Опасная находка
Часть 17 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
За закрытыми веками снова мелькают образы. Их лица. Лица пассажиров. Искаженные, раздутые. Их ужас. Я с силой бью себя кулаками по ногам. Боль вспышкой обжигает тело. Что угодно, лишь бы остановить поток этих образов.
Я поднимаюсь и начинаю расхаживать по палубе. «Думай о чем-то другом. Что это значит, Эрин? Да, думай, сосредоточься. Что все это значит?»
А значит это, что сумка находилась в самолете, когда тот потерпел крушение. Шторм в Тихом океане. Что-то случилось, и им негде было приземлиться. Мы примерно в часе перелета от Таити. Добраться туда они, очевидно, не могли. Или просто не хотели приземляться на Таити. Это явно частный самолет. Частный реактивный самолет. У них были деньги — помимо денег в этой сумке. Возможно, они хотели держаться подальше от общественных аэропортов. Я думаю о бриллиантах, о купюрах, об автомате.
Возможно, они рассчитывали на то, что сумеют обогнать шторм. Но не сумели. Я смотрю на часы. Марк наверняка уже там. С ними. «Прекрати, Эрин».
Я продолжаю думать о маршруте полета. Куда они направлялись? Как только вернемся, нужно будет проверить кое-какую информацию. Я роюсь в ящичке катера, пока не нахожу необходимое. Блокнот и карандаш. Вот так, я знаю что делать и на чем мне нужно сосредоточиться. Не на самолете под нами. С самолетом разбирается Марк.
Я записываю: «Маршруты полетов над Французской Полинезией?» Господи, как жаль, что я не заметила бортовой номер или нечто подобное. Но, уверена, Марк его заметит.
Пишу дальше: «Тип самолета, бортовой номер, максимальная скорость и расстояние полета без приземления?»
Самолеты без дозаправки могут преодолеть лишь ограниченную дистанцию. Начав с этого, мы сумеем вычислить, куда они направлялись. Сомневаюсь, что полет был зарегистрирован, но можно поискать в сети, не пропал ли кто-то.
Зато теперь у нас есть ответ на наш вопрос. То, что мы нашли, — затонувший груз. Сумку явно не выбросили намеренно. Эта брезентовая сумка, вместе со всем ворохом бумаг, из прорехи в корпусе самолета выбралась под полинезийское солнышко. Но — и это очень большое «но» — фактически у нас на руках не балласт и не груз. Речь идет не о кораблекрушении, а о крушении самолета. Масса доказательств аварии в воздухе лежит на дне под катером. Я судорожно втягиваю в себя прохладный тропический воздух.
Наше свадебное путешествие вдруг оказывается далеко-далеко, за миллион миль, и в то же время на расстоянии вытянутой руки, если бы мы только смогли…
Марк выныривает из волн по правому борту. Бьет ластами, двигаясь к катеру с бесстрастным лицом. И я впервые до конца понимаю, насколько важно для меня его умение скрывать свои эмоции. Потому что, если бы я хоть раз увидела его искренне напуганным, это стало бы концом наших отношений.
Он подтягивается по лестнице на палубу, весь истощенный.
— Воды, пожалуйста, — говорит он, стягивая баллон с плеч.
Костюм он снимает и сбрасывает, как я сбросила свой, и тяжело опускается на тиковое сидение. Я достаю бутылку воды из переносного холодильника и передаю ему. Майкл сильно щурится от солнца, брови его напряжены и нахмурены.
— Ты в порядке? — спрашивает он. И смотрит на меня, явно встревоженный.
— Да, да, я в порядке. Извини. Я просто… — Я не знаю, как закончить эту фразу, поэтому замолкаю. — Нет, все в порядке. Боже! Хорошо, что ты уже здесь.
Он надолго присасывается к бутылке и смотрит на волны, вода медленно стекает с его волос на голые плечи.
— Гребаная хрень, — говорит он.
Я жду, но он не продолжает.
— Там есть люди? — спрашиваю я. Не могу не спросить. Я должна знать.
— Да, — говорит он.
И снова долго пьет воду.
— Два пилота в кабине, три пассажира. Это я рассмотрел. Из них одна женщина, остальные мужчины.
Он снова смотрит на волны, стискивая зубы.
