Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного
Часть 129 из 141 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
За пятнадцать минут до полуночи он резко встал. Алиса замерла – ну наконец-то! Сейчас она всё узнает! Что – всё?
Бессмертный поднялся наверх и вернулся в элегантном чёрном пальто и с алой розой в руке. Он помог Алисе надеть пуховик и вывел во двор.
На небе по-прежнему не было ни облачка, и огромная Луна светила во всём великолепии. Снег хрустел под ногами, и это был единственный звук в ночном северном безмолвии.
Алиса слышала, как колотится сердце и звенит в ушах. Бессмертный держал её под руку, не давая поскользнуться.
Они подошли к колодцу. Сердце забилось ещё сильнее, если такое вообще было возможно.
– Посмотри в колодец, Алиса! – предложил Бессмертный, отпуская её руку.
– Зачем? – испугалась она.
– Вдруг ты всё-таки не безнадёжна, – он дёрнул плечом. – Просто посмотри и скажи, если что-то увидишь.
Алиса опасливо приблизилась к борту колодца, осторожно заглянула внутрь. Она помнила, что с ней случилось в прошлый раз и не хотела наклоняться.
Луна светила в тёмную воду колодца, преломляясь и рассеиваясь почти до самого дна. Вода была чиста и прозрачна и стояла так неподвижно, что казалась хрустальной. Алиса старательно всматривалась, но ничего похожего на прошлый раз не почувствовала.
– Что я должна здесь увидеть? – спросила она, поворачиваясь.
– То, чего уже не увидишь, – ответил Бессмертный.
Он мягко отодвинул её от колодца и присел на бортик.
– Скорее всего, Лиза не успеет, – Бессмертный взглянул на часы. – Так что мальчика придётся встретить тебе.
– Мальчика?!
– Сейчас вместо меня здесь появится мальчик. Костя Благов. Помоги ему выбраться, укутай и тащи в дом сушиться и согреваться. С минуты на минуту должны подъехать Ракитин с Лизой – они знают, что делать дальше. Но пока их нет, можешь поспрашивать Костика – где он был и что всё это значит. Думаю, ему ты поверишь больше, чем мне.
Алиса растерянно бегала глазами по сосредоточенному лицу Бессмертного и не знала, что сказать, что спросить. Происходящее настолько не укладывалось в голове, что она опять подумала о розыгрыше. Сейчас Бессмертный рассмеётся, обнимет её, извинится за дурацкую шутку и поведёт в дом пить чай.
Бессмертный посмотрел на часы, потом на Алису. Мельком, почти незаметно нахмурился и действительно рассмеялся.
– Ладно, – извиняющимся тоном сказал он. – Вдруг ты всё-таки передумаешь. Дай руку.
– Зачем? – она неуверенно протянула ему ладонь и тут же вскрикнула от боли. Бессмертный провёл по ладони шипом розы, оставив глубокую кровавую царапину.
– Ты чего? – Алиса пыталась выдернуть руку, но Бессмертный держал крепко. Тем же шипом он оцарапал свою ладонь и сжал её за руку, словно здороваясь или прощаясь.
– Я не знаю, когда смогу вернуться, Алиса, – медленно произнёс он, глядя в её испуганные недоумевающие глаза. – Возможно, что и не смогу. А ты сможешь. Это, – он взял её за запястье и поднёс расцарапанную ладонь к глазам, – это тебя не исцелит, но позволит продержаться чуть дольше. Несколько месяцев, возможно, год или два. Чтобы ты смогла наконец решить. Хочешь спокойно умереть или всё-таки жить? Если жить, тогда тебе за мной. Я обещал Шмидту спасти тебя, но без твоего согласия не смогу сделать этого.
Он отпустил её и снова взглянул на часы. Алиса задыхалась от волнения и страха. Сейчас должно произойти что-то непоправимое, а она до сих пор не понимала что.
