Осколки легенд. Том 1
Часть 31 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не знаю, – пожал плечами Буркит. – Мой дед мне его не сказал, а у других стариков я не спрашивал. Мне не надо. Я в это все не верю. В советскую власть верю, в партию нашу, в своих друзей. Нагану верю. А все эти легенды… Что их слушать?
– Правильная позиция, – одобрила его слова Павла. – Идеологически верная. Все товарищи, отбой. Завтра вставать рано, а день, я так понимаю, будет длинный. Егор, покажи мне кабинет, где я спать буду.
В сон ее не тянуло, но она понимала, что ребятам хочется выпить, а со своих позиций Веретенникова никогда не сходила. Сказала «нет» – значит, «нет». Но то, что она не видит, ей не повредит.
Не сомневалась она и в том, что мужики, ахнув «беленькой», непременно начнут ее обсуждать, и это ей льстило. Годы боев, походов, облав и перестрелок не убили в ней женщину, ей нравилось нравиться. Правда сама она за всю жизнь так ни одним мужчиной и не увлеклась, как видно, на роду ей написано любить только то дело, которое стало жизнью, и больше никого. Права была та колдунья, которую она в расход под Каховкой вывела. Как там звучала ее последняя фраза? «Увечная ты. У тебя душа живая, да только места в ней для любви не было и не будет, так что счастья не жди». Так оно и вышло. Она существует только тогда, когда у нее есть цель. Забери ее – вокруг будет царить пустота. И ничего с этим не сделать.
Разбудили ее на рассвете, когда край неба только-только начал алеть.
– Паш, ехать надо, – потряс ее за плечо Синицын. – Буркит уже машину раскочегарил. Слушай, у них с транспортом дела обстоят лучше, чем у нас!
– Хуже, – хрипло отозвалась Веретенникова.
– А? – непонимающе моргнул Артем.
– Хуже. – Павла встала с на самом деле удобного кожаного старорежимного дивана и потянулась. – Мы с тобой можем на трамвае доехать до нужного места или даже таксомотор подрядить, а у них такого выбора нет. Случись чего с машиной, и все, только если верхом передвигаться. А какие тут расстояния, ты вчера слышал, для них двести километров все равно что ничего. Давай, выходи, мне переодеться надо.
Вчерашний наряд, представлявший собой серый приталенный пиджачок и юбку того же цвета, для нынешней поездки никак не подходил, потому Павла достала из вещмешка галифе и гимнастерку, те самые, в которых она не одну тысячу километров по Средней Азии намотала. Не хватало только кожанки, давнего подарка весельчака и бабника Паши Дыбенко, но по такой жаре в ней заживо свариться можно. Зато широкий ремень привычно охватил талию, дав понять, что она лишний вес не набрала.
Что приятно – мужчины оценили и этот ее наряд. Бесшабашный Левушкин даже присвистнул, не удержавшись.
– Но-но, – погрозила Павла ему пальцем. – Я тебе не профурсетка с Мясницкой.
– Не знаю, кто там на этой Мясницкой обитает, но уже хочу туда попасть, – задушевно произнес одессит. – Удачи вам и легкой дороги!
– Машина – у-ух! – отозвался Буркит, вылезший из кабины автомобиля. – Добрая! Доедем быстро.
– Ты, товарищ Веретенникова, давай в кабину, как вчера и договаривались, – велел Павле Иевлев. – А мы с парнями в кузов полезем. Так оно даже лучше, проветримся. Солнце не встало пока, жары нет, одно удовольствие по степи ехать.
И правда, Павле эта поездка даже понравилась. Нет, мотор грузовика несмотря на то, что вроде был совсем новеньким, то и дело покашливал, заставляя думать, что вот-вот заглохнет, но это не портило общего впечатления от дороги. Вокруг лежала степь, и она была невероятно красива в своем раннелетнем состоянии. Солнце, потихоньку встававшее из-за горизонта, раскрашивало ее во все цвета, заставляя даже не слишком эмоциональную Павлу восхищенно ахать.
Буркит, как видно, по привычке, затянул какую-то тягучую песню на своем языке, но это не портило общего впечатления, наоборот, добавляло эдакого местного колорита. И Павла даже как-то расстроилась, когда перед ней блеснула серебром водная гладь. Они приехали к Аральскому морю, других водоемов такого размера в этих краях просто нет.
– Искупаться бы, – мечтательно произнес Ликман, уже стянувший с плеч и пиджачок, и даже рубашку. – Вода небось теплая!
– Конечно, – подтвердил Егор. – Местные в Арале с апреля купаются. Нет, там, где в него реки впадают, Амударья и Сырдарья, водичка похолоднее, а тут да, теплая. Подземных ключей-то нет, откуда холоду взяться.
– Может, окунемся? – робко поинтересовался у непосредственного начальства Артем. – А?
– Ну конечно, – добродушно согласилась Павла. – Потом еще на бережке поваляемся, надо же обсохнуть, верно? А Буркита попросим нам мороженку привезти. И чтобы обязательно на вафлях наши имена значились, для пущей удачи.
Молодые люди дружно вздохнули, а Иевлев рассмеялся.
– Вон тот остров? – ткнула пальцем в темное пятно, хорошо различимое на водной глади, Павла. – Верно?
– Верно, – подтвердил Буркит. – А вон там – остров Возрождения, он поменьше Барсакельмеса. Еще есть Кокарал, но его только в бинокль отсюда увидишь.
– Здесь много островов, – добавил Егор. – Да само по себе название «Арал» и означает «остров».
– Выходит, Аральское море – это море островов, – произнес Ликман. – Красиво звучит!
– И смотрится, – добавил его приятель.
– Романтики, – нежно, но притворно вздохнула Павла. – Егор, лодка где?
– Так вон она, – ткнул пальцем Иевлев. – Видишь?
– И не украли ведь! – восхитился Синицын. – У нас на Яузе мигом к ней весла приделали бы.
– Тут все знают, что это наша лодка, – гордо заявил Буркит. – Потому никто ее тронуть не смеет. Себе дороже выйдет.
– Кража государственной собственности – серьезное преступление, – добавил Иевлев. – Да еще и принадлежащей ОГПУ. Стенкой попахивает. Кому охота к ней вставать?
– Синицын, на весла сядешь, – велела Павла. – Это туда. А обратно…
– На веслах буду я, – перебил ее Егор. – И тут, товарищ Веретенникова, ты мне ничего не говори. Мне начальник, товарищ Пульманис, отдал приказ везде вас сопровождать и оказывать всякое содействие. Потому и на остров я с вами поеду, и на весла сяду.
– Приказ начальника нарушать нельзя, – заявил Ликман, мигом сообразивший, что ему в этом случае точно грести не придется. – Паш, ты сама знаешь.
– Буркит, жди нас здесь, – не обращая внимания на оживившихся подчиненных, велела Веретенникова казаху. – Если до завтрашнего вечера никто из нас не вернется, сам на остров не суйся, возвращайся в город и немедленно телефонируй о случившемся в Москву, вот здесь я тебе номер записала. К аппарату попросишь позвать Анатолия Петровича Ардова, лично, все ему расскажешь, от него же получишь дальнейшие распоряжения. Приказ ясен?
– Так точно, – отозвался Буркит. – Будет исполнено.
– Ну, товарищ Иевлев, пошли к твоей лодке. – Павла поправила на боку кобуру с браунингом. – Давно я на них не каталась.
Остров вблизи оказался ни разу не таинственным, а вполне даже привлекательным. Зелень травы на склонах холмов, белизна камней, о которых бились легкие волны Арала, – курорт в Пятигорске, да и только.
– Вон там пристанем, – мотнул подбородком в сторону небольшой отмели Егор. – Самое подходящее место.
– Рыба! – заорал вдруг Синицын. – Здоровая какая! Ух!
– Да это разве большая? – усмехнулся Егор, глянув в ту сторону, на которую указывал юноша. – Средних размеров сомик. Тут такие здоровяки водятся – что ты! Теленка заглотят – и не заметят. А еще я как-то раз вот такую кумжу выловил, мы ее потом засолили и неделю всем отделом ели. Ты лучше возьми-ка камни, те, что я с того берега прихватил. Взял? Теперь бросай.
– Куда? – удивился Артем.
– В воду, – иронично ответил Иевлев, табаня метрах в десяти от суши. – В сторону берега, куда еще. Вон валуны видишь? В них старайся попасть, тогда шума больше получится. И ты, Толя, не отставай, тоже покидайся.
Парни не поняли, зачем это нужно, но выполнили то, что было сказано, и результат не заставил себя долго ждать. Светлые полоски змей десятками брызнули из-под камней, какие в сторону близлежащих кустарников, а какие и в воду.
– Мать моя! – охнул Синицын. – Сколько же их тут?
– Много, приятель, много, – снисходительно отозвался Егор. – Я еще вчера про это говорил. Нет, на открытых местах, на лугу там или песчаниках приозерных, еще ничего, но вот где камни или саксаул – с лихвой. Так что если по большой нужде в кустах надумаешь присесть, то сначала пошуми как следует. Или хватят тебя клыками за зад – и все, пиши пропало.
– Щитомордники, – произнесла Павла, проводив взглядом несколько змей, проскользивших в воде совсем рядом с лодкой. – Если им на хвост не наступить, то они тебя не цапнут. Кобры куда хуже, они убивают просто так, потому что им это нравится.
– Не люблю змей, – вздохнул Ликман и бросил в сторону берега еще пару камней. – Бррр…
– Некоторые очень даже ничего, – сообщила ему Павла. – На вкус. Главное в них перцу побольше класть и шафрана. У нас в двадцатом, под Самаркандом, проводник-бухарец в отряде служил, так он отличную похлебку из этих тварей варил.
– Интересная у тебя жизнь была, товарищ Веретенникова, – заметил Егор, направляя лодку к берегу. – Насыщенная.
– Не без того, – согласилась с ним Павла. – Ликман, веселей гляди. Никто тебя пока кусать не собирается, все змеи уже расползлись.
Анатолий изобразил бодрую улыбку, но бледность с лица все же не ушла. Павла было хотела его поддеть, но не стала. Страх перед врагом – это одно, но тут другое, природа человечья. Тот же Ардов, который, случись такая нужда, в пекло сходил бы не моргнув, тоже змей боялся, он ей сам про это рассказывал. А Шелепихин, погибший два года назад в стычке со спятившим от крови планетником, больших собак боялся. Ну таких, какие человеку по пояс и выше. Почему, отчего – поди знай. Из нутра это идет, память предков. Главное – не дать этому страху верх над собой взять, а Ликман ничего такого делать не собирается, вон первым на берег выпрыгнул. Стало быть, выйдет из парня толк.
А змей и вправду тут было немало, как, впрочем, и разной другой живности. То и дело из под ног сотрудников отдела, которые оглядевшись на берегу, двинулись вглубь острова, вспархивали разные птицы, время от времени они замечали толстеньких сусликов, застывших «столбиками» и провожавших их взглядами.
– Тут ведь и покрупнее дичь встречается, – сообщил спутникам Егор. – Куланы. Но, в основном, на том конце острова, там растительность погуще.
Дичь дичью, но вот никакого присутствия людей вокруг не наблюдалось. Остров был немал, но за день сотрудники отдела и их сопровождающий обошли его целиком. И – ничего. И никого.
– Пять человек, – задумчиво сказал Синицын. – Ну не могли же они исчезнуть бесследно? Так не бывает. Положим, они погибли. Но – тела? Они бы остались.
– Глупости говоришь, – возразил ему Ликман. – Тела зарыть можно, и никогда ты их не найдешь. Тут вон какая земля, не сразу и поймешь – копали ее, нет… Да и не земля это даже, смесь песка не пойми с чем. Опять же – вода кругом. Камень на шею – и на корм рыбам. А их тут много!
– Вещи, – упрямо настаивал на своем Синицын. – Потом у них оборудование с собой имелось. Только не говори, что и его утопили. Что-нибудь да осталось бы, хоть одна бумажка. А мы ничего не нашли. Совсем!
– Люди оставляют следы, – согласилась с ним Павла. – Это так. Но пока для меня очевидны два факта. Первый – экспедиция остров не покидала. Переберись они на тот берег, и кто-нибудь их обязательно увидел бы, а значит, так или иначе, лично или с помощью слухов, сообщил о данной встрече властям. Второе – если они здесь, значит мы их раньше или позже найдем. Живыми, нет – не знаю. Но найдем.
За разговорами они пришли к внутреннему озеру, небольшому, но удивительно чистому и красивому, лежащему в середине острова, словно в чаше. Это про него вчера Павле рассказывал Буркит.
– Здесь заночуем, – сообщил спутникам Егор. – Что любопытно – ни одна змея сюда не суется, проверенный факт. Вон поверху ползают, а чтобы вниз, к воде спуститься – никогда.
– Любопытно. – Павла глянула на вечернее небо. – Но нам это на руку. До ночи всего ничего осталось, а тут они темные, хоть глаз коли. Не хотелось бы нарваться на щитомордника в темноте.
– Костер бы запалить, – вздохнул Синицын. – Так не из чего. Ни тебе деревьев, ни сушняка, один саксаул вокруг, да и того немного.
– Ничего, – отмахнулась Павла. – Ночи здесь теплые, а что до еды – у нас сухарей полно, и консервов хватает. Переживешь одну ночь без горячего.
– Я колбасы захватил, – подал голос Егор. – Конской. У нас один частник делает, пальчики оближешь.
– Так НЭП свернули по решению партии, – удивился Артем. – Или у вас тут по-другому дело обстоит?
– НЭП свернули, – подтвердил Иевлев. – А Джангар остался, он свой заводик государству передал, и его директором стал.
– Ты на такие темы разговоры бы особо не вел, – посоветовала ему Павла. – Кто нормально отреагирует, а кто и… Ты же понял, что я имею в виду? Недосмотрели, допустили мягкотелость, и так далее.
– Как не понять. – Егор начал спускаться по невысокому, но пологому склону, который заканчивался почти у воды. – Хотя ничего такого я тут не вижу. Человек пошел навстречу нашей власти, камня за пазухой не держит, колбасу вкусную делает. А если вдруг чего не то вскроется, я же первый за ним и приду.
Колбаса, кстати, и вправду оказалась отменная. Пряная, солоноватая, она одним запахом заставила уставших и проголодавшихся людей чуть ли не захлебнуться в слюне. Какие консервы? Кому они нужны?
Тема и Толя вовсе наворачивали так, что Павле даже стало за них немного стыдно, добро хоть не чавкали. Ну да, она им была не мать родная, да и поздно этих олухов хорошим манерам учить, но все равно некий дискомфорт Веретенникова испытала.
– Рубайте, парни, рубайте. – Иевлев достал из вещмешка еще одно кольцо колбасы, разломил его надвое и протянул молодым людям. – На здоровье!
– Вкусно, – сообщил спутникам Синицын, причем с набитым ртом. – Очень! Паш, давай перед отъездом купим колечек десять для наших? Пусть тоже попробуют!
– Прожуй сначала, – велела ему Веретенникова, и тут же вскочила на ноги. – А это еще что такое?
– Правильная позиция, – одобрила его слова Павла. – Идеологически верная. Все товарищи, отбой. Завтра вставать рано, а день, я так понимаю, будет длинный. Егор, покажи мне кабинет, где я спать буду.
В сон ее не тянуло, но она понимала, что ребятам хочется выпить, а со своих позиций Веретенникова никогда не сходила. Сказала «нет» – значит, «нет». Но то, что она не видит, ей не повредит.
Не сомневалась она и в том, что мужики, ахнув «беленькой», непременно начнут ее обсуждать, и это ей льстило. Годы боев, походов, облав и перестрелок не убили в ней женщину, ей нравилось нравиться. Правда сама она за всю жизнь так ни одним мужчиной и не увлеклась, как видно, на роду ей написано любить только то дело, которое стало жизнью, и больше никого. Права была та колдунья, которую она в расход под Каховкой вывела. Как там звучала ее последняя фраза? «Увечная ты. У тебя душа живая, да только места в ней для любви не было и не будет, так что счастья не жди». Так оно и вышло. Она существует только тогда, когда у нее есть цель. Забери ее – вокруг будет царить пустота. И ничего с этим не сделать.
Разбудили ее на рассвете, когда край неба только-только начал алеть.
– Паш, ехать надо, – потряс ее за плечо Синицын. – Буркит уже машину раскочегарил. Слушай, у них с транспортом дела обстоят лучше, чем у нас!
– Хуже, – хрипло отозвалась Веретенникова.
– А? – непонимающе моргнул Артем.
– Хуже. – Павла встала с на самом деле удобного кожаного старорежимного дивана и потянулась. – Мы с тобой можем на трамвае доехать до нужного места или даже таксомотор подрядить, а у них такого выбора нет. Случись чего с машиной, и все, только если верхом передвигаться. А какие тут расстояния, ты вчера слышал, для них двести километров все равно что ничего. Давай, выходи, мне переодеться надо.
Вчерашний наряд, представлявший собой серый приталенный пиджачок и юбку того же цвета, для нынешней поездки никак не подходил, потому Павла достала из вещмешка галифе и гимнастерку, те самые, в которых она не одну тысячу километров по Средней Азии намотала. Не хватало только кожанки, давнего подарка весельчака и бабника Паши Дыбенко, но по такой жаре в ней заживо свариться можно. Зато широкий ремень привычно охватил талию, дав понять, что она лишний вес не набрала.
Что приятно – мужчины оценили и этот ее наряд. Бесшабашный Левушкин даже присвистнул, не удержавшись.
– Но-но, – погрозила Павла ему пальцем. – Я тебе не профурсетка с Мясницкой.
– Не знаю, кто там на этой Мясницкой обитает, но уже хочу туда попасть, – задушевно произнес одессит. – Удачи вам и легкой дороги!
– Машина – у-ух! – отозвался Буркит, вылезший из кабины автомобиля. – Добрая! Доедем быстро.
– Ты, товарищ Веретенникова, давай в кабину, как вчера и договаривались, – велел Павле Иевлев. – А мы с парнями в кузов полезем. Так оно даже лучше, проветримся. Солнце не встало пока, жары нет, одно удовольствие по степи ехать.
И правда, Павле эта поездка даже понравилась. Нет, мотор грузовика несмотря на то, что вроде был совсем новеньким, то и дело покашливал, заставляя думать, что вот-вот заглохнет, но это не портило общего впечатления от дороги. Вокруг лежала степь, и она была невероятно красива в своем раннелетнем состоянии. Солнце, потихоньку встававшее из-за горизонта, раскрашивало ее во все цвета, заставляя даже не слишком эмоциональную Павлу восхищенно ахать.
Буркит, как видно, по привычке, затянул какую-то тягучую песню на своем языке, но это не портило общего впечатления, наоборот, добавляло эдакого местного колорита. И Павла даже как-то расстроилась, когда перед ней блеснула серебром водная гладь. Они приехали к Аральскому морю, других водоемов такого размера в этих краях просто нет.
– Искупаться бы, – мечтательно произнес Ликман, уже стянувший с плеч и пиджачок, и даже рубашку. – Вода небось теплая!
– Конечно, – подтвердил Егор. – Местные в Арале с апреля купаются. Нет, там, где в него реки впадают, Амударья и Сырдарья, водичка похолоднее, а тут да, теплая. Подземных ключей-то нет, откуда холоду взяться.
– Может, окунемся? – робко поинтересовался у непосредственного начальства Артем. – А?
– Ну конечно, – добродушно согласилась Павла. – Потом еще на бережке поваляемся, надо же обсохнуть, верно? А Буркита попросим нам мороженку привезти. И чтобы обязательно на вафлях наши имена значились, для пущей удачи.
Молодые люди дружно вздохнули, а Иевлев рассмеялся.
– Вон тот остров? – ткнула пальцем в темное пятно, хорошо различимое на водной глади, Павла. – Верно?
– Верно, – подтвердил Буркит. – А вон там – остров Возрождения, он поменьше Барсакельмеса. Еще есть Кокарал, но его только в бинокль отсюда увидишь.
– Здесь много островов, – добавил Егор. – Да само по себе название «Арал» и означает «остров».
– Выходит, Аральское море – это море островов, – произнес Ликман. – Красиво звучит!
– И смотрится, – добавил его приятель.
– Романтики, – нежно, но притворно вздохнула Павла. – Егор, лодка где?
– Так вон она, – ткнул пальцем Иевлев. – Видишь?
– И не украли ведь! – восхитился Синицын. – У нас на Яузе мигом к ней весла приделали бы.
– Тут все знают, что это наша лодка, – гордо заявил Буркит. – Потому никто ее тронуть не смеет. Себе дороже выйдет.
– Кража государственной собственности – серьезное преступление, – добавил Иевлев. – Да еще и принадлежащей ОГПУ. Стенкой попахивает. Кому охота к ней вставать?
– Синицын, на весла сядешь, – велела Павла. – Это туда. А обратно…
– На веслах буду я, – перебил ее Егор. – И тут, товарищ Веретенникова, ты мне ничего не говори. Мне начальник, товарищ Пульманис, отдал приказ везде вас сопровождать и оказывать всякое содействие. Потому и на остров я с вами поеду, и на весла сяду.
– Приказ начальника нарушать нельзя, – заявил Ликман, мигом сообразивший, что ему в этом случае точно грести не придется. – Паш, ты сама знаешь.
– Буркит, жди нас здесь, – не обращая внимания на оживившихся подчиненных, велела Веретенникова казаху. – Если до завтрашнего вечера никто из нас не вернется, сам на остров не суйся, возвращайся в город и немедленно телефонируй о случившемся в Москву, вот здесь я тебе номер записала. К аппарату попросишь позвать Анатолия Петровича Ардова, лично, все ему расскажешь, от него же получишь дальнейшие распоряжения. Приказ ясен?
– Так точно, – отозвался Буркит. – Будет исполнено.
– Ну, товарищ Иевлев, пошли к твоей лодке. – Павла поправила на боку кобуру с браунингом. – Давно я на них не каталась.
Остров вблизи оказался ни разу не таинственным, а вполне даже привлекательным. Зелень травы на склонах холмов, белизна камней, о которых бились легкие волны Арала, – курорт в Пятигорске, да и только.
– Вон там пристанем, – мотнул подбородком в сторону небольшой отмели Егор. – Самое подходящее место.
– Рыба! – заорал вдруг Синицын. – Здоровая какая! Ух!
– Да это разве большая? – усмехнулся Егор, глянув в ту сторону, на которую указывал юноша. – Средних размеров сомик. Тут такие здоровяки водятся – что ты! Теленка заглотят – и не заметят. А еще я как-то раз вот такую кумжу выловил, мы ее потом засолили и неделю всем отделом ели. Ты лучше возьми-ка камни, те, что я с того берега прихватил. Взял? Теперь бросай.
– Куда? – удивился Артем.
– В воду, – иронично ответил Иевлев, табаня метрах в десяти от суши. – В сторону берега, куда еще. Вон валуны видишь? В них старайся попасть, тогда шума больше получится. И ты, Толя, не отставай, тоже покидайся.
Парни не поняли, зачем это нужно, но выполнили то, что было сказано, и результат не заставил себя долго ждать. Светлые полоски змей десятками брызнули из-под камней, какие в сторону близлежащих кустарников, а какие и в воду.
– Мать моя! – охнул Синицын. – Сколько же их тут?
– Много, приятель, много, – снисходительно отозвался Егор. – Я еще вчера про это говорил. Нет, на открытых местах, на лугу там или песчаниках приозерных, еще ничего, но вот где камни или саксаул – с лихвой. Так что если по большой нужде в кустах надумаешь присесть, то сначала пошуми как следует. Или хватят тебя клыками за зад – и все, пиши пропало.
– Щитомордники, – произнесла Павла, проводив взглядом несколько змей, проскользивших в воде совсем рядом с лодкой. – Если им на хвост не наступить, то они тебя не цапнут. Кобры куда хуже, они убивают просто так, потому что им это нравится.
– Не люблю змей, – вздохнул Ликман и бросил в сторону берега еще пару камней. – Бррр…
– Некоторые очень даже ничего, – сообщила ему Павла. – На вкус. Главное в них перцу побольше класть и шафрана. У нас в двадцатом, под Самаркандом, проводник-бухарец в отряде служил, так он отличную похлебку из этих тварей варил.
– Интересная у тебя жизнь была, товарищ Веретенникова, – заметил Егор, направляя лодку к берегу. – Насыщенная.
– Не без того, – согласилась с ним Павла. – Ликман, веселей гляди. Никто тебя пока кусать не собирается, все змеи уже расползлись.
Анатолий изобразил бодрую улыбку, но бледность с лица все же не ушла. Павла было хотела его поддеть, но не стала. Страх перед врагом – это одно, но тут другое, природа человечья. Тот же Ардов, который, случись такая нужда, в пекло сходил бы не моргнув, тоже змей боялся, он ей сам про это рассказывал. А Шелепихин, погибший два года назад в стычке со спятившим от крови планетником, больших собак боялся. Ну таких, какие человеку по пояс и выше. Почему, отчего – поди знай. Из нутра это идет, память предков. Главное – не дать этому страху верх над собой взять, а Ликман ничего такого делать не собирается, вон первым на берег выпрыгнул. Стало быть, выйдет из парня толк.
А змей и вправду тут было немало, как, впрочем, и разной другой живности. То и дело из под ног сотрудников отдела, которые оглядевшись на берегу, двинулись вглубь острова, вспархивали разные птицы, время от времени они замечали толстеньких сусликов, застывших «столбиками» и провожавших их взглядами.
– Тут ведь и покрупнее дичь встречается, – сообщил спутникам Егор. – Куланы. Но, в основном, на том конце острова, там растительность погуще.
Дичь дичью, но вот никакого присутствия людей вокруг не наблюдалось. Остров был немал, но за день сотрудники отдела и их сопровождающий обошли его целиком. И – ничего. И никого.
– Пять человек, – задумчиво сказал Синицын. – Ну не могли же они исчезнуть бесследно? Так не бывает. Положим, они погибли. Но – тела? Они бы остались.
– Глупости говоришь, – возразил ему Ликман. – Тела зарыть можно, и никогда ты их не найдешь. Тут вон какая земля, не сразу и поймешь – копали ее, нет… Да и не земля это даже, смесь песка не пойми с чем. Опять же – вода кругом. Камень на шею – и на корм рыбам. А их тут много!
– Вещи, – упрямо настаивал на своем Синицын. – Потом у них оборудование с собой имелось. Только не говори, что и его утопили. Что-нибудь да осталось бы, хоть одна бумажка. А мы ничего не нашли. Совсем!
– Люди оставляют следы, – согласилась с ним Павла. – Это так. Но пока для меня очевидны два факта. Первый – экспедиция остров не покидала. Переберись они на тот берег, и кто-нибудь их обязательно увидел бы, а значит, так или иначе, лично или с помощью слухов, сообщил о данной встрече властям. Второе – если они здесь, значит мы их раньше или позже найдем. Живыми, нет – не знаю. Но найдем.
За разговорами они пришли к внутреннему озеру, небольшому, но удивительно чистому и красивому, лежащему в середине острова, словно в чаше. Это про него вчера Павле рассказывал Буркит.
– Здесь заночуем, – сообщил спутникам Егор. – Что любопытно – ни одна змея сюда не суется, проверенный факт. Вон поверху ползают, а чтобы вниз, к воде спуститься – никогда.
– Любопытно. – Павла глянула на вечернее небо. – Но нам это на руку. До ночи всего ничего осталось, а тут они темные, хоть глаз коли. Не хотелось бы нарваться на щитомордника в темноте.
– Костер бы запалить, – вздохнул Синицын. – Так не из чего. Ни тебе деревьев, ни сушняка, один саксаул вокруг, да и того немного.
– Ничего, – отмахнулась Павла. – Ночи здесь теплые, а что до еды – у нас сухарей полно, и консервов хватает. Переживешь одну ночь без горячего.
– Я колбасы захватил, – подал голос Егор. – Конской. У нас один частник делает, пальчики оближешь.
– Так НЭП свернули по решению партии, – удивился Артем. – Или у вас тут по-другому дело обстоит?
– НЭП свернули, – подтвердил Иевлев. – А Джангар остался, он свой заводик государству передал, и его директором стал.
– Ты на такие темы разговоры бы особо не вел, – посоветовала ему Павла. – Кто нормально отреагирует, а кто и… Ты же понял, что я имею в виду? Недосмотрели, допустили мягкотелость, и так далее.
– Как не понять. – Егор начал спускаться по невысокому, но пологому склону, который заканчивался почти у воды. – Хотя ничего такого я тут не вижу. Человек пошел навстречу нашей власти, камня за пазухой не держит, колбасу вкусную делает. А если вдруг чего не то вскроется, я же первый за ним и приду.
Колбаса, кстати, и вправду оказалась отменная. Пряная, солоноватая, она одним запахом заставила уставших и проголодавшихся людей чуть ли не захлебнуться в слюне. Какие консервы? Кому они нужны?
Тема и Толя вовсе наворачивали так, что Павле даже стало за них немного стыдно, добро хоть не чавкали. Ну да, она им была не мать родная, да и поздно этих олухов хорошим манерам учить, но все равно некий дискомфорт Веретенникова испытала.
– Рубайте, парни, рубайте. – Иевлев достал из вещмешка еще одно кольцо колбасы, разломил его надвое и протянул молодым людям. – На здоровье!
– Вкусно, – сообщил спутникам Синицын, причем с набитым ртом. – Очень! Паш, давай перед отъездом купим колечек десять для наших? Пусть тоже попробуют!
– Прожуй сначала, – велела ему Веретенникова, и тут же вскочила на ноги. – А это еще что такое?