Окна во двор
Часть 78 из 121 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Все, что я знал про отца Льва: он его бил, он был козел, он умер, и это хорошо. Я решительно возразил:
– Нет, у тебя получилось лучше.
– Я все время на него оглядывался, – продолжал Лев. – Мол, подумаешь, пару ударов, да по сравнению со своим отцом я гений педагогики. А теперь ты вырос и говоришь, что я тоже был мудаком…
– Я не сказал, что ты был мудаком!
– Но подумал же, да? – Меня удивляло, как он спокойно рассуждает об этом. – Теперь, если у тебя будут свои дети, ты будешь думать обо мне: лишь бы не как у этого мудака. Наделаешь какой-нибудь собственной тупости, и твои дети будут считать мудаком тебя. Ну и мрак.
Я, засмеявшись, ткнулся лбом в его плечо. Вспомнил, как несколько лет назад Лев готов был расстаться со Славой, лишь бы не извиняться передо мной, а теперь – вот этот разговор. Может, он и прав, может, если у меня будут дети, я и правда о чем-то подумаю: лишь бы не как у него. Но есть достоинства, которые будет глупо у него не перенять: например, умение признавать ошибки и просить за них прощения.
Я хотел сказать «Я возьму от тебя лучшее», но не успел. Слава своим появлением ворвался в наш разговор.
– Миленько смотритесь, – произнес он, подходя ближе.
– Выписка у заведующего, – отчеканил я.
Слава скинул куртку с плеч, бросил ее на скамейку рядом со мной. Глянул на Льва.
– А ты зачем здесь? Мог бы и не ждать.
– На тебя хотел посмотреть. Это теперь чуть ли не единственное место, где я могу это сделать.
– Посмотрел?
– Да, отлично выглядишь.
Слава ничего не ответил, даже взгляда на него не бросил. Когда он направился в сторону длинного коридора, Лев негромко окликнул его:
– Слав…
Он остановился.
– Что?
– Заверни по дороге к психологу, возьми у нее визитку.
– Какую визитку?
– Скажи, что ты мой муж. Она поймет.
Казалось, Слава хотел спросить что-то еще, но, замешкавшись, промолчал. Не знаю, о чем он тогда подумал, но я бы на его месте все простил.
Ярик
Наконец-то мне вернули телефон. Прочитал 246 пропущенных сообщений от Майло. В основном вот такие:
«Чувак, ты как?»
«Неужели тебе все еще держат взаперти?»
«Твои родители чертовски последовательные».
«Нет, это уже не смешно, тебя заперли в подвале или что?»
«Надеюсь, тебя не убили».
Ну и все в таком духе. Я ему ответил, что провел несколько дней в наркодиспансере и что звучит это хуже, чем было на самом деле. Он поздравил меня с тем, что я живой.
Еще новость из жизни на воле: пришлось вернуться в школу. Мои одноклассники все такие же придурки с мозгами питекантропов, а я уже и забыть успел, каково это, когда все разговоры сводятся к сиськам и членам (члены они обсуждают чаще, чем сиськи, вот что интересно). И конечно, мне неизбежно пришлось встретиться с Яриком, а это еще хуже, чем со всеми остальными одноклассниками вместе взятыми, учитывая, на какой ноте мы расстались.
Долгая история, но год назад у нас были отношения, целый месяц – с февраля по март. Так уж вышло: он по мне сох как дурак, а я… Ну я просто всё рассчитал.
Кто-то скажет, что я поступил с ним как сволочь, а я думаю, что во всем виновата массовая культура и все эти книжонки с избитой любовной линией: он или она ищут «того самого человека», тратят жизнь не на тех людей, претерпевают пять разводов, прежде чем замечают, что «тот самый» все это время был рядом, но главный герой или героиня никогда не замечали его по-настоящему. Потом случается какой-то переломный момент, в который у героев будто распахиваются глаза и открывается сердце и они вдруг всё понимают. А потом у них свадьба, дети, внуки, совместная старость и хеппи-энд.
