Осколки прошлого
Часть 7 из 87 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Энди знала, что это неправда, потому что Лора до сих пор приходила в себя после анестезии.
— Детективы, если… — начал Гордон.
— Вы ее папочка или ее чертов адвокат? — с вызовом поинтересовался Уилкс. — Потому что мы можем убрать вас…
Гордон встал. Он был по крайней мере на тридцать сантиметров выше Уилкса.
— Представьте себе, я действительно адвокат, мистер Уилкс, и я могу либо просветить вас по поводу конституционного права моей дочери отказаться от этого допроса, либо подать письменную жалобу вашему начальству.
Энди видела, как глаза Уилкса забегали из стороны в сторону, а рот дернулся от мучительного желания поставить Гордона на место.
— Брэнт, иди пройдись, — сказала Палаццоло.
Уилкс не сдвинулся с места.
— Ну же, Брэнт. Встретимся в кафетерии. Возьми себе что-либо поесть.
Уилкс зыркнул на Гордона, как некастрированный питбуль, прежде чем отступить.
— Мистер Оливер, — продолжила Палаццоло, — я понимаю, что вашей дочери через многое пришлось сегодня пройти, но, хотя Саванну и не назовешь тихим городком, к тройным убийствам мы тут не привыкли. Нам действительно нужно зафиксировать показания вашей дочери. Нам нужно понять, что произошло.
— Двойным убийствам, — поправил Гордон.
— Верно. — На несколько мгновений Палаццоло задумалась, но потом заговорила снова: — Мы не могли бы присесть? — Она примирительно улыбнулась Энди. — Я тоже сегодня работала в ночную смену. Восемнадцать часов на ногах, и конца-краю этому не видно. — Она пододвинула к ней стул, прежде чем Гордон успел остановить ее. — Послушайте, давайте я расскажу вам о том, что знаю я, а потом, если Андреа захочет, она расскажет мне, что знает она. Или нет. В любом случае вы получите представление о том, как это видим мы. — Она указала на третий стул. Это хорошее предложение, мистер Оливер. Надеюсь, вы согласитесь его принять.
Энди подняла глаза на отца. Тройное убийство? Двое раненых? Почему возникало такое ощущение, что они не относят Лору к числу пострадавших?
— Мистер Оливер? — Палаццоло постучала по спинке своего стула, но не села. — Ну так что?
Гордон посмотрел на Энди.
Она видела этот взгляд тысячу раз. Помни, что я тебе говорил.
Энди кивнула. В чем в чем, а в том, чтобы держать язык за зубами, она была хороша.
— Отлично. — Палаццоло села на стул, громко кряхтя.
Гордон слегка отодвинул Энди назад, чтобы только он сидел прямо напротив Палаццоло.
— Так. — Палаццоло достала свой блокнот, но не ручку. Она пролистнула страницы. — Имя стрелка́ — Джона Ли Хелсингер. Восемнадцать лет. Старшая школа. Принят досрочно в Университет штата Флорида. Молодая девушка — это Шелли Энн Барнард. Она была в дайнере со своей матерью, Элизабет Леоной Барнард, Бетси. Джона Ли Хелсингер — парень, вернее, бывший парень Шелли. Его отец говорит, что Шелли порвала с Хелсингером две недели назад. Хотела сделать это до того, как уехать в колледж в следующем месяце. Он воспринял это не очень хорошо.
Гордон прочистил горло.
— Это еще мягко сказано.
Она кивнула, проигнорировав его сарказм.
— К сожалению, правоохранительные органы сталкиваются с множеством таких случаев каждый год. Мы знаем, что массовые убийства обычно не происходят под воздействием момента. Это хорошо спланированные, хорошо организованные операции, мысль о которых обычно созревает в мозгу убийцы до тех пор, пока что-то — событие вроде расставания или надвигающиеся перемены в жизни вроде поступления в колледж — не срабатывает как стартовый механизм для осуществления плана. Первой жертвой обычно становится особо близкая женщина, поэтому для нас стало облегчением узнать, что матери Хелсингера этим утром не было в городе. Бизнес в Чарльстоне. Но то, как Хелсингер был одет — черная шляпа, жилет и кобура, купленные на «Амазоне» полгода назад, — свидетельствует о том, что он очень тщательно продумал, как все будет происходить. Искрой послужило расставание с Шелли, но сама идея, сама задумка жила у него в голове месяцами.
