Опасные соседи
Часть 36 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Либби косо смотрит на нее.
— Что?
— Ты и Миллер. Между вами что-то есть.
— Между нами ничего нет.
— Некая связь. Уж поверь мне. Я вижу такие вещи с первого взгляда. Я предсказала три брака практически еще до того, как пары даже встретились. Серьезно тебе говорю.
Либби отмахивается от этой чепухи.
— Мы напились и завалились в постель одетыми. И проснулись этим утром тоже одетыми. Кстати, у него есть татуировка, а я терпеть не могу татуировок.
— Мне казалось, что в эти дни все любят татуировки.
— Возможно, но только не я.
Ее телефон вибрирует, и она берет его в руки.
— Легок на помине, — говорит она, видя, как на экране вспыхивает имя Миллера.
— Привет!
— Послушай, — начинает он. Судя по голосу, это что-то срочное. — Это какое-то наваждение. Я только что открыл файл с прошлого вечера, запись истории Фина. Так вот, его там нет.
— Нет?
— Да. Файла нет. Скорее всего, удален.
— Ты где?
— Я в кафе на Виктории. Только собрался начать его расшифровывать, а его там нет.
— Но ты уверен, что он там был? Может, ты забыл нажать на кнопку записи?
— Я нажал на кнопку записи. Я отлично это помню. Вчера вечером я ее проверил. И даже прослушал. Она была. Я даже дал файлу имя.
— То есть ты думаешь?..
— Это, должно быть, Фин. Помнишь, ты сказала, что когда ты ложилась спать, ты думала, что телефон с тобой? Я тоже. У моего телефона есть функция распознавания отпечатков пальцев. Скорее всего, когда мы спали, он вошел в нашу комнату и с помощью моего большого пальца открыл мой телефон. А заодно забрал твой. После чего запер нас. И это еще не все. Я погуглил его. Фин Томсен. Его нет нигде в интернете. Я погуглил квартиру, в которой он живет. Это «Эйрбиэнби». Согласно их системе бронирования, она была забронирована с середины июня. То есть с того дня, как…
— С моего дня рождения.
— С твоего дня рождения. — Он вздыхает и, судя по всему, поглаживает бороду. — Я понятия не имею, кто этот тип. Но он изворотлив, как угорь.
— А история? — говорит Либби. — Ты можешь ее вспомнить? Чтобы выудить хоть какую-то правду.
Миллер на миг задумывается.
— Смутно, — говорит он. — В целом да, помню. Но вот ближе к концу…
— Я тоже, — говорит Либби. — Сплошной туман. И я спала…
— Как убитая, — заканчивает он.
— И весь день я чувствовала себя…
— Весьма странно.
— Еще как странно! — соглашается она.
— И я начинаю думать…
— Да, — перебивает она, — я тоже. Я думаю, что он накачал нас наркотиками. Но почему?
— Этого я не знаю, — говорит Миллер, — Не советую тебе проверить свой телефон. У тебя есть пароль?
— Да, — отвечает она.
— Что такое?
Она вздыхает. Ее плечи сникают.
— Это дата моего рождения.
— Понятно, — вздыхает Миллер. — Ладно, проверь телефон на предмет чего-нибудь подозрительного. Он мог что-нибудь оставить в нем. Шпионское ПО или типа того.
— Шпионское ПО?
— Черт его знает! Он странный. Все вчера вечером было странным. Он пробрался в твой дом. Он накачал нас наркотиками…
— Возможно, накачал…
— Согласен. Возможно, накачал. По крайней мере, пока мы спали, он пришел в нашу комнату, использовал мой отпечаток пальца, чтобы получить доступ к моему телефону, вынул из твоей сумки твой и затем запер нас. От такого типа можно ждать чего угодно.
— Это да, — тихо соглашается Либби. — Но ты прав. Я проверю. Но ведь он может подслушивать нас сейчас.
— Да. Может. Эй, приятель, если ты слушаешь, тебе этот номер просто так не пройдет. — Либби слышит, как журналист вздыхает. — Нам нужно встретиться снова. И как можно скорее. Я раскопал материал по Берди Данлоп-Эверс. У нее весьма интересная история. И, кажется, я что-то узнал о том, другом, который здесь жил: Джастин, парень Берди. Когда ты свободна?
Пульс Либби учащается. Ей интересно, что будет дальше.
— Сегодня вечером, — говорит она, слегка задыхаясь. — В смысле, даже… — Она смотрит на Дайдо, которая в ответ вопросительно смотрит на нее. — Сейчас? — вопрос адресован Дайдо. Та яростно кивает ей и одними губами произносит «Давай». — Мы можем встретиться прямо сейчас. Где угодно.
— В нашем кафе? — уточняет он.
Она отлично знает, что он имеет в виду.
— Да, — говорит она. — В нашем кафе. Буду там через час.
Либби кладет трубку. Дайдо смотрит на нее и говорит:
— Знаешь, по-моему, тебе самое время взять ежегодный отпуск.
Либби морщит нос.
— Но…
— Никаких «но». Я возьму на себя Морганов и Сериан Тахани. Мы скажем, что ты больна. Что бы там у тебя ни происходило, клянусь, это важнее кухонь.
Либби приоткрывает рот, чтобы что-то сказать в защиту важности кухонь. Кухни важны. Кухни делают людей счастливыми. Людям нужны кухни. Кухни и люди, которые их покупают, были смыслом ее жизни все последние пять лет. Но она знает: Дайдо права. Вместо этого она кивает и говорит:
— Спасибо, Дайдо.
Затем она приводит в порядок письменный стол, отвечает на два новых письма в почтовом ящике, включает функцию «адресат в отпуске» и спешит на железнодорожную станцию.
45
К маю 1992 года наша семья превратилась в нечто чудовищное. Внешний мир, кишащий пожирателями мяса, парами и микробами, с которыми нельзя было бороться потными упражнениями и одними лишь красивыми цветами, наверняка привел бы к гибели драгоценное Дэвидово потомство. Нам всем было строжайше запрещено выходить на улицу. Нам к нашей двери еженедельно доставляли овощи, и в нашей кладовой имелся запас бобов, зерна и гороха, способный кормить нас как минимум еще лет пять.
Затем, незадолго до моего пятнадцатилетия, Дэвид внезапно приказал нам сдать нашу обувь.
Нашу обувь.
Обувь, даже если она не была сделана из шкур мертвых животных, была чем-то очень-очень дурным. Она вселяла мысли о грязных тротуарах и безрадостных походах в нехорошие офисы, где люди зарабатывали еще больше денег, чтобы расточать их на и без того богатых, оставляя бедных в оковах искусственно созданной правительством нищеты. Бедные люди в Индии не носили обувь; значит, и мы не должны. Вся наша обувь была собрана в картонную коробку, которую отнесли и поставили у ближайшего благотворительного магазина.
С того дня, когда Дэвид забрал наши туфли, и до ночи нашего побега два года спустя никто не ступил за порог нашего дома.
46
Когда Либби заходит в кафе на Вест-Энд-лейн, Миллер ест.
— Что это? — спрашивает она, вешая сумочку на спинку стула и садясь.
— Курица и чоризо в лепешке, — отвечает он, вытирая соус с уголка рта. — Очень вкусно. Пальчики оближешь.
— Что?
— Ты и Миллер. Между вами что-то есть.
— Между нами ничего нет.
— Некая связь. Уж поверь мне. Я вижу такие вещи с первого взгляда. Я предсказала три брака практически еще до того, как пары даже встретились. Серьезно тебе говорю.
Либби отмахивается от этой чепухи.
— Мы напились и завалились в постель одетыми. И проснулись этим утром тоже одетыми. Кстати, у него есть татуировка, а я терпеть не могу татуировок.
— Мне казалось, что в эти дни все любят татуировки.
— Возможно, но только не я.
Ее телефон вибрирует, и она берет его в руки.
— Легок на помине, — говорит она, видя, как на экране вспыхивает имя Миллера.
— Привет!
— Послушай, — начинает он. Судя по голосу, это что-то срочное. — Это какое-то наваждение. Я только что открыл файл с прошлого вечера, запись истории Фина. Так вот, его там нет.
— Нет?
— Да. Файла нет. Скорее всего, удален.
— Ты где?
— Я в кафе на Виктории. Только собрался начать его расшифровывать, а его там нет.
— Но ты уверен, что он там был? Может, ты забыл нажать на кнопку записи?
— Я нажал на кнопку записи. Я отлично это помню. Вчера вечером я ее проверил. И даже прослушал. Она была. Я даже дал файлу имя.
— То есть ты думаешь?..
— Это, должно быть, Фин. Помнишь, ты сказала, что когда ты ложилась спать, ты думала, что телефон с тобой? Я тоже. У моего телефона есть функция распознавания отпечатков пальцев. Скорее всего, когда мы спали, он вошел в нашу комнату и с помощью моего большого пальца открыл мой телефон. А заодно забрал твой. После чего запер нас. И это еще не все. Я погуглил его. Фин Томсен. Его нет нигде в интернете. Я погуглил квартиру, в которой он живет. Это «Эйрбиэнби». Согласно их системе бронирования, она была забронирована с середины июня. То есть с того дня, как…
— С моего дня рождения.
— С твоего дня рождения. — Он вздыхает и, судя по всему, поглаживает бороду. — Я понятия не имею, кто этот тип. Но он изворотлив, как угорь.
— А история? — говорит Либби. — Ты можешь ее вспомнить? Чтобы выудить хоть какую-то правду.
Миллер на миг задумывается.
— Смутно, — говорит он. — В целом да, помню. Но вот ближе к концу…
— Я тоже, — говорит Либби. — Сплошной туман. И я спала…
— Как убитая, — заканчивает он.
— И весь день я чувствовала себя…
— Весьма странно.
— Еще как странно! — соглашается она.
— И я начинаю думать…
— Да, — перебивает она, — я тоже. Я думаю, что он накачал нас наркотиками. Но почему?
— Этого я не знаю, — говорит Миллер, — Не советую тебе проверить свой телефон. У тебя есть пароль?
— Да, — отвечает она.
— Что такое?
Она вздыхает. Ее плечи сникают.
— Это дата моего рождения.
— Понятно, — вздыхает Миллер. — Ладно, проверь телефон на предмет чего-нибудь подозрительного. Он мог что-нибудь оставить в нем. Шпионское ПО или типа того.
— Шпионское ПО?
— Черт его знает! Он странный. Все вчера вечером было странным. Он пробрался в твой дом. Он накачал нас наркотиками…
— Возможно, накачал…
— Согласен. Возможно, накачал. По крайней мере, пока мы спали, он пришел в нашу комнату, использовал мой отпечаток пальца, чтобы получить доступ к моему телефону, вынул из твоей сумки твой и затем запер нас. От такого типа можно ждать чего угодно.
— Это да, — тихо соглашается Либби. — Но ты прав. Я проверю. Но ведь он может подслушивать нас сейчас.
— Да. Может. Эй, приятель, если ты слушаешь, тебе этот номер просто так не пройдет. — Либби слышит, как журналист вздыхает. — Нам нужно встретиться снова. И как можно скорее. Я раскопал материал по Берди Данлоп-Эверс. У нее весьма интересная история. И, кажется, я что-то узнал о том, другом, который здесь жил: Джастин, парень Берди. Когда ты свободна?
Пульс Либби учащается. Ей интересно, что будет дальше.
— Сегодня вечером, — говорит она, слегка задыхаясь. — В смысле, даже… — Она смотрит на Дайдо, которая в ответ вопросительно смотрит на нее. — Сейчас? — вопрос адресован Дайдо. Та яростно кивает ей и одними губами произносит «Давай». — Мы можем встретиться прямо сейчас. Где угодно.
— В нашем кафе? — уточняет он.
Она отлично знает, что он имеет в виду.
— Да, — говорит она. — В нашем кафе. Буду там через час.
Либби кладет трубку. Дайдо смотрит на нее и говорит:
— Знаешь, по-моему, тебе самое время взять ежегодный отпуск.
Либби морщит нос.
— Но…
— Никаких «но». Я возьму на себя Морганов и Сериан Тахани. Мы скажем, что ты больна. Что бы там у тебя ни происходило, клянусь, это важнее кухонь.
Либби приоткрывает рот, чтобы что-то сказать в защиту важности кухонь. Кухни важны. Кухни делают людей счастливыми. Людям нужны кухни. Кухни и люди, которые их покупают, были смыслом ее жизни все последние пять лет. Но она знает: Дайдо права. Вместо этого она кивает и говорит:
— Спасибо, Дайдо.
Затем она приводит в порядок письменный стол, отвечает на два новых письма в почтовом ящике, включает функцию «адресат в отпуске» и спешит на железнодорожную станцию.
45
К маю 1992 года наша семья превратилась в нечто чудовищное. Внешний мир, кишащий пожирателями мяса, парами и микробами, с которыми нельзя было бороться потными упражнениями и одними лишь красивыми цветами, наверняка привел бы к гибели драгоценное Дэвидово потомство. Нам всем было строжайше запрещено выходить на улицу. Нам к нашей двери еженедельно доставляли овощи, и в нашей кладовой имелся запас бобов, зерна и гороха, способный кормить нас как минимум еще лет пять.
Затем, незадолго до моего пятнадцатилетия, Дэвид внезапно приказал нам сдать нашу обувь.
Нашу обувь.
Обувь, даже если она не была сделана из шкур мертвых животных, была чем-то очень-очень дурным. Она вселяла мысли о грязных тротуарах и безрадостных походах в нехорошие офисы, где люди зарабатывали еще больше денег, чтобы расточать их на и без того богатых, оставляя бедных в оковах искусственно созданной правительством нищеты. Бедные люди в Индии не носили обувь; значит, и мы не должны. Вся наша обувь была собрана в картонную коробку, которую отнесли и поставили у ближайшего благотворительного магазина.
С того дня, когда Дэвид забрал наши туфли, и до ночи нашего побега два года спустя никто не ступил за порог нашего дома.
46
Когда Либби заходит в кафе на Вест-Энд-лейн, Миллер ест.
— Что это? — спрашивает она, вешая сумочку на спинку стула и садясь.
— Курица и чоризо в лепешке, — отвечает он, вытирая соус с уголка рта. — Очень вкусно. Пальчики оближешь.