Она со мной

Люк с тоской смотрит на пикап, затем медленно отходит и уныло бредет прочь.

Это было явно не то воссоединение семьи, на которое он рассчитывал.





* * *


Пока Люк уходит, а разгневанная Аннализа сидит на переднем сиденье пикапа Джулиана, остальным остается лишь неловко переваривать произошедшую драму. Мы смотрим друг на друга, не зная, что делать. Ситуация оказалась весьма напряженной и эмоциональной – даже Ноа в кои-то веки нечего сказать. Джулиан выглядит растерянным, как будто не может решить, должен ли он пойти утешить Аннализу или дать ей немного пространства и времени для размышлений.

– Я, пожалуй… Да. – Джулиан направляется к машине, приняв решение.

Он садится в машину с водительской стороны, но не заводит ее. Вместо этого Джулиан использует уединение, чтобы поговорить со своей девушкой.

– Итак, это свершилось, – начинает Ноа.

– Это все твоя вина, Ноа, – обвиняет друга Мэйсон.

– Что? В чем это я виноват?

– С тех пор как ты пожаловался, что тебе не хватает драмы, у нас драма лезет из задницы! – Мэйсон ухмыляется, снимая нависшее напряжение.

– Наверное, ты прав. Что ж, по крайней мере я больше ничего не упускаю, а моя шутка помогла разрядить атмосферу.

– Эй, Амелия! Может быть, драма станет нашей фишкой? Мы до сих пор не нашли ни одной, а эта штука, похоже, любит тебя, – предлагает Ноа.

– Давай продолжим поиски, Ноа. Я не хочу открыто приглашать всякое дерьмо в свою жизнь.

– Ладно. Я что-нибудь найду!

Как только Ноа замолкает, мы снова погружаемся в неловкое молчание.

– Значит… это был единоутробный брат Анны, – констатирует Шарлотта.

Ноа кивает, отвечая ей.

– Она впервые за долгое время увидела его.

– Не думаю, что за все это время она хоть раз видела его чистым, – тихо добавляет Мэйсон.

– Что Анна имела в виду, сказав, что он убил их мать? – спрашиваю я тихо и нерешительно.

Эйден вздыхает, стоя рядом со мной.

– Это длинная и запутанная история.

– Но что…

Я замолкаю, чувствуя напряжение не только среди нашей компании, но и на всем автодроме. Что-то не так; мы все это ощущаем. Эйден находится в состоянии повышенной готовности. Его проницательные глаза сканируют «Трек» на предмет потенциальной угрозы. Внезапно Эйден напрягается и поворачивается, встречая мои глаза изумленным взглядом.

– Уходи. Живо! – приказывает он. Эйден сокращает расстояние между нами, кладет руки мне на плечи и грубо толкает к ближайшему внедорожнику Мэйсона.

Сирены.

– Копы! – кричит случайный человек в толпе, приводя всех остальных в неистовство.

Полиция, вероятно, не включала сирены, пока не оказалась рядом, и машин приехало явно больше, чем парочка. Сирен очень много. Мигающие сине-красные огни обрушиваются на все разом, блокируя многих людей, пытающихся спастись бегством.

Мое сердце бешено бьется в груди. Нельзя, чтобы нас арестовали. Нельзя меня арестовывать! Местные полицейские не знают обо мне – никто не знает! Только специализированная группа, занимающаяся моим делом, имеет представление о том, кто я на самом деле. Я не могу поставить под угрозу свою личность и рисковать, возможно, никогда больше не увидеть ни мальчиков, ни Шарлотту, ни Аннализу, ни Эйдена.

– Уезжайте! – кричит Эйден, и мы разбегаемся в разные стороны.

Дверь пикапа Джулиана открывается.

– Ребята! – кричит он.

Кругом царит хаос. Я не знаю, кто в какую машину садится. Сирены воют где-то вдалеке, с каждой секундой становясь все ближе. Машины разлетаются во все стороны. Я не знаю, как мы выберемся отсюда, и не знаю, что будет, когда нас арестуют. Все, что я знаю, – это то, что Эйден открывает ближайшую дверь внедорожника Мэйсона и практически забрасывает меня внутрь. Он уже собирается закрыть за мной дверь, когда я понимаю, что его машина припаркована на некотором расстоянии.

– А как же ты? – судорожно спрашиваю я.

Он смотрит на свою машину вдалеке.


– Все будет хорошо. – Эйден смотрит на Мэйсона, который уже заводит двигатель. – Увози их. Езжай по задним дорогам и делай много поворотов. Встретимся у Амелии.

С этими словами он захлопывает дверь, не оставляя места для возражений, и Мэйсон без раздумий уезжает.

Он мчится сквозь обезумевшую толпу, уворачиваясь от людей, полицейских машин и других авто.

Кто-то хватает меня за руку, и только тогда я понимаю, что Шарлотта сидит на заднем сиденье рядом со мной. На пассажирском сиденье рядом с Мэйсоном никого нет. Ноа и Чейз наверняка успели запрыгнуть в пикап Джулиана и уехать. Мой пульс учащен, адреналин в крови зашкаливает. Повсюду полицейские, машины разъезжаются во все стороны, пытаясь скрыться, а тех, кто остался, арестовывают.

– Мэйсон! – кричу я, когда полицейская машина останавливается прямо на дороге, по которой мы едем.

Он ругается и резко сворачивает – по инерции я падаю влево на Шарлотту. Внедорожник едва успевает проскочить мимо полицейской машины и устремляется через поля на максимальной скорости. Эта тачка создана для подобной местности, так что нам повезло больше, чем большинству.

Мы с Шарлоттой поворачиваемся, чтобы выглянуть в заднее окно и понаблюдать за происходящим.

– Ты видишь Джулиана или Эйдена? – спрашиваю я.

– Я ничего не вижу! – признается Шарлотта, изо всех сил пытаясь разглядеть что-то сквозь хаос.

Мэйсон внезапно поворачивает, отчего мы с Шарлоттой с руганью падаем.

– Прошу прощения, – бормочет парень через плечо, делая еще один резкий поворот.

И вот вместо кочковатой травы я чувствую под шинами знакомую гладкость асфальта.

Деревья остались позади. Единственным свидетельством нашего приключения остаются лишь громкие звуки и мигающие огни вдалеке. Мэйсон вновь поворачивает и мчится по дороге, быстро отдаляясь от «Трека» и всего этого дерьмового шоу. Мы едем по темной местности, освещаемой лишь фарами Мэйсона. На дороге больше никого нет, и никто за нами не следует.

У нас получилось удрать.





Глава 18




Часовая поездка обратно кажется долгой и напряженной. Каждые пять минут я пытаюсь дозвониться до Эйдена и волнуюсь всякий раз, когда телефон переключается на голосовую почту. Примерно через двадцать минут после того, как мы отъехали от «Трека», Аннализа отвечает на звонок. Она подтверждает, что Ноа и Чейз с ними и что они успели уехать. На ее звонки Эйден тоже не отвечает.

Сейчас около двух тридцати ночи, и мы все собрались на моем крыльце, волнуясь за Эйдена. Мы не хотим расходиться по домам, пока не убедимся, что его не арестовали.

Я думала, что мама вернется около трех или четырех часов, но машина в гараже говорит о том, что она уже дома. По крайней мере, мама уже спит, и мне не придется объяснять, почему мы устраиваем вечеринку на крыльце в холодное время суток. Хотя, если честно, ей, наверное, все равно. Она уже давно за меня не волнуется. Около полуночи мама прислала мне сообщение с просьбой не задерживаться допоздна, и с тех пор я ничего от нее не слышала.

Машина, свернувшая на мою улицу, освещает темные дома яркими фарами.

– Это не?..

Синий джип проезжает мимо моего дома и едет дальше по улице, отвечая на вопрос Шарлотты.

– Может, позвонить ему еще раз? – спрашивает Ноа. – Возможно, он ответит на двадцатый звонок за последний час?

– Он за рулем, поэтому и не отвечает, – рассуждает Мэйсон, хотя мы все понимаем, что его предположение не очень убедительно.

– Может, стоит доехать до его дома? Вдруг он решил сразу поехать домой? – предлагает Джулиан.

– Если он где-нибудь и появится, то точно здесь. Он обещал встретиться с нами около моего дома, – напоминаю я с уверенностью, на какую только способна.

– Уже полтора часа прошло. Может, стоит подумать о залоге… – начинает Мэйсон.

– Его не поймали! – настаиваю я.

– Давайте включим новости? Вдруг там говорили о скоростных полицейских погонях? – отзывается Чейз, шутя только наполовину.

– Его не могли арестовать, ребята. У нас есть негласный кровный договор: нас могут арестовать только в том случае, если мы вместе. Это называется «братство», – объясняет Ноа.

– Это верно только тогда, когда ты делаешь глупости, Ноа. Тебя арестуют вместе с лучшим другом за глупость, а не за незаконные уличные гонки и азартные игры, – поправляет его Чейз.

– Быть уличным гонщиком, который не может обогнать копов, было бы глупо! – настаивает Ноа. – Его не могли арестовать, ведь ни один из нас не сидит с ним в тюремной камере.

Мы закатываем глаза, втайне радуясь природной способности Ноа снимать напряжение.

– Ноа, никто не знает об этом дурацком кровном…

Джулиан замолкает, как только мы слышим долгожданный рев «Челленджера».