Осколки времени
Часть 49 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Здесь поблизости есть ключ. Огни си…
Мое сердце замирает. Пру видит ключи зелеными. Я притворно кашляю, чтобы дать себе секунду подумать, как перефразировать:
– Огни сильно размыты, но они того же оттенка зеленого.
– Эти? – Тейт смотрит на световые полосы.
– Да. Мы должны проверить ту маленькую дверь. Я не могу сказать наверняка, но похоже, что там, в нижнем углу, пробивается точечка света.
Он присаживается на корточки, разглядывая дверь, а потом снова смотрит на меня. На его лице читается… ревность?
– Вот видишь! Вот о чем я говорю. Эти огни кажутся мне бледно-желтыми, как и половина других огней в этом здании. Или в большинстве других зданий. Кто бы ни установил мои данные…
Тейт внезапно встает и хватает меня за подбородок, поворачивая правую сторону моего лица к себе. Его пальцы скользят по шраму вдоль моего подбородка:
– Что это?
Я нанесла довольно толстый слой косметики, но учитывая, что прошло по меньшей мере восемь часов, которые я провела, потея как свинья в дурацком юваподе, я предполагаю, что он стерся.
– Ничего особенного. Это случайность, давно было.
Судя по выражению его лица, он на это не купился. Я напрягаюсь, готовая бежать или драться, уверенная, что моя личность раскрыта. К сожалению, я сомневаюсь, что борьба или бегство помогут мне против этого парня.
– Вот мерзавец! – Его кулак соединяется с полосой света, которая, очевидно, сделана не из мягкого материала, потому что она не огибает костяшки его пальцев. Но и не трескается, и Тейт раздраженно трясет рукой, отдергивая ее назад. – Я же говорил тебе, что если он снова причинит тебе боль, ты должна убить его, Пру. Я не должен был слушать Кэмпбелла. Если бы ты осталась здесь, Сол не смог бы тебя тронуть. Он бы остался там, в Темной Эпохе, застряв навсегда.
Мне трудно представить себе 2024 год как Темную Эпоху, но он искренне сердится, и я снова замечаю сходство с Саймоном – небольшое, но оно определенно есть. Тейт протягивает руку и прижимает меня к своей груди, держа слишком крепко.
– Давай просто уйдем, – наконец говорит он. – Мы узнаем у Кэмпбелла все, что сможем, и на обратном пути захватим все, что находится в этой комнате. Я хочу покончить с этим и убраться отсюда к чертовой матери.
Когда мы добираемся до конца коридора, Тейт прижимает руку к стене, и большая дверь скользит вверх. По ту сторону никого нет, но откуда-то из глубины квартиры доносится лай.
– Кэмпбелл? – говорит Тейт, когда мы заходим внутрь, в большую комнату с одним окном, которое огибает ее с трех сторон. Здесь нет занавесок. И нет крыши, если уж на то пошло, и у меня возникает ощущение, что то, что я вижу над собой, – это настоящее небо, а не его копия, как в зоне отдыха внизу.
Из окон открывается удручающий вид на разрушенные здания, мимо которых мы бежали прошлой ночью. Вдалеке я вижу несколько знакомых объектов. Памятник Вашингтону все еще на месте, а чуть ближе к нам – Белый дом. Вопреки утверждению Кирнана о Вашингтоне в предыдущей временной линии, вокруг нас сейчас в основном засушливые земли, хотя здесь больше луж, разбросанных тут и там, чем было тогда, когда мы с Треем рассматривали вид с крыши отеля.
Я все еще не знаю точно, где находится этот клуб, но достопримечательности помогают мне немного сориентироваться. Думаю, мы находимся где-то между Метро-Центр и Макферсона-сквер. Конечно, этих станций (да и всего метро) в будущем Кэтрин не существовало. Я не знаю, существует ли оно здесь или нет, но это подтверждает мои прежние подозрения, что это здание находится рядом с тем местом, где должна была находиться штаб-квартира ХРОНОСа, основываясь как на памяти Кэтрин, так и на информации из Википедии Будущего Делии и Эйбела.
Что касается самой квартиры, то она напоминает мне комнату, которую я видела в ключе, когда заметила Кэмпбелла и крылатую девушку. Темные панели на внутренней стене слева от меня и тяжелая старинная (или, по крайней мере, выглядящая старинной) мебель и ковер кажутся странно неуместными рядом с панорамным и не особенно приятным видом справа.
Один сегмент панели скользит вверх, и к нам выкатывается толстый доберман. Я мгновенно напрягаюсь, когда он начинает обнюхивать меня, и еще больше, когда он вяло рычит. Однако те немногие зубы, которые он обнажил, настолько изношены, что я не думаю, что они могли бы причинить большой вред, даже если бы у него была энергия укусить. Он переходит к обнюхиванию Тейта.
– Отстань, чудище! – Слова звучат резко, но в голосе Тейта нет злости. Короткий собачий хвост слабо машет в знак приветствия, прежде чем пес ковыляет к мягкому коврику на полу и плюхается на него.
По-прежнему никаких следов Кэмпбелла. Тейт снова окликает его. Нет ответа.
Он чертыхается и говорит чуть громче:
– Кэмпбелл! Выходи. Нам нужно поговорить, и у нас не так много времени.
Из соседней комнаты доносится долгий протяжный звук, нечто среднее между храпом и стоном. Кажется, это выводит Тейта из себя, потому что он снова чертыхается и бросается к двери, скрываясь из виду.
– Ты хочешь все исправить? – Его голос звучит так громко, даже из другой комнаты, что я вздрагиваю. – У нас будет еще один шанс, если ты поднимешь свою жирную задницу и поможешь нам. Или ты собираешься лежать здесь, обливаясь кровью, и позволять Солу снова издеваться над тобой?
Послышался ответ, но я не могу его разобрать. Тейт что-то кричит ему. В то время как большинство ругательств, похоже, остались неизменными за эти столетия, некоторые оскорбления, которыми они перебрасываются, по-видимому, эволюционировали.
Тейт выглядывает из-за угла двери:
– Мне нужна небольшая помощь.
Я неохотно вхожу, понятия не имея, что меня ждет там. Центр комнаты занимает кровать в виде платформы, какую я видела в доме пожилой пары. В одной из стен есть белая дверь, похожая на ювапод.
Все кажется очень тусклым после яркого света соседней комнаты. Кэмпбелл распластался на животе поперек кровати. Его халат распахнут, открывая вид на то, что выглядит как пара плавок. Он все время хватается за прозрачную трубку, идущую от розетки в стене к его предплечью.
– Подожди минутку, – говорит Тейт, шлепая его по руке. – Я хорошенько встряхну тебя, прежде чем ты отключишься. Пру, не могла бы ты принести тряпку из уборной?
Я растерянно оглядываюсь по сторонам.
– Вон там, – говорит он, кивая в сторону двери, и его голос ясно подчеркивает, что я должна знать, где у них находится уборная.
Я машу рукой перед сенсором, установленным рядом с дверью, и она плавно открывается. На самом деле это довольно похоже на те ванные комнаты, к которым я привыкла, за исключением того, что здесь есть еще одна внутренняя дверь, похожая на капсулу. На полке у задней стены лежит стопка тряпок. Я хватаю одну и смачиваю ее в раковине. Она не очень напоминает полотенце, но, надеюсь, подойдет.
Не знаю, как именно Тейт встряхнул Кэмпбелла, но похоже, это сработало. Я протягиваю ему влажную тряпку и возвращаюсь в главную комнату. Спустя несколько минут они выходят следом. Кэмпбелл все еще в халате, но под него он надел шорты. Его ноги выглядят слишком тонкими для его тела, почти как палочки эскимо, и он, очевидно, не потрудился заказать услугу восстановления волос из меню ювапода, потому что его линия волос отступила так далеко, что ее даже не видно спереди. Те волосы, что у него есть, висят темными, жирными прядями вокруг его ушей. Он держит в руке стакан с чем-то зеленым – почти такого же оттенка, как мой ополаскиватель для рта. Второй рукой он прикрывает лоб, защищая глаза от солнца. Он плюхается на один из диванов рядом с Киром, который свернулся калачиком на своей циновке и храпит.
– Потушить свет на тридцать процентов.
Потолок тускнеет, но окна кажутся мне почти такими же. Очевидно, и Кэмпбеллу тоже. Он хмуро смотрит на залитый солнцем день, бросая в окно взгляд, который Шарлейн называет «вонючим».
Примерно через тридцать секунд тем же взглядом он смотрит на меня.
– Ты пришла посмотреть на свою работу, чтобы потом отчитаться перед папашей, маленькая подлая сучка? – Голос Кэмпбелла звучит невнятно и устало, создавая странный контраст с ядом в его словах. Он потягивает зеленую жидкость и ждет моего ответа.
– Нет. Я пришла, чтобы попытаться исправить…
– О да. Исправить это. Разве не это она говорила нам, когда мы помогли ей достать ключи, Поулсен? «Я могу исправить это, я могу снова запустить ХРОНОС, я могу вернуть твой клуб, я могу снова все исправить». Все это ложь… ну, думаю, что клуб вернулся, но он точно не мой. Даже эта комната не моя. Принадлежит собаке.
В конце раздается смех, короткий и горький.
– Я не должен был помогать тебе вернуться, – говорит он, глядя на остатки Вашингтона. – И тогда ты застряла бы не в своем времени. Ты была бы рыбой, выброшенной на сушу, ошибкой, ты, а не я. Или, что еще лучше, Тейт должен был оставить тебя в тех обломках.
– Заткнись, Морген. Мы не делали ей никаких одолжений, когда помогли ей вернуться. И ты это знал. Я тоже знал. – Тейт оборачивается и грустно улыбается мне, прежде чем снова посмотреть на Кэмпбелла. – Я извинился за это, когда она вернулась. Как только мы узнали, что Сол играет такую же важную роль, как и Кэтрин…
– Нет.
Они оба смотрят на меня так, словно у меня выросла еще одна голова. Может быть, это будет ошибкой, но я устала от того, что имя Кэтрин смешиваю с грязью. Каждый раз, когда Тейт говорит о ней, я представляю ее лицо на каком-нибудь голографическом плакате двадцать четвертого века с надписью «В розыске». И я думаю, что мне будет легче, если они оба поймут, что именно Сол был ответственен за уничтожение ХРОНОСа. За уничтожение целого мира, каким они его помнили.
– Это был Сол, а не Кэтрин. Сол ее подставил. Улики были подброшены. Она только недавно узнала, что он задумал, и…
Тейт немного ошеломлен:
– Ты уверена в этом? Расследование было довольно тщательным.
Кэмпбелл смеется:
– Тщательным и неопровержимым. Они получили признание. – Он откидывает голову на спинку стула и смотрит на меня сквозь едва приоткрытые веки, но я все равно чувствую, как он пристально наблюдает за мной. – Отпечатки пальцев Кэтрин и ДНК на футляре, где хранилось устройство. На ленте вокруг головы Анджело.
– И ты хочешь сказать, что улики не могли быть подделаны? – Я задаю этот вопрос Тейту, а не Кэмпбеллу. Его пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя неловко, и мне очень не нравится смотреть на него. – Сол не мог их подделать?
– Сол… – Тейт пожимает плечами. – Да, может быть.
– Вы ведь знали Кэтрин, не так ли? Неужели ты думаешь, что она была способна на что-то подобное?
Тейт склонил голову набок, как будто обдумывая мои слова:
– Твоя мать была более чем немного неуравновешенной, когда дело касалось Сола. Ты бы видела ее на новогодней вечеринке. Этот историк Второй мировой войны, Эдриен. Она начала приставать к Солу, когда Кэтрин вышла из комнаты. Как только Кэтрин вошла и застала их вместе, пришлось вмешаться мне и еще двум парням, чтобы увести ее оттуда. Я думал, что она раздерет Эдриен горло.
Одна часть этой истории не соответствует версии, которую я слышала от Эдриен. Я думаю, что Тейт немного перепутал, кто из них приставал к кому. Я решаю не настаивать на этом, решив придерживаться главной темы.
– Ревность – это одно. Я говорю о массовых убийствах. Разве она бросила бы себя беременную в прошлое? Если она была так без ума от Сола и просто хотела заполучить его, разве она не спланировала бы это на какое-нибудь перемещение, куда они отправились бы вместе?
Он обдумывает это и затем кивает:
– Возможно.
Кэмпбелл опрокидывает в себя остатки напитка.
– Да какая, к черту, разница? Как я уже сказал, доказательства были неопровержимы. Следователям нужен был преступник, и Сол дал им готового убийцу. Но он также дал толчок делу против внесения изменений, и я серьезно сомневаюсь, что это было частью его плана. Никаких больше генетических вмешательств, никакого ХРОНОСа, все так, как задумала природа.
Он плюет, к счастью, в свой стакан, но это все равно выглядит отвратительно.
– Вся эта чепуха о счастье, которую слабые используют, чтобы связать сильных. Бедные используют, чтобы связать богатых.
Тейт пристально смотрит на него.
– Так… ты с самого начала знал, что это был Сол? Даже до того, как начала всплывать эта история с киристами? Все это время?
– И что с того? – Речь Кэмпбелла, которая была невнятной и неразборчивой всего несколько минут назад, становится все более четкой, заставляя меня задуматься, что же было в его стакане. Или, может быть, это Тейт так сильно его встряхнул.
– Ты позволил ей поверить во все улики против Кэтрин, зная, что они ложные? Зная, что ты… нет, поскольку ты втянул в это и меня, зная, что мы посылаем шестнадцатилетнюю девочку в руки человека, ответственного за убийство большей части людей ХРОНОСа? Вместо того чтобы отправить ее назад, в свое время?
– Да. Потому она могла бы стать полезной.
– Но какой ценой? – спрашивает Тейт.
– Ох, дай мне передохнуть. Ты бы отправил ее в любом случае, если бы думал, что она сможет вернуть тебе твою драгоценную работу. Все это нытье о том, что тебе здесь не место, о том, что ты был создан для давно минувших времен.
Это, видимо, задевает за живое, потому что Тейт встает и делает угрожающий шаг в сторону старика:
– Нет. Я бы не стал. Мне следовало бы свернуть тебе шею за то, что ты солгал мне, за то, что солгал нам.