Опасные желания

– Ну… Наверное, мы должны… Нужно… – Я осеклась и опустилась на ступеньки крыльца. Лицо исказила гримаса отчаяния. Мне хотелось просто закрыть глаза и плакать, пока не усну. Сэм сел рядом со мной и принялся поглаживать мои дрожащие плечи.

– Все будет хорошо. Сейчас… сейчас кажется, что это слишком сложно…

– Так и есть.

– Но мы справимся. Нужно просто составить план. Перечислить маленькие задачи, которые просто выполнить. Сама не заметишь, как все уже будет сделано. – Я видела, что он тоже с трудом подбирает слова. – Итак, для начала… Расчищать поле пока, наверное, смысла нет? Урожай собран, у пчел есть мед на зиму. До весны нам цветы не нужны, правильно? В сарае есть семена, и…

– В сарае, – хором повторили мы.

У меня внутри похолодело от ужаса. Никто из нас не подходил к сараю с той минуты, как оттуда вытащили маму.

– Нужно перебрать все, что осталось внутри, и спасти то, что еще можно спасти, – решительно произнесла я. – Сэм, мы с тобой можем разобрать завалы. Мерри, тебе мы поручим составить список. Перечислить все, что нужно заменить.

– А как же я? – спросила Сейди. – Что делать мне?

– Мы поставим во дворе ведра, – предложил Сэм, когда я не смогла ничего придумать. – Ты будешь ополаскивать то, что мы достанем, смывать копоть и золу. Мы все будем делать это по очереди, – добавил он, увидев, как та помрачнела. Сейди всегда казалось, что ей достается самая скучная работа. – Посмотрим, кто лучше всех отчистит. Можем устроить соревнование!

– А что получит победитель?

– Он сегодня помоется первым! – пообещала я, и Сейди радостно засмеялась.

Наше веселье долго не продлилось. На дороге раздался стук копыт. Поначалу я испугалась, что это папа и Уитакер повернули обратно – что-то случилось с мамой. Буря, поднявшаяся у меня внутри, подступила к горлу горячим тошнотворным комком. Но это оказался один из работников Сайруса верхом на жеребце. Хотя в воздухе еще веяло утренней прохладой, и конь, и всадник блестели от пота. Похоже, это они мчались к нам из города с бешеной скоростью.

– Гидеон еще здесь? – крикнул всадник, даже не потрудившись спешиться.

– Они уже уехали, – ответил Сэмюэль, и работник выругался с досадой. – Что случилось, Исайя? Ты едва держишься в седле.

– Вы нужны в городе. Вы все.

– Зачем? – спросила я. – И почему все?

– Вы четверо – единственные свидетели.

Мерри нахмурилась:

– О чем вы?

– Вчерашний пожар, – ответил работник, сжимая ногами бока коня, пляшущего на месте от нетерпения. – Джозеф Абернати и Филемон Динсмор утверждают, что знают, кто устроил поджог. Но вы должны явиться в Дом Собрания и попытаться их образумить. Они там все озверели.

– В каком смысле? – спросила я.

– Весь город требует крови. Поехали!

Жеребец воспринял последнее слово как команду и сорвался в галоп, поскакав обратно в город. Ветер донес до нас последние слова, которые прокричал всадник:

– Они хотят повесить Сайруса Дэнфорта!





13




Правило четвертое:

Коль ты замыслил причинить соседу вред, знай: перед городом тебе нести ответ.





Всю дорогу до города мы преодолели бегом и прибыли к Дому Собраний, тяжело дыша. Зал был заполнен до отказа. Маленьких детей выставили во двор, но те все равно внимательно наблюдали за происходящим. Никто не прыгал со скакалкой, не играл в кости. Все стояли на цыпочках, прижавшись носами к оконным стеклам.

– Они здесь! Даунинги пришли! – визгливо выкрикнула Бонни Мэддин, едва завидев, как мы бежим по Гончарной улице. – Все с дороги! Пропустите их!

Толпа повернулась к нам. Лица людей, все еще перепачканные копотью после пожара, отражали самые разные чувства: от сочувствия до ярости. Мое сердце переполнила благодарность, когда я вспомнила, как все прибежали к нам на помощь, когда она была нам необходима. Если бы не эти люди, мы бы не спасли дом, да и сами могли не выжить.

Я открыла рот, желая поблагодарить их, но чужие руки увлекли нас в Дом Собрания. Я почувствовала себя рыбой, которая пытается плыть против течения. Нас начали проталкивать в переднюю часть зала. Людей было слишком много, а места слишком мало. Я не могла даже вдохнуть как следует. Мне стало страшно, что сейчас что-нибудь случится и мы утонем в этом море грозящих рук и разгневанных лиц.

– Пришли! Пришли! – закричал кто-то, привлекая внимание Старейшин.


Те сидели тесным кружком, отгородившись от остальной толпы, и перешептывались.

Нас вытолкнули вперед и прижали к Древу Основателей. На этот раз не было ни книги голосований, ни чаш с красками для принятия решений. Я оглянулась. Большинство детей остались во дворе, но несколько малышей все же прятались за испачканными в копоти юбками матерей и наблюдали за происходящим, широко раскрыв глаза от любопытства. Значит, сегодня голосования не будет.

– Где Сайрус? – прошептал мне Сэмюэль.

– Наверняка где-то здесь, – ответила я, высматривая в толпе его неприятное лицо.

После слов Исайи я подумала, что все уже очень серьезно, а оказалось, что человека, о котором идет речь, даже нигде не видно. Снаружи поднялся шум, заглушая тревожный ропот в толпе. Бранные слова загремели, как взрывы. Сайрус.

Его втащили в зал, опутанного, словно ягненка на убой. Руки у него были связаны за спиной колючей пеньковой веревкой. Грубое волокно оставило следы на коже, кое-где стерев ее до крови. Два обвинителя – Филемон Динсмор и Джозеф Абернати – выпихнули его вперед, с трудом проталкивая ругающегося Сайруса сквозь толпу.

– Отпустите, сукины дети! – прорычал он с пеной у рта. Его лицо раскраснелось от ярости и возмущения.

Из гущи толпы кто-то плюнул в него. Плевок угодил в щеку да там и остался, мокрый и неподвижный, точно слизень. Лицо Сайруса исказила болезненная гримаса. Он замотал головой, пытаясь стряхнуть плевок.

– Проклятие! А ну отпустите! Господь свидетель, как только с меня снимут эти чертовы веревки, я тебя на куски разорву, Динсмор. Засуну руку тебе в штаны и оторву…

– Все слышали? – торжествующе прокричал Динсмор, заглушая брань Сайруса. – Планирует очередное убийство!

– Я никого не убивал, сукин ты сын! Но ты будешь первым, если с меня сейчас же не снимут эти проклятые веревки!

Старейшины зашевелились, встав плотной темной стеной. Все трое были в длинных черных плащах с алыми узорами по краю. У меня перехватило дыхание, когда я поближе рассмотрела красную вышивку. Это был не просто красивый орнамент. Это были слова. Правила. Наконец я поняла, почему Древо Основателей пустует. Голосования не будет. Но будет Суд.

Леланд Шефер откашлялся, и толпа встревоженно притихла, стараясь расслышать его негромкий голос.

– Сайрус Дэнфорт, ты предстал перед Эмити-Фолз по обвинению в тяжких преступлениях против твоих соседей и наших горожан.

Сайрус попытался наброситься на Старейшину, но Филемон и Джозеф остановили его и толкнули на пол. Его колени громко стукнулись о доски, и я поморщилась еще до того, как с его губ хлынул новый поток ругательств. Леланд побледнел и дрожащими пальцами поднял повыше листок бумаги.

– В ночь на девятое сентября тебя видели в таверне Берманов пьяным и слышали твои угрозы в адрес Гидеона Даунинга и его семьи…

– Это не преступление, не преступление! – перебил его Сайрус. – Эймос, долго еще будет продолжаться этот цирк? Я тебе рассказывал, что Сэмюэль Даунинг сделал с моей кладовой, а ты отказался принять меры. А теперь меня повязали по доносу этих двух олухов? Это просто смешно!

– Уймись, Дэнфорт, – сказал Эймос, осуждающе нахмурив седые кустистые брови.

– Я не потерплю такого обращения!

– И что же ты сделаешь, чтобы это прекратить? – спросил Филемон, дернув его за веревку.

Маттиас вышел вперед, выхватив у Леланда листок, и дочитал обвинение сильным, властным голосом.

– Вскоре после того, как эти угрозы были озвучены, поле за фермой Даунингов вспыхнуло. Произошел преднамеренный поджог. Был причинен серьезный вред здоровью Сары Даунинг и ее нерожденного ребенка. – Он помедлил, уставившись на Сайруса холодным взглядом. – Вы, сэр, обвиняетесь в поджоге и покушении на убийство.

Сайрус разинул рот:

– Я… что?

Маттиас сложил листок и спрятал его в складках своего мрачного одеяния.

– Мне не нужно даже напоминать, что наказание за нарушение порядка и спокойствия города будет крайне суровым.

– Погодите… – начал Сайрус, с трудом поднимаясь на ноги. – Вредить Саре я точно не хотел.

– Так, значит, поджог устроил ты? – спросил Джозеф, ухватившись за слова, которые остались несказанными.

– Нет, конечно! Я только хотел сказать…

– Мы слышали, что ты вчера говорил, – произнес кто-то в конце зала. – Как ты ругал и проклинал Даунингов. Вся таверна слышала.

– Если бы вы знали подробности – все подробности, – вы бы поняли, – рявкнул Сайрус. – Вы бы сами ко мне присоединились!

– Так расскажи нам! – прокричал голос.

Остальные присоединились, требуя подробностей. Сайрус окинул взглядом толпу, выискивая что-то, а потом остановился на чьем-то лице в конце зала и дернул подбородком, погрузившись в задумчивость.

Я не глядя поняла, что там стоит Ребекка, и приготовилась к некрасивому разбирательству. Чтобы спасти себя, он выдаст ее тайну – тайну Сэма, – и гнев толпы перекинется на новую жертву. Огонь возмущения разгорится мгновенно, хватит одной искры, и весь город будет в бешенстве. Это ее погубит.

Сайрус сморгнул пот, стекавший в глаза по лбу, но не отвел взгляд от дочери. Через несколько секунд он покачал головой.

– К их полям я даже не подходил, – сказал Сайрус.

Я наконец осмелилась выдохнуть. Неужели он все же не расскажет про Ребекку и ее ребенка?