Вот о чем я думал, когда год назад предлагал Ярику отношения. Мне казалось, что я главный герой жалкой книжонки, а он – мой тот самый.
Все, из чего состояли наши свидания, – бесполезная толкотня по городу, редкие поцелуи и залипание в фильмы. Иногда он приходил к нам в гости и разговаривал со Львом, думаю, потому что у него болела мама. Лейкемия, что ли. Я на самом деле никогда не спрашивал, как его мама, – всегда узнавал через вопросы Льва. Ему вообще Ярик очень нравился, он как видел его у нас дома, сразу вступал с ним в диалог, хотя обычно не любил болтать с гостями.
Так или иначе, со временем я от Ярика устал и начал опаздывать на первый урок, потому что не хотел разговаривать с ним в коридоре. Он и так везде садился со мной за одну парту – разве мало? Ему казалось, что мало. После школы он тащился за мной и, заглядывая в глаза, как побитая собака, спрашивал: «Можно к тебе?» Я отвечал, что скоро вернутся родители, но ему было пофигу, мол, ну и ладно, не будем ничего «такого» делать.
Конечно, ничего «такого» я и не хотел, но меня уже от одного его присутствия начинало подташнивать, сам не знаю почему.
Спустя недели две моих старательных избеганий Ярик поздно вечером заявился прямо к нам – настолько пьяный, что Льву пришлось везти его домой.
После этого случая в школе мы больше не разговаривали. А еще через месяц случился мой отъезд в Канаду, где я и думать забыл про этого Ярика.
Теперь, шагая по направлению к школе, я заметил его еще издалека – курящим у ворот. Раньше он не курил. Вот так новости.
Я хотел пройти мимо, даже головы не поворачивая, но это оказалось невозможным: Ярик взгляда с меня не сводил, вынуждая остановиться рядом и хотя бы поздороваться. Пришлось так и сделать.
– Привет, – сдавленно произнес я, сжимая лямки рюкзака.
– Привет, – ответил Ярик, выдыхая дым в сторону.
Он курил тонкие сигареты с непонятным ягодным ароматизатором. Вишня, может. Я пытался понять по выражению лица Ярика, какое у него настроение, и это никак мне не удавалось.
– Где ты был? – спросил он.
Я удивился вопросу.
– В Канаде.
– Ольга Владимировна сказала, что ты неделю назад прилетел.
– Кто это вообще?
– Классуха.
– А. Я забыл. Ну… – Я замялся. – Я был в наркодиспансере.
Ярик ухмыльнулся. Он казался мне теперь совсем другим, незнакомым. Волосы, крашенные в пепельно-серый, отросли, и теперь, когда он убирал челку с лица, чтобы затянуться, можно было увидеть темно-русый цвет на корнях. Раньше он просто был темно-русым и ни во что не красился. Еще и под глазами появились нездоровые припухшие круги, от чего Ярик производил болезненное впечатление.
– Что ты забыл в наркодиспансере? – спросил он.
– Курил траву в Канаде. Родителям это не понравилось.
– Серьезно? Просто из-за травы?
– Ага.
– Жестко.
Мы замолчали. Я переминался с ноги на ногу, не зная, могу ли уже уйти или по правилам общения с бывшими (есть такие правила?) должен спросить что-нибудь еще.
Решил спросить:
– А у тебя что нового?
– Мама умерла.
Уф. Я ненавидел такие новости: никогда не знаешь, как реагировать. Сказал самое заезженное, что только можно было:
– Соболезную.
Ярик отмахнулся, как будто для него это не имело значения.
– Почему вы вернулись?
Я неопределенно помотал головой.
– Долгая история. Родители расстались, брат чуть не умер…
– Стоп, родители расстались? – взволнованно переспросил Ярик, хотя, по-моему, «брат чуть не умер» звучало куда весомей.
– Да, расстались.
Сигарета в его руке замерла в воздухе, так и не долетев до рта.
– Нифига себе, – проговорил он.
