Осеннее преступление
Часть 46 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Агнес еще раньше поставила по фотолампе с обеих сторон фрески, чтобы свет падал на изображение. Сейчас она подошла и включила одну. Свет заставил тело Симона Видье проступить из темной воды.
Матс задохнулся. Попятился и поднес руки к глазам, словно пытаясь защититься от увиденного.
Анна вспомнила, что он говорил о воде. Что Карина посинела от холода. И поняла: пришла пора задать вопрос, который давно не давал ей покоя.
— Вы были там, Матс? — тихо спросила она. — Были тем вечером на каменоломне?
Матс медленно кивнул. По щекам великана потекли слезы.
— Подсматривали за Кариной Педерсен?
Он снова кивнул, вытер слезы тыльной стороной ладони.
— Она была такая красивая. Высокая, светлые волосы — как ангел. — Он покраснел.
— Другие знали, что вы там были?
Матс покачал головой.
— Нет. Мари всегда прогоняла меня, если видела. Мне пришлось пробраться туда тайком. Спрятаться в лесу. Там есть место, откуда в хороший бинокль видно почти все.
— Сколько… — Анна пыталась сдержать нетерпение, — сколько времени вы там пробыли?
— Пока не пошел дождь. Пока они не. — Он замолчал, переступил с ноги на ногу и снова посмотрел на фреску.
— Пока они не что? — Анна старалась говорить как можно спокойнее.
— Пока они не начали ругаться, — промямлил Матс.
— Кто — они? — Агнес не могла сдержать любопытства. Матс всплеснул руками:
— Они все. Алекс, Мари, Карина, Бруно. Начали сразу, как мотоцикл уехал. А потом стали драться.
— Кто именно? — Настала очередь Анны задавать вопросы.
— Алекс и Симон. Но куда Симону. Алекс был такой большой, сильный. Я решил не смотреть на это паскудство и пробрался туда, где спрятал мопед. Лил дождь, и по дороге я чуть не рухнул.
Последнее слово он произнес как “ухнул”.
— Что вы видели перед тем, как уехали?
Матс с трудом улыбнулся, словно воспоминание причиняло ему боль.
— Алекс повалил Симона на землю и держал за шею, как борец. Симон упал с размаху и не отбивался. Остальные кричали на него.
— На Алекса?
Здоровяк покачал головой.
— На Симона. Кричали всякие гадости, обзывали его, так что я смылся оттуда. Я должен был вмешаться, да? Сказать, чтобы Алекс не бил Симона. Чтобы они прекратили кричать.
Он замолчал, покосился на фреску и прикрыл руками рот и подбородок. Глаза снова заблестели.
— Помните что-нибудь еще? — спросила Анна после долгого молчания.
— Нет, — буркнул Матс, не отрывая взгляд от картины, на которой в темной воде плавало тело Симона Видье. — Помню только, что по дороге домой я упал и ушибся.
Анна оставила Матса и Агнес в зале для проповедей и спустилась во двор. Сердце возбужденно стучало, и Анна выждала несколько минут, прежде чем звонить Йенсу Фрибергу.
— Завтра утром привезешь Алекса Морелля на допрос, — сказал она, как только Фриберг ответил. — Остановишь его, когда он будет ехать в Которп, где-нибудь, где вас никто не увидит. Очень важно, чтобы про допрос знали только мы. Ладно?
Несколько секунд в трубке было тихо.
— Анна, ты уверена, что так надо? — Голос у Фриберга был как во время их первой встречи. Выжидающий, скептический. С ноткой враждебности. В груди набухло разочарование, смешалось с ощущением, что она поспешила. — Хенри…
Но Анна перебила Фриберга.
— Делай, как приказано, — прошипела она и закончила разговор.
Глава 49
Осень 2017 года
Допросная в полицейском участке Неданоса была гораздо симпатичнее, чем в отделе внутренних расследований в Стокгольме. В стене напротив двери имелось окно, за окном росло дерево, с которого теперь облетала листва. На другой стене висели сине-белые плакаты предприятия, поставлявшего противоугонную сигнализацию. Ни камер, ни скрытых микрофонов — только старый честный диктофон на столе. Весь вечер четверга Анна обдумывала сложившееся положение. Зря она так рано втянула в дело Фриберга. Анна понимала, что поторопилась, но у нее была на то причина. Она все больше ценила Йенса и хотела перетащить его на свою сторону. Показать ему, как она крута, — теперь, задним числом, это казалось ей смешным. Ночью Анна почти не спала, более или менее ожидая, что Йенс возьмет больничный, чтобы избежать и самого задания, и дальнейшего участия в ее расследовании. Или, того хуже, расскажет все Хенри Мореллю. Но когда она в начале восьмого приехала на работу, личная машина Фриберга уже стояла на парковке, а одной патрульной недоставало. Фриберг позвонил без четверти восемь: Алекс Морелль у него в машине, они направляются в участок. Анна испытала одновременно облегчение и крайнее удивление. Йенс Фриберг оставался загадкой, но сейчас Анне надо было сосредоточиться на другом.
Анна вставила в диктофон кассету и пару раз проверила звук. Сколько раз она сидела в таких комнатах, допрашивая подозреваемых всех мастей. Это ее вотчина, ее территория. И все же Анна чувствовала: напряжение растет.
В дверь постучали, и Фриберг ввел Алекса.
— Садитесь! — Фриберг указал на стул напротив Анны, дождался, пока Алекс сядет за стол, и направился к двери.
— Ты тоже сядь, Йенс.
Фриберг в замешательстве постоял, потом вытащил стул и послушно сел рядом с Анной.
— Значит, хочешь поговорить со мной? — спросил Алекс. — Мое алиби не выдержало проверки?
Кривая улыбка не скрывала его нервозности. От Алекса почти пахло тревогой, ее не скрывали запахи строительной пыли и пота, исходившие от спецовки. Анна включила диктофон.
— Допрос Александера Морелля, дата рождения — 17 января 1971 года. Допрос проводится в связи с… — Анна помолчала, решив пока не объявлять Алексу, зачем его привезли. Она изучала сидевшего напротив мужчину. Алекс продолжал улыбаться, но Анна видела, как ходит вверх-вниз адамово яблоко под щетиной. Каблук нервно постукивает по полу. Алексу, сыну полицейского, на удивление неуютно в участке. Анна покосилась на Фриберга, но не поняла, что он думает о ней и о ситуации в целом.
— Из-за чего вы с Симоном Видье подрались тем вечером в каменоломне? — спросила она, слегка склонившись над столом.
Голос ее был мягким, движение неторопливым, но Алекс дернулся, словно от пощечины. Он открыл рот и судорожно вдохнул.
— Ты говорил, что он был твоим другом, — продолжила Анна, не дав ему собраться. Наклонилась еще ниже. — И все же ты бил его смертным боем, а остальные трое тебя подначивали. Крупный, сильный, будущий олимпийский борец против тощего музыканта. Результат мог быть только один, верно?
— Да… — Лицо у Алекса побелело, язык скользнул по губам, словно в попытке найти нужное слово. Анна заметила, что Фриберг тоже слегка подался вперед, и осторожно приподняла на колене правую руку, призывая его молчать.
— Ну. — Мозг и губы Алекса все еще не могли прийти к согласию. Анна видела, как мучительно он ищет выход. И подсказала ему путь.
— Расскажи, что на самом деле случилось той ночью.
Глаза у Алекса заблестели, он быстро переводил взгляд с Анны на Фриберга и обратно. Потом уставился в стол, ссутулился; Анне показалось, что он вот-вот упадет, но Алекс удержался, опершись на предплечья. Несколько секунд он посидел, собираясь с духом, набрал в грудь воздуха и заговорил.
Глава 50
28 августа 1990 года
Дождь лил как из ведра.
Алекс схватил Симона за шею, швырнул на землю и всем весом навалился сверху. Теперь он решает, теперь контроль у него, и злость, клокотавшая в теле, смешивалась с удовлетворением: он вернул себе власть. Остальные обступили его и кричали, чтобы он врезал покрепче, воздал Симону по заслугам.
Алекс зарычал, спружинился и перебросил Симона на другое место, как перебрасывал противника на борцовском ковре; лицо Симона оказалось в яме, которая быстро наполнялась дождевой водой.
Камешки впивались ему в щеки, отчего он пришел в себя после удара о каменный лоб.
— Пусти!
Симон забился, пытаясь отвернуться от воды, но Алекс крепко держал его. Вода залилась Симону в рот и нос, заставила закашляться. Симон повторил “пусти”, но вместо слов вышло бульканье. Трое остальных продолжали кричать, подначивать Алекса.
Алекс усилил захват и услышал, как хрустнули суставы у Симона в шее. Яма налилась водой уже до краев, Симон кашлял и отфыркивался, чтобы глотнуть воздуха. Остальные продолжали подзуживать, но Алекс решил, что довольно. Он разбил Симону нос, чтобы показать, что бывает, когда кто-нибудь посягает на его территорию.
Алекс разжал хватку и медленно поднялся, слыша в голосах друзей разочарование.
Симон откатился от лужи, выплевывая дождевую воду. Он хотел подняться на колени, но его тут же снова повалили.
— Решил, что ты особенный? — В голосе Бруно было столько злости и ненависти, что Алекс едва узнал его. — И можешь вытворять что угодно?
Симон, шатаясь, хотел уклониться. Его опять сбили с ног, на этот раз Карина.
— Ты просто мелкий засранец, Симон. Понял?
Симон перекатился на другой бок и снова хотел встать. Теперь его толкнула Мари — так сильно, что он ударился головой о камень.
Матс задохнулся. Попятился и поднес руки к глазам, словно пытаясь защититься от увиденного.
Анна вспомнила, что он говорил о воде. Что Карина посинела от холода. И поняла: пришла пора задать вопрос, который давно не давал ей покоя.
— Вы были там, Матс? — тихо спросила она. — Были тем вечером на каменоломне?
Матс медленно кивнул. По щекам великана потекли слезы.
— Подсматривали за Кариной Педерсен?
Он снова кивнул, вытер слезы тыльной стороной ладони.
— Она была такая красивая. Высокая, светлые волосы — как ангел. — Он покраснел.
— Другие знали, что вы там были?
Матс покачал головой.
— Нет. Мари всегда прогоняла меня, если видела. Мне пришлось пробраться туда тайком. Спрятаться в лесу. Там есть место, откуда в хороший бинокль видно почти все.
— Сколько… — Анна пыталась сдержать нетерпение, — сколько времени вы там пробыли?
— Пока не пошел дождь. Пока они не. — Он замолчал, переступил с ноги на ногу и снова посмотрел на фреску.
— Пока они не что? — Анна старалась говорить как можно спокойнее.
— Пока они не начали ругаться, — промямлил Матс.
— Кто — они? — Агнес не могла сдержать любопытства. Матс всплеснул руками:
— Они все. Алекс, Мари, Карина, Бруно. Начали сразу, как мотоцикл уехал. А потом стали драться.
— Кто именно? — Настала очередь Анны задавать вопросы.
— Алекс и Симон. Но куда Симону. Алекс был такой большой, сильный. Я решил не смотреть на это паскудство и пробрался туда, где спрятал мопед. Лил дождь, и по дороге я чуть не рухнул.
Последнее слово он произнес как “ухнул”.
— Что вы видели перед тем, как уехали?
Матс с трудом улыбнулся, словно воспоминание причиняло ему боль.
— Алекс повалил Симона на землю и держал за шею, как борец. Симон упал с размаху и не отбивался. Остальные кричали на него.
— На Алекса?
Здоровяк покачал головой.
— На Симона. Кричали всякие гадости, обзывали его, так что я смылся оттуда. Я должен был вмешаться, да? Сказать, чтобы Алекс не бил Симона. Чтобы они прекратили кричать.
Он замолчал, покосился на фреску и прикрыл руками рот и подбородок. Глаза снова заблестели.
— Помните что-нибудь еще? — спросила Анна после долгого молчания.
— Нет, — буркнул Матс, не отрывая взгляд от картины, на которой в темной воде плавало тело Симона Видье. — Помню только, что по дороге домой я упал и ушибся.
Анна оставила Матса и Агнес в зале для проповедей и спустилась во двор. Сердце возбужденно стучало, и Анна выждала несколько минут, прежде чем звонить Йенсу Фрибергу.
— Завтра утром привезешь Алекса Морелля на допрос, — сказал она, как только Фриберг ответил. — Остановишь его, когда он будет ехать в Которп, где-нибудь, где вас никто не увидит. Очень важно, чтобы про допрос знали только мы. Ладно?
Несколько секунд в трубке было тихо.
— Анна, ты уверена, что так надо? — Голос у Фриберга был как во время их первой встречи. Выжидающий, скептический. С ноткой враждебности. В груди набухло разочарование, смешалось с ощущением, что она поспешила. — Хенри…
Но Анна перебила Фриберга.
— Делай, как приказано, — прошипела она и закончила разговор.
Глава 49
Осень 2017 года
Допросная в полицейском участке Неданоса была гораздо симпатичнее, чем в отделе внутренних расследований в Стокгольме. В стене напротив двери имелось окно, за окном росло дерево, с которого теперь облетала листва. На другой стене висели сине-белые плакаты предприятия, поставлявшего противоугонную сигнализацию. Ни камер, ни скрытых микрофонов — только старый честный диктофон на столе. Весь вечер четверга Анна обдумывала сложившееся положение. Зря она так рано втянула в дело Фриберга. Анна понимала, что поторопилась, но у нее была на то причина. Она все больше ценила Йенса и хотела перетащить его на свою сторону. Показать ему, как она крута, — теперь, задним числом, это казалось ей смешным. Ночью Анна почти не спала, более или менее ожидая, что Йенс возьмет больничный, чтобы избежать и самого задания, и дальнейшего участия в ее расследовании. Или, того хуже, расскажет все Хенри Мореллю. Но когда она в начале восьмого приехала на работу, личная машина Фриберга уже стояла на парковке, а одной патрульной недоставало. Фриберг позвонил без четверти восемь: Алекс Морелль у него в машине, они направляются в участок. Анна испытала одновременно облегчение и крайнее удивление. Йенс Фриберг оставался загадкой, но сейчас Анне надо было сосредоточиться на другом.
Анна вставила в диктофон кассету и пару раз проверила звук. Сколько раз она сидела в таких комнатах, допрашивая подозреваемых всех мастей. Это ее вотчина, ее территория. И все же Анна чувствовала: напряжение растет.
В дверь постучали, и Фриберг ввел Алекса.
— Садитесь! — Фриберг указал на стул напротив Анны, дождался, пока Алекс сядет за стол, и направился к двери.
— Ты тоже сядь, Йенс.
Фриберг в замешательстве постоял, потом вытащил стул и послушно сел рядом с Анной.
— Значит, хочешь поговорить со мной? — спросил Алекс. — Мое алиби не выдержало проверки?
Кривая улыбка не скрывала его нервозности. От Алекса почти пахло тревогой, ее не скрывали запахи строительной пыли и пота, исходившие от спецовки. Анна включила диктофон.
— Допрос Александера Морелля, дата рождения — 17 января 1971 года. Допрос проводится в связи с… — Анна помолчала, решив пока не объявлять Алексу, зачем его привезли. Она изучала сидевшего напротив мужчину. Алекс продолжал улыбаться, но Анна видела, как ходит вверх-вниз адамово яблоко под щетиной. Каблук нервно постукивает по полу. Алексу, сыну полицейского, на удивление неуютно в участке. Анна покосилась на Фриберга, но не поняла, что он думает о ней и о ситуации в целом.
— Из-за чего вы с Симоном Видье подрались тем вечером в каменоломне? — спросила она, слегка склонившись над столом.
Голос ее был мягким, движение неторопливым, но Алекс дернулся, словно от пощечины. Он открыл рот и судорожно вдохнул.
— Ты говорил, что он был твоим другом, — продолжила Анна, не дав ему собраться. Наклонилась еще ниже. — И все же ты бил его смертным боем, а остальные трое тебя подначивали. Крупный, сильный, будущий олимпийский борец против тощего музыканта. Результат мог быть только один, верно?
— Да… — Лицо у Алекса побелело, язык скользнул по губам, словно в попытке найти нужное слово. Анна заметила, что Фриберг тоже слегка подался вперед, и осторожно приподняла на колене правую руку, призывая его молчать.
— Ну. — Мозг и губы Алекса все еще не могли прийти к согласию. Анна видела, как мучительно он ищет выход. И подсказала ему путь.
— Расскажи, что на самом деле случилось той ночью.
Глаза у Алекса заблестели, он быстро переводил взгляд с Анны на Фриберга и обратно. Потом уставился в стол, ссутулился; Анне показалось, что он вот-вот упадет, но Алекс удержался, опершись на предплечья. Несколько секунд он посидел, собираясь с духом, набрал в грудь воздуха и заговорил.
Глава 50
28 августа 1990 года
Дождь лил как из ведра.
Алекс схватил Симона за шею, швырнул на землю и всем весом навалился сверху. Теперь он решает, теперь контроль у него, и злость, клокотавшая в теле, смешивалась с удовлетворением: он вернул себе власть. Остальные обступили его и кричали, чтобы он врезал покрепче, воздал Симону по заслугам.
Алекс зарычал, спружинился и перебросил Симона на другое место, как перебрасывал противника на борцовском ковре; лицо Симона оказалось в яме, которая быстро наполнялась дождевой водой.
Камешки впивались ему в щеки, отчего он пришел в себя после удара о каменный лоб.
— Пусти!
Симон забился, пытаясь отвернуться от воды, но Алекс крепко держал его. Вода залилась Симону в рот и нос, заставила закашляться. Симон повторил “пусти”, но вместо слов вышло бульканье. Трое остальных продолжали кричать, подначивать Алекса.
Алекс усилил захват и услышал, как хрустнули суставы у Симона в шее. Яма налилась водой уже до краев, Симон кашлял и отфыркивался, чтобы глотнуть воздуха. Остальные продолжали подзуживать, но Алекс решил, что довольно. Он разбил Симону нос, чтобы показать, что бывает, когда кто-нибудь посягает на его территорию.
Алекс разжал хватку и медленно поднялся, слыша в голосах друзей разочарование.
Симон откатился от лужи, выплевывая дождевую воду. Он хотел подняться на колени, но его тут же снова повалили.
— Решил, что ты особенный? — В голосе Бруно было столько злости и ненависти, что Алекс едва узнал его. — И можешь вытворять что угодно?
Симон, шатаясь, хотел уклониться. Его опять сбили с ног, на этот раз Карина.
— Ты просто мелкий засранец, Симон. Понял?
Симон перекатился на другой бок и снова хотел встать. Теперь его толкнула Мари — так сильно, что он ударился головой о камень.