Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

– Что она себе позволяет, дорогой?! – вспыхнула Сойка, опять вынимая нож. – Может, подрезать ей язычок?

– Угомонись, – пробормотал Соловей, думая о чём-то своём. – Ладно, – кивнул он. – Сейчас доставлю вам меньшого. Только обещайте вести себя прилично и не причинять мне хлопот.

Он посмотрел строго на Ольгу. Она помедлила и обречённо кивнула.





* * *


Игорька принесли через несколько минут. Малыш заснул, не дождавшись возвращения родителей, и Соловей благоразумно не стал его будить.

Ребёнка уложили в кровати в старой детской, которую раньше занимали маленькие Олег с Яной. По просьбе княгини Соловей наколдовал в детской ещё три кровати, великодушно снабдив одну из них пологом, и Яна, измученная ночными событиями, скоро уснула, свернувшись под одеялом калачиком. Ольга поцеловала дочь, задёрнула полог и шёпотом велела мальчишкам тоже ложиться спать.

Они стояли у окна и что-то рассматривали под замком в тусклом рассвете. Олег потерянно кивнул, Костя обернулся, прошептав в ответ «сейчас ляжем», и Ольга не стала настаивать. У неё даже не хватало духу как следует отругать мальчишек. Настолько убито и виновато они выглядели, что никаких лишних слов было не нужно.

Ольга вышла в спальню, тихонько прикрыв дверь детской. Князь стоял у окна, скрестив руки, и тоже, как и мальчишки, что-то рассматривал внизу. Ольга неслышно подошла к нему сзади, обняла, прижавшись щекой к плечу, выглянула вместе с ним в окно.

Окна спальни и детской выходили на правую часть лагуны, и с высоты было хорошо видно в разгорающемся утреннем свете, как пираты высаживаются на борт купеческих судов, вытаскивают из трюмов товары, бочки, мешки, лари, сундуки. Кое-где прямо на палубе выбивали пробки из бочек, разливали по стаканам вино. Тут же вскрывали сундуки, проверяя содержимое, распихивали по карманам и кошелькам что поценнее, остальное отправляли на берег или выбрасывали прямо за борт.

Кое-кто из купцов, кто ночевал не в городе, а на корабле, бросались от одного разбойника к другому, просили, умоляли. Их пинали, отпихивали, били по лицу. Особо надоедливых сбрасывали за борт. Кто-то из пиратов уже волочил найденную где-то девицу, срывая с неё платье, кто-то палил из аркебуз, подбрасывая в воздух пустые бутылки и пугая просыпающийся город.

Ольга отвернулась, взглянула на лицо мужа. Он смотрел остановившимся взглядом, сжав на груди руки и сцепив зубы. Она заметила, как вздулись на шее вены и пульсировала на виске жилка – таким его ей ещё не приходилось видеть.

Она отошла, испугавшись, что сейчас он сорвётся – и сорвётся на ней. В иных условиях она была бы не против, она бы вытерпела и поняла. Но сейчас в соседней комнате за полуоткрытой дверью спали дети, и устраивать скандал было нельзя. Нельзя этого делать при детях. Тем более при Соловье, который немедленно всё узнает.

Ольга стянула плащ, устало опустилась на кровать, с трудом сдержавшись, чтобы не заплакать. Она смотрела на тонкие пальцы, непривычно голые и беззащитные без Лонгира, и впервые, с тех пор как надела золотое кольцо с синим камнем, чувствовала пугающее бессилие и беспомощность.

То же самое, наверное, почувствовал брат, когда они сняли с него кольцо. Вот уж не думала она, что когда-нибудь придётся пережить то, что они сделали с Кощеем.

– Что же нам теперь делать? – потерянно пробормотала она, подняв голову на мужа.

Он пожал плечами, не поворачиваясь.

– Думаешь, Марья уже знает?

Князь опять промолчал, неопределённо дёрнув плечом.

– Поговори со мной, Гвидо, – звенящим голосом попросила она. – Скажи что-нибудь.

Он повернулся, всё так же скрестив руки, посмотрел на жену В глазах у неё стояли слёзы.

– Да, я ошиблась! – признала Ольга. – Ты был прав – кому-то надо было остаться во дворце. Прости. Но что нам теперь делать?

– Нам, – князь сделал упор на этом слове, – нам делать нечего, Ольга. У нас нет вариантов. Нам остаётся только ждать.

– Чего?!

– Помощи. Скоро вернётся Финист, дойдут вести до Марьи. Они должны справиться с Соловьём. Раз мы не смогли.





* * *


Костя понимал, что они виноваты, но не понимал, почему ему не страшно.

Всю эту ночь он больше переживал за княжеское семейство, чем за себя самого; он просто не мог представить, что с ним что-то случится. И даже когда он висел с Олегом и Яной в хрустальном шаре над тёмной водой лагуны и Соловей грозил перерубить канат, Костя боролся с желанием крикнуть княгине, чтобы она не слушала его и не поддавалась угрозам. Вряд ли его услышали бы сквозь хрустальную оболочку, да и в присутствии дрожащей, заплаканной, перепуганной Яны кричать подобное было бы неуместно.

Но Соловья он всё равно не боялся и не очень даже понимал, чего так испугались остальные. Конечно, Костя читал о Соловье в книге Бессмертного, знал и кто он, и на что способен. И именно потому, что знал, Костя не верил, что Соловей способен убить их.

Осознание катастрофы пришло к нему позже. Когда по улицам спящего города вели со связанными за спиной руками князя с княгиней, Косте было мучительно стыдно и больно смотреть на это. Но Олегу с Яной, понимал Костя, было ещё тяжелее, и он по-прежнему больше переживал за них, чем за себя.

Когда их запирали в комнаты и приходило понимание, что вот теперь они самые настоящие пленники и неизвестно, когда выйдут и выйдут ли вообще, Костя всё ещё воспринимал происходящее немного отстранённо, словно бы всё это происходило не с ним. И только когда Соловей обратил внимание на него и пришлось на ходу придумывать легенду про какого-то племянника Коломны, вот только тогда Костя испугался.

Он не сразу понял, почему князю с княгиней было так важно скрыть его истинное происхождение. Но, поразмыслив, пришёл к выводу, что они, в сущности, правы. Что он должен был ответить Соловью на его вопрос? Что он пришелец из другого мира, посланный его старым другом Кощеем и застрявший здесь по вине царицы Марьи? Как отреагировал бы Соловей на подобную информацию?

Даже если бы он поверил, как стал бы действовать в данном случае? Он взял княжеское семейство в заложники, как защиту от гнева царицы. Марья могла бы освободить Скальный Грай от пиратов, но не станет рисковать жизнью сестры и племянников – это Соловей правильно рассудил.


Но как бы он стал использовать Костю, узнав, кто он на самом деле? Стал бы добиваться возвращения Бессмертного, используя в качестве шантажа племянников царицы? Слёзы Кости не заставили Марью впустить брата, но сможет ли она устоять перед слезами племянников, тем более перед их кровью? Костя не верил, что Соловей сможет убить детей, но шантажировать этим он вполне способен.

А ведь Соловей может попробовать использовать не только его самого, но и его Книгу. Когда Костя осознал, что может произойти, попади Книга к Соловью и пойми тот её истинное значение, он похолодел. Книга может открыть разбойнику путь к власти над всем Третьим миром, и если он, Костя, станет невольным виновником этого…

Нельзя этого допустить! Костя ломал голову над тем, как вернуть Книгу и где её спрятать; он ругал себя за то, что оставил рюкзак в своей комнате, и хвалил, что засунул его под кровать.

Но долго ли он там пролежит, прежде чем его обнаружат? Нужно как можно быстрее попасть в свою комнату и забрать рюкзак. Вот только как это сделать? Соловей опечатал двери и окна заклятием, из комнат не выйти без его воли. И даже если каким-то чудом удастся выбраться отсюда, все коридоры и залы дворца полны пиратов, мимо которых просто так не пройти. Что же делать?

Костя не мог ничего придумать, и всё, что ему оставалось, это стоять у окна и смотреть вместе с Олегом на разорение города. Ему не хотелось смотреть, но из чувства солидарности он оставался с Олегом, который, кажется, заставлял себя глядеть на грабеж и бесчинства, устраиваемые разбойниками. Он тяжело дышал, прижавшись лбом к стеклу и пару раз вытирал глаза рукавом. Костя переводил взгляд с далёкого берега на потерянное лицо друга, порывался его как-то отвлечь и, наконец, не выдержал.

– Слушай, да не переживай ты так, – прошептал он, пихнув Олега в плечо. – Выгоним мы Соловья рано или поздно. Прошлый раз он тут тоже не задержался, ты сам говорил.

– Прошлый раз он не заходил в лагуну, – севшим от долгого молчания голосом ответил Олег. – Его пушки не доставали до города, и мы были готовы. А сейчас сам видишь что. И всё из-за меня!

– Да ну ладно тебе! – Костя искренне пытался приободрить Олега. – Я вон тоже поперся чёрт знает куда, не сказав родителям, и тоже получилась фигня какая-то.

– Тут другое, – качнул головой Олег. – Из-за тебя вообще никто не пострадал, а из-за меня – целый город. И мама с батей… и вообще… Я князь, я должен думать не только о себе. А из-за меня теперь Соловей будет тут диктовать всем условия.

– Ну не только из-за тебя, – Костя скосил глаза в сторону берега и тут же отвёл взгляд. – Я тоже попёрся с тобой, забыл? И Яна.

– Янька не хотела, – Олег шмыгнул носом, сердито отодрал нитку, вылезшую из рукава. – Это мы её уговорили.

– Да… мы… – Костя осёкся.

– Ты чего? – недоверчиво спросил Олег, перехватив остановившийся взгляд друга.

Костя смотрел на сумку Олега, которая так и висела у него на поясе со вчерашнего вечера, и пытался не заорать от восторга. Он поднял сияющий взгляд, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

От волнения, учил его тренер по плаванию, от любого волнения в воде или на земле в мозгу наступает нехватка кислорода, и он принимает неверные решения. Самое главное в таких ситуациях успокоиться и глубоко вдохнуть, постаравшись доставить кислород до мозга.

– Надо как-то исправляться за наш косяк, – всё ещё сдерживаясь и пытаясь казаться спокойным, проговорил Костя.

– Надо, – уныло согласился Олег. – А как? Мы тут заперты, колдовать не умеем. Нам уже тут ничего не сделать.

– Так уж вот прям и ничего? – Костя кивнул на сумку Олега. – А вот с этим?

Олег недоумённо посмотрел на сумку, поднял взгляд на Костика.

– Чего – с этим?

Костя запустил руку в сумку и вынул…

– Шапка-невидимка! – воскликнул Олег. Костя тут же зажал ему рот, испуганно оглянувшись на кровати Игоря и Яны – не проснулся ли кто? Кажется, повезло.

– Ну да, – Костя опять повернулся к Олегу. – А ты говорил «ничего». С этим много что можно сделать, если подумать.





Глава 15. Разрыв




В этом году Велизарий затянул с набором. Давно уже было пора открывать курс, Маша вся извелась, а Велизарий упрямо продолжал искать учеников, рассчитывая набрать хотя бы десяток. Пока у него в классе было семь человек, и старик сокрушался, как мало в новом поколении способных талантов.

Последний курс Велизария разъехался ещё несколько недель назад, и в школе оставались только они трое. Был бы полный набор, их давно бы уже попросили освободить комнаты. А так им даже не пришлось просить разрешения задержаться. Кощей и так был на легальном положении, продолжая занятия с Велизарием. Метелица оставалась потому, что оставался Кощей, а Соловей… Соловей без особой причины.

Причина-то у него была, и даже имела имя, и просиживала большей частью в школьной библиотеке, лишь по вечерам милостиво соглашаясь погулять с ним в Поющих Песках или Розовом саду. Каждое утро Соловей клялся Метелице, что это последний раз и завтра он свалит в Ладонику, и на следующий день, после очередного вечера с Машей, всё повторялось сначала.

Метелица грозила, что, если он не прекратит, рано или поздно с ним поговорит Кощей, и это будет короткий и очень неприятный для него, Соловья, разговор. Из которого без потерь ему выйти не удастся. Соловей кивал, всё понимал, обещал и… никак не мог остановиться.

Метелица боялась, что Кощей и впрямь скоро вмешается в ситуацию, и не очень понимала, почему тот до сих пор этого не сделал. Его внимание к сёстрам, его опека и участие в жизни девочек поражали многих, в том числе и Метелицу. И её удивляло, почему сейчас он так равнодушно смотрит на развитие романа между Соловьём и Машей.

В последние недели Кощей вообще выглядел отстранённым и почти безучастным. После возвращения с Черепахового залива он, как и предупреждал, куда-то пропал на пару дней. Вернувшись, он не сказал ни где был, ни зачем, и это Метелицу даже немного обидело. В конце концов, она привыкла к откровенности, установившейся между ними в последние годы, и эта таинственная молчаливость Кощея выбивала её из колеи.

…Всё открылось неожиданно и почти случайно. Если бы Сирин не осталась работать в школе, напросившись в помощницы к Велизарию, если бы сообразила, что есть письма, которые нельзя открывать самой, если бы не была такой трепливой болтушкой и её подругой, возможно, всё бы пошло иначе. Она могла ничего не узнать, у Велизария оставался бы шанс закрыть дело по-тихому, хотя бы тут, в Халдоне, и…

Ничего не могло пойти иначе! Много позднее, когда Метелица смогла думать о случившемся без сразу подкатывающих к глазам слёз, она честно и горько признавала, что ничего нельзя было ни скрыть, ни исправить. И не в Сирин тут дело было, и даже не в Велизарии. Всё дело было в самом Кощее.

…В то утро они выбрались с Ольгой в Розовые сады собрать букеты камелий, пока их не побило окончательно ночными заморозками. Осень ощущалась уже и на юге: дни становились короче и свежее, ночами бездонное звёздное небо дышало северным холодом. В садах заканчивали собирать урожай. Фрукты на местных рынках шли почти даром, дабы побыстрее сбыть.

Ольга весело щебетала, рассказывая, как вчера каталась с Соловьём на караковом жеребце, а потом покупали на рынке арбуз, но Соловей не дал попробовать его на месте, а велел отнести домой и поделиться с Кощеем и Машей. И арбуз оказался таким сочным-пресочным, что…