А про брата так и не спросил. Меня это задело. Я сказал:
– Нет, у тебя получилось лучше.
– Я все время на него оглядывался, – продолжал Лев. – Мол, подумаешь, пару ударов, да по сравнению со своим отцом я гений педагогики. А теперь ты вырос и говоришь, что я тоже был мудаком…
– Я не сказал, что ты был мудаком!
– Но подумал же, да? – Меня удивляло, как он спокойно рассуждает об этом. – Теперь, если у тебя будут свои дети, ты будешь думать обо мне: лишь бы не как у этого мудака. Наделаешь какой-нибудь собственной тупости, и твои дети будут считать мудаком тебя. Ну и мрак.
Я, засмеявшись, ткнулся лбом в его плечо. Вспомнил, как несколько лет назад Лев готов был расстаться со Славой, лишь бы не извиняться передо мной, а теперь – вот этот разговор. Может, он и прав, может, если у меня будут дети, я и правда о чем-то подумаю: лишь бы не как у него. Но есть достоинства, которые будет глупо у него не перенять: например, умение признавать ошибки и просить за них прощения.
Я хотел сказать «Я возьму от тебя лучшее», но не успел. Слава своим появлением ворвался в наш разговор.
– Миленько смотритесь, – произнес он, подходя ближе.
– Выписка у заведующего, – отчеканил я.
Слава скинул куртку с плеч, бросил ее на скамейку рядом со мной. Глянул на Льва.
– А ты зачем здесь? Мог бы и не ждать.
– На тебя хотел посмотреть. Это теперь чуть ли не единственное место, где я могу это сделать.
– Посмотрел?
– Да, отлично выглядишь.
Слава ничего не ответил, даже взгляда на него не бросил. Когда он направился в сторону длинного коридора, Лев негромко окликнул его:
– Слав…
Он остановился.
– Что?
– Заверни по дороге к психологу, возьми у нее визитку.
– Какую визитку?
– Скажи, что ты мой муж. Она поймет.
Казалось, Слава хотел спросить что-то еще, но, замешкавшись, промолчал. Не знаю, о чем он тогда подумал, но я бы на его месте все простил.
Ярик
Наконец-то мне вернули телефон. Прочитал 246 пропущенных сообщений от Майло. В основном вот такие:
«Чувак, ты как?»
«Неужели тебе все еще держат взаперти?»
«Твои родители чертовски последовательные».
«Нет, это уже не смешно, тебя заперли в подвале или что?»
«Надеюсь, тебя не убили».
Ну и все в таком духе. Я ему ответил, что провел несколько дней в наркодиспансере и что звучит это хуже, чем было на самом деле. Он поздравил меня с тем, что я живой.
Еще новость из жизни на воле: пришлось вернуться в школу. Мои одноклассники все такие же придурки с мозгами питекантропов, а я уже и забыть успел, каково это, когда все разговоры сводятся к сиськам и членам (члены они обсуждают чаще, чем сиськи, вот что интересно). И конечно, мне неизбежно пришлось встретиться с Яриком, а это еще хуже, чем со всеми остальными одноклассниками вместе взятыми, учитывая, на какой ноте мы расстались.
Долгая история, но год назад у нас были отношения, целый месяц – с февраля по март. Так уж вышло: он по мне сох как дурак, а я… Ну я просто всё рассчитал.
Кто-то скажет, что я поступил с ним как сволочь, а я думаю, что во всем виновата массовая культура и все эти книжонки с избитой любовной линией: он или она ищут «того самого человека», тратят жизнь не на тех людей, претерпевают пять разводов, прежде чем замечают, что «тот самый» все это время был рядом, но главный герой или героиня никогда не замечали его по-настоящему. Потом случается какой-то переломный момент, в который у героев будто распахиваются глаза и открывается сердце и они вдруг всё понимают. А потом у них свадьба, дети, внуки, совместная старость и хеппи-энд.