Напряжённым немигающим взглядом Бессмертный следил за стрелкой часов. Алиса невольно следила тоже. Вот осталась минута до полуночи, сорок секунд, тридцать…
– Прощай, Алиса! – Бессмертный поднял голову, торжествующе блеснул глазами, повернулся и упруго вскочил на борт колодца.
– Стой! Подожди! – крикнула Алиса, рванувшись и поняв, что сейчас произойдёт.
Она поскользнулась, грохнувшись на колено и упустила момент. С отчаянием вскинув голову, она успела заметить, как Бессмертный зажал в зубах розу, вскинул руки и соскользнул в колодец.
Задыхаясь от ужаса и боли в коленке, Алиса подтянулась на руках и перегнулась через борт колодца. Там, где она рассчитывала увидеть тонущего Бессмертного, стояла невозмутимая водная гладь, лишь в самой глубине которой исчезало, проваливаясь в дно, подобие вихревой воронки.
Алиса смотрела расширенными от ужаса глазами и ничего не соображала. Она даже не слышала, что кричала Лиза, пока та не пихнула её плечом и сама, задыхаясь, не склонилась над водной гладью.
– Где он? – крикнула она, срывающимся голосом. – Где? Вы видели?
Лиза перегнулась через борт и заплескала ладонями в воде, словно пытаясь раздвинуть её.
– Он… – Алиса поперхнулась. – Он там… Он туда прыгнул.
– Да не Бессмертный! – закричала Лиза. – Мальчик! Костя, Костя Благов! Он что, не явился?!
Алиса растерянно уставилась на Лизу. Та чуть не плакала от отчаяния, продолжая грести и расплёскивать воду, словно надеясь, что вот-вот кто-то вынырнет оттуда. Но никто не вынырнул.
Глава 7. Алабуга
Он всегда ненавидел Марью. С самой первой встречи – тогда, в Ближней роще.
Эта девка с самого начала казалась ему подозрительной. Слишком умный взгляд для обычной крестьянки, слишком независимый вид.
Когда Василий послал его разузнать побольше о ней, он, конечно же, разузнал. Не составляло большого труда выяснить, кто она и кто её брат, и что они делают в одиноком домике в Ближней роще.
К несчастью, Василия это не впечатлило. Точнее, впечатлило, но не в том смысле, на который он рассчитывал.
У Василия были сложные отношения и с каганатом, и с Малахитом, и даже выяснив, что на его землях скрывается разыскиваемый ими колдун, он не собирался его выдавать. В какой-то степени ему даже льстило, что Троекуров выбрал для убежища Волхов. В конце концов, он был его подданным.
В отличие от отца, Василий колдунов не боялся и всячески привечал. Он был уверен, что только так, только с их помощью можно быстро возвысить Волхов и поставить его вровень с могучими соседями.
А девка ему понравилась. И то, что она волшебница и сестра сильного и в какой-то степени уже известного колдуна, его нисколько не смутило. Скорее, даже вдохновило.
Алабуга был уверен, что это плохая затея. Он не смел отговаривать Василия, просто осторожно намекал на все возможные опасности. И что колдунья могла приворожить царя, и что она зачарует его и возьмёт власть в свои руки, и что негоже так открыто ссориться с Халдоном и тем более с Малахитом, и что народ может не понять и возроптать, и что…
Василий отмахивался от него, говорил, что сотник замшел и ничего не понимает. Союз молодой неродовитой волшебницы с царским домом пойдёт на пользу им обоим и выведет Волхов на новый уровень. Алабуга считал, что этому больше поспособствовала бы женитьба на какой-нибудь вестланской или халдонской принцессе, но держал своё мнение при себе, понимая, что не в политике тут дело. Не только и даже не столько в ней.
Василию просто нравилась эта девка. То, что она волшебница, значило для него больше того, что она простая крестьянка, но и это всего лишь придавало ей дополнительный изыск, не более. Хотя, может, он чего-то не понимал.
