Окна во двор
Часть 92 из 121 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Случайно махнул пальцем и открыл историю поиска: как убить человека, где купить яд, нужная доза цианида, как незаметно подсыпать цианид. А ведь у других в моем возрасте там порно!
Только тогда я начал осознавать, что ввязался в какое-то жуткое, страшное дело и что это одна из тех историй, которые обычно плохо заканчиваются.
Но я не мог позволить себе остановиться. У меня ведь был план.
Шестнадцать
Следующие два дня я везде носил с собой цианистый калий, даже в школу. А вдруг бы его нашли родители? Или Ваня? Особенно Ваня, мало ли что ему могло взбрести в голову – еще сожрет, с него не убудет. Пришлось хранить яд на самом дне портфеля – поверх я аккуратно складывал учебники и тетради.
Двадцать третьего марта мне исполнилось шестнадцать лет. Родители подарили ноутбук – сказали, что рабочее место писателя не должно быть стационарным. Бабушка подарила носки – сказала, что сама связала. Ваня подарил смятый коричневый кусок пластилина – сказал: «Это тебе». Майло скинул мне анимированную открытку, при нажатии на которую начинала играть песня Ирины Аллегровой. Ничего не сказал, но мне теперь интересно, где и когда он успел так хорошо проникнуться русской постиронией.
В школе поздравил только Ярик. Положил на парту шоколадку с открыткой – открытка глупая, с жирафом в колпачке, но на обратной стороне было написано: «С днем рождения. Прости меня. Я бы хотел снова дружить и общаться с тобой». Поднял глаза и сразу столкнулся с ним взглядом – он с другой стороны парты выжидающе на меня глядел.
Ухмыльнувшись, я гаденьким тоном спросил:
– Что, без моей дружбы тяжело ко Льву подобраться?
Ярик будто бы оскорбился. Ответил обиженно:
– Ты дурак? Я не собираюсь к нему подбираться.
– Сам дурак, – по-детски сказал я. – Раньше же подбирался, сам признался.
– Он меня отшил.
– Отшил?
– Два раза.
– Два раза?!
Прозвенел звонок, в класс вальяжно зашел историк, мы повскакивали с мест. Ярик быстро спросил:
– Можно сесть к тебе? Или ты все еще злишься на меня из-за своих снов?
– Садись, – бросил я. – Мне теперь снятся убийства.
Историк, кивнув, разрешил опуститься за парты, и Ярик прошептал:
– Расскажи про убийства.
– Нет, это ты расскажи, когда мой папа успел тебя отшить? – строгим шепотом потребовал я.
Он вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха, и на выдохе заговорил:
– Ну, короче, помнишь, в том году, когда я пришел к вам пьяный, я тогда напился…
– Кто там бубнит на последней парте? – возмутился историк. – Может, всем расскажете?
Я невольно усмехнулся: почему они разговаривают одинаковыми фразами?
– Потом тогда, – пообещал Ярик, прежде чем послушно замолчать.
На географии, за двадцать минут до конца урока, Ярик отпросился в туалет, а я выскользнул через пару минут вслед за ним, прихватив с собой рюкзак – у меня же там цианистый калий. Географичка проворчала, мол, в туалет можно и без рюкзака сходить, но я ее проигнорировал. Я же не дурак, я с ядом аккуратно обращаюсь. Сама потом спасибо скажет.
Как обычно, мы разместились у окна, и Ярик закурил. Я не стал забираться на подоконник, а прислонился к косяку, прижав рюкзак к животу, как маленького ребенка.
– Ну что там было? – напомнил я. – В том году, когда ты пришел пьяный…
Кивнув, Ярик вытащил сигарету изо рта и выдохнул дым в потолок.
В том году, когда я пришел пьяный, я не к тебе пришел. К нему. Я хотел рассказать ему о своих чувствах, и мне было плевать, если это услышишь ты или… твой второй отец. Мне кажется, Лев понимал, что я собрался сделать. Он так быстро выставил меня за порог, уходя следом, как будто действовал на опережение.
И потом, в машине, он постоянно что-то говорил. Что-то про мою маму. Как будто какие-то советы давал: что еще можно сделать, куда обратиться, но он же понимал, что я ни хрена не соображаю, так что, думаю, специально говорил… Ну, чтобы я молчал. И я молчал, пока мы не доехали до моего дома.
Я продолжил сидеть, когда он остановил машину. С силами собирался. Потом сказал ему:
– Я вас люблю.
А он мне ответил:
– Ярик, тебе завтра самому будет неловко за это.
Я уверенно повторил:
– Нет. Я вас люблю.
Он что-то еще хотел сказать, видно было, как ему это все не нравится. Я его поцеловал. Хотя даже тогда, пьяный, понимал, что это вообще бессмысленно, что он разозлится. Я ждал, что он ударит меня или оттолкнет, но он отстранился, перегнулся через меня, через мое сиденье, и открыл дверь. Выходи, мол. Я вышел.
Конечно, мне было ужасно неловко наутро, поэтому до вашего отъезда я больше не подходил ни к нему, ни к тебе.
– А второй раз? – уточнил я, когда он закончил.
Там фигня. После нашего с тобой разговора, когда ты еще сказал, что он снимает квартиру возле областной больницы, я его там караулил. Прям у входа на территорию. Сначала по вечерам, но дохлое дело, он, походу, перерабатывает, потому что у меня ни разу не получилось его дождаться. Я специально в школу не пошел в тот день, когда математичка еще решила, что я из-за контроши. Короче, я тогда просто пошел к семи утра ждать его. Дождался. Он меня сразу узнал и, по-моему, мысленно обматерил.
Он попытался быстро пройти мимо, но я его остановил, окликнул. Здравствуйте, сказал. Так что ему пришлось на меня посмотреть.
Я ему сказал:
– Извините за тот раз.
Я имел в виду за поцелуй, ну он понял. Кивнул. А я дальше не придумал, что говорить, а он разговор вроде как тоже не развивает. Ну и сказал первое, что в голову пришло:
– Я знаю, что вы расстались. Если что, у меня ничего к вам не поменялось.
Он мне ответил:
– У меня к тебе тоже.
И ушел.
– Когда ты понял, что влюбился? – спросил я, помолчав.
– Не знаю. Наверное, сразу, как увидел его.
– В шестом классе?
Ярик замялся, словно ему неловко за это признание.
– Ну да, получается, в шестом.
– И за что ты его любишь? Ты даже не знаешь, какой он.
– Не знаю, – повторил он. – Если знаешь за что, это уже не любовь, получается.
Я начал загибать пальцы, мысленно считая: шестой, седьмой, восьмой, девятый…
– Четыре года?! – вопросительно воскликнул я.
– Да, – скорбно кивнул Ярик.
– Тебе что, больше заняться нечем?
Он виновато вздохнул.
– Ну я же не могу это контролировать…
Я понимал, как жалко прозвучу, но не мог не спросить:
– А я тебе вообще когда-нибудь нравился?
Ярик задумался.