Вот о чем я думал, когда год назад предлагал Ярику отношения. Мне казалось, что я главный герой жалкой книжонки, а он – мой тот самый.
Все, из чего состояли наши свидания, – бесполезная толкотня по городу, редкие поцелуи и залипание в фильмы. Иногда он приходил к нам в гости и разговаривал со Львом, думаю, потому что у него болела мама. Лейкемия, что ли. Я на самом деле никогда не спрашивал, как его мама, – всегда узнавал через вопросы Льва. Ему вообще Ярик очень нравился, он как видел его у нас дома, сразу вступал с ним в диалог, хотя обычно не любил болтать с гостями.
Так или иначе, со временем я от Ярика устал и начал опаздывать на первый урок, потому что не хотел разговаривать с ним в коридоре. Он и так везде садился со мной за одну парту – разве мало? Ему казалось, что мало. После школы он тащился за мной и, заглядывая в глаза, как побитая собака, спрашивал: «Можно к тебе?» Я отвечал, что скоро вернутся родители, но ему было пофигу, мол, ну и ладно, не будем ничего «такого» делать.
Конечно, ничего «такого» я и не хотел, но меня уже от одного его присутствия начинало подташнивать, сам не знаю почему.
Спустя недели две моих старательных избеганий Ярик поздно вечером заявился прямо к нам – настолько пьяный, что Льву пришлось везти его домой.
После этого случая в школе мы больше не разговаривали. А еще через месяц случился мой отъезд в Канаду, где я и думать забыл про этого Ярика.
Теперь, шагая по направлению к школе, я заметил его еще издалека – курящим у ворот. Раньше он не курил. Вот так новости.
Я хотел пройти мимо, даже головы не поворачивая, но это оказалось невозможным: Ярик взгляда с меня не сводил, вынуждая остановиться рядом и хотя бы поздороваться. Пришлось так и сделать.
– Привет, – сдавленно произнес я, сжимая лямки рюкзака.
– Привет, – ответил Ярик, выдыхая дым в сторону.
Он курил тонкие сигареты с непонятным ягодным ароматизатором. Вишня, может. Я пытался понять по выражению лица Ярика, какое у него настроение, и это никак мне не удавалось.
– Где ты был? – спросил он.
Я удивился вопросу.
– В Канаде.
– Ольга Владимировна сказала, что ты неделю назад прилетел.
– Кто это вообще?
– Классуха.
– А. Я забыл. Ну… – Я замялся. – Я был в наркодиспансере.
Ярик ухмыльнулся. Он казался мне теперь совсем другим, незнакомым. Волосы, крашенные в пепельно-серый, отросли, и теперь, когда он убирал челку с лица, чтобы затянуться, можно было увидеть темно-русый цвет на корнях. Раньше он просто был темно-русым и ни во что не красился. Еще и под глазами появились нездоровые припухшие круги, от чего Ярик производил болезненное впечатление.
– Что ты забыл в наркодиспансере? – спросил он.
– Курил траву в Канаде. Родителям это не понравилось.
– Серьезно? Просто из-за травы?
– Ага.
– Жестко.
Мы замолчали. Я переминался с ноги на ногу, не зная, могу ли уже уйти или по правилам общения с бывшими (есть такие правила?) должен спросить что-нибудь еще.
Решил спросить:
– А у тебя что нового?
– Мама умерла.
Уф. Я ненавидел такие новости: никогда не знаешь, как реагировать. Сказал самое заезженное, что только можно было:
– Соболезную.
Ярик отмахнулся, как будто для него это не имело значения.
– Почему вы вернулись?
Я неопределенно помотал головой.
– Долгая история. Родители расстались, брат чуть не умер…
– Стоп, родители расстались? – взволнованно переспросил Ярик, хотя, по-моему, «брат чуть не умер» звучало куда весомей.
– Да, расстались.
Сигарета в его руке замерла в воздухе, так и не долетев до рта.
– Нифига себе, – проговорил он.
А про брата так и не спросил. Меня это задело. Я сказал: