Осколки легенд. Том 1
Часть 36 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Только его не так быстро грохнем, – подал голос третий браток. – Сначала развлечемся. Очень он борзый, меня такие бесят. На куски его, падлу, резать стану.
– Как скажешь. – Человек со шрамом засунул пистолет за пояс. – Все, валим. Дедун не велел задерживаться, сказал, что это мент непростой, если мы над его телом попадемся, то до утра не доживем.
И братки покинули место преступления, даже не заметив, что в арке проходного двора стоит человек и внимательно за ними наблюдает. Причем это был не случайный зритель или прохожий, не желающий неприятностей, а потому решивший тихонько переждать события в укромном уголке, нет. Это был тот самый «старый хрыч», которого упоминал главарь бандитского троицы. Более того – это был человек, спланировавший все произошедшее. Что-то в этом плане прошло именно так, как задумывалось, где-то пришлось импровизировать, но в результате все получилось, как должно. Осталось только сыграть последние аккорды, но с этим сложностей не предполагалось.
А пока он стоял и смотрел на тело человека, лежащего на земле ничком, думая о чем-то своем.
Ну доля правды в словах братка имелась, молодым этого мужчину назвать было никак нельзя. Но хрычом? Да нет, это неправда. Хрыч – он сгорбленный, беззубый, неряшливый, воняющий потом, с волосатыми ушами. Этот же человек имел благородную седину, был гладко выбрит, благоухал хорошим парфюмом и вполне пристойно одет.
Впрочем, юная официантка небольшого ресторанчика французской кухни, находящегося прямо через дорогу от того двора, в котором встретил свой последний час Францев, все же усомнилась в кредитоспособности пожаловавшего к ним немолодого посетителя.
– Дедушка, у нас дорого, – чуть покраснев, шепнула она ему. – Очень.
– Надеюсь, что качество блюд соответствует ценам? – улыбнулся тот, после достал из кармана пиджака, скрывавшегося под снятым чуть ранее плащом, массивный золотой брегет, щелкнул крышкой и глянул на циферблат. – Да и нет у меня желания искать другое заведение. Я, знаете ли, привык ужинать рано, причем всегда в одно и то же время. К тому же на улице дождь, а вы, юная леди, невероятно милы, потому подайте-ка мне меню.
Содержимое предоставленной папки в солидном кожаном переплете пожилой господин изучал вдумчиво и долго, время от времени поглядывая в огромное, во всю стену, окно. В Москву как раз возвратилась эта давняя, еще нэпманских времен, ресторанная мода.
Когда во двор въехали одна за другой две милицейские машины, он наконец-то сделал заказ. А когда в него же буквально влетела раздолбанная «четверка», в которой сидели трое мужчин с встревоженными лицами, ему как раз принесли закуску.
– Не спешили, – укоризненно произнес пожилой господин, берясь за вилку и нож. – Все же начальника убили, шутка ли! Нет, мельчают сыскные дьяки, мельчают.
Но зато после события пошли побыстрее. Гость ресторана только-только погрузил ложку в тарелку с ароматным парующим супом, рецепт которого якобы изобрели по приказу короля Карла Пятого, а тело Францева уже повезли в морг, причем следом за труповозкой отбыла и милиция. А еще через какое-то время, когда ростбиф с гарниром из цветной капусты и каперсов почти весь был съеден, плащ посетителя издал протяжную трель, заставив юную официантку с дополнительным уважением глянуть на старичка. Можно даже сказать, где-то оценивающе. Нельзя сказать, что мобильные телефоны являлись такой уж редкостью, но те, которые работают, встречались в соотношении один к трем. В смысле – только один горожанин из трех владел реально работающей трубкой, а не отключенной за неуплату. По крайней мере из институтских одногруппников официантки только один мог похвастаться тем, что его телефон на самом деле является таковым, а не понтовым куском пластмассы с кнопками. А тут – на тебе, вроде бы дедуля, а у него часы золотые, мобилка… Кстати, никакой он и не дедуля, а пожилой мужчина. Да нет, даже не так. Он – в годах. Да-да, в годах и весьма импозантный. Можно сказать – интересный.
И ведь наверняка с хорошей квартирой…
– Фома? Слушаю, – произнес тем временем пожилой господин в трубку, предварительно промокнув салфеткой губы и чуть понизив голос. – Все прошло чисто? Они даже ничего не поняли? Это хорошая работа. После все сделал по плану? На покой их определил там и так, как было велено? Отлично. Возвращайся в город для окончательного расчета.