Он был простым служакой. На его взгляд, ничего такого в этой крестьянской девке не было, её даже и особенной красавицей не назовёшь. Чем она так зацепила Василия, Алабуга не понимал и подозревал, что без колдовства здесь не обошлось. Но он не мог доказать и послушно сопровождал Василия в его поездках в Ближнюю рощу, присутствовал при сватовстве и на свадьбе, лично охранял покои в первую брачную ночь.
Василий поручил ему отправить Катю Бескову в Порхов и выдать за кого-нибудь замуж. Алабуга исполнил и это. Он не понимал, почему нельзя было держать Марью как ту же Катьку, зачем обязательно было жениться на ней? Он видел, что Василий доволен и счастлив, но его подозрения только усиливались.
Молодая царица вела себя скромно и колдовские навыки никак не обнаруживала. На первых порах, по крайней мере. Алабуга ничего не замечал, хотя и старался не спускать с неё глаз, и даже людей своих настроил должным образом. Слежка за Марьей велась круглосуточно, Алабуга знал о ней всё – и ничего не мог ей поставить в вину.
Она вела себя безупречно. Нянчилась с Иваном и Ликой, обаятельно поддерживала беседу на приёмах, со вкусом одевалась, не тратя безумных средств и не выпрашивая подарков и развлечений. Постепенно и незаметно она завоевала расположение двора и благосклонность народа, отнёсшихся поначалу к молодой царице с изрядной подозрительностью. Как и Алабугу, многих напрягало её крестьянское прошлое и мутное настоящее; как и Алабуга, не все считали колдунью достойной партией для царя.
Марья сумела сломать лёд подозрительности и недоверчивости. Шаг за шагом, одного за другим она привлекала на свою сторону и делала друзьями влиятельных дворян и бояр, и это начинало беспокоить Алабугу. Сам он на все попытки Марьи обаять и его только свирепо косился и невразумительно бурчал. Она продолжала мило улыбаться и здороваться при каждой встрече, и, насколько он знал, Василию на него она не жаловалась.
Однако его всё чаще стали отправлять из города то с одним, то с другим поручением. Почти всегда это были важные миссии, но Алабуга злился, что вынужден покидать двор, оставляя Василия без присмотра с молодой ведьмой. Он, конечно, наказывал своим людям следить, но без его личного присмотра и руководства они не справлялись.
Именно в его отъезды и начинало происходить всё самое важное. Вернувшись после очередной поездки, Алабуга заметил на пальце царицы золотой перстень с синим камнем. Никто из его людей не мог толком сказать, где, когда и как она достала Лонгир. Всё, что Алабуга смог выяснить, – дворец царица не покидала. Во всяком случае, надолго.
Василий был спокоен и явно осведомлён. Но Алабуге он ничего не сказал, и это уязвило сотника больше, чем неожиданное признание царицы законной колдуньей. Василий не был обязан ему ничего докладывать, но раньше у него секретов от Алабуги не было. А теперь появились. И Алабуга знал, почему и кто тому причина.
Его подозрения обрели почву, но предъявить Марье по-прежнему было нечего. Его продолжали отсылать с поручениями, и, возвращаясь, он каждый раз обнаруживал что-то новое и чаще всего неприятное.
То ему докладывали, что царица исчезала на несколько дней и никто не знает куда. То он узнавал, что она встречалась с братом, и, опять-таки, никто не знает зачем. То вдруг назначен новый начальник дворцовой стражи, замещающий Алабугу в его отсутствие. То в окружении царицы неожиданно оказывался влиятельный дьяк из казначейства Коломна.
Алабуга понимал, что теряет влияние при дворе, а царица усиливается и начинает играть свою партию. Он решил пойти ва-банк, пока не поздно, пока его совсем не вышвырнули из Волхова. Он пришёл к Василию и прямо предложил себя в наставники царевича.
