Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

Сойка смачно поцеловала его в надрез и откинула руку, смеясь и возвращаясь на своё место. Соловей удивлённо и почти восхищённо смотрел на Костю, который старательно вытирал порезанную ладонь о штанину и пытался унять дрожь.

– А ты молодец, парень! – Соловей нагнулся вперёд, словно пытаясь рассмотреть его повнимательнее. – Не ссышь! Но знаешь что? – он помедлил. – Если мы не можем спросить тебя, спросим кого-нибудь из благородного семейства. Сойка, кого хочешь следующего порезать? Князя? Княгиню? Или, может, княжескую дочь?

Костя побледнел. Он перестал вытирать ладонь и взглянул на Соловья. Тот смотрел прищурившись, жёстко, без улыбки и, кажется, не шутил.

– Обожаю тебя! – Сойка взвизгнула от восторга, вскочила с дивана. – Ух, повеселимся сейчас! Пойду приведу девчонку.

– Стойте! – Костя закричал, когда Сойка уже открыла дверь. – Ладно, ладно, я скажу. Скажу, откуда я.

Он прикусил губу, чтобы не расплакаться.

– Эх! – вздохнул Соловей с сожалением. – Мог бы вырасти лихим разбойником. А выходит из тебя обычный тупой герой. Ну давай, рассказывай, что ли.

Костя сделал несколько глубоких вдохов и начал говорить. Соловей слушал настороженно, не перебивая, время от времени поднося ко рту бокал с вином, но отставляя, так и не сделав глотка. Косте это показалось странным, но Соловей, кажется, поверил ему сразу Только когда он закончил, Соловей, встав с дивана и задумчиво походив, спросил:

– Чем докажешь?

Костя подумал.

– Я знаю, что вы подарили Марье Моревне. Когда были на Тёплом море, после окончания школы…

– Довольно! – прервал его Соловей, помрачнев. – Он тебе сказал?

Костя пожал плечами, прямо и бесхитростно взглянув на Соловья. Он мог себе позволить такую вольность, он уже понял, что Книгу Соловей ещё не нашёл.

Соловей мрачно посмотрел на него, поднёс бокал ко рту и снова опустил руку.

– Ну, допустим! Допустим, что ты не врёшь и Кощей послал тебя снять заклятие…

Костя открыл было рот, но Соловей нетерпеливо махнул рукой.

– Да, да, не тебя. С твоей помощью. Не суть. Что он теперь делать будет, когда у вас всё накрылось медной бляхой?

– Я не знаю, – Костя опять пожал плечами. – Вы его лучший друг, вы и скажите.

– Драть меня в четыре дырки! – воскликнул Соловей, недоумённо вскидывая выгоревшие брови. – Да мне-то откуда знать?! Я и тут-то не всегда его догонял, а уж что он на том свете придумал… У вас точно не было запасного плана?

– Не-а! – Костя покачал головой и тут же кое-что вспомнил: – Хотя, погодите-ка, он же ведь ещё кое-кого сюда прислал.

Костя сам не совсем понял, почему его потянуло на откровенность. Он и впрямь вспомнил про Маргариту только что, и даже не успел сообразить, навредит ли ей то, что он скажет или нет. Наверное, ему хотелось войти в доверие к Соловью и усыпить его подозрительность. Надо было использовать всё, что уводило внимание Соловья от Книги, объяснял потом сам себе Костя, поэтому он и проболтался про Риту.

– Чего? – сразу насторожился Соловей. – Кого это он ещё прислал?

– Ну, за мной, наверное. Одну мою знакомую и ещё кого-то, кажется… Только они не здесь, они в Волхове застряли. У царицы.

– У Марьи? – переспросил Соловей. – С чего бы это ему их к Марье отправлять?

– Не знаю, – Костя простодушно посмотрел на Соловья. – Наверное, Кощей понял, что заклятие с него не снимут, и послал на Обмен Риту вместо себя. Но царица уже отправила меня сюда, я не мог быть на Обмене, поэтому… – Костя развёл руками.

Соловей хмыкнул. Что-то тут явно не сходилось, но не по вине мальчишки. Мальчишка не врёт, он сам просто ничего не знает. Он оказался пешкой в игре Кощея и Марьи, и, по счастью, пешка эта теперь в его руках. Осталось только узнать, в какую игру играют эти двое.

– Ладно, парень! – Соловей допил наконец бокал. – Считай, я тебе поверил. Иди пока. Сойка, отведи мальца обратно. Да смотри – без грубости.

Сойка вскочила, игриво поведя глазами, схватила его за плечо и подтолкнула к двери.

– Ну какие грубости, дорогой! Мы проводим нашего гостя со всем уважением, – она наклонилась к его уху и похотливо прошептала – Не правда ли, малыш-ш-ш?!

Костя съёжился. Сойка воровато стрельнула глазами на Соловья и вытолкала мальчика в дверь.

Соловей ничего не заметил, ему уже было не до них. Он подошёл к окну, посмотрел на лежащий под ним город. Город, о котором он мечтал с детства. Город, который хотел взять давно, много раз к нему подступался и в последний раз чуть было не преуспел.

Переговоры с Велизарием были отвлекающим манёвром. Он всего лишь тянул время, зная, что Кудеяр сумел-таки высадиться за Туманной Косой и, обойдя все заставы, прорывается к Скальному Граю по западному берегу. Если бы только он успел дойти до реки, если бы смог разрушить водоотводы, город остался бы без воды и Скаль-Грайским пришлось бы капитулировать. Но…

Но Кощей попал в ловушку у Истока, Елена застряла в башне, и северный фронт развалился. В одиночку против сестёр Троекуровых, Мороза и Велизария у него шансов не было. Осаду города пришлось снять, отозвать Кудеяра и вернуться на Буян.

Уходя, он дал себе клятву вернуться, обязательно попробовать ещё раз, и как только узнал, что Исток вскрыт, связался с Еленой. Он ждал, что Кощей уже будет в башне, что бросится первым делом к ней.

Но Кощея в башне не было, Елена по-прежнему была одна. Она уже разослала своих воронов на разведку, но Соловей не стал ждать. Если Кощей ещё не у себя в башне, значит, пришёл вообще не он.

Теоретически можно было бы допустить, что он сразу отправится мстить, но Соловей хорошо знал друга. Бывшего, но… Он не настолько безрассуден, чтобы нападать без Лонгира, а Лонгир у него забрали – это Соловей знал точно.

И ещё одно он знал. Пока Марья будет разбираться с гостями из другого мира, ей будет ни до чего, и Скаль-Грайские останутся сами по себе. Да, когда он снимется с якоря и спровоцирует волнения, Салтанат пошлёт им подмогу, но на это он и рассчитывал. Главное было захватить галеры и войти в лагуну, а там…


А там даже он не предполагал, что всё так удачно сложится. Ему невероятно повезло, что ребятишки Скаль-Грайских вышли на эту ночную прогулку, что Ольга купилась на его блеф и безропотно сдала перстни и ключи от города. Он тогда держался уверенно, но, положа руку на сердце, вряд ли решился бы пожертвовать ребятишками. И не потому что размяк, а потому что тогда Марья была бы для него потеряна окончательно. Убийства племянников она бы ему не простила.

Знает ли она уже? Понимает ли, для чего всё это? Да всё она знает, и всё понимает. Она всегда была умной девочкой, не то что эта рыжая похотливая дура. Ну почему же, почему она не даёт ему ни единого шанса?!

Да, он сглупил тогда, в Ближней Роще, когда она позволила поцеловать себя в первый и последний раз. Его вина, правда. Но уже двадцать лет прошло, неужели нельзя забыть? Неужели он мало сделал, чтобы доказать свою преданность?! Ради неё он даже Кощея…

Соловей зажмурился, помотал головой. Лучше об этом не думать. Это то, что он унесёт с собой в могилу, о чём не осмелится рассказать никому, даже Марье. Он много чего натворил в этом мире, но то, как он поступил с Кощеем, со своим лучшим и единственным другом, – это дно. Это днище даже для разбойника.

Соловей отошёл к столику, налил бокал, выпил залпом. Отдуваясь, снова вернулся к окну. Он помотал головой, прогоняя образ Кощея, но снова и снова возвращался к нему.

Если Кощей всё же вернется, если каким-то чудом он сломает заклятие или заставит его снять, он ведь вернётся, ничего не забыв и никого не простив. Если уж он не простил даже Метелицу…

Соловей никогда ни в чём не упрекал друга, но убийства Метелицы не понял даже он. Они никогда не говорили об этом. Соловей так и не решился спросить у него напрямую, а Кощей молчал. Но все всё знали, и он не отрицал, и в общем…

И в общем, если он даже Метелицу не пощадил, которая его всего лишь бросила, то что же он сделает с сёстрами, которые его обманули и предали?! Мороза и Велизария он просто убьёт, тут вопросов нет. Но Марья и Ольга…

Соловей сжал зубы. Ольга может думать о нём что угодно, да и Марья тоже, но сейчас он знает, что делать. С Морозом и Велизарием Кощей может поступать, как хочет, может спалить к чертям Малахит и вырезать всех Хранителей – он слова не скажет. Даже поможет, если потребуется.

Но Марью и Ольгу он ему не даст убить. Не позволит! Достаточно того, что позволил убить Метелицу.

Хлопнула дверь. Соловей не обернулся, он знал, что вернулась Сойка.

Сойка налила себе в бокал и подошла к нему сзади, обхватив руками за грудь и положив подбородок на плечо. Он не шевельнулся.

– Ну, и что дальше? – спросила она, помолчав. – Что теперь делать будем?

– Ждать! – процедил Соловей.

– Чего?

– Движения. Марья пока не знает, что делать. Но скоро она на что-то решится, и тогда мы ответим.

– Почему мы сами не можем действовать? У нас сейчас преимущество, почему нам его не развить?

– Потому что не ясна оперативная обстановка. Слишком много неучтённых факторов.

– Чего? – озадаченно нахмурилась Сойка, отодвигаясь от Соловья.

Соловей наконец повернулся к ней. Помолчал, всматриваясь в скуластое загорелое лицо, распутные алые губы. Эх, Сойка, Сойка… Сколько у него уже было этих соек, и ни одна не заставила забыть про Марью.

– У Волхова ещё слишком много союзников, – постарался объяснить Соловей на доступном Сойке языке. – И Марья сильнее как волшебница. Так что нам тоже нужны союзники и друзья. И подкрепления. И ресурсы.

– Как это – Марья сильнее? – недоверчиво нахмурилась Сойка. – Сильнее тебя? Ты же учился у самого Велизария!

– А она у Кощея. И поверь – он намного круче. И Велизария, и вообще всех в этом мире.

– Но его здесь нет, – Сойка всё ещё пыталась понять. – При чём тут вообще Кощей, когда мы о Марье?

– При всём, – пробормотал Соловей, опять отворачиваясь к окну. – Он здесь при всём.





Глава 5. Прозрение




Возвращаясь обратно, Костя понял, что боится Сойку больше, чем Соловья. Соловей был разбойник, но это был разбойник с понятиями о чести и долге и даже с какими-то принципами. В конце концов, он был волшебником, а в этом мире нельзя было стать волшебником, не умея контролировать свои мысли и эмоции.

Сойка же была просто беспринципной мразью. В отличие даже от Соловья, она не привыкла себя ограничивать и контролировать, для неё абсолютно естественным было потакать всем своим желаниям, не считаясь ни с чьими другими. Здесь она считалась только с Соловьём, которого единственного, кажется, побаивалась. И то до поры до времени.

Соловей велел ей отвести мальчика обратно без грубости, и Сойка послушалась, но на свой манер. Всю дорогу она подкалывала смущённого Костю скабрезными пошлостями. Костя не понимал, развлекается ли она таким образом или намеренно его провоцирует, но на всякий случай упорно молчал, глядя в пол и быстро шагая рядом. Ему некуда было бежать, но Сойка всё равно крепко держала его за плечо, время от времени поглаживая указательным пальцем по щеке, от чего он вздрагивал и пытался отодвинуться подальше.

Подойдя к дверям княжеской спальни, Сойка развернула его и прижала спиной к стене. Не зная, что она задумала, Костя ещё сильнее вжался и даже приподнялся на цыпочках, пытаясь отодвинуться от её лица.

– Ты меня сегодня разочаровал, малыш! – прошептала Сойка, наклонившись и щекоча его ухо своим жарким дыханием. От неё пахло каким-то сладковатым фруктовым ароматом – не то персика, не то ананаса. – Я так надеялась сегодня поразвлечься, а ты оба раза подвёл. И себя не дал пощекотать, и девчонку Скаль-Грайскую. Так хотелось посмотреть на княжескую кровь, жаль, Соловей не дал. Но Соловей ведь не вечно будет тебя защищать. Рано или поздно ты всё равно достанешься мне, малыш-ш-ш!

Сойка неожиданно лизнула его в ухо. Костя дёрнулся, стукнувшись затылком о стену и поморщившись от боли.

Сойка расхохоталась. Оттолкнувшись от стены и пихнув Костика в грудь, она вытащила кинжал и ласково провела кончиком лезвия по его щекам и подбородку.

– Какой прелестный мальчик! – вздохнула она. – Так жалко будет, если тебя испортит кто-то другой!