Следом за этим импозантный мужчина в годах набрал чей-то номер, сказал одно короткое слово: «едет», после чего вернулся к ростбифу.
Когда пришло время кофе и пирожных с заварным кремом, трубка снова разразилась сигналом.
– Слушаю, – ответил мужчина. – Сделано? Ну и славно. Да, жалко Фому, но справедливость есть справедливость, долги надо платить, а не по лесам бегать. Будем считать, что его наказала судьба. Кстати, Айнар, каково ощущать себя посланцем судьбы? Смешно. И жду тебя у себя сегодня же. Кофейку попьем, о разном-всяком побеседуем. У меня, знаешь ли, отличный «мокко» имеется, подарок старинного приятеля с Востока. Абы с кем его я пить не стану, но с тобой…
Пожилой господин, несомненно, пребывал в хорошем положении духа. Он испил еще кофе, рассчитался по счету, попутно весело пошутив с официанткой, которой оставил очень хорошие чаевые, а под конец, как видно в качестве комплимента от заведения, даже позволил себе ущипнуть девичью тугую попку. Впрочем, владелица оной, похоже, ничего не имела против, и даже незаметно подсунула посетителю салфетку с номером телефона. Заметим, тот не стал ее выбрасывать, а засунул в карман пиджака.
Ну а перед тем, как покинуть ресторан, он глянул на часы и снова достал телефон.
– Абрагим? – спросил он у того, кто ему ответил. – Мое сердце плачет с тобой, брат. Да, он не был мне другом, но хороший враг встречается куда реже, чем добрый друг. Друг может тебя предать, но достойный враг – никогда. О чем я? Так ты не знаешь? Францева застрелили. Да-да, уже половина Москвы о том говорит. А ты ведь с ним очень дружил, я знаю. Так вот, будь уверен в том, что твое горе – мое горе. Все, что буду знать я, узнаешь и ты. Карл Шлюндт слов на ветер не бросает.
Приложение
Данный рассказ был написан не вдруг. Он был написан по поводу. Собственно, это даже не рассказ, а сказка. Но – обо всем по порядку.
Года три или четыре тому назад под Новый Год развеселая компания сетевых авторов, к которой принадлежал и я, решила сообразить что-то вроде антологии, кои так популярны в Европе и Америке. Коллегиально было решено, что за основу будут взяты хрестоматийные сказочные сюжеты, ну, а дальше каждый станет изгаляться над ними, как сам того захочет. Сборник, составленный из этих экспериментов, получил название «Зимние сказки» и, на мой скромный взгляд, вышел очень и очень любопытным, в первую очередь потому, что он являл собой невероятное смешение жанров. Там и ЛитРПГ имелось, и философские притчи, и киберпанк. Что до меня – я рассудил, что сказка должна оставаться сказкой, правда, получилась она у меня довольно-таки злой. Ну или, как минимум, – саркастичной.
Двенадцатый принц
Славный король Теодор Четвертый пировал в большой тронной зале. Делал он это привычно широко, весело и в компании наиболее приближенных царедворцев – загонщиков, псарей, оружейников и палача. Само собой, где-то на краю стола отирался и начальник королевской стражи. Он сидел там не потому, что король не ценил его услуг, а по привычке. Не любил этот человек быть на виду. Не его это было.
А повод выпить у короля имелся, и даже не один.
Во-первых, он накануне загнал огромных размеров кабана. Зверюга была знатная, матерая, гонялся Теодор Четвертый за ней давно, но до вчерашнего дня проворной животине удавалось оставлять короля с носом. Только вот – всему на свете выходят сроки, и кабан все же покинул родные лесные просторы, променяв их на вертел и очаг. Пусть даже и против своей воли.
Во-вторых, жена короля, Элеонора, вот-вот должна была разродиться очередным ребятенком, двенадцатым по счету. Предыдущие одиннадцать были мальчишки, и король надеялся на то, что в этот раз она все-таки принесет девчонку. Дело было не в том, что ему хотелось с дочуркой понянькаться, просто королевство было и так невелико, а если за него сцепятся сразу двенадцать претендентов… Хотя, по сути, для того, чтобы разорвать державу на куски, и одиннадцати хватит, так что – кого родит, того и родит.
Да это и не главное. Главное – какую зверюгу завалили!
– Хвала мне! – заорал король и поднял кубок, плеснув вином на скатерть, без того заляпанную до невозможности. – Хвала великому!
Скромность всегда была истинным украшением того королевского рода, к которому принадлежал Теодор Четвертый. Это была их фамильная черта.
– Хвала! – согласились собутыльники, и тоже подхватили кубки. – Вздрогнем!
Звякнуло серебро, и дружно заходили кадыки у двух десятков мужчин, – вино с бульканьем переливалось в желудки.
Ба-а-а-а-амммм! – звякнул колокол на главной башне дворца.
– Эва! – король икнул, а после поднял указательный палец руки вверх. – Родился кто-то!
– Мальчишка, – уверенно заявил палач, неисправимый оптимист и записной острослов. – Ты, король, у нас вхолостую не стреляешь!
Ему многое сходило с рук, ибо без него жизнь в королевстве была бы куда скучнее. Да и народонаселение бы разбаловалось.
– Опять имя придумывать, – проворчал король, сползая с трона и с трудом становясь на непослушные ноги. – Такая это морока, если честно. С последним-то пацаном голову сломал всю.
– Так мы поможем, – сообщил ему кравчий. – Мы ж всегда готовы!
Его за стол никто не сажал, но это не помешало ему привычно надраться в лоскуты. Оно и понятно – невозможно у родника сидеть и не напиться.
Король что-то проворчал, а после направился к выходу из залы – надо было навестить супругу. Теодор Четвертый, конечно, был тиран и невежа, но при этом отличался определенной сентиментальностью по отношению к своей семье. Супругу раз в год он баловал какой-нибудь безделушкой, как правило – на Новый Год, а мальчишкам по достижению ими семилетнего возраста справлял полный рыцарский доспех. Ибо парень – значит воин.
– Снова мальчик, – опечалила короля, через полчаса все-таки добредшего до покоев супруги, повитуха, как раз выходившая оттуда. – Ну да. Мальчик.
И как-то странно потупившись, она поспешила прочь, плюясь через правое плечо.
Это озадачило короля, но он, потоптавшись у входа, все-таки вошел в опочивальню супруги.
– Я не знаю, как оно так вышло! – пролепетала та, только завидев мужа. – Меня, должно быть, сглазили! Давил ты колдунов – не додавил!
– Чего происходит-то? – проворчал король, вращая глазами. От удивления он даже маленько протрезвел. – Вы все белены объелись, или как?
– Муж мой, еще раз говорю – я ни при чем. – Королева явно хотела, чтобы эти ее слова зафиксировались в пропитанном винными парами мозге супруга. – Это все колдуны. Или ведьмы, что еще вероятнее. Я давно подозреваю твою сестрицу Гертруду…
– Женщина! – рыкнул Теодор. – Покажи мне дитя. Где там этот карапуз?
– Смотри, – обреченно вздохнула королева и кивнула в сторону кулька рядом с собой. – Если разглядишь.
– У меня со зрением все в порядке, – заверил ее король. – Характер и кулак – тяжелые, есть такое. А зрение – в порядке.
Уже через минуту король засомневался в своих словах. Он долго разворачивал атласные пеленки с желтыми пятнами (чего тратиться, коли королева рожает как крольчиха? Вот всех принцев и заворачивали в одно и то же после родов, возведя эти замызганные тряпки в статус фамильной ценности королевской фамилии), а после долго сопел, пытаясь понять – это что такое вертится на них? Вроде как человек, но почему такой мелкий?
Все его сыновья рождались крепкими бутузами, доставляя королеве-матери немалые хлопоты в момент их появления на свет. Особенно отличился седьмой – придворный маг даже предсказал, что королева этих родов не переживет, и отправится в мир иной. Ошибочка вышла, хотя и не полностью. Королева выжила, но мир иной ничего от этого не потерял – туда отправился придворный маг.
– Это что? – потыкал король пальцем в существо размером с его ладонь. – Это ты чего такое родила? А?
– Мальчика, – пролепетала Элеонора, прикидывая свои шансы на то, чтобы избежать темницы в Черной Башне, и искренне сожалея о том, что не послушала повитуху, которая сразу посоветовала подменить этого уродца на дитя какой-нибудь простолюдинки. Демоны бы побрали этот материнский инстинкт!
– Это не мальчик. – Существо попыталось схватить палец короля, но не преуспело – руки были коротки. – Это даже не человек, по-моему. Знаешь, коли он родился бы чернявым или там рыжим – я мог заподозрить тебя в измене. Но глядя вот на сие… Даже не знаю, что и думать.
– Ведьмы, как есть – ведьмы. Их проделки! – облегченно затараторила Элеонора. – Все сестрица твоя. В прошлое новолуние она посмотрела на меня через левое плечо, когда часы на башне били полночь. Так знаешь, кто делает, знаешь?
– Цыц. – Король встопорщил бороду. – Сестрицу мою не трожь! Она хоть и пьющая, но кроме нее у меня никого не осталось из родни, потому умрет она своей смертью, понятно?
Королева вздохнула и снова посмотрела на маленькое существо в пеленке.
– А с этим что делать будем? – спросила она у супруга.
– Не знаю, – буркнул тот. – Убивать – жалко, и так его жизнь вон как наказала. Наследником делать – глупо, кто такого слушать будет. Пусть живет пока. Вдруг вырастет еще?
Шли годы. Предсказание короля не сбылось – принц не вырос. Точнее, он вырос, но не настолько, чтобы не только считаться принцем, но и просто человеком. Даже королевский шут, отвратного вида карлик-горбун, и тот был выше его.
Король честно попробовал выполнить свой отцовский долг – лет через шесть после рождения уродца он выписал из другого королевства мага, известного своими знаниями и умениями. Убедившись в том, что волшба здесь бессильна, король с расстройства казнил оплошавшего чародея, после чего окончательно плюнул на судьбу двенадцатого сына, здраво рассудив:
– Холера с ним. Пускай бегает, пока его собаки не съедят.
И забыл о нем, благо других дел у него было полно – охота, пьянки и новая фаворитка.
Собаки маленького принца есть не стали – напротив, они относились к нему очень дружелюбно, и даже самый злобный волкодав по кличке Тубо никогда на него не лаял.
Основные проблемы у бедолаги возникали от ближних своих, а если конкретнее – от родных братьев.
Вот они и в самом деле ему досаждали страшно. Пока принцу не стукнуло четырнадцать, было еще ничего, но после этого великовозрастные балбесы как с цепи сорвались.
То они его на шкаф закинут, то чуть в бочке не утопят, а то и под юбку фрейлине какой засунут. И ржут потом как лошади.
– Как скажешь. – Человек со шрамом засунул пистолет за пояс. – Все, валим. Дедун не велел задерживаться, сказал, что это мент непростой, если мы над его телом попадемся, то до утра не доживем.
И братки покинули место преступления, даже не заметив, что в арке проходного двора стоит человек и внимательно за ними наблюдает. Причем это был не случайный зритель или прохожий, не желающий неприятностей, а потому решивший тихонько переждать события в укромном уголке, нет. Это был тот самый «старый хрыч», которого упоминал главарь бандитского троицы. Более того – это был человек, спланировавший все произошедшее. Что-то в этом плане прошло именно так, как задумывалось, где-то пришлось импровизировать, но в результате все получилось, как должно. Осталось только сыграть последние аккорды, но с этим сложностей не предполагалось.
А пока он стоял и смотрел на тело человека, лежащего на земле ничком, думая о чем-то своем.
Ну доля правды в словах братка имелась, молодым этого мужчину назвать было никак нельзя. Но хрычом? Да нет, это неправда. Хрыч – он сгорбленный, беззубый, неряшливый, воняющий потом, с волосатыми ушами. Этот же человек имел благородную седину, был гладко выбрит, благоухал хорошим парфюмом и вполне пристойно одет.
Впрочем, юная официантка небольшого ресторанчика французской кухни, находящегося прямо через дорогу от того двора, в котором встретил свой последний час Францев, все же усомнилась в кредитоспособности пожаловавшего к ним немолодого посетителя.
– Дедушка, у нас дорого, – чуть покраснев, шепнула она ему. – Очень.
– Надеюсь, что качество блюд соответствует ценам? – улыбнулся тот, после достал из кармана пиджака, скрывавшегося под снятым чуть ранее плащом, массивный золотой брегет, щелкнул крышкой и глянул на циферблат. – Да и нет у меня желания искать другое заведение. Я, знаете ли, привык ужинать рано, причем всегда в одно и то же время. К тому же на улице дождь, а вы, юная леди, невероятно милы, потому подайте-ка мне меню.
Содержимое предоставленной папки в солидном кожаном переплете пожилой господин изучал вдумчиво и долго, время от времени поглядывая в огромное, во всю стену, окно. В Москву как раз возвратилась эта давняя, еще нэпманских времен, ресторанная мода.
Когда во двор въехали одна за другой две милицейские машины, он наконец-то сделал заказ. А когда в него же буквально влетела раздолбанная «четверка», в которой сидели трое мужчин с встревоженными лицами, ему как раз принесли закуску.
– Не спешили, – укоризненно произнес пожилой господин, берясь за вилку и нож. – Все же начальника убили, шутка ли! Нет, мельчают сыскные дьяки, мельчают.
Но зато после события пошли побыстрее. Гость ресторана только-только погрузил ложку в тарелку с ароматным парующим супом, рецепт которого якобы изобрели по приказу короля Карла Пятого, а тело Францева уже повезли в морг, причем следом за труповозкой отбыла и милиция. А еще через какое-то время, когда ростбиф с гарниром из цветной капусты и каперсов почти весь был съеден, плащ посетителя издал протяжную трель, заставив юную официантку с дополнительным уважением глянуть на старичка. Можно даже сказать, где-то оценивающе. Нельзя сказать, что мобильные телефоны являлись такой уж редкостью, но те, которые работают, встречались в соотношении один к трем. В смысле – только один горожанин из трех владел реально работающей трубкой, а не отключенной за неуплату. По крайней мере из институтских одногруппников официантки только один мог похвастаться тем, что его телефон на самом деле является таковым, а не понтовым куском пластмассы с кнопками. А тут – на тебе, вроде бы дедуля, а у него часы золотые, мобилка… Кстати, никакой он и не дедуля, а пожилой мужчина. Да нет, даже не так. Он – в годах. Да-да, в годах и весьма импозантный. Можно сказать – интересный.
И ведь наверняка с хорошей квартирой…
– Фома? Слушаю, – произнес тем временем пожилой господин в трубку, предварительно промокнув салфеткой губы и чуть понизив голос. – Все прошло чисто? Они даже ничего не поняли? Это хорошая работа. После все сделал по плану? На покой их определил там и так, как было велено? Отлично. Возвращайся в город для окончательного расчета.
Следом за этим импозантный мужчина в годах набрал чей-то номер, сказал одно короткое слово: «едет», после чего вернулся к ростбифу.
Когда пришло время кофе и пирожных с заварным кремом, трубка снова разразилась сигналом.
– Слушаю, – ответил мужчина. – Сделано? Ну и славно. Да, жалко Фому, но справедливость есть справедливость, долги надо платить, а не по лесам бегать. Будем считать, что его наказала судьба. Кстати, Айнар, каково ощущать себя посланцем судьбы? Смешно. И жду тебя у себя сегодня же. Кофейку попьем, о разном-всяком побеседуем. У меня, знаешь ли, отличный «мокко» имеется, подарок старинного приятеля с Востока. Абы с кем его я пить не стану, но с тобой…
Пожилой господин, несомненно, пребывал в хорошем положении духа. Он испил еще кофе, рассчитался по счету, попутно весело пошутив с официанткой, которой оставил очень хорошие чаевые, а под конец, как видно в качестве комплимента от заведения, даже позволил себе ущипнуть девичью тугую попку. Впрочем, владелица оной, похоже, ничего не имела против, и даже незаметно подсунула посетителю салфетку с номером телефона. Заметим, тот не стал ее выбрасывать, а засунул в карман пиджака.
Ну а перед тем, как покинуть ресторан, он глянул на часы и снова достал телефон.
– Абрагим? – спросил он у того, кто ему ответил. – Мое сердце плачет с тобой, брат. Да, он не был мне другом, но хороший враг встречается куда реже, чем добрый друг. Друг может тебя предать, но достойный враг – никогда. О чем я? Так ты не знаешь? Францева застрелили. Да-да, уже половина Москвы о том говорит. А ты ведь с ним очень дружил, я знаю. Так вот, будь уверен в том, что твое горе – мое горе. Все, что буду знать я, узнаешь и ты. Карл Шлюндт слов на ветер не бросает.
Приложение
Данный рассказ был написан не вдруг. Он был написан по поводу. Собственно, это даже не рассказ, а сказка. Но – обо всем по порядку.
Года три или четыре тому назад под Новый Год развеселая компания сетевых авторов, к которой принадлежал и я, решила сообразить что-то вроде антологии, кои так популярны в Европе и Америке. Коллегиально было решено, что за основу будут взяты хрестоматийные сказочные сюжеты, ну, а дальше каждый станет изгаляться над ними, как сам того захочет. Сборник, составленный из этих экспериментов, получил название «Зимние сказки» и, на мой скромный взгляд, вышел очень и очень любопытным, в первую очередь потому, что он являл собой невероятное смешение жанров. Там и ЛитРПГ имелось, и философские притчи, и киберпанк. Что до меня – я рассудил, что сказка должна оставаться сказкой, правда, получилась она у меня довольно-таки злой. Ну или, как минимум, – саркастичной.
Двенадцатый принц
Славный король Теодор Четвертый пировал в большой тронной зале. Делал он это привычно широко, весело и в компании наиболее приближенных царедворцев – загонщиков, псарей, оружейников и палача. Само собой, где-то на краю стола отирался и начальник королевской стражи. Он сидел там не потому, что король не ценил его услуг, а по привычке. Не любил этот человек быть на виду. Не его это было.
А повод выпить у короля имелся, и даже не один.
Во-первых, он накануне загнал огромных размеров кабана. Зверюга была знатная, матерая, гонялся Теодор Четвертый за ней давно, но до вчерашнего дня проворной животине удавалось оставлять короля с носом. Только вот – всему на свете выходят сроки, и кабан все же покинул родные лесные просторы, променяв их на вертел и очаг. Пусть даже и против своей воли.
Во-вторых, жена короля, Элеонора, вот-вот должна была разродиться очередным ребятенком, двенадцатым по счету. Предыдущие одиннадцать были мальчишки, и король надеялся на то, что в этот раз она все-таки принесет девчонку. Дело было не в том, что ему хотелось с дочуркой понянькаться, просто королевство было и так невелико, а если за него сцепятся сразу двенадцать претендентов… Хотя, по сути, для того, чтобы разорвать державу на куски, и одиннадцати хватит, так что – кого родит, того и родит.
Да это и не главное. Главное – какую зверюгу завалили!
– Хвала мне! – заорал король и поднял кубок, плеснув вином на скатерть, без того заляпанную до невозможности. – Хвала великому!
Скромность всегда была истинным украшением того королевского рода, к которому принадлежал Теодор Четвертый. Это была их фамильная черта.
– Хвала! – согласились собутыльники, и тоже подхватили кубки. – Вздрогнем!
Звякнуло серебро, и дружно заходили кадыки у двух десятков мужчин, – вино с бульканьем переливалось в желудки.
Ба-а-а-а-амммм! – звякнул колокол на главной башне дворца.
– Эва! – король икнул, а после поднял указательный палец руки вверх. – Родился кто-то!
– Мальчишка, – уверенно заявил палач, неисправимый оптимист и записной острослов. – Ты, король, у нас вхолостую не стреляешь!
Ему многое сходило с рук, ибо без него жизнь в королевстве была бы куда скучнее. Да и народонаселение бы разбаловалось.
– Опять имя придумывать, – проворчал король, сползая с трона и с трудом становясь на непослушные ноги. – Такая это морока, если честно. С последним-то пацаном голову сломал всю.
– Так мы поможем, – сообщил ему кравчий. – Мы ж всегда готовы!
Его за стол никто не сажал, но это не помешало ему привычно надраться в лоскуты. Оно и понятно – невозможно у родника сидеть и не напиться.
Король что-то проворчал, а после направился к выходу из залы – надо было навестить супругу. Теодор Четвертый, конечно, был тиран и невежа, но при этом отличался определенной сентиментальностью по отношению к своей семье. Супругу раз в год он баловал какой-нибудь безделушкой, как правило – на Новый Год, а мальчишкам по достижению ими семилетнего возраста справлял полный рыцарский доспех. Ибо парень – значит воин.
– Снова мальчик, – опечалила короля, через полчаса все-таки добредшего до покоев супруги, повитуха, как раз выходившая оттуда. – Ну да. Мальчик.
И как-то странно потупившись, она поспешила прочь, плюясь через правое плечо.
Это озадачило короля, но он, потоптавшись у входа, все-таки вошел в опочивальню супруги.
– Я не знаю, как оно так вышло! – пролепетала та, только завидев мужа. – Меня, должно быть, сглазили! Давил ты колдунов – не додавил!
– Чего происходит-то? – проворчал король, вращая глазами. От удивления он даже маленько протрезвел. – Вы все белены объелись, или как?
– Муж мой, еще раз говорю – я ни при чем. – Королева явно хотела, чтобы эти ее слова зафиксировались в пропитанном винными парами мозге супруга. – Это все колдуны. Или ведьмы, что еще вероятнее. Я давно подозреваю твою сестрицу Гертруду…
– Женщина! – рыкнул Теодор. – Покажи мне дитя. Где там этот карапуз?
– Смотри, – обреченно вздохнула королева и кивнула в сторону кулька рядом с собой. – Если разглядишь.
– У меня со зрением все в порядке, – заверил ее король. – Характер и кулак – тяжелые, есть такое. А зрение – в порядке.
Уже через минуту король засомневался в своих словах. Он долго разворачивал атласные пеленки с желтыми пятнами (чего тратиться, коли королева рожает как крольчиха? Вот всех принцев и заворачивали в одно и то же после родов, возведя эти замызганные тряпки в статус фамильной ценности королевской фамилии), а после долго сопел, пытаясь понять – это что такое вертится на них? Вроде как человек, но почему такой мелкий?
Все его сыновья рождались крепкими бутузами, доставляя королеве-матери немалые хлопоты в момент их появления на свет. Особенно отличился седьмой – придворный маг даже предсказал, что королева этих родов не переживет, и отправится в мир иной. Ошибочка вышла, хотя и не полностью. Королева выжила, но мир иной ничего от этого не потерял – туда отправился придворный маг.
– Это что? – потыкал король пальцем в существо размером с его ладонь. – Это ты чего такое родила? А?
– Мальчика, – пролепетала Элеонора, прикидывая свои шансы на то, чтобы избежать темницы в Черной Башне, и искренне сожалея о том, что не послушала повитуху, которая сразу посоветовала подменить этого уродца на дитя какой-нибудь простолюдинки. Демоны бы побрали этот материнский инстинкт!
– Это не мальчик. – Существо попыталось схватить палец короля, но не преуспело – руки были коротки. – Это даже не человек, по-моему. Знаешь, коли он родился бы чернявым или там рыжим – я мог заподозрить тебя в измене. Но глядя вот на сие… Даже не знаю, что и думать.
– Ведьмы, как есть – ведьмы. Их проделки! – облегченно затараторила Элеонора. – Все сестрица твоя. В прошлое новолуние она посмотрела на меня через левое плечо, когда часы на башне били полночь. Так знаешь, кто делает, знаешь?
– Цыц. – Король встопорщил бороду. – Сестрицу мою не трожь! Она хоть и пьющая, но кроме нее у меня никого не осталось из родни, потому умрет она своей смертью, понятно?
Королева вздохнула и снова посмотрела на маленькое существо в пеленке.
– А с этим что делать будем? – спросила она у супруга.
– Не знаю, – буркнул тот. – Убивать – жалко, и так его жизнь вон как наказала. Наследником делать – глупо, кто такого слушать будет. Пусть живет пока. Вдруг вырастет еще?
Шли годы. Предсказание короля не сбылось – принц не вырос. Точнее, он вырос, но не настолько, чтобы не только считаться принцем, но и просто человеком. Даже королевский шут, отвратного вида карлик-горбун, и тот был выше его.
Король честно попробовал выполнить свой отцовский долг – лет через шесть после рождения уродца он выписал из другого королевства мага, известного своими знаниями и умениями. Убедившись в том, что волшба здесь бессильна, король с расстройства казнил оплошавшего чародея, после чего окончательно плюнул на судьбу двенадцатого сына, здраво рассудив:
– Холера с ним. Пускай бегает, пока его собаки не съедят.
И забыл о нем, благо других дел у него было полно – охота, пьянки и новая фаворитка.
Собаки маленького принца есть не стали – напротив, они относились к нему очень дружелюбно, и даже самый злобный волкодав по кличке Тубо никогда на него не лаял.
Основные проблемы у бедолаги возникали от ближних своих, а если конкретнее – от родных братьев.
Вот они и в самом деле ему досаждали страшно. Пока принцу не стукнуло четырнадцать, было еще ничего, но после этого великовозрастные балбесы как с цепи сорвались.
То они его на шкаф закинут, то чуть в бочке не утопят, а то и под юбку фрейлине какой засунут. И ржут потом как лошади.