Массовые убийства.
Эти два слова метались у Энди в голове.
— Все жертвы женщины? — спросил Гордон.
— В дайнере сидел мужчина. Ему в глаз угодил осколок. Не знаю, потеряет он его или нет. Глаз. — Она вернулась к Джоне Хелсингеру. — Что мы еще знаем о массовых убийствах, так это что преступники обычно размещают в своих домах взрывные устройства для достижения максимального числа жертв. Поэтому мы вызвали отряд саперов от штата, чтобы они зачистили спальню Хелсингера, прежде чем мы туда зайдем. К дверной ручке оказалась приделана самодельная бомба. Но он ее неправильно установил. Видимо, вычитал инструкцию в интернете. Слава богу, она не взорвалась.
Энди открыла рот, чтобы вдохнуть. Она стояла лицом к лицу с этим парнем. Он почти убил Лору. Почти убил Энди. Стрелял в людей. Пытался кого-то взорвать.
Он, наверное, ходил в старшую школу Белль-Айла — ту же самую, что и Энди.
— Хелсингер, — произнес Гордон. — Фамилия кажется знакомой.
— Да, эту семью хорошо знают в округе Бибб. Как бы то ни было…
— Хорошо знают, — повторил Гордон, и эти два слова имели какой-то вес, хотя для Энди оставалось загадкой — какой.
Палаццоло, очевидно, уловила их скрытый смысл. Она на секунду поймала взгляд Гордона и продолжила:
— Как бы то ни было, Джона Хелсингер оставил на кровати несколько школьных тетрадей. По большей части они были заполнены рисунками. Жутковатые картинки, всякие отталкивающие штуки. У него было еще четыре пистолета, полуавтоматическая винтовка и дробовик, но он выбрал именно шестизарядный револьвер и нож не без причины. Мы думаем, что знаем эту причину. На его компьютере была папка под названием «Смертельный план» с двумя текстовыми документами и одним изображением.
Энди почувствовала, как по ее телу прокатилась крупная дрожь. Когда она прошлым вечером собиралась на работу, Джона Хелсингер, вероятно, лежал в своей постели и морально готовился к массовому убийству.
— На изображении был схематический рисунок дайнера. Такие обычно делают архитекторы в специальных программах. В одном из документов была временна́я шкала, расписанная точно по пунктам: во столько-то проснуться, во столько-то принять душ, почистить пистолет там-то, заправить машину тут-то. Второй документ содержал что-то вроде дневниковой записи, где Хелсингер рассказывал, как и почему все должно произойти. — Она снова обратилась к своему блокноту. — Первыми мишенями должны были стать Шелли и ее мать. По всей видимости, у них была договоренность обедать каждый понедельник в «Райз-энд-Дайн». Мистер Барнард сказал нам, что обеденный перерыв — это время, которое его жена и его дочь решили проводить вместе до конца лета, до колледжа.
— Был тем временем, которое они решили проводить вместе, — пробормотал Гордон, потому что теперь все в жизнях этих двух женщин перешло в прошедшее время.
— Был. Да. Хелсингер планировал убить их обеих. Он винил ее мать в разрыве. Он записал в дневнике, что это все Бетси, что она всегда давила на Шелли и тому подобное. Бред сумасшедшего. Это неважно, поскольку мы все понимаем, что это вина Джоны Хелсингера, верно?
— Верно, — отозвался Гордон с твердостью в голосе.
Палаццоло снова многозначительно задержала на нем взгляд, прежде чем опять обратиться к своим записям.
— Вот какой у него был план: после убийства Бетси и Шелли Хелсингер собирался взять в заложники всех, кто остался в дайнере. У него было отмечено время — 1:16, не реальное время, а скорее отметка по таймингу. — Она посмотрела на Энди, потом на Гордона. — Видите ли, мы предполагаем, что он сделал пробный заплыв. На прошлой неделе, примерно в то же самое время, когда произошло сегодняшнее нападение, кто-то кинул камень в панорамное окно, выходящее на набережную. Мы ждем видеоматериалов от охраны. Инцидент зарегистрировали как попытку ограбления. Первый коп из торгового центра оказался на месте примерно через одну минуту шестнадцать секунд.
Копы в торговых центрах были не обычными охранниками, а полицейскими, которые, будучи не при исполнении, работали на дорогие магазины. Энди видела у них оружие, но никогда не придавала этому значения.
Палаццо продолжила свой рассказ:
— Согласно предполагаемой временно́й шкале Хелсингера, он должен был застрелить еще как минимум одного случайного посетителя, чтобы продемонстрировать копам, что он настроен серьезно. А потом он собирался дать себя застрелить. Хелсингер, вероятно, подумал, что его план выполняется с опережением, когда увидел вашу форму и решил, что вы из правоохранительных органов. — Теперь Палаццоло обращалась непосредственно к Энди: — Из показаний остальных свидетелей мы поняли, что он хотел, чтобы вы застрелили его. Самоубийство руками копа.
Только Энди не была копом.
Вставай! Делай свою работу!
Это Хелсингер прокричал Энди.
А потом мать Энди сказала: «Застрели меня».
— Он и правда плохой парень. Был плохим парнем. Этот пацан, Хелсингер. — Палаццоло была по-прежнему сфокусирована на Энди. — Мы нашли в его записях все. Он очень тщательно спланировал это дело. Он знал, что будет убивать людей. И надеялся, что будут еще жертвы, когда дверь в его спальню откроют. Он напичкал бомбу шурупами и гвоздями. Если бы провода не были закреплены на самом кончике дверной ручки, то весь дом оказался бы стерт с лица земли вместе с теми, кому довелось оказаться внутри. Мы в радиусе двух кварталов находили бы гвозди, воткнувшиеся бог знает во что или в кого.
Энди хотела кивнуть, но почувствовала, что совершенно обездвижена. Шурупы и гвозди, летящие в разные стороны. Что нужно чувствовать, чтобы соорудить такое устройство и начинить его дополнительными поражающими элементами в надежде, что они покалечат или убьют людей?
— Вам повезло, — сказала Палаццоло Энди. — Если бы вашей мамы там не оказалось, он бы вас убил. Он был действительно плохим парнем.
Энди чувствовала, что женщина смотрит на нее, но не отрывала взгляда от пола.
Плохой парень.
Палаццоло повторяла эту фразу, словно то, что Хелсингер мертв, было в порядке вещей. Словно он получил то, что заслуживал. Словно то, что сделала Лора, было совершенно оправданно и справедливо, потому что Джона Ли Хелсингер был плохим парнем.
Энди работала в полицейском участке. Бо́льшая часть тех, кого убивали копы, попадали в категорию плохих парней, но все же она никогда не слышала, чтобы кто-то из детективов так упорно мусолил тот факт, что убитый был плохим парнем.
— Мистер Оливер, — Палаццоло повернулась к Гордону, — у вашей жены была какая-то военная подготовка?
Гордон не ответил.
— Биография у нее довольно невыразительная, — сказала Палаццоло. — Она снова принялась листать блокнот. — Родилась в Провиденсе, штат Род-Айленд. Посещала Университет Род-Айленда. Получила магистерскую и кандидатскую степени в Университете Джорджии. Живет в Белль-Айл двадцать восемь лет. Ипотека за дом полностью выплачена, с чем я вас поздравляю. Она могла бы продать его за целую кучу денег — но, как я понимаю, уезжать отсюда ей особо некуда. Один брак, один развод. Никаких больших задолженностей или кредитов. Счета оплачивает в срок. Никогда не покидала страну. Получила штраф за неправильную парковку три года назад и оплатила его онлайн. Она, должно быть, одна из первых, кто приобрел здесь недвижимость. — Палаццоло повернулась к Энди: — Вы здесь выросли, верно?
Энди молча уставилась на женщину. У нее была родинка рядом с ухом, прямо под челюстью.
— Вы учились в школе здесь, на полуострове, а потом в Колледже искусств и дизайна в Саванне?