Василий не смог отказать. И Алабуга решил, что вернул статус-кво. Пусть Марья обхаживает двор, он займётся царевичем. Научит всему, что умеет, завоюет его доверие, станет незаменимым и самым близким наставником, советником, если потребуется. И пусть тогда Марья плетёт свои интриги и собирает друзей из дворцовой челяди; оставшись при царевиче, он всегда будет сильнее неё. А когда Иван сменит отца, у него уже не будет к мачехе таких нежных чувств, и тогда от неё можно будет и вовсе избавиться.
Он недооценил Марью. Он ждал, что она будет либо резко возражать, либо сдастся и уступит опеку над пасынком. В первом случае Иван рано или поздно взбунтовался бы против мачехи; во втором – просто охладел бы к ней и в любом случае вышел из-под контроля.
Марья не сделала ни того ни другого. Она поощряла его занятия с Алабугой, хвалила за успехи, отпускала в походы, а по возвращении встречала радостной и гордой улыбкой матери. Казалось невероятным, но Иван любил Марью как мать или старшую сестру, и настраивать его против неё было не только сложным, но и опасным делом.
А потом заболел Василий. Алабуга до последнего надеялся, что царь справится и встанет. Но Василий не справился.
Когда его хоронили, Алабуга уже знал, что делать. Он был уверен, что Марья виновна в смерти Василия. Либо сознательно извела его, либо отказалась спасать, несмотря на все свои колдовские знания и умения. Следующим на очереди был царевич, и Алабуга твёрдо был намерен спасти Ивана от ведьмы – мачехи.
Нужно было возвести царевича на трон как можно быстрее, и Алабуга поднял всех, кого мог. Он послал сообщение в Малахит с обвинениями Марьи в убийстве мужа и просьбой разобраться и лишить её Лонгира. Он отправил гонца в Халдон с предложением союза и брака Ивана и Елены. Он убедил Салтыкова и Зворыкина поднять дворцовую оппозицию и возвести Ивана на трон, обещая им силовую поддержку. Он начал стягивать войска в столицу, обещая поддержавшим его повышение и награды. И многие откликнулись, включая порховского воеводу Изместьева, и уже начали подходить к столице, дело оставалось только за Иваном, и тут…
Царевич неожиданно упёрся. Он наотрез отказался занимать трон отца до совершеннолетия и идти против его воли назначить Марью местоблюстителем престола. Алабуга умолял Ивана согласиться, то заверяя, что ничего плохого с Марьей не сделают, то, напротив, обвиняя её в смерти Василия и предлагая немедленно расправиться с ней. Всё было напрасным, царевич оставался непреклонным.
А тем временем Марья с Коломной нанесли ответный удар. Они сместили всех старших офицеров и взбунтовавшихся воевод, назначив на их место младших командиров, в среде которых и Марья, и Иван пользовались большей популярностью, чем старый брюзга Алабуга. Иван был назначен начальником дворцовой стражи, которой тут же было удвоено и выплачено жалованье, и Алабуга потерял дворец.
Перехватив управление войсками, дальше Марья с Коломной действовали не сбавляя оборотов. Начались аресты в столице. Когда взяли Салтыкова и Зворыкина, остальные начали массово являться с повинной, надеясь на обещанную и широко объявленную царскую милость. Когда на сторону царицы перешёл уже приведший свой отряд под стены Волхова Изместьев и пришла весть, что Марья заручилась поддержкой Велизария, Алабуга понял, что проиграл.
Он знал, что за ним Марья явится лично. Бесполезно было бежать, колдунья найдёт его везде. Он был готов к казни, но даже не представлял, что Марья уготовила для него.
Зеркала. Ад на земле. Пытка человека его самыми страшными воспоминаниями, без малейшей возможности забыть о них хоть на секунду. Он не сошёл с ума только потому, что цеплялся за ненависть к Марье, повторяя себе, что она, она во всём виновата. А он был прав, он всё делал правильно, и ему всего лишь немного не повезло.
А Зеркала вытягивали из памяти всё, что он хотел забыть, и напоминали, напоминали, напоминали, не давая ни отвернуться, ни заснуть, ни передохнуть хотя бы секунду. У него не было сил даже моргнуть.