— Гребаная хрень. — Я с опозданием понимаю, что повторила его слова. Но я не знаю, что еще сказать.
— Это были плохие люди, Эрин, — говорит он, переводя на меня взгляд.
Какого черта, что это значит?
Я хочу узнать больше, узнать обо всем, что он видел, но мне кажется, что не стоит спрашивать об этом. Он переваривает увиденное. Я жду, когда он сам мне все расскажет.
Но он молчит. Только пьет воду.
Его слова повисают в воздухе. Я пытаюсь поймать их, прежде чем они исчезнут.
— Плохие люди… Что ты имеешь в виду, Марк?
— Я видел их вещи… Внизу. Они были плохими людьми. Не стоит слишком о них горевать, вот что я имею в виду. — С этими словами он встает, берет полотенце и вытирает лицо, сушит волосы.
Я понимаю, что большего, пожалуй, сейчас от него не добьюсь, и я не хочу слишком зацикливаться на мыслях о людях, оставшихся на дне. Я изо всех сил пытаюсь оставаться сосредоточенной. И меняю тему. Ну, почти.
— Марк, это затонувший груз.
В первый миг он смотрит на меня пустым взглядом. Я думаю о том, что он наверняка уже и забыл о сумке. Я продолжаю:
— Точнее, очень своеобразный груз, потерянный в аварийной ситуации, и он может быть востребован владельцами. Но с владельцами ты только что познакомился, и я не думаю, что в ближайшее время они будут чего-то требовать. Ведь так? — Во мне просыпается черный юмор. И я не уверена, что это звучит нормально.
— Нет, не будут, — без выражения говорит он.
Я быстро продолжаю:
— Марк, ты записал серийный номер самолета? Что угодно, что могло бы их идентифицировать? Понять, кем они были? Хоть что-то полезное?
Он снимает дайверский планшет с лямки баллона и протягивает его мне. Вид, модель, серийный номер самолета. Конечно же, он записал!
— Они русские, — говорит он, когда я переписываю информацию с планшета в свой блокнот. Я поднимаю взгляд.
— Откуда ты знаешь?
— Там были упаковки продуктов с русскими надписями.
— Ага, — медленно киваю я.
— Эрин, слушай, ты сказала, что никто не востребует эту сумку. То есть ты предлагаешь о ней никому не сообщать? Мы не будем сообщать о разбившемся самолете? — Он щурится на меня.
Черт. Да. Я думала, что мы с ним предполагаем одно и то же. Разве нет? Оставить себе чудесные сверкающие бриллианты и свалившиеся на голову деньги. Чтобы выплатить кредит за дом и создать семью. Или я сошла с ума? Возможно, я сошла с ума. Мои мысли устремляются к людям под нами. К мертвым людям, которые разлагаются в воде. Плохим людям. Стоит ли нам оставить себе деньги плохих людей?
— Да. Да, именно это я и предлагаю, — говорю я Марку. Он медленно кивает, обдумывая то, что это будет значить. Я осторожно продолжаю: — Я предлагаю вернуться обратно в отель, выяснить, не ищут ли этих людей, и, если ищут, мы обо всем забудем. Бросим сумку здесь. Но если нет, если они просто растворились в воздухе, тогда да, я хочу оставить себе эту сумку. Мы нашли ее в открытом море, Марк. Мы оставим ее и используем для целей получше, чем предполагались.
Он смотрит на меня. Я не вполне могу прочитать выражение его лица, потому что меня ослепляет солнце.
— Ладно, — говорит он. — Давай выясним, кто они.
16
Вторник, 13 сентября
Маршруты полетов
Оказывается, существует онлайн-трансляция, в режиме реального времени, передвижения всех зарегистрированных воздушных судов в мире. Я смотрю на то, как пурпурные треугольники всевозможных размеров мерцают на черно-желтой карте. Живая версия игры «Астероиды».
Если задержать стрелку курсора над каждым из крупных треугольников, можно увидеть серийный номер, происхождение лайнера и пункт назначения. Треугольники поменьше — частные самолеты, реактивные самолеты — показывают только модель воздушного судна: «Гольфстрим G550», «Фалькон 5X», «Глобал 6000».
Наш самолет был и, полагаю, остается «Гольфстримом G650». Я ищу в интернете его характеристики. «G650» способен преодолеть без дозаправки восемьдесят тысяч миль. То есть фактически расстояние от Лондона до Австралии. А это очень долгий путь для маленького самолета бизнес-класса. Максимальная скорость этой модели — 0,925 Маха, трансзвуковая. Это значит, что он летит практически со скоростью звука. Со скоростью звука. Они быстро добрались бы до нужного места, где бы оно ни находилось, если бы добрались. Но я уверена, что они пытались обогнать шторм. Я ищу самые распространенные причины крушений небольших самолетов. «Википедия» сообщает мне: на трансзвуковых скоростях может возникнуть сильная неустойчивость. Ударные волны движутся в воздухе со скоростью звука. Когда объект — к примеру, самолет — также движется со скоростью, приближенной к скорости звука, эти ударные волны могут накапливаться перед носом самолета в виде единой, очень мощной ударной волны. Во время трансзвукового полета самолет должен пройти сквозь эту большую ударную волну, справиться с турбулентностью и неустойчивостью, обусловленной тем, что воздух движется быстрее звука над его крыльями и медленнее в других частях.
Вполне возможно, в этом и было дело. Могло же так случиться? Они попали в шторм, и на такой скорости ветер просто сбил их с неба. Думаю, мы никогда этого не узнаем. Мне нужно отыскать серийный номер R-RWOA. Надеюсь, система такая же, как и с автомобильными номерами, и я очень рассчитываю найти в сети базу данных по ним. После нескольких запросов становится ясно, что «R-R» в начале номера — это индекс страны. Самолет зарегистрирован в России. Марк был прав. В том, что касается перекусов, люди очень привязаны к национальной кухне, это правда. Я проверяю национальную базу данных для авиации России и каким-то чудом нападаю на след. Вот так-то. Появляются детали. Ничего серьезного, конечно. Номер зарегистрирован в 2015 году компанией под названием «Корпорация взаимного консультирования “Эгида”». Менее гламурного названия компании я в жизни не слышала. Звучит как «Рекрутинговое агентство в Базилдоне»[20]. Вот только маленькие конторы в Базилдоне обычно не могут позволить себе самолеты за 60 миллионов. Да. Да, именно столько стоит этот самолет. Чуть больше 60 миллионов долларов. Наш дом, самая дорогая наша собственность, стоит всего полтора миллиона. А мы еще не выплатили за него кредит. Я начинаю думать: действительно ли кто-либо хватится содержимого сумки? Совершенно очевидно, что это не главный актив их бизнеса и едва ли второстепенный. Но о чем я задумываюсь всерьез, так это о том, что самолет и его пассажиров ищут. Наверняка кто-то прямо сейчас их ищет. Самолеты за шестьдесят миллионов долларов, их команды и пассажиры не исчезают просто так. После них остается огромная дыра, верно? Эта их взаимная «Эгида» является корпорацией, зарегистрированной в Люксембурге, что, полагаю, имеет свои основания. Я мало что знаю о Люксембурге, но мне известно, что именно там находится налоговый рай. Я вполне уверена, что «Взаимная Эгида» — подставная компания. Марк как-то объяснил мне, что это такое: подставные компании, компании-призраки создаются для проведения транзакций, но при этом у них самих нет ни активов, ни возможности предоставлять какие-либо услуги — это просто пустые оболочки. Я заново открываю трансляцию передвижений всех самолетов и двигаю карту к нашему воздушному пространству, пустой черной секции экрана над Французской Полинезией: на данный момент она полностью свободна, никаких самолетов над ней не наблюдается. Так далеко от материка самолеты-разведчики не летают, и, как сказал нам пилот вертолета, вертолеты перемещаются здесь разве что с острова на остров. У вертолетов маленькие топливные баки, этого недостаточно, чтобы вернуться на материк, если только их не заправят на каком-то авианосце. Если кто-то и ищет этот самолет, то искать он будет между Америкой и Азией, а это довольно большая территория для охвата. Имея хоть какой-то намек на то, куда они направлялись или откуда вылетели, мы могли бы вычислить, кто они такие. Треугольник, ближайший к нашему острову на карте полетов, в данный момент парит ровно на середине пути от Гавайев к нам. Клик мышкой показывает, что это пассажирский реактивный самолет, направляющийся из Лос-Анджелеса в Австралию. При взгляде на прямую трансляцию становится ясно, что самолеты действительно пересекают огромный промежуток между северной и южной частями Тихого океана. А я всегда считала, что самолеты пытаются его избежать, потому что там негде приземлиться в случае опасной ситуации, — разве не лучше находиться над сушей, если что-то пойдет не так? Над сушей хотя бы есть шанс совершить посадку, поэтому лучше облететь бескрайнюю воду, чем мчаться над ней. Но, как выяснилось, в небе над нами все же пролегает несколько трансатлантических воздушных путей. Людей перевозят туда и обратно, хотя, конечно, не так часто, как над Атлантикой. Та же в данный момент пестрит цветами: пурпурные треугольники самолетов кишат над ней на экране, как муравьи в муравейнике. А вот над нами не так уж их и много. Над нами — в основном лайнеры коммерческих авиалиний, которые из Лос-Анджелеса или Сан-Франциско стремятся в Сидней, Японию и Новую Зеландию. А затем я замечаю еще один треугольник, выше на карте, чем все остальные. Судя по всему, летит он к нам из России. Я подвожу к нему курсор. Да. «Гольфстрим G550», частный самолет. Еще один. И направляется он в сторону, противоположную почти всем рейсам над Тихим океаном, — он летит слева направо, к Центральной или Северной Америке, я пока не могу это точно определить.
Сложно даже представить, с чего начинать поиск этих людей. Этих призрачных людей. Гугл не дает никакой информации об исчезнувших за последние несколько дней самолетах, кроме разве что пропавшего в Вайоминге планера. Я считаю, что можно с уверенностью заключить: это не наши ребята. Это какого-то авиалюбителя немного занесло по пути, или фермер с инсектицидами на борту совершил фатальную ошибку. Я уверена, что та ситуация вскоре разрешится. Так или иначе, в сети о нашем пропавшем самолете я точно ничего не найду.
Я ищу частные аэропорты в России. Их, конечно, огромное количество, и я полагаю, что при наличии денег авиационно-диспетчерская служба может, когда нужно, закрыть глаза на твои передвижения. Возможно, это верно для любой страны.
Внезапно я вспоминаю о людях, которых мы видели в лаунже первого класса в Хитроу. О миллионерах, которые не выглядели как миллионеры. Почему они не путешествовали в собственных самолетах? Или чартером? Быстрый поиск показывает, что аренда частного самолета от Лондона до Лос-Анджелеса стоит примерно четыре тысячи фунтов на человека и тридцать тысяч за весь самолет. Цена стандартного билета первого класса, без скидок — примерно девять тысяч фунтов за полет туда и обратно. Если вы достаточно богаты, чтобы путешествовать первым классом, почему бы вам не нанять самолет? Черт возьми, почему не купить себе самолет?
Возможно, им не хватает на это сообразительности. Или у них недостаточно денег.
А может, те люди в лаунже не сами платили за свой билет.
Так или иначе, теперь мне все кажется совершенно другим. И первый класс отчего-то уже не так впечатляет. Он кажется немного… смешным: все познается в сравнении.
Те призрачные люди жили в мире, о существовании которого я до сих пор даже не подозревала. И я все еще не представляю, как можно попасть в этот мир.
Я не уверена, что нам удастся хоть что-то выяснить об этих людях, которые не хотели, чтобы о них знали. Потому что, честно говоря, я не шпион, у меня нет доступа к базам данных. К ресурсам…
Хотя… у меня возникает идея.
Возможно, Марк сумеет их вычислить. Он же, в конце концов, их видел, он видел их лица. Пусть и в крайне неестественной обстановке. Я пытаюсь представить, что он мог там разглядеть: раздувшиеся трупы, покачивающиеся в воде, как водоросли. «Не думай об этом, Эрин».
— Марк, если я покажу тебе фотографии, ты сможешь кого-то из них опознать? Пилотов? Или пассажиров? Двух мужчин и женщину?
Он не спешит с ответом.
— А что? Ты что-то нашла?
— Я пока не уверена. — Я не отрываюсь от клавиатуры, пытаясь отыскать то, что мне нужно.