Энди провела первые два года жизни в Атенсе, штат Джорджия; Лора тогда заканчивала свою кандидатскую диссертацию. Но единственное, что Энди помнила о времени, связанном с Университетом Джорджии, — как ее пугал соседский длиннохвостый попугай.
— Мисс Оливер. — Голос Палаццоло звучал напряженно. Она явно привыкла к тому, что на ее вопросы отвечают. — Ваша мать когда-либо посещала занятия по самообороне?
Энди внимательно изучала родинку. Из нее торчало несколько коротких волосков.
— Йога? Пилатес? Тай-чи? — Палаццоло подождала. Подождала еще. Потом закрыла свой блокнот. Положила его обратно в карман. Полезла в другой. Достала оттуда телефон. Потыкала в экран. — Я показываю вам это, потому что это уже есть в новостях. — Она провела пальцем по экрану. — Один из постоянных посетителей решил, что важнее заснять все на камеру, чем позвонить 911 или убежать.
Она развернула телефон. Видео стояло на паузе. Джона Хелсингер стоял у входа в дайнер. Нижняя часть его тела была скрыта за мусорным баком. Торговый центр за его спиной казался пустым. По ракурсу съемки Энди поняла, что запись сделала не официантка, которая стояла позади. Она подумала, не мужчина ли это с газетой. Телефон был прислонен к подставке с солью и перцем, как будто кто-то пытался скрыть, что он записывает на камеру странного пацана, одетого как злодей из фильмов с Джоном Уэйном.
Объективно, шляпа Хелсингера выглядела смешно. Она была слишком велика для его головы, верхушка стояла торчком, а полы были выгнуты почти что комично.
Энди тоже могла бы его заснять.
Палаццоло сказала:
— Тут все довольно жестко. В новостях некоторые моменты замазали. Вы готовы? — Она обращалась к Гордону, потому что Энди, очевидно, уже это видела.
Гордон пригладил усы большим и указательным пальцами, раздумывая над вопросом. Энди знала, что он сможет это выдержать. Он скорее спрашивал себя, действительно ли он хочет это увидеть.
Наконец он решился:
— Да.
Палаццоло скользнула пальцем по краю экрана и запустила воспроизведение.
— Детективы, если… — начал Гордон.
— Вы ее папочка или ее чертов адвокат? — с вызовом поинтересовался Уилкс. — Потому что мы можем убрать вас…
Гордон встал. Он был по крайней мере на тридцать сантиметров выше Уилкса.
— Представьте себе, я действительно адвокат, мистер Уилкс, и я могу либо просветить вас по поводу конституционного права моей дочери отказаться от этого допроса, либо подать письменную жалобу вашему начальству.
Энди видела, как глаза Уилкса забегали из стороны в сторону, а рот дернулся от мучительного желания поставить Гордона на место.
— Брэнт, иди пройдись, — сказала Палаццоло.
Уилкс не сдвинулся с места.
— Ну же, Брэнт. Встретимся в кафетерии. Возьми себе что-либо поесть.
Уилкс зыркнул на Гордона, как некастрированный питбуль, прежде чем отступить.
— Мистер Оливер, — продолжила Палаццоло, — я понимаю, что вашей дочери через многое пришлось сегодня пройти, но, хотя Саванну и не назовешь тихим городком, к тройным убийствам мы тут не привыкли. Нам действительно нужно зафиксировать показания вашей дочери. Нам нужно понять, что произошло.
— Двойным убийствам, — поправил Гордон.
— Верно. — На несколько мгновений Палаццоло задумалась, но потом заговорила снова: — Мы не могли бы присесть? — Она примирительно улыбнулась Энди. — Я тоже сегодня работала в ночную смену. Восемнадцать часов на ногах, и конца-краю этому не видно. — Она пододвинула к ней стул, прежде чем Гордон успел остановить ее. — Послушайте, давайте я расскажу вам о том, что знаю я, а потом, если Андреа захочет, она расскажет мне, что знает она. Или нет. В любом случае вы получите представление о том, как это видим мы. — Она указала на третий стул. Это хорошее предложение, мистер Оливер. Надеюсь, вы согласитесь его принять.
Энди подняла глаза на отца. Тройное убийство? Двое раненых? Почему возникало такое ощущение, что они не относят Лору к числу пострадавших?
— Мистер Оливер? — Палаццоло постучала по спинке своего стула, но не села. — Ну так что?
Гордон посмотрел на Энди.
Она видела этот взгляд тысячу раз. Помни, что я тебе говорил.
Энди кивнула. В чем в чем, а в том, чтобы держать язык за зубами, она была хороша.
— Отлично. — Палаццоло села на стул, громко кряхтя.
Гордон слегка отодвинул Энди назад, чтобы только он сидел прямо напротив Палаццоло.
— Так. — Палаццоло достала свой блокнот, но не ручку. Она пролистнула страницы. — Имя стрелка́ — Джона Ли Хелсингер. Восемнадцать лет. Старшая школа. Принят досрочно в Университет штата Флорида. Молодая девушка — это Шелли Энн Барнард. Она была в дайнере со своей матерью, Элизабет Леоной Барнард, Бетси. Джона Ли Хелсингер — парень, вернее, бывший парень Шелли. Его отец говорит, что Шелли порвала с Хелсингером две недели назад. Хотела сделать это до того, как уехать в колледж в следующем месяце. Он воспринял это не очень хорошо.
Гордон прочистил горло.
— Это еще мягко сказано.
Она кивнула, проигнорировав его сарказм.
— К сожалению, правоохранительные органы сталкиваются с множеством таких случаев каждый год. Мы знаем, что массовые убийства обычно не происходят под воздействием момента. Это хорошо спланированные, хорошо организованные операции, мысль о которых обычно созревает в мозгу убийцы до тех пор, пока что-то — событие вроде расставания или надвигающиеся перемены в жизни вроде поступления в колледж — не срабатывает как стартовый механизм для осуществления плана. Первой жертвой обычно становится особо близкая женщина, поэтому для нас стало облегчением узнать, что матери Хелсингера этим утром не было в городе. Бизнес в Чарльстоне. Но то, как Хелсингер был одет — черная шляпа, жилет и кобура, купленные на «Амазоне» полгода назад, — свидетельствует о том, что он очень тщательно продумал, как все будет происходить. Искрой послужило расставание с Шелли, но сама идея, сама задумка жила у него в голове месяцами.
Массовые убийства.
Эти два слова метались у Энди в голове.
— Все жертвы женщины? — спросил Гордон.
— В дайнере сидел мужчина. Ему в глаз угодил осколок. Не знаю, потеряет он его или нет. Глаз. — Она вернулась к Джоне Хелсингеру. — Что мы еще знаем о массовых убийствах, так это что преступники обычно размещают в своих домах взрывные устройства для достижения максимального числа жертв. Поэтому мы вызвали отряд саперов от штата, чтобы они зачистили спальню Хелсингера, прежде чем мы туда зайдем. К дверной ручке оказалась приделана самодельная бомба. Но он ее неправильно установил. Видимо, вычитал инструкцию в интернете. Слава богу, она не взорвалась.
Энди открыла рот, чтобы вдохнуть. Она стояла лицом к лицу с этим парнем. Он почти убил Лору. Почти убил Энди. Стрелял в людей. Пытался кого-то взорвать.
Он, наверное, ходил в старшую школу Белль-Айла — ту же самую, что и Энди.
— Хелсингер, — произнес Гордон. — Фамилия кажется знакомой.
— Да, эту семью хорошо знают в округе Бибб. Как бы то ни было…
— Хорошо знают, — повторил Гордон, и эти два слова имели какой-то вес, хотя для Энди оставалось загадкой — какой.
Палаццоло, очевидно, уловила их скрытый смысл. Она на секунду поймала взгляд Гордона и продолжила:
— Как бы то ни было, Джона Хелсингер оставил на кровати несколько школьных тетрадей. По большей части они были заполнены рисунками. Жутковатые картинки, всякие отталкивающие штуки. У него было еще четыре пистолета, полуавтоматическая винтовка и дробовик, но он выбрал именно шестизарядный револьвер и нож не без причины. Мы думаем, что знаем эту причину. На его компьютере была папка под названием «Смертельный план» с двумя текстовыми документами и одним изображением.