* * *
Бессмертный поднялся наверх и вернулся в элегантном чёрном пальто и с алой розой в руке. Он помог Алисе надеть пуховик и вывел во двор.
На небе по-прежнему не было ни облачка, и огромная Луна светила во всём великолепии. Снег хрустел под ногами, и это был единственный звук в ночном северном безмолвии.
Алиса слышала, как колотится сердце и звенит в ушах. Бессмертный держал её под руку, не давая поскользнуться.
Они подошли к колодцу. Сердце забилось ещё сильнее, если такое вообще было возможно.
– Посмотри в колодец, Алиса! – предложил Бессмертный, отпуская её руку.
– Зачем? – испугалась она.
– Вдруг ты всё-таки не безнадёжна, – он дёрнул плечом. – Просто посмотри и скажи, если что-то увидишь.
Алиса опасливо приблизилась к борту колодца, осторожно заглянула внутрь. Она помнила, что с ней случилось в прошлый раз и не хотела наклоняться.
Луна светила в тёмную воду колодца, преломляясь и рассеиваясь почти до самого дна. Вода была чиста и прозрачна и стояла так неподвижно, что казалась хрустальной. Алиса старательно всматривалась, но ничего похожего на прошлый раз не почувствовала.
– Что я должна здесь увидеть? – спросила она, поворачиваясь.
– То, чего уже не увидишь, – ответил Бессмертный.
Он мягко отодвинул её от колодца и присел на бортик.
– Скорее всего, Лиза не успеет, – Бессмертный взглянул на часы. – Так что мальчика придётся встретить тебе.
– Мальчика?!
– Сейчас вместо меня здесь появится мальчик. Костя Благов. Помоги ему выбраться, укутай и тащи в дом сушиться и согреваться. С минуты на минуту должны подъехать Ракитин с Лизой – они знают, что делать дальше. Но пока их нет, можешь поспрашивать Костика – где он был и что всё это значит. Думаю, ему ты поверишь больше, чем мне.
Алиса растерянно бегала глазами по сосредоточенному лицу Бессмертного и не знала, что сказать, что спросить. Происходящее настолько не укладывалось в голове, что она опять подумала о розыгрыше. Сейчас Бессмертный рассмеётся, обнимет её, извинится за дурацкую шутку и поведёт в дом пить чай.
Бессмертный посмотрел на часы, потом на Алису. Мельком, почти незаметно нахмурился и действительно рассмеялся.
– Ладно, – извиняющимся тоном сказал он. – Вдруг ты всё-таки передумаешь. Дай руку.
– Зачем? – она неуверенно протянула ему ладонь и тут же вскрикнула от боли. Бессмертный провёл по ладони шипом розы, оставив глубокую кровавую царапину.
– Ты чего? – Алиса пыталась выдернуть руку, но Бессмертный держал крепко. Тем же шипом он оцарапал свою ладонь и сжал её за руку, словно здороваясь или прощаясь.
– Я не знаю, когда смогу вернуться, Алиса, – медленно произнёс он, глядя в её испуганные недоумевающие глаза. – Возможно, что и не смогу. А ты сможешь. Это, – он взял её за запястье и поднёс расцарапанную ладонь к глазам, – это тебя не исцелит, но позволит продержаться чуть дольше. Несколько месяцев, возможно, год или два. Чтобы ты смогла наконец решить. Хочешь спокойно умереть или всё-таки жить? Если жить, тогда тебе за мной. Я обещал Шмидту спасти тебя, но без твоего согласия не смогу сделать этого.
Он отпустил её и снова взглянул на часы. Алиса задыхалась от волнения и страха. Сейчас должно произойти что-то непоправимое, а она до сих пор не понимала что.
Напряжённым немигающим взглядом Бессмертный следил за стрелкой часов. Алиса невольно следила тоже. Вот осталась минута до полуночи, сорок секунд, тридцать…
– Прощай, Алиса! – Бессмертный поднял голову, торжествующе блеснул глазами, повернулся и упруго вскочил на борт колодца.
