Орден Сумрачной Вуали

– Я вижу… тени.

Тилвас не сразу ответил. Он отложил лупу и теперь снова касался меня пальцами, медленно вел ими по узору шрама, будто ища что-то на ощупь.

Мне уже казалось, что в комнате наступила глубокая ночь, хотя времени было едва шесть вечера. Все звуки тоже стихли, будто бы уши мне обложило ватой. Я не видела свои ноги до колена, потому что они были полностью погружены в черноту. Теперь она сгустилась до состояния воды – гладкой и холодной зеркальной поверхности, быстро поднимающейся все выше и выше. На потолке комнаты тоже собирались черные капли, тягучие, как смола. Они просачивались сквозь доски и, медленно набухая будто черная кровь, срывались вниз.

Кап. Кап. Кап.

Во всех углах комнаты.

Кап.

Черные круги шли по вязкой черной крови, наполнившей дом. Стены уплывали в никуда, отдаляясь, уменьшаясь сообразно расстоянию. Все вокруг растворилось в незряче-зеркальном космосе пустоты, и остались лишь мы с Талвани – две фигуры, погруженные в воду.

Кап. Кап.

Безумие.

– Джерри, – попросил Тилвас, и в его интонации чувствовалось сомнение, – позволь я все-таки осмотрю всю твою спину?

Он не знал, что мы скоро утонем. Я опустила голову и посмотрела на наши отражения в зеркальной воде. Я вся была покрыта запекшейся кровью, а глаза и руки Тилваса светились багряно-красным цветом, тьма венчала его короной. Его отражение скалило зубы, примериваясь к моей шее сзади.

– Это точно иллюзия? – с трудом выдавила я.

– Да, – уверенно сказал артефактор, тогда как Тилвас-Во-Тьме впился в меня острыми звериными клыками, и мое отражение затряслось в безмолвном вопле. – Так можно?

Я закрыла глаза, кивнула и резко рванула рубашку на груди, стремясь закончить все это как можно быстрее. По полу посыпались пуговицы, и это странным образом успокаивало – значит, в реальности пол действительно есть, пол – не вода…

Тилвас осторожно оттянул ткань рубашки вниз, обнажая мне плечи и спину, и нежно повел пальцами по рисунку шрамов. Я на мгновение приоткрыла глаза, но зря. Зеркально-черная бесконечность никуда не делась, и альтер эго Тилваса в воде уже беззвучно топило меня, вгрызаясь в плоть острыми зубами.

Но в этот раз в отражении был кто-то третий. Два немигающих глаза наблюдали за убийством из темноты. Они удовлетворенно, садистски щурились, перебегая взглядом с моей царапающейся, захлебывающейся фигуры на голодного Тилваса. Я шумно сглотнула.

– Тилвас, тут есть кто-то, кроме нас.

– Кого ты видишь? – резко спросил он, замерев.

– Я… Не знаю. Только глаза.

– Цвет?

– Не разобрать.

– Какое у него лицо?

– Я не вижу.

– Всмотрись.

– Я…

– Если ты будешь смотреть на него, не моргая, есть шанс, что увидишь больше.

Я не хотела смотреть на него. Совсем. Тем более я не хотела видеть то, что делает со мной Темный Талвани, потому что сцена от минуты к минуте становилась все страшнее.

– Ты же сказал, что это иллюзия. Тогда какая разница, что я там рассмотрю? – запротестовала я.

Он догадался.

– Там что-то еще происходит, да? Что-то плохое?

– Я… Ох, небо. Нет! НЕТ!

Происходившее там было уже слишком.

– НЕТ! – заорала я, собираясь нырнуть в темноту, чтобы спасти отраженческую себя.

– Секунду! Дай закрою каналы! И всё, прекращаем! – крикнул сзади реальный Талвани, не давая мне вырваться, и вдруг с силой провел ладонью по моей спине снизу вверх, а потом вновь странно ущипнул за позвонок на шее, прошептав какую-то формулу.

Черное видение рассыпалось хлопьями пепла.

Но я уже все-таки пнула артефактора – острым локтем в солнечное сплетение – заставив его отшатнуться, а сама по инерции сделала пару шагов вперед, врезавшись в угол журнального столика и уронив его.

– Твою мать! – взвыла я, когда к очевидным душевным невзгодам добавилась еще и острая боль в колене.


– Так тебе и надо… – проворчал сзади Талвани, потиравший грудь, и комком швырнул в меня мятую рубашку. – Я же сказал: секунду!

– Знаешь, учитывая, что за жесть я видела, там и секунду прождать нельзя было!

– Видела ты, а виноват я? – язвительно поинтересовался он.

Я поморщилась и промолчала. Что есть, то есть.

– Тебе удалось разорвать мою связь с тем рёххом? – буркнула я наконец.

Аристократ вздохнул.

– Нет, я не могу вот так с ходу разорвать ее. Но теперь я знаю, какие травы тебе надо пить, чтобы у врага сбилась к праховой бабушке вся наводка. Мы возьмем их с собой и дважды в день будем устраивать изысканное чаепитие по всем правилам, благодаря которому нашим преследователям придется искать нас безо всяких там магических поблажек. Я обещаю тебе: в этом смысле ты будешь в безопасности.

– А в каком не буду?

– Ну, слушай, мы вроде как в состоянии войны с кем-то из характерных – и я пока не знаю с кем, потому что за свое долгое существование пэйярту успел насолить практически всем…

Я фыркнула. Это точно. Хорошо хоть, главный враг лиса – волк горфус – вне игры, потому что до сих пор сидит в тюрьме.

– Плюс жизнь в принципе полна неприятных сюрпризов, плюс нам надо найти святые кораллы – и вся моя интуиция, что человеческая, что лисья, утверждает, что по пути мы нахлебаемся приключений, так что… Безопасности почти нет, – Тилвас развел руками.

– Класс, – подытожила я, прикидывая, хватит ли мне терпения собрать с пола все пуговицы от рубашки и пришить их обратно. Солнечный свет, льющийся в окно, действовал умиротворяюще и помогал забыть неприятный опыт, но шитье… Это какой-то новый уровень садизма.

– А зачем ты меня нюхал, Талвани?

Артефактор небрежно пожал плечом.

– Да просто. У нас с тобой это как-то с первого дня повелось: или как, по-твоему, я нашел тебя тогда в горах после нашей сделки в «Приюте пилигрима»?

Я вытаращилась на него.

– Так там не было маячка?!

– Сначала был – после дерева и нашей встречи, – но он саморазрушился через пару часов. Дальше – чисто обоняние. Ты всегда пахнешь лавандой и перцем, что чистая, что грязная, что в гостинице, что в склепе – ты в курсе? Я специально замеряю и экспериментирую.

– Ты сейчас раскаяньем запахнешь, экспериментатор гурхов! – зарычала я, кидаясь на него.

Тилвас с хохотом увернулся, щелкнул меня по плечу – осалил! – подмигнул и проворно сбежал с лестницы. Мне так и виделся у него за спиной пушистый лисий хвост.

А ведь он бы ему пошел.





22

Бал-Варал




Mendacem memorem esse oportet.

«Лжецу надо иметь хорошую память».





Как и было намечено, мы ушли из долины в пятницу утром. На прощание Галаса Дарети снабдила нас каким-то невозможным количеством пузырьков и смесей – что-то для Тилваса, что-то для меня.

Только Мокки не полагалось никаких лекарств. Вор умудрился оскорбиться на это и в ответ устроил небольшую диверсию: стащил несколько зелий на свой вкус, о чем, впрочем, никто из нас не догадывался до определенного момента, которому еще лишь предстояло наступить.

– Пожалуйста, держи меня в курсе событий, – попросила целительница Тилваса на пороге. – И я бы хотела помочь тебе, насколько это в моих силах.

– Галаса, я боюсь, помощь может потребоваться уже на этапе прямой конфронтации. Вряд ли это то, что ты любишь, – шевельнул бровью Талвани.

– Если бы мы делали только то, что любим, мир был бы достаточно странным местом, – пожала плечами она.

Мы попрощались и уехали на ее лошадях – отправим их обратно, когда доберемся до ближайшего города и разыщем себе какой-то другой транспорт. В городке – он назывался Бал-Варал и был населен сплошь горняками – мы собирались разделиться.

Я направлялась в библиотеку за экземпляром «Поучений благого ассасина» – нашей маршрутной картой. Тилвас хотел пойти в банк – снять немного денег со счета, потому что наши финансы таяли – ко всеобщему огорчению.