Энди почувствовала, как по ее телу прокатилась крупная дрожь. Когда она прошлым вечером собиралась на работу, Джона Хелсингер, вероятно, лежал в своей постели и морально готовился к массовому убийству.
— На изображении был схематический рисунок дайнера. Такие обычно делают архитекторы в специальных программах. В одном из документов была временна́я шкала, расписанная точно по пунктам: во столько-то проснуться, во столько-то принять душ, почистить пистолет там-то, заправить машину тут-то. Второй документ содержал что-то вроде дневниковой записи, где Хелсингер рассказывал, как и почему все должно произойти. — Она снова обратилась к своему блокноту. — Первыми мишенями должны были стать Шелли и ее мать. По всей видимости, у них была договоренность обедать каждый понедельник в «Райз-энд-Дайн». Мистер Барнард сказал нам, что обеденный перерыв — это время, которое его жена и его дочь решили проводить вместе до конца лета, до колледжа.
— Был тем временем, которое они решили проводить вместе, — пробормотал Гордон, потому что теперь все в жизнях этих двух женщин перешло в прошедшее время.
— Был. Да. Хелсингер планировал убить их обеих. Он винил ее мать в разрыве. Он записал в дневнике, что это все Бетси, что она всегда давила на Шелли и тому подобное. Бред сумасшедшего. Это неважно, поскольку мы все понимаем, что это вина Джоны Хелсингера, верно?
— Верно, — отозвался Гордон с твердостью в голосе.
Палаццоло снова многозначительно задержала на нем взгляд, прежде чем опять обратиться к своим записям.
— Вот какой у него был план: после убийства Бетси и Шелли Хелсингер собирался взять в заложники всех, кто остался в дайнере. У него было отмечено время — 1:16, не реальное время, а скорее отметка по таймингу. — Она посмотрела на Энди, потом на Гордона. — Видите ли, мы предполагаем, что он сделал пробный заплыв. На прошлой неделе, примерно в то же самое время, когда произошло сегодняшнее нападение, кто-то кинул камень в панорамное окно, выходящее на набережную. Мы ждем видеоматериалов от охраны. Инцидент зарегистрировали как попытку ограбления. Первый коп из торгового центра оказался на месте примерно через одну минуту шестнадцать секунд.
Копы в торговых центрах были не обычными охранниками, а полицейскими, которые, будучи не при исполнении, работали на дорогие магазины. Энди видела у них оружие, но никогда не придавала этому значения.
Палаццо продолжила свой рассказ:
— Согласно предполагаемой временно́й шкале Хелсингера, он должен был застрелить еще как минимум одного случайного посетителя, чтобы продемонстрировать копам, что он настроен серьезно. А потом он собирался дать себя застрелить. Хелсингер, вероятно, подумал, что его план выполняется с опережением, когда увидел вашу форму и решил, что вы из правоохранительных органов. — Теперь Палаццоло обращалась непосредственно к Энди: — Из показаний остальных свидетелей мы поняли, что он хотел, чтобы вы застрелили его. Самоубийство руками копа.
Только Энди не была копом.
Вставай! Делай свою работу!
Это Хелсингер прокричал Энди.
А потом мать Энди сказала: «Застрели меня».
— Он и правда плохой парень. Был плохим парнем. Этот пацан, Хелсингер. — Палаццоло была по-прежнему сфокусирована на Энди. — Мы нашли в его записях все. Он очень тщательно спланировал это дело. Он знал, что будет убивать людей. И надеялся, что будут еще жертвы, когда дверь в его спальню откроют. Он напичкал бомбу шурупами и гвоздями. Если бы провода не были закреплены на самом кончике дверной ручки, то весь дом оказался бы стерт с лица земли вместе с теми, кому довелось оказаться внутри. Мы в радиусе двух кварталов находили бы гвозди, воткнувшиеся бог знает во что или в кого.
Энди хотела кивнуть, но почувствовала, что совершенно обездвижена. Шурупы и гвозди, летящие в разные стороны. Что нужно чувствовать, чтобы соорудить такое устройство и начинить его дополнительными поражающими элементами в надежде, что они покалечат или убьют людей?