– Стой! Подожди! – крикнула Алиса, рванувшись и поняв, что сейчас произойдёт.
Она поскользнулась, грохнувшись на колено и упустила момент. С отчаянием вскинув голову, она успела заметить, как Бессмертный зажал в зубах розу, вскинул руки и соскользнул в колодец.
Задыхаясь от ужаса и боли в коленке, Алиса подтянулась на руках и перегнулась через борт колодца. Там, где она рассчитывала увидеть тонущего Бессмертного, стояла невозмутимая водная гладь, лишь в самой глубине которой исчезало, проваливаясь в дно, подобие вихревой воронки.
Алиса смотрела расширенными от ужаса глазами и ничего не соображала. Она даже не слышала, что кричала Лиза, пока та не пихнула её плечом и сама, задыхаясь, не склонилась над водной гладью.
– Где он? – крикнула она, срывающимся голосом. – Где? Вы видели?
Лиза перегнулась через борт и заплескала ладонями в воде, словно пытаясь раздвинуть её.
– Он… – Алиса поперхнулась. – Он там… Он туда прыгнул.
– Да не Бессмертный! – закричала Лиза. – Мальчик! Костя, Костя Благов! Он что, не явился?!
Алиса растерянно уставилась на Лизу. Та чуть не плакала от отчаяния, продолжая грести и расплёскивать воду, словно надеясь, что вот-вот кто-то вынырнет оттуда. Но никто не вынырнул.
Глава 7. Алабуга
Он всегда ненавидел Марью. С самой первой встречи – тогда, в Ближней роще.
Эта девка с самого начала казалась ему подозрительной. Слишком умный взгляд для обычной крестьянки, слишком независимый вид.
Когда Василий послал его разузнать побольше о ней, он, конечно же, разузнал. Не составляло большого труда выяснить, кто она и кто её брат, и что они делают в одиноком домике в Ближней роще.
К несчастью, Василия это не впечатлило. Точнее, впечатлило, но не в том смысле, на который он рассчитывал.
У Василия были сложные отношения и с каганатом, и с Малахитом, и даже выяснив, что на его землях скрывается разыскиваемый ими колдун, он не собирался его выдавать. В какой-то степени ему даже льстило, что Троекуров выбрал для убежища Волхов. В конце концов, он был его подданным.
В отличие от отца, Василий колдунов не боялся и всячески привечал. Он был уверен, что только так, только с их помощью можно быстро возвысить Волхов и поставить его вровень с могучими соседями.
А девка ему понравилась. И то, что она волшебница и сестра сильного и в какой-то степени уже известного колдуна, его нисколько не смутило. Скорее, даже вдохновило.
Алабуга был уверен, что это плохая затея. Он не смел отговаривать Василия, просто осторожно намекал на все возможные опасности. И что колдунья могла приворожить царя, и что она зачарует его и возьмёт власть в свои руки, и что негоже так открыто ссориться с Халдоном и тем более с Малахитом, и что народ может не понять и возроптать, и что…
Василий отмахивался от него, говорил, что сотник замшел и ничего не понимает. Союз молодой неродовитой волшебницы с царским домом пойдёт на пользу им обоим и выведет Волхов на новый уровень. Алабуга считал, что этому больше поспособствовала бы женитьба на какой-нибудь вестланской или халдонской принцессе, но держал своё мнение при себе, понимая, что не в политике тут дело. Не только и даже не столько в ней.
Василию просто нравилась эта девка. То, что она волшебница, значило для него больше того, что она простая крестьянка, но и это всего лишь придавало ей дополнительный изыск, не более. Хотя, может, он чего-то не понимал.
Он был простым служакой. На его взгляд, ничего такого в этой крестьянской девке не было, её даже и особенной красавицей не назовёшь. Чем она так зацепила Василия, Алабуга не понимал и подозревал, что без колдовства здесь не обошлось. Но он не мог доказать и послушно сопровождал Василия в его поездках в Ближнюю рощу, присутствовал при сватовстве и на свадьбе, лично охранял покои в первую брачную ночь.
Василий поручил ему отправить Катю Бескову в Порхов и выдать за кого-нибудь замуж. Алабуга исполнил и это. Он не понимал, почему нельзя было держать Марью как ту же Катьку, зачем обязательно было жениться на ней? Он видел, что Василий доволен и счастлив, но его подозрения только усиливались.
Молодая царица вела себя скромно и колдовские навыки никак не обнаруживала. На первых порах, по крайней мере. Алабуга ничего не замечал, хотя и старался не спускать с неё глаз, и даже людей своих настроил должным образом. Слежка за Марьей велась круглосуточно, Алабуга знал о ней всё – и ничего не мог ей поставить в вину.
Она вела себя безупречно. Нянчилась с Иваном и Ликой, обаятельно поддерживала беседу на приёмах, со вкусом одевалась, не тратя безумных средств и не выпрашивая подарков и развлечений. Постепенно и незаметно она завоевала расположение двора и благосклонность народа, отнёсшихся поначалу к молодой царице с изрядной подозрительностью. Как и Алабугу, многих напрягало её крестьянское прошлое и мутное настоящее; как и Алабуга, не все считали колдунью достойной партией для царя.
Марья сумела сломать лёд подозрительности и недоверчивости. Шаг за шагом, одного за другим она привлекала на свою сторону и делала друзьями влиятельных дворян и бояр, и это начинало беспокоить Алабугу. Сам он на все попытки Марьи обаять и его только свирепо косился и невразумительно бурчал. Она продолжала мило улыбаться и здороваться при каждой встрече, и, насколько он знал, Василию на него она не жаловалась.
Однако его всё чаще стали отправлять из города то с одним, то с другим поручением. Почти всегда это были важные миссии, но Алабуга злился, что вынужден покидать двор, оставляя Василия без присмотра с молодой ведьмой. Он, конечно, наказывал своим людям следить, но без его личного присмотра и руководства они не справлялись.
Именно в его отъезды и начинало происходить всё самое важное. Вернувшись после очередной поездки, Алабуга заметил на пальце царицы золотой перстень с синим камнем. Никто из его людей не мог толком сказать, где, когда и как она достала Лонгир. Всё, что Алабуга смог выяснить, – дворец царица не покидала. Во всяком случае, надолго.
Василий был спокоен и явно осведомлён. Но Алабуге он ничего не сказал, и это уязвило сотника больше, чем неожиданное признание царицы законной колдуньей. Василий не был обязан ему ничего докладывать, но раньше у него секретов от Алабуги не было. А теперь появились. И Алабуга знал, почему и кто тому причина.
Его подозрения обрели почву, но предъявить Марье по-прежнему было нечего. Его продолжали отсылать с поручениями, и, возвращаясь, он каждый раз обнаруживал что-то новое и чаще всего неприятное.
То ему докладывали, что царица исчезала на несколько дней и никто не знает куда. То он узнавал, что она встречалась с братом, и, опять-таки, никто не знает зачем. То вдруг назначен новый начальник дворцовой стражи, замещающий Алабугу в его отсутствие. То в окружении царицы неожиданно оказывался влиятельный дьяк из казначейства Коломна.
Алабуга понимал, что теряет влияние при дворе, а царица усиливается и начинает играть свою партию. Он решил пойти ва-банк, пока не поздно, пока его совсем не вышвырнули из Волхова. Он пришёл к Василию и прямо предложил себя в наставники царевича.
Василий не смог отказать. И Алабуга решил, что вернул статус-кво. Пусть Марья обхаживает двор, он займётся царевичем. Научит всему, что умеет, завоюет его доверие, станет незаменимым и самым близким наставником, советником, если потребуется. И пусть тогда Марья плетёт свои интриги и собирает друзей из дворцовой челяди; оставшись при царевиче, он всегда будет сильнее неё. А когда Иван сменит отца, у него уже не будет к мачехе таких нежных чувств, и тогда от неё можно будет и вовсе избавиться.
Он недооценил Марью. Он ждал, что она будет либо резко возражать, либо сдастся и уступит опеку над пасынком. В первом случае Иван рано или поздно взбунтовался бы против мачехи; во втором – просто охладел бы к ней и в любом случае вышел из-под контроля.
Марья не сделала ни того ни другого. Она поощряла его занятия с Алабугой, хвалила за успехи, отпускала в походы, а по возвращении встречала радостной и гордой улыбкой матери. Казалось невероятным, но Иван любил Марью как мать или старшую сестру, и настраивать его против неё было не только сложным, но и опасным делом.
А потом заболел Василий. Алабуга до последнего надеялся, что царь справится и встанет. Но Василий не справился.
Когда его хоронили, Алабуга уже знал, что делать. Он был уверен, что Марья виновна в смерти Василия. Либо сознательно извела его, либо отказалась спасать, несмотря на все свои колдовские знания и умения. Следующим на очереди был царевич, и Алабуга твёрдо был намерен спасти Ивана от ведьмы – мачехи.
Нужно было возвести царевича на трон как можно быстрее, и Алабуга поднял всех, кого мог. Он послал сообщение в Малахит с обвинениями Марьи в убийстве мужа и просьбой разобраться и лишить её Лонгира. Он отправил гонца в Халдон с предложением союза и брака Ивана и Елены. Он убедил Салтыкова и Зворыкина поднять дворцовую оппозицию и возвести Ивана на трон, обещая им силовую поддержку. Он начал стягивать войска в столицу, обещая поддержавшим его повышение и награды. И многие откликнулись, включая порховского воеводу Изместьева, и уже начали подходить к столице, дело оставалось только за Иваном, и тут…
Царевич неожиданно упёрся. Он наотрез отказался занимать трон отца до совершеннолетия и идти против его воли назначить Марью местоблюстителем престола. Алабуга умолял Ивана согласиться, то заверяя, что ничего плохого с Марьей не сделают, то, напротив, обвиняя её в смерти Василия и предлагая немедленно расправиться с ней. Всё было напрасным, царевич оставался непреклонным.
А тем временем Марья с Коломной нанесли ответный удар. Они сместили всех старших офицеров и взбунтовавшихся воевод, назначив на их место младших командиров, в среде которых и Марья, и Иван пользовались большей популярностью, чем старый брюзга Алабуга. Иван был назначен начальником дворцовой стражи, которой тут же было удвоено и выплачено жалованье, и Алабуга потерял дворец.
Перехватив управление войсками, дальше Марья с Коломной действовали не сбавляя оборотов. Начались аресты в столице. Когда взяли Салтыкова и Зворыкина, остальные начали массово являться с повинной, надеясь на обещанную и широко объявленную царскую милость. Когда на сторону царицы перешёл уже приведший свой отряд под стены Волхова Изместьев и пришла весть, что Марья заручилась поддержкой Велизария, Алабуга понял, что проиграл.
Он знал, что за ним Марья явится лично. Бесполезно было бежать, колдунья найдёт его везде. Он был готов к казни, но даже не представлял, что Марья уготовила для него.
Зеркала. Ад на земле. Пытка человека его самыми страшными воспоминаниями, без малейшей возможности забыть о них хоть на секунду. Он не сошёл с ума только потому, что цеплялся за ненависть к Марье, повторяя себе, что она, она во всём виновата. А он был прав, он всё делал правильно, и ему всего лишь немного не повезло.
А Зеркала вытягивали из памяти всё, что он хотел забыть, и напоминали, напоминали, напоминали, не давая ни отвернуться, ни заснуть, ни передохнуть хотя бы секунду. У него не было сил даже моргнуть.
* * *