Осеннее преступление

Глава 43

Осень 2017 года




В понедельник утром Анна проснулась отдохнувшей. Она успела прочитать интернет-страницу местной газеты и вовремя доставить Агнес к поезду. В машине они слушали радио и вели вежливую беседу. Несмотря на небольшую размолвку, случившуюся в четверг, их отношения шли на лад, что показали последние выходные. Кажется, даже Мило заметил, что ветер поменялся: теперь он время от времени замечал Анну, а не игнорировал ее, как обычно.

В управлении Анна радостно поздоровалась с Хенри, поблагодарила за добрые слова, и они немного поболтали, стоя в дверях его кабинета. Морелль выглядел довольным; почетный лист с гербом коммуны уже успел разместиться между другими фотографиями и дипломами, покрывавшими стены кабинета.

— Как там насчет Рюландера? Что-нибудь еще узнали?

Анна покачала головой.

— Пока ждем отчета о вскрытии и протоколов от экспертов.



Йенс Фриберг торопливо заглянул к ней примерно через полчаса. Форма, как обычно, тщательно отутюжена, причесан волосок к волоску. Анна собралась было послать пас Хокану, но тут вспомнила, что он с ней не разговаривает. Какая ирония, ведь с Агнес у нее разговоры наконец начали складываться.

Отношения с Фрибергом также как будто шли на лад. Он спросил о расследовании, и Анна ответила ему то же, что и Мореллю.

— А что потом, когда отчеты придут? — спросил Фриберг.

Закономерный вопрос. А у Анны было достаточно времени на подготовку.

— Если зацепок не появится, придется допросить Алекса, Бруно, Мари и Кайю Бьянку.

Фриберг скривился.

— Ты понимаешь, что тут все на уши встанут? Члена муниципального совета, местную знаменитость, ресторатора и сына начальника полиции допрашивают из-за случая двадцатисемилетней давности, который большинство жителей и вспоминать-то не хочет. Да полицеймейстер и губернатор уже через пару дней сюда примчатся.

Анна кивнула.

— Понимаю, конечно. Но мы вообще-то убийство расследуем. И различий не делаем. К тому же расследование касается Юакима Рюландера, а не Симона Видье.

Фриберг фыркнул.

— Тебе надо как следует отрепетировать эту фразу, а то звучит как-то не очень. — Он встал. — У меня сегодня патрулирование, но ты звони, если моя помощь понадобится.

— Да, я как раз хотела тебя кое о чем спросить. Можно даже сказать — попросить совета.

Фриберг криво улыбнулся — скорее неловко, чем радостно.

— Ты хочешь знать, стоит ли тебе посвящать Хенри в свои планы. — Он покачал головой. — Прости, но тут я лучше промолчу.



Оба отчета пришли вскоре после обеда. Осмотр белого “сааба” в основном подтвердил то, что они и так уже знали. Анна бегло пролистала страницы. В машине везде отпечатки Джо Рюландера, на окурках, найденных на полу — его ДНК. Помимо этого в машине обнаружились с полдесятка других отпечатков, почти все низкого качества и, по всей вероятности, старые. В самых важных местах — на руле, на рычаге передач и зеркале заднего вида — только “пальцы” Рюландера; ничто не показывало, что машину на место, где ее нашли, пригнал кто-то другой. Исследование волос и ворса тоже мало что дало. Со старых продавленных сидений, конечно, сняли множество самых разных ворсинок, человеческие волосы и шерсть собак разных пород, но в тридцатилетнем “саабе” такое вряд ли можно считать неожиданной находкой. Сказать, относится ли обнаруженное к текущему расследованию, было в принципе невозможно. Экспертам удалось связать пару ворсинок со штанами Рюландера и сеткой на смотровой площадке, но эта информация тоже никуда не привела.

Отчет о вскрытии был составлен образцово. Судмедэксперт поделил травмы Рюландера на две группы. В первую вошли те, что соответствовали падению с большой высоты. Ушибы, переломы и глаз, выпавший из глазницы, перечислены в алфавитном порядке. К списку прилагались фотографии.

Вторая группа являла собой список самых разных рваных ран, от небольших ссадин на лбу до дыры, которую оставила в груди Рюландера проткнувшая его ветка. Судмедэксперт сухо указывал, что при всей своей нетипичности эти травмы могут объясняться тем, что тело упало на дерево.

Анну заинтересовала пара фотографий в конце отчета. Окровавленный бинт, небрежно намотанный на голень Рюландера.

На правой лодыжке бинтовая повязка, под которой обнаружена недавно обработанная серьезная рана. При обследовании обнаружены перелом малоберцовой (икроножной) кости и повреждение большеберцовой кости. Кровь и разрывы на джинсах Рюландера соответствуют указанной травме. Разумно предположить, что при таких ранах Рюландер передвигался с большим трудом.



Следующие фотографии представляли саму рану — глубокую, с рваными краями.

Анна припомнила свою первую, короткую встречу с Рюландером в парке. Заметив, как Анна приближается, он оторвался от стены и быстро просочился в дверь — без малейшего намека на хромоту. Значит, описанные травмы и переломы Рюландер получил после драки в парке, но до гибели.

Анна полистала отчет об осмотре машины и нашла нужную страницу. Три фотографии грязных кроссовок Рюландера и описание:

Кроссовки, черные, “Найк”. Покрыты толстым слоем глины, в которой застряли частицы растений: листья бука и березы, еловая хвоя, мелкие веточки. Внутри правой кроссовки пятно крови настолько большое, что не успело высохнуть. Анализ показал, что кровь принадлежит Рюландеру.




Анна посидела молча, пытаясь увязать полученную информацию с тем, что ей уже было известно. Между субботой и воскресеньем Рюландер был ранен настолько тяжело, что с трудом мог передвигаться. Повязка указывала, что рана не имеет отношения к смерти — еще одно свидетельство того, что гибель Рюландера не была самоубийством. Кто станет перевязывать рану, намереваясь покончить с собой? Но тогда откуда она? Где и — что еще важнее — с кем Рюландер провел последние часы жизни? Самое время узнать. Но сначала Анна расскажет о своих планах Хенри Мореллю.



Анна постучала по косяку, вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Морелль оторвался от экрана, слегка вскинул брови и снял очки.

— Похоже, дело серьезное.

Анна кивнула.

— К сожалению, да. — Она набрала в грудь воздуха. — Рюландер. Тот, что погиб на “Glarea”. Его звали Юаким Юнсон. Он и его подруга Таня Савич были на каменоломне в ночь смерти Симона Видье. Рюландер спровоцировал драку в парке и, похоже, пытался шантажировать Алекса, Бруно, Мари и Кайю Бьянку.

Она замолчала — в основном чтобы посмотреть, удивится ли Морелль.

Морелль скривился.

— Черт знает что… — Он с задумчивым видом поскреб бородку. — И теперь ты думаешь, что кто-то из них причастен к смерти Рюландера. Так я должен понимать твой визит? — Голос стал жестче. Не сильно, но Анне это не понравилось.

— Мы сейчас не отметаем никакой. — начала было она, но Морелль вскинул руку.

— Анна, я слишком долго прослужил в полиции, чтобы выслушивать подобную чушь. У тебя есть смерть, которую ты, несмотря на отсутствие фактических доказательств, толкуешь как убийство. К тому же ты вбила себе в голову, что гибель прыгуна связана с делом двадцатисемилетней давности. То расследование довели до конца и пришли к выводу, что имел место несчастный случай. А теперь ты собралась обрушить небо на землю? — Морелль недовольно покачал головой. — Должен сказать, Анна, ты меня разочаровала.

В его голосе было что-то, отчего внутри у Анны все сжалось. Со злостью у нее проблем не было. Разочарование гораздо хуже. Ее отец поступал точно так же. Никогда не повышал голос, просто давал ей понять, что “она его разочаровала”.

— Я пытался предупредить тебя насчет Элисабет Видье, — продолжал Морелль. — Под видом хрупкой старушки скрывается хитрый, расчетливый манипулятор. Я думал, что ты, опытный полицейский, поймешь это.

Он снова покачал головой, лицо его помрачнело.

— Я в первый же день сказал тебе: в небольшом городке вроде Неданоса полицейская работа завязана на необходимости строить отношения с людьми. Я думал, тут ты со мной согласна, наши взгляды совпадают. Я пригласил тебя в свой дом, я даже заступался за тебя перед людьми, которые сомневались, что ты будешь мне хорошим преемником.

Морелль страдальчески сжал губы.

— А ты на посылках у Элисабет Видье. Похоже, я ошибся в тебе.

Анна хотела как-нибудь достойно ответить, но не смогла найти слов. Она не ожидала, что Морелль обрадуется ее откровениям, но все же надеялась хоть на какое-то понимание.

Морелль снова надел очки. Лицо приобрело жесткое выражение.

— Что ж, Анна, это твой полицейский участок, и я, конечно, не могу тебе препятствовать. Тебе не требуется мое одобрение, чтобы вскрыть рану, на лечение которой ушло почти тридцать лет. Но и моего благословения ты не дождешься.

Морелль перевел взгляд на экран, одновременно кивнув на дверь, чтобы показать: разговор окончен. Анна не знала, что сказать, поэтому поднялась и пошла к двери.

— И кстати, — резко сказал Морелль и поднял глаза на Анну, которая уже взялась за ручку. — Чтобы не тратить времени зря: в прошлое воскресенье Александер был дома. Не выходил из подвала ни вечером, ни ночью, мы с Эвой-Бритт можем это подтвердить.

И Морелль снова деловито уткнулся в экран.

— Ладно, спасибо за информацию. — Анна секунду постояла, держась за ручку. Но Морелль вел себя так, будто ее здесь уже нет.





Глава 44

Осень 2017 года




Анна знала, что не может и не должна проводить допросы самостоятельно. С чисто практической точки зрения двое следователей лучше одного. Две пары глаз и две пары ушей увидят и услышат больше, чем одна. К тому же случай во многих смыслах был особо деликатным, и Анне требовался противовес. Кто-то, кто, в отличие от Морелля, не считает, что она на поводке у Элисабет Видье. Самое разумное — позвать кого-нибудь из следователей, но Анна еще не очень хорошо их знала и, кроме того, не была уверена, что они не побегут на доклад к Мореллю. Посвятив размышлениям вечер понедельника, Анна остановилась на Йенсе Фриберге. Фриберг не по уголовным делам, но его уважают и в участке, и в поселке. К тому же эти двое раньше не всегда ладили, что усиливает беспристрастность Фриберга. И третье, самое главное: Анне хотелось, чтобы Фриберг был рядом. Она начала доверять ему.

Во вторник утром Анна поговорила с ним. Как она и надеялась, проблем с заданием у Фриберга не возникло. Он по собственной инициативе решил переодеться и через десять минут снова появился у нее в кабинете в кожаной куртке, флисовой кофте, свободных штанах цвета хаки и в коричневых ботинках на рифленой подошве. Анна помолчала, ожидая, когда Хокан съязвит: “полицейские типа Фриберга носят форму, даже когда они в гражданском”. Но Хокан продолжал наказывать ее молчанием.

— С чего начнем? — спросил Фриберг, заводя машину. — Или, точнее, с кого.

— С Которпа. Мари и Бруно там, я позвонила, уточнила.

Фриберг вел машину уверенно и несколько агрессивно, как большинство полицейских. Он хорошо знал дорогу, идущую вверх по гряде, и ему не надо было слишком осторожничать на поворотах. Ветер, дувший в воскресенье, сорвал много листьев, и блеск ручья в самом конце оврага теперь угадывался издалека.

Стройка у Сорди, похоже, возобновилась. Двое рабочих в желтых касках и грязных светоотражающих жилетах неспешно перетаскивали стройматериалы по покрытому жидкой грязью двору.

Анна и Фриберг прошли по доске через канаву и постучали. В доме послышался собачий лай, потом кто-то прикрикнул, и стало тихо. Дверь открыла Мари Сорди.

— Проходите, — сухо сказала она. — Обувь можете не снимать.