— Вам повезло, — сказала Палаццоло Энди. — Если бы вашей мамы там не оказалось, он бы вас убил. Он был действительно плохим парнем.
Энди чувствовала, что женщина смотрит на нее, но не отрывала взгляда от пола.
Плохой парень.
Палаццоло повторяла эту фразу, словно то, что Хелсингер мертв, было в порядке вещей. Словно он получил то, что заслуживал. Словно то, что сделала Лора, было совершенно оправданно и справедливо, потому что Джона Ли Хелсингер был плохим парнем.
Энди работала в полицейском участке. Бо́льшая часть тех, кого убивали копы, попадали в категорию плохих парней, но все же она никогда не слышала, чтобы кто-то из детективов так упорно мусолил тот факт, что убитый был плохим парнем.
— Мистер Оливер, — Палаццоло повернулась к Гордону, — у вашей жены была какая-то военная подготовка?
Гордон не ответил.
— Биография у нее довольно невыразительная, — сказала Палаццоло. — Она снова принялась листать блокнот. — Родилась в Провиденсе, штат Род-Айленд. Посещала Университет Род-Айленда. Получила магистерскую и кандидатскую степени в Университете Джорджии. Живет в Белль-Айл двадцать восемь лет. Ипотека за дом полностью выплачена, с чем я вас поздравляю. Она могла бы продать его за целую кучу денег — но, как я понимаю, уезжать отсюда ей особо некуда. Один брак, один развод. Никаких больших задолженностей или кредитов. Счета оплачивает в срок. Никогда не покидала страну. Получила штраф за неправильную парковку три года назад и оплатила его онлайн. Она, должно быть, одна из первых, кто приобрел здесь недвижимость. — Палаццоло повернулась к Энди: — Вы здесь выросли, верно?
Энди молча уставилась на женщину. У нее была родинка рядом с ухом, прямо под челюстью.
— Вы учились в школе здесь, на полуострове, а потом в Колледже искусств и дизайна в Саванне?
Энди провела первые два года жизни в Атенсе, штат Джорджия; Лора тогда заканчивала свою кандидатскую диссертацию. Но единственное, что Энди помнила о времени, связанном с Университетом Джорджии, — как ее пугал соседский длиннохвостый попугай.
— Мисс Оливер. — Голос Палаццоло звучал напряженно. Она явно привыкла к тому, что на ее вопросы отвечают. — Ваша мать когда-либо посещала занятия по самообороне?
Энди внимательно изучала родинку. Из нее торчало несколько коротких волосков.
— Йога? Пилатес? Тай-чи? — Палаццоло подождала. Подождала еще. Потом закрыла свой блокнот. Положила его обратно в карман. Полезла в другой. Достала оттуда телефон. Потыкала в экран. — Я показываю вам это, потому что это уже есть в новостях. — Она провела пальцем по экрану. — Один из постоянных посетителей решил, что важнее заснять все на камеру, чем позвонить 911 или убежать.
Она развернула телефон. Видео стояло на паузе. Джона Хелсингер стоял у входа в дайнер. Нижняя часть его тела была скрыта за мусорным баком. Торговый центр за его спиной казался пустым. По ракурсу съемки Энди поняла, что запись сделала не официантка, которая стояла позади. Она подумала, не мужчина ли это с газетой. Телефон был прислонен к подставке с солью и перцем, как будто кто-то пытался скрыть, что он записывает на камеру странного пацана, одетого как злодей из фильмов с Джоном Уэйном.
Объективно, шляпа Хелсингера выглядела смешно. Она была слишком велика для его головы, верхушка стояла торчком, а полы были выгнуты почти что комично.
Энди тоже могла бы его заснять.
Палаццоло сказала:
— Тут все довольно жестко. В новостях некоторые моменты замазали. Вы готовы? — Она обращалась к Гордону, потому что Энди, очевидно, уже это видела.
Гордон пригладил усы большим и указательным пальцами, раздумывая над вопросом. Энди знала, что он сможет это выдержать. Он скорее спрашивал себя, действительно ли он хочет это увидеть.
Наконец он решился:
— Да.
Палаццоло скользнула пальцем по краю экрана и запустила воспроизведение.