и встретиться с Солом. Четверо из них тут же отвергли его как сумасшедшего, и мой отец в конце концов присоединился к ним, как только понял, с чем все это связано. Эдна и Патрик – это те два человека, которых Сол сумел убедить в своей идеологии.
– Чья дочь… – начинаю я.
– Эстер, – говорит другая-Кейт. – Изучала какую-то группу в Африке.
– Она дружила с Солом, – говорю я, не обращая внимания на ее раздражение из-за моего вмешательства. – Тейт упоминал о ней, говорил, что она была с Солом до того, как он начал встречаться с Кэтрин.
– Ну, по какой-то причине я не помню, чтобы Эдна или Патрик сомневались в Соле. И Эдна определенно предана Саймону. Тебе понадобится подкрепление. Она не станет верить всему, что ты ей скажешь.
– Тогда я не стану ее уговаривать. На самом деле я не думаю, что у нас вообще есть время для разговоров с кем-либо из этих людей, если Саймон скоро вернется. Я отправлюсь туда с пистолетом и скажу им, чтобы они отдали флаконы, или буду стрелять.
– Ух ты, – говорит другая-Кейт, придвигаясь ближе к Кирнану. – Ты не говорил мне, что другая-Кейт любит пострелять.
Я буквально слышу заглавные буквы и дефис, когда она произносит это имя. Мне хочется закричать: «Нет! Ты ДРУГАЯ-Кейт, а не я».
Но я сдерживаюсь.
– Нет, не люблю. Просто я реалистка.
– А если они не отдадут их? – спрашивает Кирнан. – После того, как ты им пригрозишь?
– Тогда… ну, тогда я стреляю, – говорю я не очень уверенно, и он раздражающе выдыхает, будто не верит мне. – Нет, Кирнан. Мне это не нравится. Я, наверное, буду колебаться. Но я это сделаю. Ты знаешь, что сделаю. Разве у меня есть выбор?
– И потом ты просто сваливаешь из храма, целясь в них и держа этот поднос, у которого, кстати, нет крышки, так что тебе придется держать его ровно и каким-то образом все еще иметь обе руки свободными, чтобы использовать ключ? – он качает головой. – Нам понадобятся два человека.
– Сколько прыжков ты еще можешь сделать сегодня, Кирнан? – Другая-Кейт задает этот вопрос как раз в тот момент, когда я открываю рот, чтобы задать его, хотя я бы не добавила «Кирнан» в конце.
– Это не особенно длинные перемещения, – говорит он, – но… два. Наверное.
– Тогда мне придется отправиться в несколько из них, – говорит она, качая головой, когда Кирнан начинает протестовать. – У тебя есть идея получше? Найди какой-нибудь способ освободить меня от этих наручников.
– Нет, – говорит Джун с порога. – У меня нет ничего, что могло бы разомкнуть эти наручники или повредить кровать, и я даже представить себе не могу, что случится, если ты попытаешься потянуть за собой что-то такое большое. И ты должна быть здесь на случай, если вернется Саймон или Конвелл.
– Я думал, ты присматриваешь за Пру, – говорит Кирнан.
– Она ставит в стойло Вайлдфаера. Я отправлюсь с Кейт в эти перемещения. Джанин отдаст мне флаконы. Думаю, что она отдала бы их кому угодно, лишь бы не участвовать в этом деле. Мне, скорее всего, удастся убедить Джозефа, представителя в Рио, и Бернарда – и у них нет ключей. Но Эдна и Мартин не сдадутся без боя, и у них будет охрана.
Другая-Кейт кивает:
– Эдна, точно. Храм в Аддис-Абебе был единственным, где я видела вооруженную охрану. Мартин был в Нью-Дели, и я не видела никого с оружием, но они могли спрятаться.
– Но даже в перемещениях без охраны будут наблюдатели, – говорит Кирнан. – Другие представители.
Джун пожимает плечами:
– Они не будут вооружены. А рядовой состав благоговеет перед каждым, кто может появиться и исчезнуть с ключом, так что у нас будет пара секунд.
Я бросаю на Кирнана очень обеспокоенный взгляд. Он задает тактические вопросы, в то время как гораздо более важный для меня вопрос заключается в том, почему мы вообще должны доверять Джун.