Осколки прошлого

— Это должно было стать известным после Чикаго и Нью-Йорка. Ник уже подготовил письма, чтобы разослать их по газетам и по разным отделам ФБР.

Эндрю рассмеялся.

— Ты действительно можешь себе представить, как Ник сидит и распихивает бумажки по сотне конвертов? Клеит марки и подписывает адреса? — Он ткнул пальцем в документы в ее руках. — Посмотри следующую страницу.

Она была слишком вымотана и измучена, чтобы играть в эти игры, но все равно пролистнула документ. Она увидела еще несколько дат и стала перечислять их для Энди:

— Двадцать два дня в августе, потом столько же в сентябре, потом… О.

Джейн уставилась на числа. Отвращение, которое она испытывала к своему отцу, возросло в десятки раз.

Роберт Жено убил своих детей, а потом себя, 9 сентября 1984 года. Согласно информации в его файле, он лежал в медицинском учреждении, а потом еще в нескольких, на протяжении следующих шести месяцев.

Медицинском учреждении Квеллера.

Ее отец не только пользовался состоянием Роберта Жено, чтобы получить доход. Он сделал так, что доход продолжал прибывать, даже когда этот человек умер.

Джейн сглотнула и спросила Эндрю:

— Лора знала, что наш отец делал это? Я имею в виду, знала ли она до Осло? — Она посмотрела своему брату в глаза. — Она это видела?

Он кивнул.

Когда она снова посмотрела на файлы, у нее затряслись руки.

— Я чувствую себя такой дурой, — сказала она. — Я казнила себя и чувствовала себя виноватой еще этим утром. И вчера. Я продолжала вспоминать о тех дурацких моментах, когда отец не был монстром, но он…

— Был монстром, — сказал Эндрю. — Он пользовался страданиями тысяч людей, и, если бы компания стала публичной, он воспользовался бы еще сотнями тысяч, и все ради личной выгоды. Мы должны были остановить его.

Ничто из сказанного Ником за последние пять дней не могло настолько примирить ее с тем, что они сделали.

Она стала пролистывать документы по Роберту Жено с самого начала. Квеллер заработал сотни тысяч долларов на его смерти. Она нашла квитанции об оплате, платежные коды и другие доказательства того, что государство продолжало платить за лечение пациента, которому не нужны были ни чистые простыни, ни лекарства, ни еда.

Эндрю произнес:

— Переверни на…

Джейн уже сама искала промежуточные отчеты. Старший исполнительный директор должен был подписать все решения о повторном помещении в учреждение, чтобы консультационный совет собрался и назначил решение. Во всяком случае, так это должно было происходить, потому что «Квеллер Хелскеар», по идее, занималась бизнесом, который помогает людям.

Джейн внимательно искала подпись исполнительного директора. И тут ее сердце упало. Она знала эту подпись, как свою собственную: она много раз появлялась на заявлениях в школу или пустых чеках, когда она шла в торговый центр за покупками или ей нужно было подстричься или заправиться.

Джаспер Квеллер.

Ее глаза наполнились слезами. Она подняла бумагу, чтобы посмотреть на свет.

— Наверное, ее подделали или…

— Ты знаешь, что это не так. Это его подпись, Горе. Наверное, выводил ее своим специальным чертовым «Монбланом», который отец подарил ему, когда он ушел из Военно-воздушных сил.

Джейн невольно замотала головой. Она понимала, к чему все идет.

— Пожалуйста, Эндрю. Он наш брат.

— Ты должна принять факты. Я знаю, ты думаешь, что Джаспер твой ангел-хранитель, но он все время был частью этого. Все, что делал отец, делал и он.

Джейн продолжала мотать головой, хотя доказательства были прямо перед ней. Джаспер знал, что Роберт Жено мертв. Он говорил с Джейн об этой истории в газетах. И он, как и Джейн, был шокирован тем, как Квеллер подвел своего пациента.

А потом помог компании сделать на этом деньги.

Джейн схватила другие документы и перелистала все страницы с подписями, потому что была уверена, что это ошибка. Чем больше она видела, тем в большее отчаяние погружалась.

Подпись Джаспера была на всех документах до единого.

Она сглотнула, стараясь заглушить ощущение пустоты.

— И все эти пациенты мертвы?

— Большинство. Некоторые покинули штат. Они пользовались их данными, чтобы продолжать получать деньги за лечение. — Эндрю пояснил: — Джаспер с отцом хотели улучшить цифры. Инвесторы нервничали из-за того, что предложение для публичной кампании будет не такое уж впечатляющее.

Инвесторы. Мартин взялся за их поиски еще несколько лет назад, чтобы в будущем просто купить своих конкурентов. Джаспер был одержим ими, как будто это был какой-то всевидящий монолит, способный уничтожить их в один момент.

Эндрю сказал:


— Джаспера надо остановить. Если кампания станет публичной, он будет сидеть на миллионах кровавых долларов. Мы не можем позволить этому случиться.

Джейн задрожала от паники. Именно так все и начиналось с Мартином. Одно страшное открытие следовало за другим, а потом внезапно Лора Жено уже целилась ему в голову.

— Я знаю, тебе хочется защитить его, но такое нельзя защищать, — сказал Эндрю.

— Мы не можем… — Джейн должна была остановиться. Это было уже чересчур. Все это было чересчур. — Я не причиню ему вреда, Энди. Так, как с отцом, не будет. Мне неважно, что ты скажешь.

— Джаспер не заслуживает пули. Но он должен заплатить за это.

— Кто мы такие, чтобы играть… — Она снова остановилась, потому что они сыграли роль Бога в Осло и никто из них и глазом не моргнул, пока все это не закончилось. — Что ты собираешься делать?

— Опубликовать это в газетах.

Джейн схватила его за руку.

— Энди, пожалуйста. Я умоляю тебя. Я знаю, что Джаспер не был тебе идеальным братом, но он любит тебя. Он любит нас обоих.

— Отец сказал бы то же самое.

Эти слова прозвучали, как пощечина.

— Ты знаешь, что это другое.

Эндрю сжал зубы.

— У системы ограниченное количество денег, чтобы заботиться об этих людях, Горе. Джаспер украл часть ресурсов, чтобы инвесторы остались довольны. Сколько еще Робертов Жено расхаживает по улицам из-за того, что сделал наш брат?

Она знала, что он прав, но это был Джаспер.

— Мы не можем…

— Нет смысла спорить, Горе. Ник уже разыграл эту карту. Поэтому он и сказал мне сначала пойти сюда.

— Сначала? — обеспокоенно переспросила она. — А потом куда?

Вместо ответа Эндрю потер лицо руками — это был единственный признак того, что происходящее его как-то волнует.

— Пожалуйста, — она не могла перестать повторять это слово. Слезы не переставая текли из ее глаз.

Подумай о том, что станет со мной, если ты уничтожишь Джаспера, — хотела сказать она. — Я больше не могу никому вредить. Я не могу выключить рубильник, отвечающий за чувство вины.

Эндрю сказал ей:

— Горе, ты должна понимать: это решение приняли не мы.

Она знала, что он пытается этим сказать. Ник хотел мести — и не только за те ужасные вещи, которые совершил Джаспер, но и за то, что тот подтрунивал над ним за общим столом, что смотрел на него сверху вниз, задавал Нику откровенно вызывающие вопросы о его происхождении и всячески указывал на то, что он не один из них.

Энди снова потянулся за металлическим ящиком. Джейн вся съежилась, когда он достал стопку поляроидов. Эндрю снял резинку и надел ее себе на запястье.

Она прошептала:

— Не надо.

Он проигнорировал ее просьбу и стал внимательно разглядывать каждый снимок — каталог избиений, которые перенесла Джейн.

— Я никогда не прощу отцу то, что он сделал с тобой. — Он показал ей огромные синяки на ее животе, снятые крупным планом.

Тогда Джейн была беременна в первый раз — но не в последний.

— Где был Джаспер, когда это происходило, Джейн? — В глазах Эндрю вспыхнула искра ярости. Теперь его уже было невозможно успокоить. — Со мной все понятно. Я был обдолбан. Мне было насрать даже на себя, не говоря уж о ком-то другом. Но Джаспер?

Джейн смотрела на стоянку перед домом. Из ее глаз продолжали капать слезы.

— Джаспер был дома, когда это происходило, ведь так? Сидел в своей комнате? Пытался не обращать внимания на крики?

Они все не обращали внимания на крики, когда это происходило с кем-то другим.

— Господи. — Эндрю посмотрел на фото глубокой раны на ее бедре. — Последние несколько месяцев, каждый раз, когда у меня начинали сдавать нервы, Ник доставал их, чтобы напомнить нам обоим, что с тобой сделал отец. — Эндрю показал Джейн крупный план ее заплывшего глаза. — Сколько раз отец бил тебя? Сколько синяков мы проигнорировали, сидя за завтраком? Сколько раз мать смеялась над тобой, а Джаспер подшучивал над твоей неловкостью?

Она попыталась сгладить момент, припомнив свое детское прозвище:

— Горе Косорукое.

Но Эндрю отозвался: